ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 5 сентября 2003 года
N 4-014/03
Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в
составе:
председательствующего Захарова Л.М.,
судей Хаменкова В.Б.,
Хомчика В.В.
рассмотрела уголовное дело по кассационным жалобам осужденных
Сторощука Н.В., Пендюрина В.В., Григорьева Е.П., Мелкумяна К.С. и
защитников - адвокатов Розенберга С.Л., Пимоновой М.И. и Савченко
А.В. на приговор Восточно-Сибирского окружного военного суда от 10
апреля 2002 года, согласно которому осуждены к лишению свободы:
бывший военнослужащий войсковой части 22614 майор Сторощук
Николай Васильевич, родившийся 26 сентября 1964 года в селе Снячев
Сторожинецкого района Черновицкой области Украины, украинец,
гражданин Российской Федерации, несудимый, - по ст. ст. 33, ч. ч.
4, 5 и 105, ч. 2, п. п. "ж" и "з", УК РФ на 10 лет в
исправительной колонии строгого режима и лишению, в соответствии
со ст. 48 УК РФ, воинского звания "майор";
и граждане:
Пендюрин Владимир Владимирович, родившийся 7 сентября 1951 года
в пос. Чернышевск Читинской области, русский, несудимый, - по ст.
ст. 33, ч. 5 и 105, ч. 2, п. п. "ж" и "з", УК РФ на 10 лет в
исправительной колонии строгого режима;
Григорьев Евгений Петрович, родившийся 23 мая 1970 года в г.
Чите, русский, судимый 10 июня 1994 года Центральным районным
судом г. Читы по ст. 117, ч. 3, УК РСФСР к 5 годам лишения свободы
и 14 апреля 1997 года Черновским районным судом г. Читы по ст. 103
УК РСФСР к 4 годам лишения свободы, а по совокупности
преступлений, в соответствии со ст. 40, ч. 3, УК РСФСР, к - 5
годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима,
условно-досрочно освобожденный от отбывания наказания определением
Черновского районного суда от 16 июля 1997 года на один год 10
дней, - по ст. 105, ч. 2, п. п. "ж", "з" и "н", УК РФ на 18 лет;
по ст. 313, ч. 1, УК РФ на 2 года, а по совокупности преступлений,
в соответствии со ст. 69, ч. 3, УК РФ, - на 20 лет в
исправительной колонии особого режима.
В соответствии со ст. 99, ч. 2, УК РФ Григорьеву как
нуждающемуся в лечении от наркомании назначена принудительная мера
медицинского характера в виде амбулаторного наблюдения и лечения у
психиатра-нарколога по месту отбывания наказания; Мелкумян Камо
Султанович, родившийся 1 февраля 1960 года в г. Баку, армянин,
гражданин Российской Федерации, не имеющий судимости, - по ст.
105, ч. 2, п. п. "ж" и "з" УК РФ на 14 лет в исправительной
колонии строгого режима.
В удовлетворение гражданского иска потерпевшей Белошейкиной
Л.В. в счет компенсации морального вреда суд взыскал в ее пользу в
долевом порядке: с Пендюрина - 30000 рублей; с Григорьева и
Мелкумяна - с каждого по 25000 рублей и со Сторощука - 20000
рублей.
Заслушав доклад судьи Хомчика В.В., выступления осужденного
Григорьева Е.П. и защитника - адвоката Пимоновой М.И.,
поддержавших доводы кассационных жалоб, а также выслушав мнение
старшего военного прокурора управления Главной военной прокуратуры
Порывкина А.В., предложившего снизить наказание Сторощуку до 8 лет
лишения свободы, а Мелкумяну - до 12 лет лишения свободы, а в
остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные
жалобы осужденных и адвокатов - без удовлетворения, Верховный Суд
Российской Федерации
установил:
Судом признаны виновными:
Сторощук - в пособничестве и подстрекательстве к убийству,
совершенному группой лиц по предварительному сговору, по найму;
Пендюрин - в подстрекательстве к убийству, совершенному группой
лиц по предварительному сговору, по найму;
Григорьев - в убийстве, совершенном группой лиц по
предварительному сговору, по найму, неоднократно, а также в побеге
из-под стражи, совершенном из мест предварительного заключения;
Мелкумян - в убийстве, совершенном группой лиц по
предварительному сговору, по найму.
Эти преступления они совершили при обстоятельствах, изложенных
в приговоре.
В кассационных жалобах:
осужденный Сторощук считает приговор необоснованным. По его
мнению, суд незаконно рассмотрел уголовное дело, поскольку в ходе
предварительного следствия его не ознакомили с записями телефонных
переговоров с квартирного телефона Григорьева. Необоснованно
положены в основу приговора первоначальные показания Григорьева,
поскольку тот давал их в отсутствие адвоката и в состоянии
наркотического опьянения. Он также считает, что по делу ошибочно
признаны доказательствами аудио-, видеокассеты, которые были
получены и смонтированы с нарушением установленного порядка;
защитник Розенберг просит приговор в отношении Сторощука
отменить, а дело производством прекратить за недоказанностью вины
его подзащитного в совершении преступления. При этом он ссылается
на то, что Сторощук как в ходе предварительного следствия, так и в
судебном заседании давал стабильные и последовательные показания о
своей непричастности к организации убийства Белошейкина. Не
отрицая встреч Сторощука с Григорьевым, адвокат утверждает, что
они происходили по просьбе последнего и были обусловлены только
вопросами, связанными с реализацией военной техники. Никаких
разговоров об убийстве Сторощук с Григорьевым никогда не вел и об
убийстве Белошейкина узнал только в ходе предварительного
следствия. Защитник указывает в жалобе и на то, что знакомство его
подзащитного с Пендюриным и Катамадзе было поверхностным,
дружеских отношений с ними тот не поддерживал. Осужденного
Мелкумяна и убитого Белошейкина он вообще не знал и их фамилии
впервые услышал в ходе следствия. Показания об этом Сторощука
ничем не опровергнуты, а его вина в совершении преступления не
доказана;
осужденный Пендюрин тоже считает себя приговоренным к лишению
свободы необоснованно, поскольку выводы суда о его виновности
основаны на явке с повинной и первичных показаниях в ходе
предварительного следствия. По мнению осужденного, данные
следственные действия были выполнены без участия адвоката и под
давлением сотрудников милиции, когда он находился в состоянии
алкогольного опьянения. Он ссылается и на то, что материалами
уголовного дела не установлен корыстный мотив совершения убийства
гражданина Белошейкина;
защитник Пимонова просит приговор в отношении Пендюрина
отменить, а дело производством прекратить ввиду несоответствия
выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам
дела. При этом адвокат указывает, что в ходе предварительного
следствия было нарушено право его подзащитного на защиту,
поскольку после задержания и разъяснения права на защиту Пендюрин
указал, что желает иметь защитника с момента задержания. Однако ни
на первом допросе, ни при составлении протокола о явке с повинной
адвокат ему предоставлен не был. По мнению защитника, явка с
повинной была оформлена неправомочным на то лицом, поскольку
постановлением прокурора Центрального района г. Читы от 26 марта
2001 года для расследования преступления была создана следственная
группа, руководителем которой назначен Пичуев М.Г., а в состав
вошли начальник отделения уголовного розыска Романенко Е.Н. и
другие сотрудники. Однако уже 28 марта того же года заместителем
прокурора Читинской области для расследования преступления
создается новая следственная группа, в состав которой Романенко
уже не входил. Однако именно он 30 марта 2001 года отобрал у
Пендюрина явку с повинной, хотя в это время уже работала
следственная группа, и отдельных поручений по ведению следствия
Романенко не поручалось;
осужденный Григорьев и его защитник Савченко указывают, что
изложенные в приговоре выводы суда не соответствуют фактическим
обстоятельствам дела. По их мнению, первоначальные следственные
действия с участием Григорьева (допрос и дополнительный осмотр
места происшествия) выполнены с нарушением права на защиту,
поскольку проводились без участия адвоката. Они подвергают
сомнению исследованные в судебном заседании и положенные в основу
приговора протоколы следственных действий от 7 и 10 апреля 2001
года с участием Григорьева, так как принимавшая в них участие
защитник Раджюнене не имела ордера на ведение данного дела. При
этом они ссылаются и на то, что все указанные действия проводились
после употребления Григорьевым наркотиков, которые ему
предоставляли оперативные работники. Осужденный и его защитник не
согласны также с выводами суда о допустимости в качестве
доказательств стенограмм телефонных переговоров, которые были
переданы органам предварительного следствия с нарушением
"Инструкции о порядке представления результатов оперативно-
розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или
в суд". С учетом изложенного защитник просит приговор в отношении
Григорьева отменить и дело направить на новое судебное
рассмотрение;
осужденный Мелкумян также указывает на отсутствие у него
защитника во время первоначальных следственных действий,
проведенных сотрудниками милиции. Он считает, что суд не в полной
мере учел смягчающие его вину обстоятельства - раскаяние в
совершенном преступлении, активное способствование его раскрытию и
изобличение других соучастников, тяжелую болезнь как его, так и
находящегося на его иждивении малолетнего ребенка. С учетом
изложенного Мелкумян просит снизить ему наказание.
В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель
- военный прокурор отдела военной прокуратуры Сибирского военного
округа подполковник юстиции Космодемьянский А.В. и потерпевшая
Белошейкина Л.В., жена погибшего, находя приговор законным и
обоснованным, просят оставить его без изменения.
Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб,
Военная коллегия находит приговор в отношении Сторощука,
Пендюрина, Григорьева и Мелкумяна обоснованным.
Как видно из протокола судебного заседания, подсудимые Сторощук
и Пендюрин свою вину в предъявленном обвинении в убийстве не
признали, а Григорьев и Мелкумян - признали частично. Григорьев,
кроме того, не признал себя виновным и в побеге из-под стражи.
Григорьев в суде показал, что утром 26 марта 2001 года вместе с
Мелкумяном за обещанное вознаграждение с целью лишения жизни
Белошейкина нанес ему несколько ударов в шею ножом "Архар". Он
также пояснил, что с предложением убить потерпевшего за
вознаграждение к нему обратился человек, назвать которого он
отказывается в целях безопасности своей семьи. По этой причине на
первоначальном этапе предварительного следствия он оговорил
Сторощука, давая ложные показания, что именно Сторощук предложил
совершить это убийство, заплатив 3000 долларов и предоставив
информацию о Белошейкине. За такие показания сотрудники милиции
приносили ему наркотики и давали возможность их употреблять. Не
отрицая нескольких встреч в феврале - марте 2001 года со
Сторощуком, он пояснил, что они были связаны с покупкой военной
техники. Не признавая себя виновным в побеге из-под стражи,
Григорьев показал, что на 11 октября 2001 года срок содержания под
стражей истек, о его продлении ему известно не было, в связи с чем
побег из-под стражи не совершал, а просто ушел из помещения
прокуратуры, поскольку никаких препятствий для этого не было.
Мелкумян в суде показал, что в марте 2001 года Григорьев
предложил ему принять участие в убийстве Белошейкина, которого
"заказали" за 2000 долларов соучредители одной с ним фирмы. Он
согласился на это, поскольку Григорьев пообещал простить долг в
размере 1000 долларов. Утром 26 марта в подъезде дома они
подкараулили Белошейкина, и по команде Григорьева он первый нанес
тому несильный удар ножом в живот. После этого Григорьев своим
ножом тоже ударил потерпевшего несколько раз в область шеи, после
чего Белошейкин упал на пол. Выбежав из подъезда, они уехали с
места преступления на иномарке Жиляева, который ожидал их на
улице. По просьбе Григорьева дома он сжег в печке его пуховик со
следами крови и свою одежду, полагая, что на ней тоже могла
остаться кровь убитого. Мелкумян также показал, что не хотел
убивать потерпевшего, а желал только погасить имевшийся перед
Григорьевым долг в размере 1000 долларов, в связи с чем нанес ему
несильный удар ножом в живот. Второй удар ножом в щеку он мог
нанести Белошейкину случайно, отталкивая его от себя.
Оценив показания Григорьева, Мелкумяна, Сторощука и Пендюрина,
суд в обоснование их виновности привел ряд не вызывающих сомнений
в своей достоверности доказательств: объяснения потерпевшей
Белошейкиной, жены убитого; свидетелей Муравьева, Коротиной,
Жиляева, Стрижова; данные из протоколов осмотра места происшествия
от 26 и 30 марта 2001 года; протокол опознания личности Мелкумяна,
осмотренные в суде орудия преступления - нож "Архар" и нож,
изъятый на квартире, где проживал Мелкумян; заключение комплексной
комиссионной медико-криминалистической экспертизы.
Утверждения осужденного Григорьева и его защитника Савченко, а
также осужденного Сторощука в жалобах, что первоначальные
следственные действия (допрос и дополнительный осмотр места
происшествия) выполнены с нарушением права на защиту, поскольку
проведены без участия адвоката, не соответствуют материалам дела,
из которых видно, что после задержания 27 марта 2001 года
Григорьеву было разъяснено право на защиту и положения ст. 51
Конституции РФ, о чем был составлен протокол, в котором имеется
роспись Григорьева и заявление об отказе от защитника.
30 марта 2001 года следователем Кулаковым в присутствии понятых
Иващенко и Шорохова с участием Григорьева был проведен
дополнительный осмотр места происшествия. На первом листе
указанного протокола также имеются записи о разъяснении права на
защиту и положений ст. 51 Конституции РФ, но отсутствует подпись
подозреваемого об этом. Однако допрошенные в суде Кулаков,
Иващенко и Шорохов, каждый в отдельности, показали, что перед
началом указанного следственного действия Григорьеву разъяснялось
право иметь защитника и не свидетельствовать против себя. Сам
Григорьев в суде пояснил, что Кулаков проводил следственные
действия в соответствии с требованиями закона. После проведения
осмотра места происшествия подозреваемый ознакомился с протоколом
и засвидетельствовал правильность сделанных в нем записей,
расписавшись в нем. Аналогичные росписи в протоколах и разъяснения
Григорьеву права на защиту и ст. 51 Конституции РФ имеются и в
других протоколах, на которые осужденный и его защитник ссылаются
в своих жалобах. Поэтому их утверждения о якобы имевших место при
проведении указанных следственных действий нарушений права на
защиту являются несостоятельными.
По таким же мотивам не соответствует действительности и
утверждение Мелкумяна о том, что во время проведения
первоначальных следственных действий у него не было адвоката,
поскольку, как видно из материалов дела, при задержании 28 марта
2001 года он отказался от него "не по материальным соображениям",
подтвердив отказ своей подписью.
Органами предварительного следствия и судом тщательно
проверялись заявления Сторощука, Григорьева и его защитника о том,
что показания на первоначальном этапе предварительного следствия
Григорьев якобы давал под воздействием наркотиков, которыми его
снабжали оперативные работники в отделе милиции.
Как видно из материалов дела, эти доводы были предметом
прокурорской проверки на предварительном следствии, однако не
получили своего подтверждения, о чем свидетельствует постановление
от 7 апреля 2001 года, которым отказано в возбуждении уголовного
дела по заявлению Григорьева и его защитника в отношении
работников милиции. Оснований ставить под сомнение изложенные в
этом постановлении выводы не имеется.
Как пояснили допрошенные в судебном заседании в качестве
свидетелей сотрудники милиции Гурулев, Мальцев, Созинов, Шнейдер,
Манич, Бронников и Романенко, при расследовании данного уголовного
дела какого-либо физического, морального или иного насилия к
подсудимым не применялось, все следственные действия, в которых
они принимали участие, проводились в соответствии с нормами
уголовно-процессуального законодательства. Наркотики Григорьеву не
передавались, и возможность их передачи и употребления в отделе
милиции исключена.
При таких обстоятельствах суд первой инстанции нашел
необоснованными утверждения Григорьева, его защитника и
осужденного Сторощука о том, что Григорьев на начальном этапе
предварительного следствия употреблял наркотики, под давлением
сотрудников милиции давал неправдивые показания по поводу своих
действий по убийству Белошейкина и оговаривал Сторощука.
Нельзя признать правомерными доводы Григорьева и его защитника
о том, что протоколы следственных действий от 7 и 10 апреля 2001
года с участием Григорьева и адвоката Раджюнене, которая не имела
ордера на ведение данного дела, являются недопустимыми
доказательствами. В деле имеется заявление Григорьева от 6 марта
2001 года, написанное на имя следователя, в котором он отказывался
от представлявшего ранее его интересы по договору защитника -
адвоката Савченко А.В. в связи с отсутствием средств на оплату и
недоверием к нему и просил предоставить другого защитника. Такие
действия подозреваемого не противоречили требованиям ст. 50 УПК
РСФСР, и ходатайство было удовлетворено. В дальнейшем он был
допрошен в качестве обвиняемого 7 и 10 апреля 2001 года, в эти дни
также проведены очные ставки между ним, Мелкумяном и Сторощуком в
присутствии адвоката Раджюнене. В ходе производства указанных
следственных действий Григорьев не делал заявлений об отказе от
этого защитника. Из имеющегося в деле ордера от 10 июля 2001 года
видно, что Раджюнене является адвокатом второй Читинской областной
коллегии адвокатов и ей поручалось вести в ходе предварительного
следствия уголовное дело Григорьева. В судебном заседании
Раджюнене предъявила удостоверение адвоката и, кроме того, к
материалам дела было приобщено письменное сообщение председателя
указанной коллегии о том, что Раджюнене является членом коллегии
адвокатов с 1995 года. При таких обстоятельствах конституционное
право Григорьева на получение квалифицированной юридической помощи
в ходе проведения следственных действий 7 и 10 апреля 2001 года
было им реализовано в полной мере. Факт несвоевременного
предоставления ордера юридической консультации нельзя признать
существенным нарушением уголовно-процессуального закона и
достаточным основанием для признания процессуальных документов, на
которые указано в жалобах, не имеющими юридической силы.
В судебном заседании проведена комплексная комиссионная медико-
криминалистическая экспертиза. По выводам экспертов, Белошейкину
было причинено 5 колото-резаных ран: ранение шеи с полным
поперечным пересечением по ходу раневого канала левой наружной
яремной вены и частичным пересечением левой общей сонной артерии;
два слепых ранения шеи; ранение левой щечной области, а также
ранение живота. Смерть Белошейкина наступила от острой массивной
кровопотери, развившейся вследствие колото-резаного ранения левой
боковой поверхности шеи с повреждением по ходу раневого канала
левой наружной яремной вены и левой общей сонной артерии.
Указанное ранение причинило опасный для жизни вред здоровью и по
этому признаку расценивается как тяжкий вред здоровью. Остальные
повреждения как каждое в отдельности, так и в своей совокупности
расцениваются как легкий вред здоровью. Указанные ранения
причинены Белошейкину прижизненно в короткий промежуток времени не
менее чем двумя колюще-режущими предметами, каковыми могли быть
ножи. Оба исследованных ножа относятся к ножам хозяйственно-
бытового назначения и не являются холодным оружием. Обнаруженные
на трупе ранение левой щечной области и шеи, а также ранение
живота образованы ножом, изъятым в ходе обыска у Мелкумяна, либо
ножом с аналогичными свойствами клинка, а остальные повреждения -
ножом "Архар" либо ножом с аналогичными характеристиками клинка.
Учитывая профессиональный стаж работы экспертов, проводивших
указанную экспертизу в суде, их квалификацию, данные предыдущих
экспертиз, суд обоснованно нашел указанное заключение наиболее
полным, научно обоснованным и соответствующим материалам дела, в
связи с чем правильно положил его в основу приговора.
Григорьев и Мелкумян, а также другие участники в судебном
заседании с этим заключением были согласны.
Утверждение Мелкумяна в суде об отсутствии у него умысла на
убийство Белошейкина, поскольку он нанес последнему только легкие
телесные повреждения, является несостоятельным. Как видно из
материалов дела, он сразу согласился с предложением Григорьева
убить Белошейкина. С этой целью как вместе с Григорьевым, так и
самостоятельно он длительное время следил за ним, выясняя маршрут
его передвижения. 26 марта 2001 года, вооружившись ножами со
значительной длиной клинка и окружив Белошейкина в подъезде дома,
Мелкумян по команде Григорьева первым нанес ему два удара ножом в
жизненно важные органы - живот и левую щечную область, а Григорьев
трижды ударил его ножом в затылок и шею. Эти их совместные
действия свидетельствуют о единстве направленности умысла обоих на
лишение жизни Белошейкина и подтверждают их намерение на
достижение единого результата, который фактически и наступил.
Несмотря на отрицание Григорьевым своей вины в совершении
побега из-под стражи, его виновность в совершении этого
преступления подтверждается постановлением следователя от 30 марта
2001 года, согласно которому в отношении его применена указанная
мера пресечения, о чем ему объявлено под роспись; постановлением о
возбуждении ходатайства о продлении срока содержания под стражей
от 5 сентября 2001 года, из которого видно, что эта мера
пресечения продлена до 27 октября 2001 года, о чем ему было
доведено под роспись 26 сентября 2001 года; показаниями
осужденного Мелкумяна, свидетелей Рагозина, Шибкова, Кокухина,
постановлением помощника военного прокурора Читинского гарнизона
от 11 октября 2001 года об объявлении розыска Григорьева. Этих
доказательств не оспаривал в суде и сам осужденный.
Несмотря на отрицание своей вины осужденным Пендюриным и его
защитником Пимоновой, виновность Пендюрина в подстрекательстве к
убийству, совершенному по найму, подтверждается исследованными в
судебном заседании выписками из Уставов ООО "Продинвест" и "Сбер-
Инвест", договорами купли-продажи, выпиской из протокола заседания
правления Читинского банка Сбербанка России, справкой
государственного унитарного предприятия "Облтехинвентаризация",
договором займа, изъятым у гражданина Беломестнова, показаниями
потерпевшей Белошейкиной, свидетелей Черных, Романенко,
Аркадьевой, Беломестнова, Берг, подсудимого Мелкумяна, а также
первичными показаниями самого Пендюрина, которые он давал в ходе
предварительного следствия.
Утверждения Пендюрина и его защитника о том, что в ходе
предварительного следствия было нарушено право осужденного на
защиту, поскольку после задержания и разъяснения такого права
Пендюрин заявил, что желает иметь защитника с момента задержания,
однако ни на первом допросе, ни при составлении протокола явки с
повинной адвокат ему предоставлен не был, не соответствуют
материалам дела.
29 марта 2001 года Пендюрин был допрошен не в качестве
подозреваемого, а в качестве свидетеля. При выполнении указанного
следственного действия закон не предусматривает участия защитника
и, кроме того, как видно из протокола, Пендюрин не просил об этом.
Только после дачи показаний о том, что он заявил Белошейкину, что
тот не войдет в состав соучредителей ООО "Сбер-Инвест", если не
перестанет пить, и попросил "нужных людей" разобраться с
Белошейкиным и припугнуть его, для чего передал 6000 долларов, был
составлен протокол задержания и разъяснено право на защиту и ст.
51 Конституции РФ, после чего Пендюрин изъявил желание иметь
защитника с момента задержания.
Утверждение Пендюрина, что он давал эти показания в состоянии
алкогольного опьянения, не соответствует действительности,
поскольку в суде была просмотрена видеозапись этого допроса, из
которой видно, что вел он себя адекватно, показания давал
добровольно, осмысленно и без какого-либо давления со стороны
следователя.
На допросе 30 марта 2001 года Пендюрин в присутствии адвоката
также показал, что Белошейкин должен был войти в состав
соучредителей ООО "Сбер-Инвест", но пояснил, что боялся, что тот
мог подписать любые документы и они бы все потеряли. Он также
показал, что решил припугнуть Белошейкина, попросив "нужных людей"
поговорить с ним "покруче". Для этого в конце февраля 2001 года
передал через своего зятя 6000 долларов в качестве задатка. На
вопрос, кому он передал эти деньги, Пендюрин ответить не пожелал.
Заявление же о явке с повинной было собственноручно написано
подозреваемым на следующий день без участия адвоката, поскольку
ст. 111 УПК РСФСР не требовала его участия при составлении такого
протокола.
Утверждение адвоката Пимоновой о том, что явка с повинной была
оформлена неправомочным на то лицом, является несостоятельным,
поскольку, несмотря на создание 28 марта 2001 года заместителем
прокурора Читинской области следственной группы для расследования
преступления, такое же постановление прокурора Центрального района
г. Читы о включении в состав следственной группы начальника
отделения уголовного розыска Романенко Е.Н. никем отменено не
было. Поэтому составление им вводной части протокола явки с
повинной и подписание протокола не является грубым нарушением
уголовно-процессуального законодательства.
Надуманным является и утверждение Пендюрина о том, что он давал
показания на первом допросе и писал явку с повинной под давлением
сотрудников милиции Иванова и Романенко и, желая помочь следствию,
оговорил себя.
Свидетели Иванов, старший офицер милиции, и Романенко,
оформлявший протокол явки с повинной, показали, что никакого
насилия к Пендюрину в отделе милиции не применялось, показания он
давал добровольно. Романенко, кроме того, пояснил, что явку с
повинной Пендюрин писал собственноручно.
Как показала свидетель Аркадьева, старший прокурор-криминалист
прокуратуры Читинской области, допрос Пендюрина 30 марта 2001 года
она проводила в точном соответствии с требованиями УПК РСФСР, с
разъяснением ему прав, предусмотренных ст. 51 Конституции РФ, и в
присутствии защитника. Показания он давал добровольно.
В дальнейшем, как видно из протоколов, Пендюрин в ходе всего
предварительного следствия отказывался давать показания, пользуясь
правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ.
В судебном заседании Пендюрин не смог убедительно пояснить, в
чем именно выразилось давление, которое якобы оказывали на него
сотрудники милиции, и какие у него были основания оговаривать себя
в совершении особо тяжкого преступления.
С учетом изложенного и принимая во внимание, что признательные
показания он давал не сотрудникам милиции, а работникам
прокуратуры только тогда, когда хотел этого, а явку с повинной
писал собственноручно, суд первой инстанции обоснованно не нашел
оснований полагать, что все это он делал под чьим-либо давлением,
оговаривая себя.
Оценив показания Пендюрина на первоначальном этапе
предварительного следствия 29 и 30 марта 2001 года и данные,
содержащиеся в собственноручно написанной явке с повинной, суд
первой инстанции нашел их в целом правдивыми и достоверными,
поскольку они согласуются с показаниями потерпевшей Белошейкиной,
свидетелей Берг, Бочкарникова, Забелиной и Черных о
взаимоотношениях Пендюрина с Белошейкиным накануне убийства
последнего и о планах Пендюрина относительно соучредителей ООО
"Сбер-Инвест". Его показания о 6000 долларов, переданных им в
качестве вознаграждения за убийство, подтверждаются договором
займа и исследованными в судебном заседании показаниями свидетеля
Беломестнова.
Суд принял во внимание и то, что Пендюрин был единственным
компаньоном Белошейкина по совместному бизнесу, а также время
совершения преступления - 26 марта 2001 года, то есть накануне 1
апреля, даты предполагаемой регистрации новых учредительных
документов ООО "Сбер-Инвест".
Исходя из большой суммы вознаграждения (6000 долларов) за
убийство, которое Пендюрин передал исполнителям преступления, а
также показаний Григорьева, что ему были заплачены деньги именно
за убийство Белошейкина, и Мелкумяна, что Григорьев предложил ему
участвовать в убийстве этого лица, суд обоснованно отверг
утверждения Пендюрина в ходе первоначальных допросов и в протоколе
явки с повинной о том, что, передавая "нужным людям" эти деньги,
он якобы просил лишь "припугнуть" Белошейкина и не рассчитывал на
его убийство.
О намерении Пендюрина любым путем, в том числе и физического
устранения Белошейкина, стать единственным владельцем имущества
фирм (магазина и склада) свидетельствует и то, что он предпринимал
эти меры еще до убийства Белошейкина, а после его смерти, уже
будучи арестованным, переоформил все имущество на свою дочь. При
этом доля Белошейкина была обращена на возмещение долгов ООО
"Продинвест", образовавшихся от их совместной деятельности.
К тому же, как достоверно установлено в суде, Белошейкин с
Григорьевым и Мелкумяном знаком не был, в связи с чем каких-либо
иных оснований для его убийства у них не имелось. Именно то, что
Пендюрин и Белошейкин были компаньонами и каждый из них имел свою
долю в совместном бизнесе, послужило основанием к
подстрекательству Пендюриным убийства Белошейкина.
Вывод о виновности Сторощука в пособничестве и
подстрекательстве к убийству Белошейкина основан на исследованных
в суде доказательствах: показаниях свидетелей Долгова, Кокухина,
показаниях на предварительном следствии Григорьева и Мелкумяна,
которые он начал давать с 18 июля 2001 года; данных из протоколов
дополнительного осмотра места происшествия с участием Григорьева
от 30 марта 2001 года, очной ставки от 10 апреля 2001 года между
Григорьевым и Сторощуком и следственного эксперимента с участием
Мелкумяна от 19 июля 2001 года, приобщенных к делу стенограмм
телефонных переговоров, прослушанных с квартирного телефона
Григорьева в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий
сотрудниками УБОП по Читинской области в марте 2001 года.
Указанные доказательства приведены в приговоре, и им дан
надлежащий анализ.
Из показаний Григорьева на начальном этапе предварительного
следствия и Мелкумяна, которые он давал, начиная с 18 июля 2001
года, усматривается, что каждый из них признавал свою вину в
убийстве Белошейкина, но и уличал в этом Сторощука. Именно эти
показания суд обоснованно признал правдивыми и положил в основу
приговора, поскольку они согласуются как между собой, так и с
другими доказательствами по делу.
Высказанные в жалобах осужденных Сторощука и Григорьева и их
адвокатов Розенберга и Савченко мнения о недопустимости
использования приобщенных к делу стенограмм телефонных переговоров
в качестве доказательств являются надуманными.
Постановлением судьи Читинского областного суда от 22 февраля
2001 года было разрешено прослушивание телефонных переговоров
Григорьева.
Из представленных и исследованных в суде копий постановлений,
вынесенных руководителем органа, осуществляющего оперативно-
розыскную деятельность, видно, что им принято решение о
рассекречивании и представлении результатов прослушивания
телефонных переговоров Григорьева военному прокурору Читинского
гарнизона.
Согласно протоколу от 15 августа 2001 года, следователем в
присутствии понятых и специалиста произведен осмотр документов и
материалов оперативно-розыскной деятельности, поступивших из УБОП
по Читинской области. При этом из 6 аудиокассет с оригиналами
записей в замедленном режиме всех телефонных переговоров
произведена копия переговоров, имеющих доказательственное значение
по делу, на одну аудиокассету в нормальном скоростном режиме и
составлена их стенограмма. Постановлением следователя от 15
августа 2001 года в качестве вещественных доказательств приобщены
7 указанных аудиокассет с записями переговоров.
В суде были прослушаны оригиналы всех 6 аудиокассет с записями
телефонных переговоров с квартиры Григорьева. При этом было
установлено, что в составленной стенограмме в хронологическом
порядке указаны имеющие значение для дела разговоры с квартирного
телефона Григорьева, записи которых имеются на аудиокассетах,
представленных из УБОП. Других переговоров, оправдывающих либо
усугубляющих вину подсудимых в предъявленном обвинении, на
аудиокассетах не выявлено.
В соответствии с "Инструкцией о порядке представления
результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания,
следователю, прокурору или в суд" допускается представление
материалов оперативно-розыскной деятельности в копиях, в том числе
с переносом наиболее важных моментов (разговоров, сюжетов) на
единый носитель.
Вопреки мнению осужденных Пендюрина и Григорьева, их адвокатов
Пимоновой и Савченко, суд первой инстанции пришел к правильному
выводу о том, что данные доказательства добыты в соответствии с
требованиями Федерального закона Российской Федерации "Об
оперативно-розыскной деятельности", представлены прокурору в
соответствии с указанной выше Инструкцией и приобщены к делу с
соблюдением положений уголовно-процессуального законодательства, в
связи с чем обоснованно положил их в основу приговора.
Утверждения адвоката Розенберга о том, что встречи его
подзащитного с Григорьевым носили только коммерческий характер и
не были связаны с убийством Белошейкина, не соответствуют
материалам дела.
Так, свидетель Прудников показал, что в 20-х числах февраля
2001 года он действительно обращался к Сторощуку с просьбой помочь
найти покупателей на технику, которая продавалась через отдел
реализации военного имущества, дав ему для этого номер телефона.
11 марта по рекомендации Сторощука ему позвонил Григорьев по
поводу покупки автокрана, однако такая покупка не состоялась, и
больше он со Сторощуком разговоров не имел.
Григорьев подтвердил, что действительно один раз встречался с
Прудниковым по этому вопросу.
Из исследованного в судебном заседании протокола допроса
Григорьева от 10 апреля 2001 года видно, что он в присутствии
адвоката показал, что первоначально при встречах со Сторощуком
параллельно с вопросом об убийстве они говорили и о возможности
приобретения его, Григорьева, знакомыми военной техники. Однако
впоследствии разговоры по поводу техники прекратились. Григорьев
также пояснил, что до убийства Сторощук говорил ему, что если кто-
то будет спрашивать по поводу их встреч, надо говорить, что они
встречались по вопросам о приобретении военной техники.
При таких обстоятельствах утверждение защитника Розенберга о
том, что его подзащитный разговоров с Григорьевым об убийстве
Белошейкина никогда не вел и что их редкие встречи были
обусловлены только вопросами, связанными с реализацией военной
техники, является несостоятельным.
Поскольку Пендюрин в феврале 2001 года уговорил своего
родственника найти людей для убийства Белошейкина и через него
привлек к совершению преступления Сторощука, которому передал 6000
долларов в качестве вознаграждения исполнителям убийства, суд
правильно расценил такие его действия как подстрекательство к
убийству, совершенному по найму, правильно квалифицировав
содеянное по ст. ст. 33, ч. 5 и 105, ч. 2, п. "з" УК РФ.
Действия Сторощука, выразившиеся в том, что он в конце февраля
2001 года, действуя в интересах Пендюрина и преследуя цель извлечь
из этого для себя материальную выгоду, склонил Григорьева
совершить убийство Белошейкина за вознаграждение в сумме 3000
долларов, передав ему в качестве аванса за это 1000 долларов, а
также предоставил Григорьеву информацию о лице, которое нужно
убить, - дал фотографию Белошейкина, его домашний адрес, указал
марку и номер его автомашины, место ее стоянки, суд правильно
расценил как подстрекательство и пособничество в убийстве,
совершенном по найму, правильно квалифицировав содеянное по ст.
ст. 33, ч. ч. 4, 5 и 105, ч. 2, п. "з" УК РФ.
Содеянное Григорьевым и Мелкумяном, которые 26 марта 2001 года,
имея заранее достигнутую договоренность за вознаграждение лишить
жизни Белошейкина, совместно напали и нанесли ему ножами ряд
ранений, от одного из которых наступила его смерть, суд
обоснованно расценил как убийство, совершенное группой лиц по
предварительному сговору, по найму, и правильно квалифицировал
содеянное по ст. 105, ч. 2, п. п. "ж" и "з", УК РФ. Так как
Григорьев к моменту совершения указанного преступления имел
неснятую и непогашенную судимость за умышленное убийство (ст. 103
УК РСФСР), то суд обоснованно расценил его действия еще и как
убийство, совершенное неоднократно, правильно квалифицировав
содеянное им и по п. "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Так как Григорьев 11 октября 2001 года, желая уклониться от
пребывания под стражей, самовольно незаконно оставил помещение
военной прокуратуры Читинского гарнизона и скрылся, то суд
обоснованно расценил эти действия как побег из-под стражи,
совершенный Григорьевым в предварительном заключении, и правильно
квалифицировал содеянное по ст. 313, ч. 1, УК РФ.
Вместе с тем Верховный Суд находит квалификацию судом первой
инстанции действий Пендюрина по ст. ст. 33, ч. 5 и 105, ч. 2, п.
"ж", УК РФ, то есть как подстрекательство Сторощука к убийству
Белошейкина группой лиц по предварительному сговору, а Сторощука -
по ст. ст. 33, ч. ч. 4, 5 и 105, ч. 2, п. "ж", УК РФ, то есть как
подстрекательство Григорьева и пособничество ему в убийстве
Белошейкина группой лиц по предварительному сговору, неправильной.
Как следует из показаний Пендюрина и Сторощука, каждый из них
подстрекал к убийству Белошейкина только одного человека: Пендюрин
- Сторощука, а Сторощук - Григорьева. По делу не установлено
доказательств, что у Пендюрина и Сторощука имелся умысел и они
совершили действия, направленные на подстрекательство, а Сторощук
- и на пособничество в убийстве группой лиц по предварительному
сговору. В связи с этим указанный квалифицирующий признак подлежит
исключению из обвинения Пендюрина и Сторощука.
Учитывая исключение из обвинения Пендюрина и Сторощука
квалифицирующего признака убийства, а также роль и действия в
подстрекательстве к убийству по найму, а Сторощука - в
подстрекательстве и пособничестве в убийстве по найму, Верховный
Суд Российской Федерации считает возможным снизить наказание
Пендюрину и Сторощуку.
Верховный Суд Российской Федерации также считает, что подлежит
изменению в части назначенной меры наказания и приговор в
отношении Григорьева и Мелкумяна.
Решая этот вопрос, суд первой инстанции хотя и указал в
приговоре, что принимает во внимание состояние здоровья Григорьева
и нахождение на иждивении двух малолетних детей, а Мелкумяна -
состояние его здоровья, активное способствование раскрытию
преступлений, изобличение других соучастников и нахождение на
иждивении тяжелобольного малолетнего ребенка, однако приведенные
смягчающие наказание Григорьева и Мелкумяна обстоятельства учтены
судом не в полной мере.
Гражданские иски по делу разрешены правильно.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388
УПК РФ, Верховный Суд Российской Федерации
определил:
приговор Восточно-Сибирского окружного военного суда от 10
апреля 2002 года в отношении Сторощука Николая Васильевича,
Пендюрина Владимира Владимировича, Григорьева Евгения Петровича и
Мелкумяна Камо Султановича изменить:
- исключить из приговора в отношении Пендюрина В.В. и Сторощука
Н.В. п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть квалифицирующий признак
подстрекательства и пособничества в убийстве - "совершенном
группой лиц по предварительному сговору";
- снизить наказание: Пендюрину В.В., осужденному по ст. 33 и п.
"з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, - до 8 (восьми) лет лишения свободы в
исправительной колонии строгого режима; Сторощуку, осужденному по
ч. ч. 4, 5 ст. 33 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, - до 8 (восьми) лет
лишения свободы в исправительной колонии строгого режима;
Мелкумяну К.С., осужденному по п. п. "ж" и "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ,
- до 12 (двенадцати) лет лишения свободы в исправительной колонии
строгого режима; Григорьеву Е.П., осужденному по п. п. "ж", "з" и
"н" ч. 2 ст. 105 УК РФ, до 16 (шестнадцати) лет лишения свободы. В
соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ окончательное наказание
Григорьеву по совокупности преступлений определить - 18 лет
лишения свободы в исправительной колонии особого режима.
В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а
кассационные жалобы осужденных Сторощука Н.В., Пендюрина В.В.,
Григорьева Е.П., Мелкумяна К.С. и защитников - адвокатов
Розенберга С.Л., Пимоновой М.И. и Савченко А.В. - без
удовлетворения.
Председательствующий
Л.Н.ЗАХАРОВ
Судьи
В.Б.ХАМЕНКОВ
В.В.ХОМЧИК
|
