Право
Навигация

 

Реклама




 

 

Ресурсы в тему

 

Реклама

Секс все чаще заменяет квартплату

Новости законодательства Беларуси

 

СНГ Бизнес - Деловой Портал. Каталог. Новости

 

Рейтинг@Mail.ru


Законодательство Российской Федерации

Архив (обновление)

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ОТ 08.07.2003 ДЕЛО "ЗОММЕРФЕЛЬД (SOMMERFELD) ПРОТИВ ГЕРМАНИИ" [РУС., АНГЛ.]

(по состоянию на 20 октября 2006 года)

<<< Назад


                                           [неофициальный перевод] <*>
                                   
                  ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
                                   
            ДЕЛО "ЗОММЕРФЕЛЬД (SOMMERFELD) ПРОТИВ ГЕРМАНИИ"
                          (Жалоба N 31871/96)
                                   
                          ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
                                   
                     (Страсбург, 8 июля 2003 года)
                                   
       По делу "Зоммерфельд против Германии" Европейский суд по правам
   человека, заседая Большой палатой в составе:
   --------------------------------
       <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.
   
       Л. Вильдхабера, Председателя Палаты,
       Х.Л. Розакиса,
       Г. Ресса,
       сэра Николаса Братца,
       А. Пастора Ридруехо,
       Э. Пальм,
       П. Куриса,
       Р. Тюрмена,
       Ф. Тюлькенс,
       П. Лоренсена,
       К. Юнгвирта,
       М. Касадеваля,
       Х.С. Грев,
       Р. Марусте,
       Э. Левитса,
       М. Угрехелидзе,
       А. Муларони, судей,
       а также при участии П.Дж. Махони, секретаря-канцлера Суда,
       заседая  20  ноября  2002 г. и 11 июня  2003  г.  за  закрытыми
   дверями,
       вынес 11 июня 2003 г. следующее Постановление:
                                   
                               ПРОЦЕДУРА
                                   
       1. Дело было инициировано жалобой (N 31871/96), поданной 7 июня
   1995   г.   в  Европейскую  комиссию  по  правам  человека   против
   Федеративной  Республики  Германии гражданином  Германии  Манфредом
   Зоммерфельдом   (Manfred  Sommerfeld)   (далее   -   заявитель)   в
   соответствии  с  бывшей статьей 25 Европейской конвенции  о  защите
   прав человека и основных свобод (далее - Конвенция).
       2.  Интересы  заявителя  в  Европейском  суде  представляла  С.
   Хирштеттер  (S.  Hierstetter),  адвокат  из  г.  Мюнхена  (Munich).
   Интересы   властей   Германии   представляла   Уполномоченная   при
   Европейском  суде по правам человека Х. Вельсков-Тиз (H.  Voelskow-
   Thies),   Ministerialdirigentin,   из   Федерального   министерства
   юстиции    Германии,   впоследствии   интересы    представлял    К.
   Штольтенберг  (K.  Stoltenberg),  Ministerialdirigent,   также   из
   Федерального министерства юстиции.
       3.  Заявитель  утверждал, в частности, что  решения  германских
   судов  об  отклонении его запросов о доступе к ребенку,  рожденному
   вне  брака,  являлось  нарушением его права  на  уважение  семейной
   жизни  и что он являлся, таким образом, объектом дискриминации.  Он
   также  заявлял  о  нарушении  его права  на  справедливое  судебное
   разбирательство. Он ссылался на статьи 6, 8 и 14 Конвенции.
       4.  Жалоба  была передана в Европейский суд 1 ноября  1998  г.,
   когда  вступил в силу Протокол N 11 к Конвенции (пункт 2  статьи  5
   Протокола N 11 к Конвенции).
       5.  Жалоба  была передана в производство Четвертой секции  Суда
   (пункт   1  правила  52  Регламента  Суда).  В  этой  Секции   была
   сформирована  Палата  в  соответствии  с  пунктом  1   правила   26
   Регламента  (пункт  1 статьи 27 Конвенции) для  рассмотрения  этого
   дела,  в  составе:  А.  Пастора Ридруехо, председателя  Палаты,  Г.
   Ресса,  Л. Кафлича, И. Кабрала Баретто, В. Буткевича, Н.  Ваич,  М.
   Пеллонпяя,  судей,  а также с участием В. Берже,  секретаря  Секции
   Суда.  12  декабря 2000 г. жалоба была признана частично приемлемой
   в  отношении  жалобы заявителя о том, что решения германских  судов
   об  отклонении  его  запросов о доступе к ребенку,  рожденному  вне
   брака,  являлись нарушением его права на уважение семейной жизни  и
   что он являлся, таким образом, объектом дискриминации.
       6.  11  октября  2001 г. Палата вынесла Решение пятью  голосами
   против  двух,  что  нарушение статьи 8 Конвенции имело  место.  Она
   также  установила пятью голосами против двух, что нарушение  статьи
   8  в  совокупности со статьей 14 Конвенции, имело  место,  а  также
   шестью  голосами  против  одного, что имелось  нарушение  статьи  6
   Конвенции. Палата также установила пятью голосами против двух,  что
   государство-ответчик  должно  было  выплатить  заявителю  i)  55000
   (пятьдесят  пять  тысяч)  немецких марок  в  возмещение  морального
   вреда  и  ii) 2500 (две тысячи пятьсот) немецких марок в возмещение
   судебных расходов и издержек. Отдельное совместное мнение судей  М.
   Пеллонпяя и Н. Ваич прилагалось к Постановлению.
       7.  9  января  2002  г.  власти  Германии  ходатайствовали,   в
   соответствии  со  статьей  43 Конвенции и  правилом  73  Регламента
   Суда,  о передаче дела на рассмотрение Большой палате, ссылаясь  на
   то,  что Палата не должна была признавать нарушение статей 8  и  14
   Конвенции.  Ссылаясь на дело "Эльсхольц против  Германии"  (Elsholz
   v.   Germany)  (Постановление  Большой  палаты  Европейского  суда,
   жалоба  N 25735/94, ECHR 2000-VIII), они утверждали, что применение
   бывшего  немецкого законодательства, а именно пункта 2 статьи  1711
   Германского   Гражданского   уложения,   не   представляло    собой
   дискриминацию  отцов  детей,  рожденных  вне  брака,  или  отцов  в
   разводе.
       8.  27  марта  2002  г. комитет Большой палаты  принял  Решение
   передать дело на рассмотрение Большой палате.
       9. Состав Большой палаты определялся положениями пунктов 2 и  3
   статьи 27 Конвенции и правилом 24 Регламента Суда. Поскольку  судья
   Ж.-П.  Коста не смог принять участие в окончательных слушаниях,  он
   был  заменен судьей П. Курисом в соответствии с пунктом  3  правила
   24 Регламента.
       10. Как заявитель, так и власти Германии предоставили подробное
   изложение фактов.
                                   
                                 ФАКТЫ
                                   
                       I. Обстоятельства по делу
                                   
       11.  Заявитель, 1953 года рождения, являлся отцом  ребенка  М.,
   рожденного  вне  брака  25  января  1981  г.  Заявитель   признавал
   отцовство над М.
       12.  Заявитель  и мать ребенка проживали вместе  на  момент  ее
   рождения.  Они  расстались  в  сентябре  1986  года.  Мать  ребенка
   запретила  любые  контакты дочери с отцом.  Заявитель  встречал  М.
   несколько  раз  в школе, пока это было возможно. Впоследствии  мать
   ребенка вышла замуж за В., отца А., 1985 года рождения, и В.  стала
   их общей фамилией.
                                   
            A. Первое ходатайство о предоставлении доступа
                                   
       13.  2  октября  1990 г. заявитель обратился  в  Земельный  суд
   Ростока  (Rostock) с целью получить разрешение на право  доступа  к
   дочери.   Заслушав  заинтересованных  лиц,  Орган  опеки   Ростока,
   порекомендовал  в  своих  комментариях от  11  апреля  1991  г.  не
   предоставлять  такого  права. Орган опеки  утверждал,  что  М.  уже
   установила  тесные  взаимоотношения  с  В.,  которые  пострадают  в
   результате контактов М. с ее настоящим отцом. Он также заявил,  что
   М., когда расспрашивалась в отсутствии матери, сказала, что она  не
   хочет  видеть  заявителя  и страдает от его продолжающихся  попыток
   получить к ней доступ.
       14.  27  июня  1991  г. десятилетняя М. была  допрошена  судьей
   Земельного   суда.  Она  заявила,  что  тот  факт,  что   заявитель
   постоянно  стоял за забором школы, тревожил ее и что она не  хотела
   посещать  заявителя,  если бы такое разрешение  было  предоставлено
   судом.
       15.  На судебных слушаниях по делу 31 июля 1991 г. заявитель  и
   мать  ребенка  заявили, что они постараются  урегулировать  спор  с
   помощью  Органа  опеки. 30 сентября 1991 г.  Орган  опеки  уведомил
   Земельный суд, что соглашения достигнуто не было и что М.  заявила,
   что не хочет видеть заявителя.
       16.  12 декабря 1991 г. запросил заключение эксперта-психолога.
   9  апреля  1992 г. в одностраничном заключении психолог из больницы
   Ростока указала, что контакт между заявителем и М. был прерван  уже
   в  течение  шести  лет,  и  не  было никаких  предпосылок  для  его
   возобновления.  Психолог считала, что взгляды  заявителя  и  М.  на
   будущие  контакты были очень разными. М. росла в семье и, в отличие
   от  заявителя, не страдала от нехватки общения с ним  и  не  хотела
   иметь  личных  контактов с заявителем. Психолог отметила,  что  она
   организовала встречу заявителя и М., которая была отменена  отчимом
   М.
       17. 24 июня 1992 г. судья Земельного суда выслушал заявителя  и
   М.,  повторявшую,  что  она  не  хочет  встречаться  с  заявителем,
   последний   утверждал,   что   он  отзовет   свое   ходатайство   о
   предоставлении права доступа.
       18. Заявитель отказался от своего ходатайства 1 июля 1992 г.
                                   
            B. Второе ходатайство о предоставлении доступа
                                   
       19.  13  сентября 1993 г. заявитель снова подал  ходатайство  в
   Земельный суд о предоставлении ему права доступа к дочери.
       20.   15   февраля  1994  г.  судья  Земельного  суда  заслушал
   тринадцатилетнюю  М., которая заявляла, что  не  хочет  говорить  с
   заявителем  или получать от него подарки и что хочет, чтобы  он  ее
   больше  не беспокоил. Она также сказала, что у нее уже был  любимый
   отец,  хотя  он  был ей и не родным. 26 апреля 1994 г.  суд  провел
   слушание с участием заявителя и матери ребенка.
       21.   1   июня  1994  г.  Земельный  суд  отклонил  ходатайство
   заявителя.
       22. Земельный суд отметил комментарии Органа опеки Ростока от 6
   января  1994 г., а также заявления родителей и ребенка в  суде.  Он
   также  отметил  комментарии Органа опеки  от  апреля  1991  года  и
   доводы   психолога   от  апреля  1992  года,   касающиеся   первого
   ходатайства о предоставлении права доступа.
       23.  Земельный  суд  установил, что  заявителю  не  может  быть
   предоставлено  право  доступа к ребенку.  Ссылаясь  на  статью  171
   Германского  Гражданского уложения, суд отметил, что мать,  обладая
   единоличным право опеки, могла сама определять право доступа  отца,
   а  суд  мог  предоставить такой доступ если только это  было  бы  в
   интересах ребенка. В связи с этим, суд установил:
       "На  основании  проведенного расследования  и,  в  особенности,
   бесед  с  М.  в 1992 году и в феврале 1994 года, суд решил,  что  в
   настоящем деле доступ отца к дочери никак не входит в ее интересы.
       В  возрасте  тринадцати  лет, М., конечно,  способна  принимать
   самостоятельные решения, и она явным образом отклонила  предложение
   установить  контакт с ее родным отцом. По мнению суда,  принуждение
   ее  встречаться  с  ним  не  может быть  оправдано,  поскольку  это
   серьезно  повлияет на ее эмоциональное и психологическое состояние.
   Такое решение ни при каких условиях не будет в ее интересах.
       Суд  не  может согласиться с утверждением заявителя, что доступ
   всегда  соответствует  интересам ребенка. То  насколько  это  можно
   считать  истинным, зависит от обстоятельств дела. В настоящем  деле
   решение,  изложенное  в  резолютивной  части  Постановления,  можно
   считать единственно верным.
       ...".
       24.  17 июня 1994 г. Верховный земельный суд в Ростоке отклонил
   апелляцию заявителя по следующим основаниям:
       "Апелляция   приемлема  на  основании  статьи  20   Закона   "О
   внесостязательных  слушаниях", но она необоснована.  Земельный  суд
   правильно  поступил, отказав заявителю в доступе  к  М.,  поскольку
   это  не  соответствует наилучшим интересам ребенка (статьи  1711  и
   1634  Германского  Гражданского  уложения).  Суд  также  счел,  что
   Земельный суд не располагал обстоятельствами, позволявшими  сделать
   исключение.  Он  счел необходимым, чтобы девочка М.,  которой  было
   тринадцать  лет, прямо заявила, что не желает каких-либо  контактов
   со  своим  отцом.  Заявитель должен был согласиться  с  высказанным
   желанием  в  интересах его дочери и в его собственных интересах.  И
   если  он  прекратит  оказывать давление на  дочь,  то  когда-нибудь
   будет  возможно возобновить контакты. Суд также отметил, что  будет
   тяжело получить доступ к М. по решению суда, если она сама того  не
   желает".
       25.  22  июля 1994 г. заявитель подал конституционную жалобу  в
   Федеральный Конституционный Суд.
       26.  19  января  1996  г. коллегия из трех  судей  Федерального
   Конституционного Суда отказала в удовлетворении жалобы заявителя.
                                   
     II. Применимое национальное и международное законодательство
                                   
        A. Законодательство по семейным вопросам, имеющее силу
                                   
       27.  Законодательные  положения об опеке и  праве  на  свидание
   можно  найти  в  Германском  Гражданском  уложении.  Эти  положения
   подвергались изменению несколько раз и многие из них были  отменены
   Законом   от   16   декабря   1997  г.  "О   семье"   (Reform   zum
   Kindschaftsrecht)  (опубликован в официальном источнике,  1997,  p.
   2942), который вступил в силу с 1 июля 1998 г.
       28. Пункт 1 статьи 1626 Закона гласит:
       "Отец  и  мать  должны  иметь право и обязанность  осуществлять
   родительскую  власть (elterliche Sorge) над ребенком.  Родительская
   власть  включает  опеку  (Personensorge) и заботу  о  собственности
   ({Vermogenssorge} <*>) ребенка".
   --------------------------------
       <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
   латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
   
       29.  В  соответствии с пунктом 1 статьи 1626  с  изменениями  и
   дополнениями   родители  ребенка,  рожденного  вне  брака,   вместе
   осуществляют   опеку,  если  они  заключат   соглашение   об   этом
   (соглашение   о  совместной  опеке)  или  если  они  поженятся.   В
   соответствии  со статьей 1684 с изменениями и дополнениями  ребенок
   имеет  право на доступ к обоим родителям; каждый из родителей имеет
   право  на  доступ  к  ребенку  и на свидание  с  ним.  Кроме  того,
   родители  не  должны  делать  что-либо,  что  может  нанести   вред
   взаимоотношениям  ребенка с другим родителем или серьезно  повлиять
   на  его  развитие. Суды по семейным делам могут определить  пределы
   права  на  доступ  к  ребенку  и  предписать  особые  правила   его
   осуществления,  а  также  в  отношении третьих  лиц;  и  они  могут
   обязать  стороны  исполнить обязательства по отношению  к  ребенку.
   Суды  по  семейным  делам могут ограничить  или  приостановить  это
   право,  если  такие  меры отвечают интересам  ребенка.  Решение  об
   ограничении или приостановлении этого права на длительный срок  или
   навсегда  может  быть  принято  только  если  в  противном   случае
   благосостояние  ребенка подвергается опасности.  Суды  по  семейным
   делам  могут  постановить, что право на доступ будет осуществляться
   только в присутствии третьего лица, например, Органа опеки.
                                   
           B. Законодательство по семейным вопросам, имевшее
                    силу на момент возбуждения дела
                                   
       30.   До   вступления  в  силу  измененного  Закона  "О  семье"
   соответствующие   положения  Германского   Гражданского   уложения,
   касающиеся опеки и доступа к ребенку, рожденному в браке, гласили:
       Статья 1634
       "1.  Родитель,  не имеющий права опеки, должен иметь  право  на
   личное  свидание  с ребенком. Родитель, не имеющий  права  опеки  и
   лицо,  имеющее  такое  право, не должны делать что-либо,  наносящее
   вред  взаимоотношениям ребенка с другими или серьезно  влияющее  на
   развитие ребенка.
       2.  Суд  по  семейным делам может определить пределы  права  на
   доступ  к ребенку и предписать особые правила его осуществления,  а
   также  в отношении третьих лиц; если же никакое решение не принято,
   право,   предусмотренное  пунктом  2  статьи  1632,  родителя,   не
   имеющего  права  опеки,  может  быть реализовано  в  течение  всего
   свидания.  Суд по семейным делам может ограничить или приостановить
   это право, если такие меры отвечают интересам ребенка.
       3.  Родитель,  не имеющий право опеки, который  имеет  законное
   право   получить  информацию  об  условиях  жизни  ребенка,   может
   запросить такую информацию у лица, имеющего право опеки,  если  это
   не  будет  противоречить интересам ребенка. Суд по делам  об  опеке
   должен  выносить  решение  по всем вопросам,  касающимся  права  на
   информацию.
       4.  Если  оба  родителя  имеют право опеки,  но  они  разделены
   постоянно,  то вышеупомянутые положения должны применяться  mutatis
   mutandis".
       Пункт 2 статьи 1632 касается права определять право третьих лиц
   на доступ к ребенку.
       31.    Соответствующие   положения   Германского   Гражданского
   уложения,  касающиеся  доступа  к ребенку,  рожденному  вне  брака,
   гласят:
       Статья 1705
       "Опека над ребенком, рожденным вне брака, должна осуществляться
   матерью...".
       Статья 1711
       "1.  Лицо,  имеющее право опеки над ребенком, должно определить
   право  отца  на доступ к нему. Абзац второй пункта 1  статьи  1634,
   должен применяться по аналогии.
       2. Если свидание ребенка с отцом находится в интересах ребенка,
   то  суд  по делам об опеке может постановить, что отец имеет  право
   на  такое  свидание.  Пункт  2 статьи 1634  должен  применяться  по
   аналогии.  Суд  по  делам об опеке может отменить  свое  решение  в
   любое время.
       3.   Право  требовать  информацию  об  условиях  жизни  ребенка
   заключено в пункте 3 статьи 1634.
       4.  Если  необходимо,  Орган опеки может выступать  посредником
   между отцом и лицом, имеющим право опеки".
                                   
               C. Закон "О внесостязательных слушаниях"
                                   
       32.  Как  и  слушания по другим семейным вопросам, слушания  по
   бывшему  пункту  2  статьи 1711 Германского  Гражданского  уложения
   регламентируются  Законом "О внесостязательных  слушаниях"  (Gesetz
   {uber} die Angelegenheiten der freiwilligen Gerichtsbarkeit).
       33.  Статья  12  этого Закона устанавливает,  что  суд,  должен
   предпринять   расследование   для  установления   фактов,   имеющих
   отношение к делу, и собрать необходимые доказательства.
       34. В слушаниях о предоставлении доступа, должно быть выслушано
   мнение  компетентного органа по опеке, прежде чем выносить  решение
   (абзац "k" пункт 1 статья 49).
       35.  Что  касается заслушивания показаний родителей в делах  об
   опеке,  пункт  1  статьи  50  "a"  устанавливает,  что  суд  обязан
   выслушать  родителей по делам об опеке или по делам  об  управлении
   имуществом  ребенка.  В делах, касающихся опеки,  суд  должен,  как
   правило,  выслушать родителей лично. В делах, касающихся  помещения
   в   государственное  детское  учреждение,  родители   должны   быть
   обязательно выслушаны.
       36.  Статья  63  устанавливает  право  дальнейшего  обжалования
   решения,  принятого  по  первой апелляции. Статья  63  "a"  Закона,
   действовавшего на момент рассмотрения дела, исключала это  право  в
   делах  о  предоставлении доступа внебрачного отца  к  ребенку.  Это
   положение было изменено Законом "О семье" 1997 года.
                                   
                     D. Конвенция о правах ребенка
                                   
       37. Права ребенка и стандарты, к реализации которых власти всех
   государств  должны  стремиться  изложены  в  Конвенции   о   правах
   ребенка.  Эта  Конвенция вступила в силу 2 сентября 1990  г.  и  ее
   ратифицировала 191 страна, включая Германию.
       38.  Конвенция излагает основные права человека, которые должны
   иметь   дети   везде,  без  какой-либо  дискриминации:   право   на
   выживание;  право  на  здоровое развитие;  на  защиту  от  вредного
   воздействия,   жестокого   обращения  и  эксплуатации;   право   на
   семейную,  культурную  и  общественную жизнь.  Она  также  охраняет
   права   ребенка,   устанавливая  стандарты   для   здравоохранения,
   образования,   а   также  учреждает  правовые,  образовательные   и
   социальные службы.
       39.  Государства-участники  Конвенции  обязуются  развивать   и
   предпринимать     все     соответствующие     законодательные     и
   административные меры в интересах ребенка (статья 3).  Кроме  того,
   государства-участники обеспечивают, чтобы ребенок не разлучался  со
   своими  родителями  вопреки  их желанию,  за  исключением  случаев,
   когда такое разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка;  и
   чтобы  ребенок,  разлученный  с одним или  обоими  родителями,  мог
   поддерживать  на  регулярной  основе  личные  отношения  и   прямые
   контакты  с  обоими  родителями, за исключением случая,  когда  это
   противоречит наилучшим интересам ребенка (статья 9).
                                   
                                 ПРАВО
                                   
               I. Предварительный вопрос: объем вопроса,
                   переданного на рассмотрение Суда
                                   
       40.  В  своем  изложении фактов от 20 июня  2002  г.  заявитель
   предложил Большой палате пересмотреть Решение Палаты от 12  декабря
   2000   г.,  в  котором  Палата  признала  его  жалобу  в  отношении
   рассмотрения  немецкими судами вопроса об удочерении  его  взрослой
   дочери неприемлемой.
       41. Европейский суд напомнил, что границы дела, переданного  на
   рассмотрение  в Большую палату, определяются, исходя  из  положений
   статьи   43   Конвенции,  Решением  Палаты  о   приемлемости   (см.
   Постановление  Большой палаты Европейского суда по делу  "K.  и  T.
   против Финляндии" (K. and T. v. Finland) жалоба N 25702/94,  з  139
   -  141, ECHR 2001-VII). Палата признала приемлемой часть жалобы  на
   то,  что  решения  немецких судов об отказе  в  предоставлении  ему
   доступа  к  дочери  представляли  собой  нарушение  его  права   на
   уважение  семейной  жизни и делали его объектом  дискриминации.  Из
   этого   следует,   что   дело,   переданное   в   Большую   палату,
   ограничивалось исключительно указанными жалобами, и не  включало  в
   себя жалобу, касающуюся разбирательств об удочерении.
                                   
            II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
                                   
       42.  Как и ранее перед Палатой заявитель утверждал, что решения
   немецких   судов,  отклонивших  его  ходатайство  о  предоставлении
   доступа  к  ребенку,  рожденному  вне  брака,  нарушают  статью   8
   Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
       "1. Каждый имеет право на уважение его... семейной жизни... .
       2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей  в
   осуществление  этого  права, за исключением  случаев,  когда  такое
   вмешательство  предусмотрено Законом и необходимо в демократическом
   обществе... для охраны здоровья или нравственности или защиты  прав
   и свобод других лиц".
       43.  Власти Германии ходатайствовали перед Европейским судом  о
   признании отсутствия нарушения этого положения.
                                   
                       A. Было ли вмешательство
                                   
       44.  Стороны согласились, что отказ в предоставлении доступа  к
   ребенку  заявителя  представлял  собой  вмешательство  в  право  на
   уважение  семейной  жизни,  гарантированное  пунктом  1  статьи   8
   Конвенции. Европейский суд занял ту же позицию.
       45.  Любое  подобное вмешательство представляет собой нарушение
   вышеуказанной  статьи, если только это не "предусмотрено  Законом",
   преследует  законную  цель в соответствии  с  пунктом  2  статьи  8
   Конвенции    и    может   рассматриваться   как   "необходимое    в
   демократическом обществе".
                                   
                  B. Было ли вмешательство оправдано
                                   
       46.  Стороны не подвергали сомнению решения Палаты о  том,  что
   спорный  вопрос основывался на национальном праве, а именно  пункте
   2  статьи  1711 Германского Гражданского уложения, они также  имели
   целью  охрану  "здоровья  и нравственности"  и  "права  и  свободы"
   ребенка,  что является законными целями в смысле пункта 2 статьи  8
   Конвенции.
       47.  Все-таки  остается выяснить, был ли отказ в предоставлении
   доступа "необходим в демократическом обществе".
                                   
                        1. Постановление Палаты
                                   
       48.  В  своем  Постановлении  от  11  октября  2001  г.  Палата
   установила,  что компетентные национальные суды, отказав  заявителю
   в  организации встречи, основывались на том, что такая  встреча  не
   соответствует интересам ребенка (з 41 - 42).
       49.   Возвращаясь   к  процессуальным  требованиям   статьи   8
   Конвенции,   Палата   рассмотрела  доказательства,   представленные
   немецким   судам,  в  частности  заявления  ребенка  в  суде.   Она
   установила,   что  непроведение  психологического  исследования   в
   отношении   возможного  контакта  ребенка  с   отцом,   заявителем,
   повлекло за собой недостаточную защиту интересов заявителя (з 42  -
   44).  Палата  указала,  что  в  таких обстоятельствах  национальные
   власти  преступили пределы возможного поведения, тем самым  нарушив
   права заявителя, предусмотренные статьей 8 Конвенции (з 45).
                                   
                           2. Доводы сторон
                                   
       a) Заявитель
       50.  Заявитель  утверждал, что, учитывая все  обстоятельства  и
   тщательное   исследование,  необходимые  в  делах  об   ограничении
   доступа,    Палата    нарушила   пределы   возможного    поведения,
   предоставленные национальным судам.
       51.  В  своих  заключениях  немецкие  суды  показали,  что   не
   достаточно   четко   были   соблюдены   все   условия   отказа    в
   предоставлении  доступа. Учитывая, что ребенок прожил  пять  лет  с
   заявителем,    возникает    подозрение,    что    высказанные    ей
   волеизъявления стали результатом влияния матери.
       52.  В  связи  с этим, заявитель ходатайствовал,  чтобы  Палата
   детально  исследовала  получение доказательств  Земельным  судом  в
   1994  году,  в  частности его обращение к достаточно  расплывчатому
   заключению  эксперта,  а  также невозможность  Верховным  земельным
   судом получить новые доказательства.
       53.  Заявитель  далее подчеркивал, что отношение ребенка  стало
   результатом  влияния  другого  родителя.  В  этих  обстоятельствах,
   немецкие  суды должны были обеспечить получение заключения эксперта
   по своей инициативе и без ходатайства заявителя.
       54. Таким образом, Палата не согласилась с мнением национальных
   судов,  а  ограничилась  пересмотром, в свете  Конвенции,  решений,
   принятых этими органами при осуществлении их полномочий.
       b) Власти Германии
       55.  Власти Германии утверждали, что Палата, применив  проверку
   необходимости  в  соответствии со статьей  8  Конвенции,  превысила
   свои   полномочия  по  пересмотру  и  изменила  свою  оценку   этих
   полномочий национальных судов. Хотя более строгая проверка  и  была
   предпринята в отношении ограничений, возложенных властями на  право
   доступа родителей к детям, она, тем не менее, была предпринята  для
   установления  фактов,  имеющих  значение  для  дела,  то  есть  для
   получения и оценки доказательств.
       56. В настоящем деле немецкие суды смогли привлечь заявителя  к
   процедуре  принятия решения в степени, достаточной для  обеспечения
   должной защиты его интересов.
       57.  В связи с этим, власти Германии указали, что немецкие суды
   действовали  с  учетом того, что желания ребенка  были  всего  лишь
   выражением  ее  воли.  Суды должны были  оценить,  мог  ли  ребенок
   сформировать свое собственное мнение, без помощи эксперта.
       58.  Приняв решение не запрашивать мнение эксперта, суды должны
   были учесть возраст ребенка, которому тогда было тринадцать лет,  а
   также  иные  факты ее жизни за последние несколько  лет.  С  первых
   бесед  в  Органе  опеки еще будучи в возрасте девяти  лет,  девочка
   говорила, что страдает от попыток заявителя получить право  доступа
   к  ней  и  что  она  не  хочет встречаться с ним.  В  первой  части
   разбирательств,  касающейся  ходатайства  о  свидании  с  ребенком,
   заявитель ясно согласился с нежеланием ребенка встречаться с ним  и
   отозвал  свой  запрос.  В ходе разбирательств,  касающихся  второго
   запроса,  девочка подтвердила свой отказ. В этих обстоятельствах  у
   Верховного  земельного  суда не оставалось  оснований  сомневаться,
   что девочка высказала свое собственное мнение.
       59.  Кроме  того,  власти  Германии  считали,  что  Палата   не
   объяснила,   почему  назначение  психологической  экспертизы   было
   единственно    правильным   решением.   Таким    образом,    Палата
   охарактеризовала   комментарии  психолога  местной   больницы   как
   "довольно  поверхностные".  Но  этот  психолог  уже  заявлял,   что
   поскольку  отношения  между  ребенком и  заявителем  были  прерваны
   шесть  лет  назад,  нельзя  было установить  последствия  их  вновь
   образованных взаимоотношений.
       60.   Власти   Германии   добавили,  что   заявитель   сам   не
   ходатайствовал о проведении экспертизы.
       61.   В  этих  обстоятельствах  было  разумным,  что  Верховный
   земельный суд отказался от проведения устных слушаний.
                                   
                      3. Мнение Европейского суда
                                   
       62. Определяя, был ли отказ в предоставлении доступа "необходим
   в  демократическом  обществе", Европейский суд установил,  в  свете
   настоящего  дела,  были  ли  причины,  приведшие  к  таким   мерам,
   соответствующими  и  достаточными для  достижения  целей  пункта  2
   статьи  8 Конвенции. Несомненно, оценка того, что включают  в  себя
   интересы  ребенка, обладает значительной важностью во всех подобных
   делах.  Кроме  того,  необходимо помнить, что  национальные  власти
   обладают преимуществом непосредственного контакта со всеми  людьми,
   имеющими   отношение   к   делу.  Отсюда   следует,   что   задачей
   Европейского  суда  является не заменить  национальные  органы  при
   выполнении  ими своих обязанностей, касающихся опеки и  вопросов  о
   праве  доступа,  а  пересматривать,  в  свете  Конвенции,  решения,
   принятые  этими органами. (см. Постановление Европейского  суда  по
   делу  "Хокканен  против  Финляндии" (Hokkanen  v.  Finland)  от  23
   сентября  1994  г., Series A, N 299-A, с. 20, з 55 и  Постановление
   Европейского  суда  по делу "Кутцнер против Германии"  (Kutzner  v.
   Germany),  жалоба  N 46544/99, з 65 - 66, ECHR  2002-I;  см.  также
   Конвенцию о правах ребенка, выше з 39 - 41).
       63.   Границы   допустимого  поведения,  которые  должны   быть
   согласованы   с   компетентными   национальными   органами,   будут
   отличаться   в   соответствии  с  характером  спора   и   важностью
   оспариваемых  интересов.  Таким образом, Европейский  суд  признал,
   что  органы  власти  обладают  широкими  полномочиями  при  решении
   вопроса  об опеке. Но используется более тщательное исследование  в
   отношении   последующих   ограничений,   таких   как   ограничения,
   наложенные этими органами на право доступа родителей к детям,  и  в
   отношении    правовых   гарантий,   направленных   на   обеспечение
   эффективности  защиты  прав  родителей  и  детей  на  уважение   их
   семейной  жизни.  Такие  последующие ограничения  влекут  опасность
   ухудшения   отношений  между  ребенком  и  родителем   или   обоими
   родителями (см. Постановление Большой палаты Европейского  суда  по
   делу  "Эльсхольц  против Германии" (Elsholz v. Germany),  жалоба  N
   25735/94,  з 49, ECHR 2000-VIII; и упоминавшееся выше Постановление
   Европейского суда по делу "Кутцнер против Германии", з 67).
       64.  Статья  8  Конвенции  требует, чтобы  национальные  власти
   установили равновесие между интересами ребенка и родителей и  чтобы
   особое  внимание было уделено интересам ребенка, которые, ввиду  их
   серьезности и характера, могут иметь преимущественное действие  над
   интересами  родителей. В частности, родитель не может быть  наделен
   статьей  8  Конвенции  таким правом принимать такие  меры,  которые
   повредят  здоровью  и  развитию  ребенка  (см.  упоминавшееся  выше
   Постановление   Европейского  суда  по   делу   "Эльсхольц   против
   Германии", з 50; Постановление Большой палаты Европейского суда  по
   делу  "T.P. и K.M. против Соединенного Королевства" (T.P. and  K.M.
   v.   United  Kingdom),  жалоба  N  28945/95,  з  71,  ECHR  2001-V;
   Постановление  Европейского суда по делу  "Игнакколо-Зениде  против
   Румынии"  (Ignaccolo-Zenide v. Romania), жалоба N 31679/96,  з  94,
   ECHR  2000-I,  и Постановление Европейского суда по делу  "Нуутинен
   против  Финляндии" (Nuutinen v. Finland), N 32842/96, з  128,  ECHR
   2000-VIII).
       65.  В  настоящем  деле соответствующие немецкие  суды  привели
   основания,  обосновывающие  их отказ в  предоставлении  доступа,  а
   именно,  что  тринадцатилетняя девочка прямо  выразила  желание  не
   видеть  своего  отца-заявителя и что  прошло  много  лет,  так  что
   принуждение  ребенка встречаться с отцом могло бы  тяжело  нарушить
   ее  эмоциональное и психологическое равновесие (см.  выше  з  23  -
   24).  В  этих обстоятельствах решения, которые можно было  принять,
   должны   были   отвечать  интересам  ребенка   (см.   Постановление
   Европейского  суда  по  делу  "Бучеми против  Италии"  (Buscemi  v.
   Italy),  жалоба  N  29569/95, з 55, ECHR  1999-VI).  С  этой  точки
   зрения   Большая  палата  разделяла  мнение  Палаты   (см.   з   41
   Постановления Палаты).
       66.  Европейский  суд  счел, что он не  может  должным  образом
   оценить  были  ли  эти основания "достаточными" в смысле  пункта  2
   статьи  8 Конвенции, в то же время не определяя, была ли обеспечена
   заявителю  соответствующая  защита его интересов  в  ходе  принятия
   Решения  (см.  Постановление Европейского суда по делу  "W.  против
   Соединенного  Королевства" (W. v. the United  Kingdom)  от  8  июля
   1987  г.,  Series  A,  N  121,  p. 29, з  64;  вышеупомянутое  дело
   Эльсхольца,  з  52 и упоминавшееся выше Постановление  Европейского
   суда по делу "T.P. и K.M. против Соединенного Королевства", з 72).
       67.   Палата   установила,  что  национальные   органы   власти
   преступили  границы возможного поведения, тем самым  нарушив  права
   заявителя,   предусмотренные   статьей   8   Конвенции.   В   своем
   Постановлении Палата указывала:
       "43.  Европейский  суд  отметил,  что  Земельный  суд  выслушал
   показания  ребенка  и  родителей и учел  материалы,  полученные  на
   первой  стадии разбирательств, inter alia, и комментарии  психолога
   из  местной больницы в апреле 1992 года. Европейский суд счел, что,
   учитывая  истечение  времени и воспоминания  о  том,  что  являлось
   предметом   разбирательства,   Земельный   суд   не   должен    был
   ограничиваться  выслушиванием  желаний  ребенка,   а   должен   был
   запросить  заключение эксперта. Достоверная и полная  информация  о
   взаимоотношениях  ребенка с заявителем, пытающимся  получить  право
   доступа  к  ней,  является необходимой предпосылкой к  установлению
   истинных  желаний ребенка и установлением справедливого  равновесия
   между  спорными  интересами.  Европейский  суд  далее  указал,  что
   Верховный  земельный  суд, у которого были полномочия  пересмотреть
   вопросы,  касающиеся ходатайства о предоставлении доступа,  одобрил
   Решение Земельного суда.
       44. По мнению Европейского суда, тот факт, что немецкие суды не
   провели    психологическую   экспертизу   по   вопросу   возможного
   установления  контакта  между ребенком и  заявителем,  подтверждает
   недостаточное участие заявителя в процессе принятия решения.
       ...".
       68.  Большая  палата,  в свою очередь, отметила,  что  были  ли
   защищены  интересы  родителя в ходе принятия  решения,  зависит  от
   особенностей каждого дела.
       69.  В  ходе  слушаний в Земельном и Верховном  земельном  суде
   заявитель  занимал  положение, позволяющее  ему  предоставлять  все
   возможные  аргументы с целью получить разрешение  на  свидание,  он
   также  имел доступ ко всей информации, рассматриваемой судами (см.,
   mutatis  mutandis,  упоминавшееся выше  Постановление  Европейского
   суда по делу "T.P. и K.M. против Соединенного Королевства", з 78  -
   83;  и  Постановление Европейского суда по делу "P., C. и S. против
   Соединенного Королевства" (P., C. and S. v. United Kingdom,  жалоба
   N 56547/00, з 136 - 138, ECHR 2002-VI).
       70. Доказательственная база в Земельном суде включала заявления
   ребенка  в  суде,  доводы  родителей и  комментарии  Органа  опеки.
   Земельный  суд также основывался на доказательствах, представленных
   на   первой   стадии  разбирательств,  то  есть  на   комментариях,
   представленных  Органом  опеки в апреле 1991  года  и  утверждениях
   психолога,  заявленных  в апреле 1992 года (см.  з  22).  Верховный
   земельный суд подтвердил Решение Земельного суда (см. з 24).
       71.  Что  касается вопроса слушания показаний ребенка  в  суде,
   Европейский  суд  отметил, что по общему правилу национальные  суды
   должны  оценивать  представленные доказательства, включая  средства
   установления  обстоятельств, относящихся к делу (см.  Постановление
   Европейского  суда  по  делу  "Видаль  против  Бельгии"  (Vidal  v.
   Belgium)  от 22 апреля 1992 г., Series A, N 235-B, p.  32,  з  33).
   Было  бы  излишнем  сказать, что национальные  суды  должны  всегда
   назначать   проведение  психологической  экспертизы   в   делах   о
   предоставлении доступа родителю, не имеющему права опеки,  но  этот
   вопрос  зависит от обстоятельств каждого конкретного дела,  должным
   образом учитывая возраст и развитость ребенка.
       72.  В связи с этим, Европейский суд отметил, что девочке  было
   тринадцать  лет,  когда она давала показания судье Земельного  суда
   (см.  выше  з 22 - 23). Этот же судья уже допрашивал ее в  возрасте
   десяти  и одиннадцати лет еще на первой стадии разбирательств  (см.
   выше   з   14,  17  и  23).  Имея  возможность  допросить   девочку
   непосредственно в суде, Земельный суд мог оценить ее показания.  На
   этом  основании  Земельный суд мог принять  решение,  что  было  бы
   неправомерно   заставлять  девочку  встречаться  со  своим   отцом,
   заявителем,   против  ее  воли.  Это  Решение   было   подтверждено
   Верховным земельным судом (см. выше з 24).
       73.  В связи с этим, Европейский суд убежден, что невозможность
   получить  заключение эксперта-психолога по вопросу  взаимоотношений
   ребенка и заявителя представляла собой существенный недостаток.
       74.   Учитывая   границы   возможного  поведения   государства,
   Европейский  суд  удовлетворен разумностью процессуальных  действий
   немецких  судов  в  данных обстоятельствах и обладает  достаточными
   сведениями  для  принятия  обоснованного решения.  Европейский  суд
   согласен,  что  процессуальные требования, изложенные  в  статье  8
   Конвенции, были соблюдены.
       75.  Таким  образом, нарушение статьи 8 Конвенции  в  настоящем
   деле не имело места.
                                   
          III. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции,
             взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции
                                   
       76. Заявитель также утверждал, что стал объектом дискриминации,
   что  являлось нарушением статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности
   со статьей 8 Конвенции. Статья 14 Конвенции гласит:
       "Пользование  правами  и  свободами,  признанными  в  настоящей
   Конвенции,  должно  быть  обеспечено  без  какой  бы  то  ни   было
   дискриминации  по признаку пола, расы, цвета кожи, языка,  религии,
   политических  или  иных  убеждений, национального  или  социального
   происхождения,   принадлежности   к   национальным    меньшинствам,
   имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".
                                   
                        1. Постановление Палаты
                                   
       77.  Палата,  учитывая особенности настоящего дела, установила,
   что  решения  немецких судов отражали особенности законодательства,
   которое   ставило  отцов  детей,  рожденных  вне  брака,  в   менее
   благоприятное  положение,  чем отцов в  разводе.  В  связи  с  этим
   Палата отметила, что в отличие от последних, отцы внебрачных  детей
   не  обладали  правом  доступа  к своим  детям,  а  отказ  матери  в
   предоставлении  этого  доступа  мог быть  отменен  только  решением
   суда,  если только это было в интересах ребенка. Для Палаты  важным
   вопросом  было  то,  что  суды  не  рассматривали  контакты   между
   ребенком  и  отцом prima facie, находившимися в интересах  ребенка.
   Палата   сочла,  что,  хотя  Земельный  суд  указывал   на   угрозу
   моральному  и  психологическому  состоянию  ребенка,  если  бы   ей
   пришлось  общаться  с заявителем против своей воли,  первоначальный
   запрет  матери  на дальнейшие встречи с отцом играл  решающую  роль
   (см. з 50 - 52).
       78.   Что  касается  оправдания  такого  различного  отношения,
   Палата,    учитывая   особенности   настоящего   дела,   не    была
   удовлетворена доводами властей Германии, что отцы внебрачных  детей
   были  менее  заинтересованы в общении  со  своими  детьми  и  могли
   отказаться  от  супружеских отношений в любое время, и  установила,
   что  нарушение  статьи  14  Конвенции,  взятой  в  совокупности  со
   статьей 8 Конвенции, имело место (з 53 - 58).
                                   
                           2. Доводы сторон
                                   
       a) Заявитель
       79.  Заявитель считал, что различия в отношении к отцам  детей,
   рожденных  в  браке,  и  отцам  внебрачных  детей  не  может   быть
   оправдано. В предоставленных им документах показывалось, что  общие
   и  частные  выводы, что отцы детей, рожденных вне брака,  часто  не
   были  заинтересованы в общении с их детьми, не распространялись  на
   него и не соответствовали сложившейся ситуации.
       80.    Что    касается   исключения   возможности   дальнейшего
   обжалования, то решающим вопросом оставалось различие  в  отношении
   к  отцам  детей,  рожденных в браке, и отцам внебрачных  детей.  По
   мнению  заявителя, Решение Федерального Конституционного  Суда,  на
   которое ссылались власти Германии, носило устаревший характер и  не
   соответствовало конституционным обязательствам создать  для  детей,
   рожденных   вне   брака,  такие  же  условия  для   физического   и
   умственного развития, как и для детей, рожденных в браке.
       b) Власти Германии
       81.  Власти  Германии утверждали, что в прошлом отцы внебрачных
   детей  часто  не проявляли интереса к своим детям. Пункт  2  статьи
   1711  Гражданского уложения не рассматривался как  дискриминирующий
   (см.   Решение  Европейской  комиссии  по  делу  "Гляйхауф   против
   Германии"  (Glaichauf  v. Germany) от 14  мая  1984  г.,  жалоба  N
   9530/81).   Реакцией   немецкого  законодательства   на   последние
   изменения  общественного отношения стало принятие  в  декабре  1997
   года  Закона  "О  семье".  Несмотря на  эту  реформу,  статья  1711
   Германского Гражданского уложения соответствовала Конвенции.
       82. В любом случае, как в деле "Эльсхольц против Германии" (см.
   выше  з  59  -  61)  применение статьи 1711  в  деле  заявителя  не
   являлось   дискриминирующим.  В  связи  с  этим   власти   Германии
   ссылались  на обоснование Земельного суда, подтвержденное Верховным
   земельным  судом,  что  возможное право  на  доступ  к  ребенку  не
   соответствовало  интересам девочки, если она была  против  подобных
   контактов  и  ее  моральное  и  психическое  состояние   могло   бы
   пострадать.  Таким образом, суды Германии основывались  в  принятии
   решений  не только на том, что предоставление доступа не пойдет  на
   пользу  ребенку,  а  в  основном на том, что это  не  совместимо  с
   благополучием девочки.
       83.   Власти   Германии   также  утверждали,   что   исключение
   возможности   дальнейшего  обжалования  в  деле  о   предоставлении
   доступа  к  ребенку,  рожденному вне брака было  оправдано  (бывшая
   статья   63  "a"  Закона  "О  внесостязательных  слушаниях").   Они
   ссылались на обоснование Федерального Конституционного Суда  от  27
   апреля   1989  г.  (1  BvR  718/88),  в  соответствии  с   которым,
   фактическое  и юридическое положение детей, рожденных  в  браке,  и
   внебрачных  детей, а также положение таких отцов  было  несравнимо,
   поскольку  дети,  рожденные  в браке, как  правило,  находятся  под
   конституционной  защитой существующего брака с самого  рождения,  в
   отличие о внебрачных детей.
                                   
                      3. Мнение Европейского суда
                                   
       a) Основные принципы
       84.  Статья  14  Конвенции  только дополняет  другие  положения
   Конвенции  и  Протоколов. Она не может применяться  самостоятельно,
   поскольку  она действует только в отношении "пользования правами  и
   свободами",  гарантированными  этими положениями.  Хотя  применение
   статьи 14 Конвенции не предполагает нарушения этих положений - и  в
   этой  части  она  является автономной - она не  может  применяться,
   пока  спорные  факты  не  подпадут под  действие  других  положений
   Конвенции    или    Протоколов   (см.,   например,    Постановление
   Европейского  суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали  против
   Соединенного  Королевства" (Abdulaziz, Cabales  and  Balkandali  v.
   United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A, N 94, p. 35, з  71,  и
   Постановление  Европейского суда по делу "Карл-Хайнц  Шмидт  против
   Германии"  (Karlheinz  Schmidt v. Germany)  от  18  июля  1994  г.,
   Series A, N 291-B, p. 32, з 22).
       Европейский  суд установил, что обстоятельства настоящего  дела
   подпадают  под действие статьи 8 Конвенции (см. выше з  44)  и  что
   статья 14 Конвенции является применимой к настоящему делу.
       b) Пункт 2 статьи 1711 Германского Гражданского уложения
       85.  Что  касается  положения отцов детей, рожденных  в  браке,
   находящихся  в  разводе,  по сравнению с  положением  отцов  детей,
   рожденных   вне  брака,  Европейский  суд  отметил,  вначале,   что
   соответствующие  положения  Германского  Гражданского  уложения,  а
   именно пункт 1 статьи 1634, касающийся родителей, не имеющих  права
   опеки  над  детьми,  рожденными в браке, и  пункт  2  статьи  1711,
   касающийся  отцов  детей, рожденных вне брака, содержали  различные
   критерии  (см.  выше з 30 - 31). Первая категория  родителей  имела
   законное  право  на доступ к детям, которое могло  быть  ограничено
   или  приостановлено  только в интересах ребенка,  в  то  время  как
   представители  последней категории обладали таким правом  только  с
   разрешения  матери ребенка или по решению суда, установившего,  что
   такие контакты находятся в интересах ребенка.
       86.  В  делах,  возбужденных  частными  жалобами,  исследование
   национального  законодательства не  входит  в  задачу  Европейского
   суда,  он  должен  установить способ,  как  оно  было  применено  к
   заявителю. Европейский суд не счел необходимым устанавливать,  было
   ли   различие,  проведенное  пунктом  2  статьи  1711   Германского
   Гражданского уложения в отношении отцов внебрачных детей и отцов  в
   разводе  неправомерным,  было  ли оно  дискриминирующим  по  смыслу
   статьи   14   Конвенции.  Вопрос,  который  должен  был   разрешить
   Европейский  суд, заключался в том, сводилось ли применение  пункта
   2  статьи  1711  Германского  Гражданского  уложения  к  проведению
   неправомерного  различия  в отношении к заявителю  по  сравнению  с
   разведенными   родителями  (см.  упоминавшееся  выше  Постановление
   Европейского суда по делу "Эльсхольц против Германии", з 59).
       87.  Заключение  Палаты  сводилось к тому,  что  немецкие  суды
   дискриминировали заявителя. Оно гласило:
       "51.  В настоящем деле подход немецких судов отражает различия,
   проводимые   в   законодательстве,  которые  ставят  отцов   детей,
   рожденных вне брака, в менее благоприятное положение, чем  отцов  в
   разводе.  В  отличие от последних, внебрачные отцы не  имеют  права
   доступа  к  своим детям, а отказ матери в его предоставлении  может
   быть   отменен  только  решением  суда,  если  это  будет  отвечать
   интересам  ребенка.  В  таких  обстоятельствах  на  отце   ребенка,
   рожденного  вне брака, лежит тяжелое бремя доказывания. Важно,  что
   суды  не  рассматривают контакты между ребенком  и  его  внебрачным
   отцом   prima   facie,   находящимися  в   интересах   ребенка,   а
   предоставление судом права доступа является исключением  из  общего
   правила, где мать сама определяет взаимоотношения между ребенком  и
   отцом.
       52.  В  связи  с  этим Европейский суд также исследовал  доводы
   заявителя  в  отношении  различного  процессуального  положения,  а
   именно,   исключение   возможности   дальнейшего   обжалования    в
   соответствии   с   Законом   "О  внесостязательных   слушаниях"   в
   действовавшей редакции.
       53.  По смыслу статьи 14 Конвенции проводимое различие является
   дискриминирующим,  если  оно  не  имеет  объективного  и  разумного
   обоснования, то есть если оно не преследует законную цель или  если
   принимаемые  меры  и  преследуемая цель несоразмерны.  Кроме  того,
   Договаривающиеся  государства обладают  возможность  самостоятельно
   определить,  в  какой степени можно проводить такое  различие  (см.
   Постановление  Европейского  суда по делу  "Камп  и  Бурими  против
   Нидерландов" (Camp and Bourimi v. Netherlands), жалоба N  28369/95,
   з 37, ECHR 2000-X).
       54.  В  соответствии  с судебной практикой  Европейского  суда,
   необходимо  привести  веские основания, чтобы  считать  различия  в
   отношении   на   основании  рождения  вне  брака   соответствующими
   Конвенции  (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского  суда
   по делу "Камп и Бурими против Нидерландов", з 38).
       55.  В  настоящем деле Европейский суд не был убежден  доводами
   властей Германии, которые основывались на общих понятиях, что  отцы
   детей,  рожденных вне брака, не заинтересованы в контакте со своими
   детьми и могут прекратить супружеские отношения в любое время.
       56.  Такие  утверждения  не  применимы  в  деле  заявителя.  Он
   фактически  проживал с матерью на момент рождения  ребенка  в  июне
   1988  года  и  поддерживал с ней контакт до октября 1990  года.  Он
   признал  отцовство и выплачивал алименты. Более того, он  продолжал
   показывать  свою заинтересованность в сохранении взаимоотношений  с
   ней.
       57.   Как   правильно   указали  власти  Германии,   количество
   гражданских  семей  увеличилось.  При  разрешении  дела   заявителя
   Верховный  земельный суд указал на срочную необходимость  изменения
   законодательства. Жалобы, оспаривающие конституционность  указанных
   положений,    ожидали    своего    рассмотрения    в    Федеральном
   Конституционном Суде. Закон "О семье" с поправками вступил  в  силу
   в июле 1998 года.
       Европейский   суд   разъяснил,  что  эти  поправки   не   могут
   рассматриваться,   как   демонстрирующие   противоречие   Конвенции
   предыдущих положений. Они показывают, что цели законодательства,  а
   именно  защита интересов ребенка и его родителей, могли быть  также
   достигнуты  не  проводя  различия по  происхождению  (см.,  mutatis
   mutandis,  Постановление Европейского суда  по  делу  "Инце  против
   Австрии" (Inze v. Austria) от 28 октября 1987 г., Series A, N  126,
   p. 18, з 44)."
       88. Большая палата установила, как указано выше, в соответствии
   со  статьей  8  Конвенции, что решения, принятые немецкими  судами,
   соответствовали  интересам ребенка. В связи с  этим,  она  обратила
   внимание  на  обоснование  судов,  основанное  на  напряженности  в
   отношениях между родителями, которая передалась ребенку,  и  риске,
   что  визиты  повлияют на ее развитие в оставшейся семье с  матерью.
   Европейский  суд  также  признал,  что  в  ходе  принятия   решения
   заявителю была обеспечена надлежащая защита его интересов.
       89. Европейский суд должен, тем не менее, определить, носило ли
   вмешательство  в  право  на  уважение  семейной  жизни   заявителя,
   предусмотренное  пунктом  2  статьи 8 Конвенции,  дискриминационный
   характер  (см. Постановление Европейского суда по делу "О некоторых
   правовых  аспектах  использования языков в процессе  образования  в
   Бельгии"  (Relating to certain aspects of the laws on  the  use  of
   languages  in education in Belgium) (по существу) от 23  июля  1968
   г.,  Series  A,  N 6, pp. 33 - 34, з 9; Постановление  Европейского
   суда  по  делу  "Национальный союз полиции Бельгии против  Бельгии"
   (National  Union of Belgian Police v. Belgium) от 27  октября  1975
   г.,  Series  A  N  19,  с. 19, з 44; Постановление  Большой  палаты
   Европейского суда по делу "Реквеньи против Венгрии" ({Rekvenyi}  v.
   Hungary), жалоба N 25390/94, ECHR 1999-III, з 67; см. также  Доклад
   Европейской  комиссии по делу "Восточно-африканские  азиаты  против
   Соединенного  Королевства" (East African Asians v. United  Kingdom)
   от  14  декабря  1973  г.,  N  4626/70 и  далее,  Доклад  Комиссии,
   Decisions and Reports 78, p. 67, з 226).
       90. Европейский суд согласился с Палатой, что имеются основания
   для  различения настоящего дела от дела "Эльсхольц против Германии"
   (см.  з  60  -  61).  В  том  деле Европейский  суд  отметил,  что,
   основываясь  на  фактах дела, нельзя сказать, что разведенный  отец
   находится  в  более благоприятном положении. В  связи  с  этим,  он
   отметил,  что  решения немецких судов были основаны  на  опасности,
   угрожавшей   развитию   ребенка,  если  ему  пришлось   возобновить
   контакты со своим отцом, заявителем, вопреки желанию матери,  и  на
   том  факте, что контакты негативно повлияют на ребенка. Кроме того,
   Федеральный   Конституционный  суд  подтвердил,  что   суды   общей
   юрисдикции применяли ту же экспертизу, что была бы применена и  для
   отца в разводе.
       91.  В  настоящем  деле  немецкие  суды  отклонили  утверждение
   заявителя,   что   предоставление  доступа   всегда   соответствует
   интересам ребенка, и заявили, что решение суда по пункту  2  статьи
   1711   Германского  Гражданского  уложения  зависит  от  конкретных
   обстоятельств  дела.  При  исследовании этих  обстоятельств,  суды,
   приняв    во    внимание   показания   тринадцатилетней    девочки,
   постановили,  что она сама может принимать решения и явным  образом
   отклоняла     возможные     попытки     установления     каких-либо
   взаимоотношений  с  отцом-заявителем. Суды  пришли  к  выводу,  что
   любая попытка установления контакта девочки с отцом против ее  воли
   серьезно  повлияет на ее эмоциональное и психологическое состояние.
   Придерживаясь  необходимости  действовать  в  "наилучших  интересах
   ребенка",  суды  придали решающее значение первоначальному  запрету
   матери  на предоставление права доступа и, в соответствии с пунктом
   1  статьи  1634 Германского Гражданского уложения, возложили  бремя
   доказывания,  которое  было  гораздо  тяжелее,  чем  для  отцов   в
   разводе, на заявителя.
       92.  Как четко установлено в прецедентной практике Европейского
   суда,  различное  отношение  к людям является  дискриминирующим  по
   смыслу  статьи  14  Конвенции, если оно  не  имеет  объективного  и
   разумного  обоснования,  то есть если оно  не  преследует  законную
   цель  или  если  принимаемые меры и преследуемая цель несоразмерны.
   Договаривающиеся  государства обладают  возможность  самостоятельно
   определить,  в  какой степени можно проводить такое  различие  (см.
   упоминавшееся  выше  Постановление  Европейского   суда   по   делу
   "Абдулазиз,  Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства",
   pp. 35 - 36, з 72).
       93. Европейский суд уже ранее указывал, что необходимо привести
   веские   основания,   чтобы  различное   отношение   на   основании
   происхождения  в  браке  и  вне  брака соответствовало  требованиям
   Конвенции  (см.  Постановление Европейского суда по  делу  "Мазурек
   против Франции" (Mazurek v. France), жалоба N 34406/97, з 49,  ECHR
   2000-II,  и Постановление Европейского суда по делу "Камп и  Бурими
   против  Нидерландов"  (Camp and Bourimi v. Netherlands),  жалоба  N
   28369/95,   з   37  -  38,  ECHR  2000-X).  Подобные   же   правила
   распространяются  и  на отношение к отцам детей,  родители  которых
   проживали совместно, но не в браке и родителями детей, рожденных  в
   браке.   Европейский  суд  не  установил  указанных   оснований   в
   настоящем деле.
       94.  Таким  образом,  нарушение статьи 14 Конвенции,  взятой  в
   совокупности  со  статьей  8 Конвенции,  имело  место  в  отношении
   применения  в  настоящем  деле пункта 2  статьи  1711  Гражданского
   уложения.
       c) Статья 63 "a" Закона "О внесостязательных слушаниях"
       95.   Установив  нарушение  статьи  14  Конвенции,   взятой   в
   совокупности  со  статьей  8 Конвенции,  Палата  также  рассмотрела
   различие  процессуального статуса, а именно, исключение возможности
   дальнейшего    обжалования   в   соответствии    с    Законом    "О
   внесостязательных слушаниях" в действовавшей редакции (см.  выше  з
   87 и з 52 Постановления Палаты).
       96.  Большая  палата, как и Палата, отметила, что  в  настоящем
   деле  заявитель  был  лишен Законом возможности  подать  дальнейшую
   апелляцию  на  Решение  Верховного  земельного  суда  об  отказе  в
   предоставлении  ему  доступа  к  дочери.  Возможность   дальнейшего
   обжалования, которую должен был иметь отец, не имеющий права  опеки
   над  внебрачным  ребенком, была исключена ввиду статуса  заявителя,
   как   отца  ребенка,  рожденного  вне  брака,  и  это  различие   в
   процессуальном  статусе  было закреплено в  бывшей  статье  63  "a"
   Закона "О внесостязательных слушаниях" (см. выше з 36).
       97.  По тем же основаниям, что указаны выше, в отношении пункта
   2  статьи 1711 Германского Гражданского уложения, такое различие  в
   правовом  статусе  не  может  рассматриваться  как  соответствующее
   Конвенции.
       98.  Таким  образом,  нарушение статьи 14 Конвенции,  взятой  в
   совокупности со статьей 8 Конвенции, имело место в той  части,  что
   возможность  дальнейшего обжалования была исключена в  соответствии
   со статьей 63 "a" Закона "О внесостязательных слушаниях".
                                   
                 IV. Предполагаемое нарушение статьи 6
              Конвенции, взятой отдельно и в совокупности
                        со статьей 14 Конвенции
                                   
       99.  В связи с вышеуказанными жалобами, в отношении слушаний  в
   немецких  судах, касающихся его ходатайства о предоставлении  права
   доступа к М. а также в связи с предполагаемой дискриминацией в  его
   отношении,  заявитель  ссылался на  пункт  1  статьи  6  Конвенции,
   который в части, применимой к настоящему делу, гласит:
       "Каждый   в   случае   спора  о  его   гражданских   правах   и
   обязанностях...  имеет  право  на  справедливое...  разбирательство
   дела... независимым и беспристрастным судом...".
       100.  В свете установленных фактов в соответствии со статьей  8
   Конвенции,   взятой  отдельно  и  в  совокупности  со  статьей   14
   Конвенции  (см. выше з 74 - 75, 94 и 98), Европейский суд  не  счел
   необходимым рассматривать отдельно жалобы заявителя по статьям 6  и
   14 Конвенции.
                                   
                   V. Применение статьи 41 Конвенции
                                   
       101. Статья 41 Конвенции гласит:
       "Если  Суд  объявляет, что имело место нарушение Конвенции  или
   Протоколов  к  ней,  а  внутреннее право  Высокой  Договаривающейся
   Стороны    допускает   возможность   лишь   частичного   устранения
   последствий   этого   нарушения,  Суд,  в   случае   необходимости,
   присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
                                   
                           A. Моральный вред
                                   
       102.  Первоначально  заявитель требовал  возмещения  морального
   вреда в размере 65000 немецких марок (приблизительно 32500 евро).
       103.  Палата  присудила ему 55000 немецких марок  (около  28120
   евро)  в  возмещение морального вреда ввиду установленных нарушений
   статей  8  и  14,  поскольку  он не мог защищать  свои  интересы  в
   разбирательствах   о  предоставлении  доступа   и   стал   объектом
   процессуальных недостатков и дискриминации.
       104. В настоящих слушаниях власти Германии заявили, что Палата,
   при  оценке морального вреда, который претерпел заявитель, не  учла
   тот  факт, что разрыв взаимоотношений до его второго ходатайства  о
   предоставлении  доступа  не  могло  быть  предъявлено  Федеративной
   Республике Германии.
       В представленных заявителем доводах обоснование Палаты касалось
   только  второй  стадии разбирательств о предоставлении  доступа.  В
   любом  случае, он не отзывал добровольно свое ходатайство на первой
   стадии разбирательств.
       105.  Большая палата установила нарушение статьи 14  Конвенции,
   взятой  в совокупности со статьей 8 Конвенции, а также то,  что  не
   было  нарушения  статьи  8  Конвенции отдельно  в  части  права  на
   уважение  семейной  жизни. Дискриминация в  пользовании  заявителем
   своим  правом  на  уважение  семейной жизни  привела  к  стрессу  и
   разочарованию,  которые  установление  самого  факта  нарушения  не
   может    компенсировать.   Исходя   из   принципа   справедливости,
   Европейский   суд   присудил  заявителю  20000  евро   в   качестве
   компенсации.
                                   
                    B. Судебные расходы и издержки
                                   
       106. Первоначально заявитель требовал 5000 (приблизительно 2556
   евро)   в   качестве  возмещения  судебных  расходов  и   издержек,
   понесенных в немецких судах. Пользуясь юридической помощью,  он  не
   требовал  возмещения дополнительных судебных расходов  и  издержек,
   понесенных в Европейском суде.
       107.  Палата,  ввиду отсутствия каких-либо квитанций  или  иных
   подтверждающих  документов, не была убеждена, что  заявитель  понес
   расходы  и издержки в заявленных количествах и присудила  ему  2500
   немецких марок (около 1278 евро).
       108.   Стороны  не  рассматривали  этот  вопрос   в   настоящих
   слушаниях.  Оказание юридической помощи продолжалось в соответствии
   со статьей 43 Конвенции.
       109.  Судебные расходы и издержки в соответствии со статьей  41
   Конвенции  не будут возмещены пока не будет доказано, что  все  они
   были  действительно понесены в разумных пределах и были  необходимы
   (см.  Постановление Европейского суда по делу "Санди Таймс"  против
   Соединенного  Королевства" (Sunday Times v. United  Kingdom)  от  6
   ноября  1980 г. (справедливая компенсация), Series A, N 38, с.  13,
   з  23). Кроме того, судебные издержки подлежат возмещению, если они
   относятся  к  установленному нарушению (см.  Постановление  Большой
   палаты  Европейского суда по делу "Бейелер против Италии"  (Beyeler
   v.  Italy) от 28 мая 2002 г. (справедливая компенсация),  жалоба  N
   33202/96, з 27).
       110. Европейский суд установил нарушение статьи 14 Конвенции  в
   связи  с  жалобой  заявителя  по  статье  8  Конвенции,  учтя,  что
   разбирательство в немецких судах несло дискриминационный  характер.
   Исходя   из  принципа  справедливости,  Европейский  суд   присудил
   заявителю 2500 евро.
                                   
              C. Процентная ставка при просрочке платежей
                                   
       111.  Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке
   платежей  должна  быть  установлена в  размере  предельной  годовой
   процентной  ставки по займам Европейского центрального  банка  плюс
   три процента.
                                   
                        НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:
                                   
       1) постановил четырнадцатью голосами против трех, что нарушение
   статьи 8 Конвенции не имело места;
       2)  постановил  десятью  голосами против  семи,  что  нарушение
   статьи  14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции,
   в   отношении   применения   пункта  2  статьи   1771   Германского
   Гражданского уложения имело место;
       3)  единогласно постановил, что нарушение статьи 14  Конвенции,
   взятой   в   совокупности  со  статьей  8  Конвенции,  в  отношении
   исключения  возможности дальнейшего обжалования в  соответствии  со
   статьей 63 "a" Закона "О внесостязательных слушаниях" имело место;
       4)  единогласно  постановил,  что  нет  необходимости  отдельно
   рассматривать  жалобу  заявителя  в  соответствии  со   статьей   6
   Конвенции,  взятой  отдельно  либо в  совокупности  со  статьей  14
   Конвенции;
       5) постановил тринадцатью голосами против четырех
       a)  что  государство-ответчик обязано в  течение  трех  месяцев
   выплатить   заявителю   следующие  суммы,  включая   любой   налог,
   начисляемый на нижеуказанные суммы:
           i) 20000 (двадцать тысяч)  евро  в  возмещение  морального
       вреда;
           ii) 2500 (две  тысячи  пятьсот) евро в возмещение судебных
       расходов и издержек;
       b)  что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока  до
   момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы  в
   размере,   равном   минимальному  ссудному  проценту   Европейского
   центрального банка плюс три процента;
       6)  отклонил  остальные  требования  заявителя  о  справедливой
   компенсации.
   
       Совершено  на  английском и французском языках  и  оглашено  во
   Дворце прав человека в г. Страсбурге 8 июля 2003 г.
   
                                                     Председатель Суда
                                                     Люциус ВИЛЬДХАБЕР
                                                                      
                                                Секретарь-канцлер Суда
                                                            Пол МАХОНИ
   
   
   
   
   
   
       В  соответствии  с пунктом 2 статьи 45 Конвенции  и  пунктом  2
   правила 74 Регламента к настоящему Постановлению прилагаются:
       a)  совместное частично особое мнение судей Л. Вильдхабера,  Э.
   Пальм,  П.  Лоренсена, К. Юнгвирта, Х.-С. Грев,  Э.  Левитса  и  А.
   Муларони;
       в)   частично  особое  мнение  судьи  Г.  Ресса,   к   которому
   присоединились судьи А. Пастор Ридруехо и Р. Тюрмен.
   
                                                                  Л.В.
                                                                      
                                                               П.Дж.М.
                                   
                СОВМЕСТНОЕ ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ
         Л. ВИЛЬДХАБЕРА, Э. ПАЛЬМ, П. ЛОРЕНСЕНА, К. ЮНГВИРТА,
                  Х.С. ГРЕВ, Э. ЛЕВИТСА, А. МУЛАРОНИ
                                   
       1.  К  нашему  сожалению,  мы не могли  согласиться  с  мнением
   большинства  о наличии факта нарушения статьи 14 Конвенции,  взятой
   в  совокупности  со  статьей  8  Конвенции.  Мы  также  не  увидели
   обстоятельств,  не  согласующихся с  Решением  по  делу  "Эльсхольц
   против Германии", в котором Европейский суд установил, что не  было
   нарушения  статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей  8
   Конвенции.
       2.   У  нас  сложилось  иное  понимание  фактов,  установленных
   национальными  судами. В основном мы согласны с  большинством,  что
   национальный суды, вынося заключение, должно быть, применили  такой
   же подход, как и к отцу в разводе (см. з 91 Постановления).
       3.  Впоследствии  большинство указывало на ссылку  национальных
   судов  на  пункт 2 статьи 1711 Германского Гражданского уложения  и
   их  обращение к понятию "в интересах ребенка", которое  встречается
   в Конвенции.
       По  нашему  мнению,  это  слишком  формальный  подход.  Задачей
   Европейского     суда    является    исследование     национального
   законодательства,  а  не рассмотрение порядка  применения  правовых
   норм  к заявителю по настоящему делу (см. з 86 Постановления).  Это
   означает,   что  формальная  ссылка  на  соответствующее  положение
   Германского  Гражданского  уложения  и  на  определенные   понятия,
   использованные   национальными   судами,   не   является   решающим
   основанием.  Самым главным является содержание решений национальных
   судов,  а  именно,  отличалось ли обращение  с  заявителем,  как  с
   внебрачным отцом, от обращения с отцом в разводе.
       4.  В  настоящем деле немецкие суды установили, что принуждение
   тринадцатилетней  девочки к встрече с заявителем  против  ее  воли,
   что   неоднократно  и  ясно  подтверждалось,  могло  бы   "серьезно
   повлиять на ее эмоциональное и психологическое состояние"  (з  23).
   Суды,  исходя из наилучших интересов ребенка, пришли к выводу,  что
   только   единственно  обоснованным  решением   будет   отказать   в
   предоставлении доступа.
       При  таких  условиях мы не уверены, что эти суды  возложили  на
   заявителя   более  тяжелое  бремя,  чем  для  отцов  в  разводе   в
   соответствии  с  пунктом  1  статьи 1634  Германского  Гражданского
   уложения.  В обоих случаях доступ не предоставляется. Это означает,
   что не проводилось различия в отношении между заявителем и отцом  в
   разводе.
       5.  Рассмотрев  вышеуказанные доводы, мы пришли к  выводу,  что
   применение  в  настоящем  деле пункта  2  статьи  1711  Германского
   Гражданского  уложения  явилось  нарушением  статьи  14  Конвенции,
   взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции.
       6.  Вместе  с  тем, мы согласны с большинством, что  исключение
   возможности  дальнейшего обжалования в соответствии со  статьей  63
   "a"  Закона "О внесостязательных слушаниях" носило дискриминирующих
   характер для заявителя и противоречило статье 14 Конвенции,  взятой
   в  совокупности со статьей 8 Конвенции (см. з 95 - 98 Постановления
   Европейского суда).
                                   
                     ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ
          Г. РЕССА, К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ СУДЬИ А. ПАСТОР
                         РИДРУЕХО И Р. ТЮРМЕН
                                   
       1. Как и в деле "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), мы,
   к  сожалению, не смогли согласиться с мнением большинства о наличии
   нарушения  статьи  8  Конвенции в части процессуальных  требований,
   изложенных в этой статье Конвенции.
       Вместе  с  тем,  мы  разделяем мнение Большой  палаты,  которая
   согласилась  с  точкой  зрения  Четвертой  секции,  что   не   было
   существенного    нарушения   статьи   8    Конвенции.    Основания,
   представленные  немецкими  судами,  обосновывающие   их   отказ   в
   предоставлении  доступа, а именно, явное нежелание тринадцатилетней
   девочки  видеть своего отца-заявителя, являются, по нашему  мнению,
   убедительными  и  соответствующими интересам  ребенка.  Европейский
   суд  не должен осуществлять надзор за решениями национальных судов,
   кроме  случаев,  когда  их  решения  могут  повредить  здоровью   и
   развитию  ребенка.  Мы  полностью согласны с  обоснованием  Большой
   палаты,  изложенным  в  з 57 - 60 Постановления,  и  мы  хотели  бы
   подчеркнуть,  что  абсолютно неправильно считать,  что  Европейский
   суд  затрагивал  материальные элементы интересов  ребенка  в  части
   права родителей на доступ.
       2.  Основной  вопрос,  возникший в  настоящем  деле,  касается,
   изложенных   в  статье  8  Конвенции,  процессуальных   требований,
   которые  Европейский суд уже неоднократно разъяснял.  Это  одно  из
   основных требований, касающееся права родителей на доступ к  детям.
   Существуют  правовые  гарантии, обеспечивающие  эффективную  защиту
   права  родителей  и  детей  на  уважение  их  семейной  жизни  (см.
   Постановление  Большой палаты Европейского суда по делу  "Эльсхольц
   против  Германии" (Elsholz v. Germany), жалоба N  25735/94,  з  49,
   ECHR  2000-VIII; Постановление Европейского суда по  делу  "Кутцнер
   против  Германии" (Kutzner v. Germany), жалоба N 46544/99, з  65  -
   66,   ECHR  2002-I;  и  Постановление  Европейского  суда  по  делу
   "Ковецци и Морзелли против Италии" (Covezzi and Morselli v.  Italy)
   от  9  мая 2003 г., жалоба N 52763/99). Основной элемент этих "прав
   родителей  на  доступ" заключается в том, могла ли степень  участия
   заявителя  в  разрешении  дела обеспечить ему  необходимую  степень
   защиты   его  интересов.  Как  указано  в  деле  "Эльсхольц  против
   Германии",  национальные  суды должны оценивать  интересы  ребенка,
   исходя  из обоснованных и своевременных результатов психологических
   экспертиз и показаний самого ребенка.
       3.  Как  правильно  указала  Палата,  Верховный  земельный  суд
   руководствовался  показаниями ребенка и  родителей  и  результатами
   психологической  экспертизы двухлетней давности; он  не  располагал
   результатами  новых  психологических экспертиз, отражающих  желания
   ребенка.  Для  установления равновесия между спорными интересами  и
   истинных   желаний   ребенка,  необходимо  обладать   своевременным
   заключением  эксперта-психолога. Эта  необходимость  описывалась  в
   исследовании  так называемого синдрома отчужденности от  родителей,
   опубликованного  Ричардом  А.  Гарднером  (Richard  A.  Gardner)  в
   американском  журнале  научной  психологии  (American  Journal   of
   Forensic  Psychology)  (2001, pp. 61 - 106)  в  статье,  привлекшей
   большое  внимание, под названием "Должны ли суды  обязывать  детей,
   страдающих  синдромом  отчужденности  от  родителей  встречаться  с
   ними?".  У  судов  должен  возникнуть  вопрос,  существует   ли   в
   настоящее время синдром отчужденности от родителей и как  он  может
   отразиться   на   развитии  ребенка.  Также  стоит  отметить,   что
   психолог,   заслушанный  Земельным  судом,  в  1992  году   пытался
   организовать встречу заявителя с ребенком, но ее отчим  отменил  ее
   (см   з   16   Постановления).  Судья  Земельного   суда   выслушал
   тринадцатилетнюю  М.,  которая  не хотела  разговаривать  и  видеть
   заявителя.   Но  поскольку  последнее  и  единственное   заключение
   эксперта   было  сделано  в  апреле  1992  года,  не  было   других
   экспертиз,  позволивших бы оценить истинность  высказанных  желаний
   девочки  и  установить влияние на нее матери и отчима.  Предоставив
   заявителю  возможность эффективного участия в  разбирательстве,  мы
   должны  были  бы  соблюсти правило, изложенное  в  деле  "Эльсхольц
   против  Германии",  что  своевременное  заключение  психологической
   экспертизы   необходимо  для  оценки  утверждений  ребенка   и   ее
   возможности принимать собственные решения. Утверждения  десяти  или
   тринадцатилетней  девочки, независимо от того,  сказаны  ли  они  в
   суде  или  нет,  не  могут играть решающей роли  в  определении  ее
   истинных   желаний.  В  такой  сложной  ситуации,  когда  ощущается
   отчужденность ребенка от своего отца в результате влияния матери  и
   отчима,   необходимо  провести  более  тщательное  исследование   и
   предоставить    отцу    возможность    эффективного    участия    в
   разбирательстве.
       4. Как вытекает из Постановления Земельного суда от 1 июня 1994
   г.  и Постановления Верховного земельного суда от 17 июня 1994  г.,
   действовавшее не тот момент законодательство, а именно пункт 1 и  2
   статьи  1711, существенно повлияло на процесс рассмотрения  дела  и
   на   принятое  Решение.  В  соответствии  с  немецким  правом  мать
   обладала исключительным правом опеки и могла определить право  отца
   на  доступ  к  ребенку. Суд мог наделить отца таким правом  вопреки
   воле  матери, только если это находилось в интересах ребенка.  Это,
   похоже,  и  привело  к тому, что оба суда - Земельный  и  Верховный
   земельный  -  с  самого  начала уделяли  особое  значение  желаниям
   ребенка.  Применение статьи 1711 Германского Гражданского  уложения
   возложило  бремя доказывания на заявителя; надо было доказать,  что
   даже  против  очевидного  нежелания дочери  общаться  с  отцом,  их
   встречи  находились в ее интересах. Это могло быть доказано  только
   в   ходе  тщательного  психологического  исследования,  которое  бы
   установило,  действительно  ли девочка выражала  свое  желание  или
   желание  ее матери или отчима и действительно ли встреча  с  отцом,
   какую  эксперт-психолог пыталась устроить  в  1992  году,  была  бы
   полезна   для   развития  взаимоотношений  между  ребенком   и   ее
   биологическим  отцом.  Таким образом,  мы  считаем,  что  нарушение
   статьи  8 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 14 Конвенции,
   имело    место   и   что   это   нарушение   повлекло   ограничение
   процессуальных   прав  заявителя,  предусмотренных   в   статье   8
   Конвенции.
   
   
   
   
   
   
                    EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
                                   
                     CASE OF SOMMERFELD v. GERMANY
                      (Application No. 31871/96)
                                   
                             JUDGMENT <*>
                                   
                       (Strasbourg, 8.VII.2003)
                                   
       In the case of Sommerfeld v. Germany,
   --------------------------------
       <*>  This  judgment  is final but may be subject  to  editorial
   revision.
   
       The  European Court of Human Rights, sitting as a Grand Chamber
   composed of:
       Mr L. Wildhaber, President,
       Mr C.L. Rozakis,
       Mr G. Ress,
       Sir Nicolas Bratza,
       Mr A. Pastor Ridruejo,
       Mrs E. Palm,
       Mr {P. Kuris},
       Mr {R. Turmen},
       Mrs F. Tulkens,
       Mr P. Lorenzen,
       Mr K. Jungwiert,
       Mr J. Casadevall,
       Mrs H.S. Greve,
       Mr R. Maruste,
       Mr E. Levits,
       Mr M. Ugrekhelidze,
       Mrs A. Mularoni, judges,
       and Mr P.J. Mahoney, Registrar,
       Having  deliberated in private on 20 November 2002  and  on  11
   June 2003,
       Delivers the following judgment, which was adopted on the last-
   mentioned date:
                                   
                               PROCEDURE
                                   
       1. The case originated in an application (No. 31871/96) against
   the   Federal   Republic  of  Germany  lodged  with  the   European
   Commission of Human Rights ("the Commission") under former  Article
   25  of  the  Convention  for the Protection  of  Human  Rights  and
   Fundamental  Freedoms ("the Convention") by a German  national,  Mr
   Manfred Sommerfeld ("the applicant"), on 7 June 1995.
       2.   The  applicant,  who  had  been  granted  legal  aid,  was
   represented  before  the  Court by Mrs  S.  Hierstetter,  a  lawyer
   practising  in  Munich.  The German Government  ("the  Government")
   were   represented   by  their  Agents,  Mrs   H.   Voelskow-Thies,
   Ministerialdirigentin, of the Federal Ministry of Justice,  at  the
   initial  stage  of  the  proceedings, and  subsequently  by  Mr  K.
   Stoltenberg, Ministerialdirigent, also of the Federal  Ministry  of
   Justice.
       3.  The applicant alleged, in particular, that the German court
   decisions  dismissing his request for access to his daughter,  born
   out  of  wedlock, amounted to a breach of his right to respect  for
   his  family  life  and  that  he was  a  victim  of  discriminatory
   treatment  in this respect. He also complained about  a  breach  of
   his  right to a fair hearing. He relied on Articles 6, 8 and 14  of
   the Convention.
       4.  The  application was transmitted to the Court on 1 November
   1998,  when  Protocol  No.  11 to the Convention  came  into  force
   (Article 5 з 2 of Protocol No. 11).
       5.  The application was allocated to the Fourth Section of  the
   Court  (Rule 52 з 1). Within that Section, the Chamber  that  would
   consider  the  case  (Article  27  з  1  of  the  Convention)   was
   constituted as provided in Rule 26 з 1, composed of: Mr  A.  Pastor
   Ridruejo,  President,  Mr G. Ress, Mr L.  Caflisch,  Mr  I.  Cabral
   Barreto,  Mr  V.  Butkevych,  Mrs {N. Vajic},  Mr  {M.  Pellonpaa},
   judges,  and  Mr V. Berger, Section Registrar. On 12 December  2000
   the  application  was  declared partly admissible  as  regards  the
   applicant's  complaints that the German court decisions  dismissing
   his  request  for  access to his daughter,  born  out  of  wedlock,
   amounted  to  a breach of his right to respect for his family  life
   and  that  he  was  a  victim of discriminatory treatment  in  this
   respect.
       6.  On  11  October 2001 the Chamber delivered its judgment  in
   which  it  held,  by  five votes to two,  that  there  had  been  a
   violation  of  Article 8 of the Convention. It also held,  by  five
   votes to two, that there had been a violation of Article 14 of  the
   Convention,  taken  together with Article 8.  The  Chamber  further
   held  by  six  votes  to one that there had  been  a  violation  of
   Article  6  of  the Convention. The Chamber finally held,  by  five
   votes  to  two, that the respondent State was to pay the  applicant
   (i)  55,000 (fifty-five thousand) German marks in respect  of  non-
   pecuniary damage and (ii) 2,500 (two thousand five hundred)  German
   marks  in  respect of costs and expenses. The separate opinions  of
   Mrs {Vajic} and Mr {Pellonpaa} were annexed to the judgment.
       7.  On  9  January 2002 the Government requested,  pursuant  to
   Article  43  of the Convention and Rule 73 of the Rules  of  Court,
   that  the  case  be referred to the Grand Chamber, contending  that
   the  Chamber should not have found violations of Article 8  and  14
   of  the  Convention. They maintained that the Chamber had erred  in
   its  approach  to the margin of appreciation left to  the  national
   courts.  Referring to the Elsholz case (Elsholz  v.  Germany  [GC],
   No.  25735/94,  ECHR 2000-VIII), they further considered  that,  in
   the   present   case,   the  application  of  the   former   German
   legislation,  namely section 1711 з 2 of the Civil  Code,  had  not
   led  to  discrimination between fathers of  children  born  out  of
   wedlock and divorced fathers.
       8.  On 27 March 2002 the panel of the Grand Chamber decided  to
   refer the case to the Grand Chamber.
       9.   The  composition  of  the  Grand  Chamber  was  determined
   according  to  the  provisions of Article 27 зз  2  and  3  of  the
   Convention  and  Rule 24 of the Rules of Court. Judge  Costa  being
   unable  to participate in the final deliberations, he was  replaced
   by Judge {Kuris} pursuant to Rule 24 з 3.
       10. The applicant and the Government each filed a memorial.
                                   
                               THE FACTS
                                   
                   I. The circumstances of the case
                                   
       11. The applicant, born in 1953, is the father of the child M.,
   born  out of wedlock on 25 January 1981. The applicant acknowledged
   paternity of M.
       12.  The applicant and the child's mother lived together at the
   time  of  the child's birth. They separated in September 1986.  The
   child's  mother  prohibited any contact between the  applicant  and
   the  child.  The  applicant still met M. several  times  at  school
   until  such  contact  was  no  longer  possible.  Subsequently  the
   child's  mother married Mr W., the father of her child A., born  in
   August 1985, W. being the common family name.
                                   
            A. The first request for visiting arrangements
                                   
       13.  On  2  October 1990 the applicant applied to  the  Rostock
   District  Court for a decision granting him a right  of  access  to
   his  daughter.  Having  heard the persons  concerned,  the  Rostock
   Youth  Office, in comments dated 11 April 1991, advised  against  a
   right   of  access.  The  Youth  Office  submitted  that   M.   had
   established  a  close  relationship with Mr.  W.,  which  would  be
   adversely  affected by contact between M. and her  natural  father.
   It  also  stated that M., when heard in the absence of her  mother,
   had  indicated that she was not keen to see the applicant  and  was
   suffering as a result of his continuing efforts to obtain access.
       14.  On  27  June 1991 M., then ten years old, was heard  by  a
   judge  of  the  District Court. She stated that the fact  that  the
   applicant  was  always  standing at the  fence  of  the  schoolyard
   disturbed  her  and  that she did not wish to visit  the  applicant
   even if access should be ordered by the court.
       15.  At a court hearing on 31 July 1991, the applicant and  the
   child's  mother  declared that they would  attempt  to  settle  the
   question  of  a  visiting arrangement with the  assistance  of  the
   Youth  Office. On 30 September 1991 the Youth Office  informed  the
   District Court that no agreement had been achieved and that M.  had
   stated that she did not wish to see the applicant.
       16.  On 12 December 1991 the court ordered that a psychological
   expert   opinion  be  prepared.  On  9  April  1992,  in   one-page
   submissions,  the  psychologist  of  the  Rostock  Health  Services
   stated  that,  as  contact between the applicant and  M.  had  been
   disrupted   for   six  years,  no  diagnosis   of   their   current
   relationship  appeared possible. The psychologist  considered  that
   the  views which the applicant and M. had expressed on the question
   of  future  contact were very different. M. was  growing  up  in  a
   family  unit and, unlike the applicant, was not suffering from  any
   deficits  in  that respect, and did not wish to have  any  personal
   contact  with the applicant. He should give her the necessary  time
   to  take up contact of her own motion. The psychologist noted  that
   she  had  arranged a meeting between the applicant  and  M.  which,
   however, had been cancelled by M.'s stepfather.
       17.  On  24  June  1992  the District  Court  judge  heard  the
   applicant  and M. in the presence of the psychological  expert.  M.
   having  repeatedly  stated that she did not wish  to  have  contact
   with the applicant, the latter affirmed that he would withdraw  his
   request for a right of access.
       18. The applicant withdrew his request on 1 July 1992.
                                   
              B. The second request for a right of access
                                   
       19.  On  13 September 1993 the applicant again applied  to  the
   District Court for a right of access to his daughter.
       20.  On  15  February 1994 the District Court judge  heard  the
   thirteen-year-old M., who stated that she did not wish to  talk  to
   the  applicant or accept presents from him and that  he  should  no
   longer  bother  her. She also said that she had a father  whom  she
   loved,  though  it  was not her natural father. The  court  held  a
   hearing  with  the  applicant and the child's mother  on  26  April
   1994.
       21. On 1 June 1994 the District Court dismissed the applicant's
   application.
       22.  The District Court noted the comments filed by the Rostock
   Youth  Office  on  6 January 1994 as well as the parents'  and  the
   child's  statements  in court. The Court also  had  regard  to  the
   comments  filed  by  the  Youth Office in April  1991  and  to  the
   statement submitted by the psychologist in April 1992, both in  the
   context of the first set of access proceedings.
       23.  The District Court found that the applicant could  not  be
   granted  access  to  the child. Referring to section  1711  of  the
   Civil  Code,  the  Court  observed that  the  mother,  having  sole
   custody, determined the father's access and the guardianship  court
   could  only  decide to grant the father access if this was  in  the
   child's  best  interest.  In  this  respect,  the  court  found  as
   follows:
       "On  the  basis of its extensive investigations, and especially
   its  conversations with [M.] in 1992 and February 1994, this  court
   has  decided that, in the present case, access by the father to his
   child is by no means in her best interest.
       At  the age of thirteen, [M.] is certainly able to make up  her
   own  mind and has clearly rejected the idea of establishing contact
   with her biological father. In the court's opinion, forcing her  to
   see  him  against  her will cannot be justified, since  this  would
   seriously disturb her emotional and psychological balance.  Such  a
   decision would on no account be in her best interest.
       This  court cannot accept the [applicant's] sweeping  statement
   that  access is always in the child's interest. The extent to which
   this  is  true invariably depends on circumstances. In  this  case,
   the  only  justifiable decision is that set out  in  the  operative
   part of the judgment.
       ..."
       24.  On  17 June 1994 the Rostock Regional Court dismissed  the
   applicant's appeal on the following grounds:
       "The  appeal is admissible under section 20 of the Act on  Non-
   Contentious Proceedings, but is unfounded. The District  Court  was
   right  to  refuse the applicant all access to [M.], since  this  is
   not  in  the child's best interest (sections 1711 and 1634  of  the
   Civil  Code).  This  court also takes the view  that  the  District
   Court  had no cause to permit exceptions for any specific  area  of
   life.  It  considers that the arguments advanced in  the  contested
   decision  are  correct. It regards it as important  that  the  girl
   [M.]  -  who is, after all, thirteen years old - has stated clearly
   and  for a long time that she wants no contact with her father. The
   applicant  should  accept  this  clearly  expressed  wish  in   his
   adolescent daughter's interest and also his own. Only if he  ceased
   to  exert pressure on her might it one day be possible for them  to
   resume contact. The court would also point out that access to  [M.]
   on  the  strength of a court order could hardly be enforced against
   the child's will."
       25.  On  22  July  1994  the applicant filed  a  constitutional
   complaint with the Federal Constitutional Court.
       26.  On  19 January 1996 a panel of three judges of the Federal
   Constitutional   Court   refused  to  entertain   the   applicant's
   complaint.
                                   
              II. Relevant domestic and international law
                                   
          A. Legislation on family matters currently in force
                                   
       27.  The statutory provisions on custody and access are  to  be
   found  in the German Civil Code. They have been amended on  several
   occasions  and  many  were repealed by the amended  Law  on  Family
   Matters  (Reform zum Kindschaftsrecht) of 16 December 1997 (Federal
   Gazette 1997, p. 2942), which came into force on 1 July 1998.
       28. Section 1626 з 1 reads as follows:
       "The  father  and  the mother have the right and  the  duty  to
   exercise parental authority (elterliche Sorge) over a minor  child.
   The  parental  authority includes the custody  (Personensorge)  and
   the care of property ({Vermogenssorge}) of the child."
       29. Pursuant to section 1626a з 1, as amended, the parents of a
   minor  child born out of wedlock jointly exercise custody  if  they
   make  a  declaration to that effect (declaration on joint  custody)
   or  if  they marry. According to section 1684, as amended, a  child
   is  entitled to have access to both parents; each parent is obliged
   to  have  contact with, and entitled to have access to, the  child.
   Moreover,  the  parents must not do anything that  would  harm  the
   child's  relationship with the other parent or seriously  interfere
   with  the  child's upbringing. The family courts can determine  the
   scope of the right of access and prescribe more specific rules  for
   its  exercise,  also  with regard to third parties;  and  they  may
   order  the  parties to fulfil their obligations towards the  child.
   The  family courts can, however, restrict or suspend that right  if
   such  a  measure is necessary for the child's welfare.  A  decision
   restricting  or  suspending that right  for  a  lengthy  period  or
   permanently  may  only  be  taken if the child's  well-being  would
   otherwise  be  endangered. The family courts  may  order  that  the
   right  of  access be exercised in the presence of  a  third  party,
   such as a Youth Office authority or an association.
                                   
                   B. Legislation on family matters
                     in force at the material time
                                   
       30.  Before the entry into force of the amended Law  on  Family
   Matters,  the  relevant  provision of  the  Civil  Code  concerning
   custody  and  access  for a child born in  wedlock  was  worded  as
   follows:
       Section 1634
       "1.  A  parent  not  having custody has the right  to  personal
   contact  with  the  child. The parent not having  custody  and  the
   person  having  custody must not do anything that  would  harm  the
   child's  relationship with others or seriously interfere  with  the
   child's upbringing.
       2.  The family court can determine the scope of that right  and
   can  prescribe  more  specific rules for its  exercise,  also  with
   regard  to  third  parties; as long as no  decision  is  made,  the
   right,  under  section 1632 з 2, of the parent not  having  custody
   may  be  exercised  throughout the period of  contact.  The  family
   court  can  restrict or suspend that right if  such  a  measure  is
   necessary for the child's welfare.
       3. A parent not having custody who has a legitimate interest in
   obtaining information about the child's personal circumstances  may
   request such information from the person having custody in  so  far
   as  this is in keeping with the child's interests. The guardianship
   court shall rule on any dispute over the right to information.
       4. Where both parents have custody and are separated not merely
   temporarily,   the   foregoing  provisions  shall   apply   mutatis
   mutandis."
       Section  1632  з  2  concerned the  right  to  determine  third
   persons' rights of access to the child.
       31.  The  relevant  provisions of  the  Civil  Code  concerning
   custody  of  and access to a child born out of wedlock were  worded
   as follows:
       Section 1705
       "Custody over a minor child born out of wedlock is exercised by
   the child's mother..."
       Section 1711
       "1.  The person having custody of the child shall determine the
   father's  right of access to the child. Section 1634  з  1,  second
   sentence, applies by analogy.
       2.  If  it is in the child's interests to have personal contact
   with  the father, the guardianship court can decide that the father
   has  a  right  to  personal contact. Section 1634 з  2  applies  by
   analogy.  The  guardianship court can change its  decision  at  any
   time.
       3.  The right to request information about the child's personal
   circumstances is set out in section 1634 з 3.
       4.  Where  appropriate, the youth office shall mediate  between
   the father and the person who exercises the right of custody."
                                   
               C. The Act on Non-Contentious Proceedings
                                   
       32. Like proceedings in other family matters, proceedings under
   former section 1711 з 2 of the Civil Code were governed by the  Act
   on  Non-Contentious Proceedings (Gesetz {uber} die  Angelegenheiten
   der freiwilligen Gerichtsbarkeit).
       33.  According to section 12 of that Act, the court  shall,  ex
   officio,  take the measures of investigation that are necessary  to
   establish  the  relevant facts and take the evidence  that  appears
   appropriate.
       34. In proceedings regarding access, the competent youth office
   has to be heard prior to the decision (section 49 з 1 (k)).
       35.  As  regards the hearing of parents in custody proceedings,
   section  50a  з 1 stipulates that the court shall hear the  parents
   in  proceedings  concerning custody or the  administration  of  the
   child's  assets. In matters relating to custody, the  court  shall,
   as  a  rule,  hear  the  parents personally.  In  cases  concerning
   placement  into  public care, the parents shall  always  be  heard.
   According  to  paragraph  2 of section 50a,  a  parent  not  having
   custody  shall be heard except where it appears that such a hearing
   would not contribute to the clarification of the matter.
       36. Section 63 provides for the right to lodge a further appeal
   challenging the first appeal decision. Section 63a of  the  Act  as
   in  force  at  the material time excluded this right in proceedings
   concerning  a  natural father's access to his  child  born  out  of
   wedlock.  That  provision has been repealed by the  Law  on  Family
   Matters of 1997.
                                   
             D. The Convention on the Rights of the Child
                                   
       37. The human rights of children and the standards to which all
   governments  must  aspire  in  realising  these  rights   for   all
   children,  are  set  out in the Convention on  the  Rights  of  the
   Child.  The Convention entered into force on 2 September  1990  and
   has been ratified by 191 countries, including Germany.
       38.  The  Convention  spells out the basic  human  rights  that
   children  everywhere - without discrimination - have: the right  to
   survival;  to  develop to the fullest; to protection  from  harmful
   influences,  abuse  and exploitation; and to participate  fully  in
   family,  cultural  and social life. It further protects  children's
   rights  by  setting standards in health care, education and  legal,
   civil and social services.
       39. States Parties to the Convention are obliged to develop and
   undertake  all  actions  and policies in  the  light  of  the  best
   interests  of the child (Article 3). Moreover, States Parties  have
   to  ensure  that a child is not separated from his or  her  parents
   against  their  will unless such separation is  necessary  for  the
   best  interests  of the child; and that a child  who  is  separated
   from   one  or  both  parents  is  entitled  to  maintain  personal
   relations and direct contact with both parents on a regular  basis,
   except  if  it  is contrary to the child's best interests  (Article
   9).
                                   
                                THE LAW
                                   
     I. Preliminary issue: the scope of the case before the court
                                   
       40.  In  his memorial dated 20 June 2002, the applicant invited
   the  Grand  Chamber  to  re-examine the Chamber's  decision  of  12
   December  2000,  whereby the Chamber had declared inadmissible  his
   complaints  about  German  court proceedings  in  relation  to  the
   adoption of his by then adult daughter.
       41.  The Court reiterates that the scope of a case referred  to
   the  Grand Chamber under Article 43 of the Convention is determined
   by  the  Chamber's  decision on admissibility (see  K.  and  T.  v.
   Finland  [GC],  No.  25702/94, зз 139 - 141,  ECHR  2001-VII).  The
   Chamber  declared admissible the complaints that the  German  court
   decisions  dismissing his request for access to his daughter,  born
   out  of  wedlock, amounted to a breach of his right to respect  for
   his  family  life  and  that  he was  a  victim  of  discriminatory
   treatment  in  this  respect. It follows  that  the  scope  of  the
   present  case  before the Grand Chamber is limited  exclusively  to
   those  complaints  and does not extend to the complaint  concerning
   the adoption proceedings.
                                   
         II. Alleged violation of Article 8 of the Convention
                                   
       42.  As  before the Chamber, the applicant complained that  the
   German court decisions dismissing his second request for access  to
   his  child, born out of wedlock, amounted to a breach of Article  8
   of the Convention, the relevant part of which provides:
       "1. Everyone has the right to respect for his... family life...
   .
       2.  There  shall be no interference by a public authority  with
   the  exercise  of  this right except such as is in accordance  with
   the  law  and  is  necessary  in a democratic  society...  for  the
   protection  of  health  or morals, or for  the  protection  of  the
   rights and freedoms of others."
       43. The Government requested the Court to find no violation  of
   this provision.
                                   
                 A. Whether there was an interference
                                   
       44.   The  parties  agreed  that  the  decisions  refusing  the
   applicant access to his child amounted to an interference with  his
   right to respect for his family life, as guaranteed by Article 8  з
   1. The Court takes the same view.
       45.  Any such interference will constitute a violation of  this
   Article unless it is "in accordance with the law", pursues  an  aim
   or  aims that are legitimate under paragraph 2 of Article 8 and can
   be regarded as "necessary in a democratic society".
                                   
               B. Whether the interference was justified
                                   
       46.  The  parties did not question the Chamber's findings  that
   the  decisions at issue had a basis in national law, namely section
   1711  з  2 of the Civil Code as in force at the relevant time,  and
   that  they were aimed at protecting the "health or morals" and  the
   "rights  and  freedoms"  of the child, which  are  legitimate  aims
   within the meaning of paragraph 2 of Article 8.
       47. It therefore remains to be examined whether the refusal  of
   access can be considered "necessary in a democratic society".
                                   
                       1. The Chamber's judgment
                                   
       48.  In its judgment of 11 October 2001, the Chamber held  that
   the  competent  national  courts,  when  refusing  the  applicant's
   request  for a visiting arrangement, had relied on relevant reasons
   in   finding   that  contact  was  not  in  the  child's   interest
   (paragraphs 41 - 42).
       49.  Turning to the procedural requirements inherent in Article
   8,  the  Chamber considered the evidence before the German  courts,
   in  particular the statements made by the child in court. It  found
   that   the  failure  to  order  a  psychological  report   on   the
   possibilities  of establishing contact between the  child  and  her
   father, the applicant, had entailed insufficient protection of  the
   applicant's  interests in the access proceedings (paragraphs  42  -
   44).  The  Chamber  concluded  that  in  these  circumstances,  the
   national  authorities had overstepped their margin of appreciation,
   thereby  violating the applicant's rights under Article  8  of  the
   Convention (paragraph 45).
                                   
                      2. The parties' submissions
                                   
       (a) The applicant
       50.  The  applicant contended that, having regard  to  all  the
   circumstances  and  to  the  strict  scrutiny  required  in   cases
   concerning  restrictions  of access, the  Chamber  had  not  unduly
   encroached  on  the  margin of appreciation left  to  the  domestic
   courts.
       51.  In  his submission, the German courts had not sufficiently
   established  whether the conditions for refusing access  were  met.
   Taking  into account that the child had lived for five  years  with
   the  applicant, there remained at least a suspicion that the wishes
   expressed by her resulted from her mother's influence.
       52.  In  this  connection,  the applicant  submitted  that  the
   Chamber  had  examined  in detail the taking  of  evidence  by  the
   District  Court  in 1994, in particular its recourse  to  a  rather
   vague  expert  opinion  filed  in  earlier  proceedings,  and   the
   Regional Court's failure to take fresh evidence.
       53.  The  applicant further stressed that the child's  attitude
   resulted  from subliminal influence by the other parent.  In  these
   circumstances it was for the German courts to ensure, of their  own
   motion and irrespective of any request made by the applicant,  that
   psychological expert evidence was obtained.
       54.  Accordingly, the Chamber had not substituted its view  for
   that  of  the national courts, but had limited itself to reviewing,
   in  the  light  of  the Convention, the decisions  taken  by  those
   authorities in the exercise of their power of appreciation.
       (b) The Government
       55. The Government maintained that the Chamber, in applying the
   necessity test under Article 8 of the Convention, had exceeded  its
   power of review and had substituted its own evaluation for that  of
   the  domestic courts. Although stricter scrutiny was called for  as
   regards  restrictions  placed  by  those  authorities  on  parental
   rights  of  access, it was nevertheless for them to  establish  the
   relevant  facts, that is to take and assess the evidence,  as  they
   had the benefit of direct contact with all the persons concerned.
       56.  In  the present case, the German courts had not failed  to
   involve  the applicant in the decision-making process,  seen  as  a
   whole,  to  a  degree sufficient to provide him with the  requisite
   protection  of  his  interests, nor had  their  assessment  of  the
   evidence been arbitrary.
       57.  In  this connection, the Government pointed out  that  the
   German  courts  had  acted on the understanding  that  the  child's
   wishes  were  only  relevant  to the  extent  that  they  were  the
   expression  of  her  own  free will. The courts  were  entitled  to
   assess  the  question of whether the child was capable  of  forming
   her own free will without having recourse to an expert opinion.
       58. Their decision not to obtain an expert opinion could not be
   regarded  as arbitrary as, in their assessment, they had been  able
   to  rely not only on the age of the child, who had been thirteen at
   the  relevant time, but also on a broad factual basis  relating  to
   several  years.  Since her first interview by the Youth  Office  at
   the  age of nine, the child had stated that she was suffering as  a
   result  of  the applicant's efforts to obtain access and  that  she
   did  not  wish  to  meet  the  applicant.  In  the  first  set   of
   proceedings  concerning the request for visiting arrangements,  the
   applicant himself had apparently accepted the child's wish  not  to
   see  him  and withdrawn his request for a right of access.  In  the
   course  of  the  proceedings relating to the  second  request,  the
   child  had  repeated  her refusal to have  any  contact.  In  these
   circumstances, there was no reason for the Regional Court to  doubt
   that the child had expressed her own free will.
       59.  Moreover, the Government considered that the  Chamber  had
   not  explained why ordering a psychological expert opinion was  the
   only  correct  way of action. Thus, the Chamber had  described  the
   comments  submitted by a psychologist of the local health  services
   in  1992  as  "rather superficial". However, this psychologist  had
   already  stated  that,  as contact between the  applicant  and  the
   child  had  been  disrupted for six years, no  diagnosis  of  their
   current  relationship  appeared possible. Because  of  the  further
   lapse  of  time, a psychological examination would have  been  even
   more  difficult.  There was no indication that the  child's  wishes
   were only "seemingly firm", as assumed by the Chamber.
       60.  The  Government added that the applicant himself  had  not
   asked for an expert opinion.
       61.  In  these  circumstances it had been  reasonable  for  the
   Regional Court to refrain from conducting an oral hearing.
                                   
                       3. The Court's assessment
                                   
       62. In determining whether the refusal of access was "necessary
   in  a  democratic society", the Court has to consider  whether,  in
   the  light  of the case as a whole, the reasons adduced to  justify
   this  measure  were  relevant and sufficient for  the  purposes  of
   paragraph   2   of  Article  8  of  the  Convention.   Undoubtedly,
   consideration of what lies in the best interest of the child is  of
   crucial  importance in every case of this kind. Moreover,  it  must
   be  borne in mind that the national authorities have the benefit of
   direct  contact  with all the persons concerned.  It  follows  from
   these  considerations that the Court's task is  not  to  substitute
   itself  for  the  domestic authorities in  the  exercise  of  their
   responsibilities  regarding custody and access issues,  but  rather
   to  review, in the light of the Convention, the decisions taken  by
   those  authorities in the exercise of their power  of  appreciation
   (see  Hokkanen v. Finland, judgment of 23 September 1994, Series  A
   No.  299-A,  p. 20, з 55, and Kutzner v. Germany, No. 46544/99,  зз
   65  - 66, ECHR 2002-I; see also Article 3 of the Convention on  the
   Rights of the Child, paragraphs 39 - 41 above).
       63.  The margin of appreciation to be accorded to the competent
   national  authorities will vary in accordance with  the  nature  of
   the  issues and the importance of the interests at stake. Thus, the
   Court  has  recognised that the authorities enjoy a wide margin  of
   appreciation,  in particular when deciding on custody.  However,  a
   stricter   scrutiny   is  called  for  as   regards   any   further
   limitations,  such as restrictions placed by those  authorities  on
   parental  rights  of  access, and as regards any  legal  safeguards
   designed to secure an effective protection of the right of  parents
   and  children  to  respect  for their  family  life.  Such  further
   limitations entail the danger that the family relations  between  a
   young  child and one or both parents would be effectively curtailed
   (see  Elsholz v. Germany [GC], No. 25735/94, з 49, ECHR  2000-VIII;
   and Kutzner, cited above, з 67).
       64.  Article  8  requires that the domestic authorities  should
   strike a fair balance between the interests of the child and  those
   of  the  parents  and  that, in the balancing  process,  particular
   importance  should be attached to the best interests of  the  child
   which,  depending  on  their nature and seriousness,  may  override
   those  of  the parents. In particular, a parent cannot be  entitled
   under  Article 8 of the Convention to have such measures  taken  as
   would  harm the child's health and development (see Elsholz,  cited
   above,  з  50;  and T.P. and K.M. v. the United Kingdom  [GC],  No.
   28945/95, з 71, ECHR 2001-V; see also Ignaccolo-Zenide v.  Romania,
   No.  31679/96,  з  94, ECHR 2000-I, and Nuutinen  v.  Finland,  No.
   32842/96, з 128, ECHR 2000-VIII).
       65.  In  the present case, the competent German courts  adduced
   relevant  reasons  to  justify  their  decisions  refusing  access,
   namely  that  the  then thirteen-year-old girl  had  expressed  the
   clear  wish not to see her father, the applicant, and had  done  so
   for  several years, so that forcing her to see him would  seriously
   disturb her emotional and psychological balance (see paragraphs  23
   -  24 above). In those circumstances the decisions can be taken  to
   have  been made in the interest of the child (see Buscemi v. Italy,
   No.  29569/95,  з  55,  ECHR 1999-VI). On  this  point,  the  Grand
   Chamber  shares the view of the Chamber (see paragraph  41  of  the
   Chamber's judgment).
       66.  The  Court considers that it cannot satisfactorily  assess
   whether  those  reasons  were  "sufficient"  for  the  purposes  of
   Article  8  з  2 without at the same time determining  whether  the
   decision-making  process, seen as a whole, provided  the  applicant
   with  the  requisite protection of his interests  (see  W.  v.  the
   United  Kingdom, judgment of 8 July 1987, Series A No. 121, p.  29,
   з  64;  Elsholz, cited above, з 52; and T.P. and K.M. v. the United
   Kingdom cited above, з 72).
       67.  The  Chamber  concluded that the national authorities  had
   overstepped  their  margin of appreciation, thereby  violating  the
   applicant's  rights  under  Article 8 of  the  Convention.  In  its
   judgment, the Chamber reasoned:
       "43.  The  Court notes that the District Court heard the  child
   and  the parents and had regard to material obtained in a first set
   of   access   proceedings,  inter  alia,  comments   filed   by   a
   psychologist of the local health services of April 1992. The  Court
   considers   that,  given  the  psychologist's  rather   superficial
   submissions in the first set of proceedings, the lapse of time  and
   bearing  in mind what was at stake in the proceedings, namely,  the
   relations  between  a  father and his  child,  the  District  Court
   should  not have been satisfied with hearing only the child  as  to
   her   wishes   on  the  matter  without  having  at  its   disposal
   psychological  expert  evidence in order to  evaluate  the  child's
   seemingly  firm  wishes. Correct and complete  information  on  the
   child's  relationship  with the applicant  as  the  parent  seeking
   access   to   the  child  is  an  indispensable  prerequisite   for
   establishing  a  child's true wishes and thereby  striking  a  fair
   balance  between the interests at stake. The Court further  recalls
   that  the Regional Court, which had full power to review all issues
   relating  to  the request for access, endorsed the  District  Court
   findings on the basis of the file.
       44. In the Court's opinion, the German courts' failure to order
   a   psychological  report  on  the  possibilities  of  establishing
   contact   between   the   child  and  the  applicant   reveals   an
   insufficient  involvement of the applicant in  the  decision-making
   process.
       ..."
       68.  The Grand Chamber, for its part, observes that whether the
   decision-making   process   sufficiently   protected   a   parent's
   interests depends on the particular circumstances of each case.
       69.  In  the  proceedings  before the District  Court  and  the
   Regional  Court,  the applicant was placed in a  position  enabling
   him  to put forward all arguments in favour of obtaining a visiting
   arrangement  and  he  also had access to all  relevant  information
   which was relied on by the courts (see, mutatis mutandis, T.P.  and
   K.M.  v.  the United Kingdom, cited above, зз 78 - 83, and  P.,  C.
   and  S.  v.  the United Kingdom, No. 56547/00, зз 136 -  138,  ECHR
   2002-VI).
       70.  The  evidential  basis for the District  Court's  decision
   included  the child's statements in court, the parents' submissions
   and  comments  filed  by the competent Youth Office.  The  District
   Court  also  relied  on evidence submitted in the  context  of  the
   first  set of access proceedings, i.e. comments filed by the  Youth
   Office  in  April 1991, and a statement submitted by a psychologist
   in  April  1992  (see  paragraph  22  above).  The  Regional  Court
   endorsed  the  District Court's findings made on  that  basis  (see
   paragraph 24 above).
       71. As regards the issue of ordering a psychological report  on
   the  possibilities of establishing contact between  the  child  and
   the  applicant, the Court observes that as a general rule it is for
   the  national courts to assess the evidence before them,  including
   the  means  to ascertain the relevant facts (see Vidal v.  Belgium,
   judgment  of 22 April 1992, Series A No. 235-B, p. 32,  з  33).  It
   would  be  going  too far to say that domestic  courts  are  always
   required  to involve a psychological expert on the issue of  access
   to  a  parent  not having custody, but this issue  depends  on  the
   specific circumstances of each case, having due regard to  the  age
   and maturity of the child concerned.
       72.  In  this  connection, the Court notes that  the  girl  was
   thirteen  years old when she was heard by the District Court  judge
   on  the question of access (see paragraphs 22 - 23 above). The same
   judge  had  already questioned her, at the ages of ten and  eleven,
   in  the context of the first set of proceedings (see paragraphs 14,
   17  and  23  above). Having had the benefit of direct contact  with
   the  girl,  the  District  Court was well placed  to  evaluate  her
   statements and to establish whether or not she was able to make  up
   her  own  mind.  On that basis the District Court could  reasonably
   reach  the conclusion that it was not justified to force  the  girl
   to  see  her father, the applicant, against her will. That decision
   was endorsed by the Regional Court (see paragraph 24 above).
       73.  In these circumstances the Court is not persuaded that the
   failure  to obtain a psychological expert opinion on the  relations
   between  the  applicant and the child constituted  a  flaw  in  the
   proceedings.
       74.  Having  regard  to  the foregoing and  to  the  respondent
   State's  margin  of appreciation, the Court is satisfied  that  the
   German   courts'   procedural  approach  was  reasonable   in   the
   circumstances and provided sufficient material to reach a  reasoned
   decision  on  the  question of access in the particular  case.  The
   Court   can  therefore  accept  that  the  procedural  requirements
   implicit in Article 8 of the Convention were complied with.
       75.  Accordingly, there has been no violation of Article  8  of
   the Convention in the present case.
                                   
        III. Alleged violation of Article 14 of the Convention,
                     taken together with Article 8
                                   
       76.  The applicant further complained that he had been a victim
   of  discriminatory  treatment  in  breach  of  Article  14  of  the
   Convention   read  in  conjunction  with  Article  8.  Article   14
   provides:
       "The  enjoyment of the rights and freedoms set forth  in  [the]
   Convention  shall be secured without discrimination on  any  ground
   such  as sex, race, colour, language, religion, political or  other
   opinion,  national or social origin, association  with  a  national
   minority, property, birth or other status."
                                   
                       1. The Chamber's judgment
                                   
       77.  The  Chamber, turning to the particular  features  of  the
   present  case,  held that the approach taken by the  German  courts
   reflected the underlying legislation which put fathers of  children
   born  out of wedlock in a different, less favourable position  than
   divorced  fathers.  In this connection, the Chamber  observed  that
   unlike the latter, natural fathers had no right of access to  their
   children  and  the  mother's  refusal  of  access  could  only   be
   overridden  by  a  court when access was "in the  interest  of  the
   child". For the Chamber, the crucial point was that the courts  had
   not  regarded contact between a child and the natural father  prima
   facie as in the child's interest. The Chamber considered that  even
   though  the District Court's decision had contained the formulation
   that  there would be a risk to the child's mental and psychological
   well-being  had  she to take up contact with the applicant  against
   her  wish, the mother's initial prohibition on further contact  and
   her  influence on the child had remained decisive (paragraphs 50  -
   52).
       78.  As  regards  the  justification  of  that  difference   in
   treatment,  the  Chamber, considering the particular  circumstances
   of  the  instant  case,  was  not  persuaded  by  the  Government's
   argument  that in general, fathers of children born out of  wedlock
   lacked  interest in contact with their children and might  leave  a
   non-marital relationship at any time, and concluded that there  had
   been  a breach of Article 14 of the Convention, taken together with
   Article 8 (paragraphs 53 - 58).
                                   
                      2. The parties' submissions
                                   
       (a) The applicant
       79.  The  applicant considered that a difference  in  treatment
   between  fathers  of  children  born  in  wedlock  and  fathers  of
   children  born  out  of  wedlock could not  be  justified.  In  his
   submission,  the  general  and abstract argument  that  fathers  of
   children  born out of wedlock often showed no interest  in  contact
   with  their children did not apply to him and, in any event,  given
   the   growing  number  of  unmarried  partnerships,  it  no  longer
   corresponded to present-day conditions.
       80.  As  regards the exclusion of the possibility of a  further
   appeal,  the decisive issue was the difference in treatment between
   fathers  of  children born in wedlock and fathers of children  born
   out   of  wedlock.  In  the  applicant's  submission,  the  Federal
   Constitutional  Court's decision referred to by the Government  was
   outdated   and  did  not  accord  with  the  currently   recognised
   constitutional  obligation  to create  for  children  born  out  of
   wedlock   the  same  conditions  for  their  physical  and   mental
   development in society as for children born in wedlock.
       (b) The Government
       81.  The  Government  argued that,  in  the  past,  fathers  of
   children  born out of wedlock had frequently shown no  interest  in
   their  children.  Section  1711 з 2  of  the  Civil  Code  had  not
   therefore  been regarded as discriminatory (Glaichauf  v.  Germany,
   application  No.  9530/81,  Commission decision  of  14  May  1984,
   unreported).  The German legislature had reacted to recent  changes
   in  social  attitudes  with  the Law of  December  1997  on  Family
   Matters.  Notwithstanding this reform, section 1711  of  the  Civil
   Code had been compatible with the Convention.
       82. In any event, as in the Elsholz case (Elsholz, cited above,
   зз  59  -  61), the application of section 1711 in the  applicant's
   case  had  not amounted to discrimination. In this connection,  the
   Government referred to the District Court's reasoning, as  endorsed
   by  the Regional Court, that an enforceable right of access was not
   in  the  child's  interest, if she was opposed to contact  and  her
   mental  and  psychological well-being would be endangered  thereby.
   Accordingly, the German courts had based their decisions  not  only
   on  the  ground that access would not serve the child's well-being,
   but  on the much stronger reason that it was incompatible with  the
   child's well-being.
       83. The Government further considered that the exclusion of the
   possibility of a further appeal in access proceedings concerning  a
   child born out of wedlock was justified (former section 63a of  the
   Act   on   Non-Contentious  Proceedings).  They  referred  to   the
   reasoning of the Federal Constitutional Court in a decision  of  27
   April  1989  (1  BvR 718/88), according to which  the  factual  and
   legal situations of children born in wedlock and children born  out
   of  wedlock  and  those of their fathers were  not  comparable,  as
   children  born  in  wedlock  were,  as  a  rule,  covered  by   the
   constitutional protection of existing marriages from the moment  of
   their  birth,  which  was not the case for  children  born  out  of
   wedlock.  Accordingly, the legislature could  reasonably  give  the
   family  courts  special jurisdiction in all  disputes  relating  to
   marriage. In any event the differences were negligible, two  levels
   of  jurisdiction  being  available in both cases  and  the  further
   appeal  constituting  the  exception in access  proceedings,  which
   should be determined speedily.
                                   
                       3. The Court's assessment
                                   
       (a) Main principles
       84.   Article   14  only  complements  the  other   substantive
   provisions  of  the  Convention  and  the  Protocols.  It  has   no
   independent  existence since it has effect solely  in  relation  to
   "the  enjoyment  of the rights and freedoms" safeguarded  by  those
   provisions.  Although  the  application  of  Article  14  does  not
   presuppose a breach of those provisions - and to that extent it  is
   autonomous  - there can be no room for its application  unless  the
   facts  at issue fall within the ambit of one or more of the  latter
   (see,   among  many  other  authorities,  Abdulaziz,  Cabales   and
   Balkandali  v. the United Kingdom, judgment of 28 May 1985,  Series
   A  No.  94, p. 35, з 71, and Karlheinz Schmidt v. Germany, judgment
   of 18 July 1994, Series A No. 291-B, p. 32, з 22).
       The  Court finds that the facts of the instant case fall within
   the  scope of Article 8 of the Convention (see paragraph 44  above)
   and that, accordingly, Article 14 is applicable.
       (b) Section 1711 з 2 of the German Civil Code
       85. As to the situation of divorced fathers of children born in
   wedlock in comparison with that of fathers of children born out  of
   wedlock,  the  Court observes at the outset that, at  the  material
   time,  the  relevant  provisions of the German Civil  Code,  namely
   section  1634 з 1 regarding parents not having custody of  children
   born  in wedlock and section 1711 з 2 regarding fathers of children
   born  out of wedlock, contained different standards (see paragraphs
   30  - 31 above). The former category of parent had a legal right to
   access  which could be restricted or suspended if necessary in  the
   child's  interest, whereas the latter's personal  contact  depended
   on  a  favourable  decision by the child's mother  or  on  a  court
   ruling finding such contact to be in the child's interest.
       86.  In  cases  arising  from individual  applications  it  is,
   however,  not the Court's task to examine the domestic  legislation
   in  the  abstract,  but it must examine the manner  in  which  that
   legislation  was  applied  to  the  applicant  in  the   particular
   circumstances.  The Court therefore does not find it  necessary  to
   consider  whether  the former German legislation as  such,  namely,
   section  1711  з  2  of  the  Civil  Code,  made  an  unjustifiable
   distinction  between fathers of children born out  of  wedlock  and
   divorced  fathers, such as to be discriminatory within the  meaning
   of  Article 14 of the Convention. The question to be decided by the
   Court  is whether the application of section 1711 з 2 of the  Civil
   Code  in the present case led to an unjustified difference  in  the
   treatment  of  the  applicant in comparison  with  the  case  of  a
   divorced couple (see Elsholz, cited above, з 59).
       87.  The  conclusion of the Chamber was that the German  courts
   had discriminated against the applicant. It reasoned as follows:
       "51.  The  approach taken by the German courts in  the  present
   case  reflects  the  underlying legislation which  put  fathers  of
   children  born  out  of  wedlock in a  different,  less  favourable
   position than divorced fathers. Unlike the latter, natural  fathers
   had  no  right of access to their children and the mother's refusal
   of  access could only be overridden by a court when access was  "in
   the  interest  of  the child". Under such rules and  circumstances,
   there  was  evidently a heavy burden of proof  on  the  side  of  a
   father  of a child born out of wedlock. The crucial point  is  that
   the  courts did not regard contact between child and natural father
   prima  facie as in the child's interest, a court decision  granting
   access  being the exception to the general statutory rule that  the
   mother  determined the child's relations with the father.  Even  if
   the  District Court's decision contains the formulation that  there
   was  a  risk to the child's mental and psychological well-being  if
   she  had  to take up contact with the applicant against  her  wish,
   the  mother's  initial  prohibition  of  further  contact  and  her
   influence  on  the child remained decisive. Accordingly,  there  is
   sufficient  reason  to  conclude that the applicant  as  a  natural
   father  was  treated  less favourably than  a  divorced  father  in
   proceedings to suspend his existing right of access.
       52.  In  this  context,  the  Court  has  also  considered  the
   applicant's  argument  as to a procedural difference,  namely,  the
   exclusion  of  a  further appeal under the Act  on  Non-Contentious
   Proceedings in the version in force at the relevant time.
       53. For the purposes of Article 14 a difference in treatment is
   discriminatory   if   it   has   no   objective   and    reasonable
   justification,  that is if it does not pursue a legitimate  aim  or
   if  there  is  not  a  reasonable relationship  of  proportionality
   between  the  means  employed and the aim sought  to  be  realised.
   Moreover, the Contracting States enjoy a margin of appreciation  in
   assessing  whether  and  to  what extent differences  in  otherwise
   similar  situations  justify a different treatment  (see  Camp  and
   Bourimi v. the Netherlands, No. 28369/95, з 37, ECHR 2000-X).
       54.  According  to the Court's case-law, very  weighty  reasons
   need  to  be  put forward before a difference in treatment  on  the
   ground  of birth out of wedlock can be regarded as compatible  with
   the  Convention  (see  Camp and Bourimi v. the  Netherlands,  cited
   above, з 38).
       55.  In  the  present case, the Court is not persuaded  by  the
   Government's  arguments, which are based on general  considerations
   that  fathers  of  children born out of wedlock  lack  interest  in
   contact   with  their  children  and  might  leave  a   non-marital
   relationship at any time.
       56.  Such considerations did not apply in the applicant's case.
   He  had acknowledged paternity and had in fact been living with the
   mother at the child's birth in 1981. Their relationship only  broke
   up  several  years later when the child was more  than  five  years
   old. More important, he had continued to show concrete interest  in
   contact with her for sincere motives.
       57.  As the Government rightly pointed out, the number of  non-
   marital  families  had  increased. When  deciding  the  applicant's
   case,  the  Regional Court stated the urgent need  for  legislative
   reform.  Complaints  challenging  the  constitutionality  of   this
   legislation  were pending before the Federal Constitutional  Court.
   The amended Law on Family Matters eventually entered into force  in
   July 1998.
       The  Court wishes to make it clear that these amendments cannot
   in  themselves  be taken as demonstrating that the  previous  rules
   were contrary to the Convention. They do however show that the  aim
   of  the  legislation  in  question, namely the  protection  of  the
   interests  of  children and their parents,  could  also  have  been
   achieved  without distinction on the ground of birth (see,  mutatis
   mutandis,  Inze v. Austria, judgment of 28 October 1987,  Series  A
   No. 126, p. 18, з 44)."
       88.  The Grand Chamber has found above, under Article 8 of  the
   Convention,  that the German court decisions refusing  access  were
   taken  in the child's interest. In this connection the Court  noted
   the  courts'  reasoning  that the then thirteen-year-old  girl  had
   expressed the clear wish not to see the applicant and had  done  so
   for  several years, so that forcing her to see him would  seriously
   disturb  her  emotional and psychological balance. The  Court  also
   accepted  that  the decision-making process provided the  applicant
   with the requisite protection of his interests.
       89. The Court must therefore determine whether the interference
   with  the  applicant's right to family life, which  was  in  itself
   permissible  under  paragraph  2  of  Article  8,  occurred  in   a
   discriminatory  manner (see the case "relating to  certain  aspects
   of  the  laws  on  the  use of languages in education  in  Belgium"
   (merits), judgment of 23 July 1968, Series A No. 6, pp. 33 - 34,  з
   9;  National  Union of Belgian Police v. Belgium,  judgment  of  27
   October  1975, Series A No. 19, p. 19, з 44; {Rekvenyi} v.  Hungary
   [GC],  No.  25390/94, ECHR 1999-III, з 67; see  also  East  African
   Asians  v.  the  United Kingdom, No. 4626/70 et  al.,  Commission's
   report  of  14 December 1973, Decisions and Reports 78,  p.  67,  з
   226).
       90.  The  Court agrees with the Chamber that there are elements
   distinguishing  the  present  case from  the  Elsholz  case  (cited
   above,  зз  60 - 61). In the Elsholz case the Court noted  that  it
   could  not be said on the facts of that case that a divorced father
   would  have  been  treated more favourably. In that  connection  it
   observed  that the German courts' decisions were clearly  based  on
   the  danger to the child's development if he had to resume  contact
   with  his  father,  the applicant, contrary  to  the  will  of  the
   mother,  and  on  the finding that contact would negatively  affect
   the   child.  Moreover,  the  Federal  Constitutional   Court   had
   confirmed  that the ordinary courts had applied the  same  test  as
   would have been applied to a divorced father.
       91.  In  the  present  case  the  German  courts  rejected  the
   applicant's  argument  that  access  was  always  in  the   child's
   interest  and held that a court ruling under section 1711  з  2  of
   the  Civil  Code  depended on the circumstances. In  examining  the
   relevant  facts,  the courts, having regard to the statements  made
   by  the  then thirteen-year-old child in court, held that  she  had
   been  able  to  make up her own mind and had clearly  rejected  the
   idea  of  establishing  contact with  the  applicant  father.  When
   reaching  the  conclusion that forcing her to see him  against  her
   will  could  not  be justified, as her emotional and  psychological
   balance  would  be  seriously disturbed,  the  courts  prima  facie
   appeared  to  apply a test similar to that which  would  have  been
   applied   to  a  divorced  father.  Nevertheless,  they  explicitly
   adhered  to  the  standard  of whether  access  was  "in  the  best
   interest  of the child". In doing so, they gave decisive weight  to
   the  mother's initial prohibition on access and placed a burden  on
   the  applicant  father which was heavier than the one  on  divorced
   fathers under section 1634 з 1 of the Civil Code.
       92.  As  is  well  established  in  the  Court's  case-law,   a
   difference  in  treatment is discriminatory  for  the  purposes  of
   Article  14  if  it has no objective and reasonable  justification,
   that  is if it does not pursue a legitimate aim or if there is  not
   a  reasonable  relationship of proportionality  between  the  means
   employed and the aim sought to be realised. The Contracting  States
   enjoy  a  margin of appreciation in assessing whether and  to  what
   extent  differences  in  otherwise  similar  situations  justify  a
   different  treatment (see Abdulaziz, Cabales and Balkandali,  cited
   above, pp. 35 - 36, з 72).
       93.  The Court has already held that very weighty reasons  need
   to  be  put forward before a difference in treatment on the  ground
   of  birth  out  of or within wedlock can be regarded as  compatible
   with  the  Convention (see Mazurek v. France, No. 34406/97,  з  49,
   ECHR  2000-II,  and  Camp  and  Bourimi  v.  the  Netherlands,  No.
   28369/95,  зз  37  -  38, ECHR 2000-X). The  same  is  true  for  a
   difference  in  the treatment of the father of a child  born  of  a
   relationship where the parties were living together out of  wedlock
   as  compared  with  the father of a child born of a  marriage-based
   relationship.  The  Court discerns no such reason  in  the  instant
   case.
       94. There has accordingly been a violation of Article 14 of the
   Convention,  taken  together with Article  8,  in  respect  of  the
   application  of section 1711 з 2 of the Civil Code in  the  instant
   case.
       (c) Section 63a of the Act on Non-Contentious Proceedings
       95.  In  finding  a breach of Article 14, taken  together  with
   Article  8  of  the  Convention, the Chamber  also  considered  the
   procedural  difference, namely the exclusion of the possibility  of
   filing   a   further  appeal  under  the  Act  on   Non-Contentious
   Proceedings  in  the  version in force at the  relevant  time  (see
   paragraph 87 above, and з 52 of the Chamber's judgment).
       96.  The  Grand Chamber, like the Chamber, notes that,  in  the
   instant  case, the applicant was deprived by law of the possibility
   of  lodging a further appeal against the Regional Court's  decision
   refusing  access  to  his daughter. The possibility  of  a  further
   appeal,  to  which a father not having custody of a child  born  in
   wedlock  would have been entitled, was excluded on account  of  the
   applicant's  status as the father of a child born out  of  wedlock,
   and  this  difference in treatment was expressly  provided  for  in
   former  section 63a of the Act on Non-Contentious Proceedings  (see
   paragraph 36 above).
       97.  For the same reasons as those set out above in respect  of
   the  application  of  section 1711 з 2 of the  Civil  Code  in  the
   instant  case, this difference in treatment cannot be  regarded  as
   compatible with the Convention.
       98. Accordingly, there has also been a violation of Article  14
   of  the  Convention, taken together with Article  8,  in  that  the
   possibility  of  a  further appeal in the  access  proceedings  was
   excluded   under   section  63a  of  the  Act  on   Non-Contentious
   Proceedings.
                                   
               IV. Alleged violation of Article 6 alone
         and taken together with Article 14 of the Convention
                                   
       99.  In relation to his above complaints about the German court
   proceedings  concerning  his request  for  access  to  M.  and  the
   alleged  discrimination against him, the applicant also  relied  on
   Article  6 з 1 of the Convention. In so far as relevant, Article  6
   з 1 reads:
       "In  the  determination of his civil rights and obligations...,
   everyone  is  entitled to a fair hearing... by an  independent  and
   impartial tribunal...".
       100.  In the light of its above findings under Article 8  alone
   and  taken together with Article 14 (see paragraphs 74 - 75, 94 and
   98  above),  the  Court  does  not find  it  necessary  to  examine
   separately the applicant's complaints under Articles 6  and  14  of
   the Convention.
                                   
            V. Application of Article 41 of the Convention
                                   
       101. Article 41 of the Convention provides:
       "If  the  Court  finds that there has been a violation  of  the
   Convention  or  the Protocols thereto, and if the internal  law  of
   the   High   Contracting  Party  concerned  allows   only   partial
   reparation  to be made, the Court shall, if necessary, afford  just
   satisfaction to the injured party."
                                   
                               A. Damage
                                   
       102.  The applicant originally claimed 65,000 German marks (DEM
   - about EUR 32,500) for non-pecuniary damage.
       103.  The Chamber awarded DEM 55,000 (about EUR 28,120) by  way
   of   compensation  for  non-pecuniary  damage  in  respect  of  the
   violations  it found of Articles 8 and 14, as he had at least  lost
   the  opportunity to ensure his interests in the access  proceedings
   and had been the victim of procedural defects and discrimination.
       104.  In the present proceedings the Government submitted  that
   the  Chamber,  in assessing the non-pecuniary damage  sustained  by
   the  applicant,  had overlooked the fact that the  interruption  of
   contact  prior  to  his  second request for  access  had  not  been
   attributable to the Federal Republic of Germany.
       In  the applicant's submission, the Chamber's reasoning related
   solely  to  the second set of access proceedings. In any event,  he
   had  not voluntarily withdrawn his request for access in the  first
   set of proceedings.
       105.  The Grand Chamber has found a violation of Article 14  of
   the Convention, in conjunction with Article 8, but no violation  of
   the  substantive right to respect for family life under  Article  8
   itself.  The  discrimination in the enjoyment of the  application's
   right  to  respect for his family life must have  caused  him  some
   distress  and frustration, which the finding of a violation  cannot
   on  its  own  adequately compensate. Making  an  assessment  on  an
   equitable  basis, the Court awards the applicant  the  sum  of  EUR
   20,000 by way of compensation.
                                   
                         B. Costs and expenses
                                   
       106.  The  applicant originally claimed DEM  5,000  (about  EUR
   2,556)  for  costs and expenses incurred before the German  courts.
   Having  been  granted legal aid, he did not claim additional  costs
   and  expenses  in respect of the proceedings before the  Convention
   institutions.
       107.  The  Chamber,  in the absence of any  receipts  or  other
   supporting  documents,  was not persuaded that  the  applicant  had
   incurred  costs and expenses in the amount claimed and awarded  him
   DEM 2,500 (about EUR 1,278).
       108.  The parties have not addressed this matter in the present
   proceedings.  The  grant of legal aid continued to  apply  for  the
   purposes of the Article 43 proceedings.
       109.  Costs  and expenses will not be awarded under Article  41
   unless   it  is  established  that  they  were  actually  incurred,
   necessarily incurred and also reasonable as to quantum (see  Sunday
   Times  v.  the United Kingdom (Article 50), judgment of 6  November
   1980,  Series A No. 38, p. 13, з 23). Furthermore, legal costs  are
   only  recoverable in so far as they relate to the  violation  found
   (Beyeler v. Italy (Just satisfaction) [GC], No. 33202/96, з 27,  28
   May 2002).
       110.  The Court has found a violation of Article 14 in relation
   to  the  applicant's  claim under Article 8, considering  that  the
   German  court  proceedings  were  discriminatory.  Deciding  on  an
   equitable basis, it awards the applicant the sum of EUR 2,500.
                                   
                          C. Default interest
                                   
       111.  The  Court  considers  it appropriate  that  the  default
   interest  should  be  based on the marginal  lending  rate  of  the
   European  Central  Bank, to which should be added three  percentage
   points.
                                   
                     FOR THESE REASONS, THE COURT
                                   
       1.  Holds  by  fourteen votes to three that there has  been  no
   violation of Article 8 of the Convention;
       2.  Holds by ten votes to seven that there has been a violation
   of  Article 14 of the Convention, taken together with Article 8, in
   respect  of  the application of section 1711 з 2 of the Civil  Code
   in the instant case;
       3. Holds unanimously that there has been a violation of Article
   14  of  the Convention, taken together with Article 8, in that  the
   possibility  of  a  further appeal in the  access  proceedings  was
   excluded   under   section  63a  of  the  Act  on   Non-Contentious
   Proceedings;
       4.  Holds  unanimously  that it is  not  necessary  to  examine
   separately  the  applicant's  complaint  under  Article  6  of  the
   Convention, whether taken alone or in conjunction with Article 14;
       5. Holds by thirteen votes to four
       (a)  that the respondent State is to pay the applicant,  within
   three  months,  the  following amounts plus any  tax  that  may  be
   chargeable:
           (i) EUR 20,000 (twenty thousand euros)  in respect of non-
       pecuniary damage;
           (ii) EUR  2,500  (two  thousand  five  hundred  euros)  in
       respect of costs and expenses;
       (b)  that  from the expiry of the above-mentioned three  months
   until  settlement  simple interest shall be payable  on  the  above
   amounts  at  a  rate  equal to the marginal  lending  rate  of  the
   European  Central  Bank  during  the  default  period  plus   three
   percentage points;
       6. Dismisses unanimously the remainder of the applicant's claim
   for just satisfaction.
   
       Done  in  English  and  in French, and delivered  at  a  public
   hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 8 July 2003.
   
                                                      Luzius WILDHABER
                                                             President
                                                                      
                                                          Paul MAHONEY
                                                             Registrar
   
   
   
   
   
   
       In accordance with Article 45 з 2 of the Convention and Rule 74
   з  2  of the Rules of Court, the following opinions are annexed  to
   this judgment:
       (a)  Joint partly dissenting opinion of Mr Wildhaber, Mrs Palm,
   Mr Lorenzen, Mr Jungwiert, Mrs Greve, Mr Levits and Mrs Mularoni.
       (b)  Partly dissenting opinion of Mr Ress joined by  Mr  Pastor
   Ridruejo and Mr {Turmen}.
   
                                                                  L.W.
                                                                      
                                                                P.J.M.
                                   
               JOINT PARTLY DISSENTING OPINION OF JUDGES
          WILDHABER, PALM, LORENZEN, JUNGWIERT, GREVE, LEVITS
                             AND MULARONI
                                   
       1.  To  our regret we are unable to join the majority in  their
   finding  of  a violation of Article 14 in conjunction with  Article
   8.  We  see  no reason to depart from the Court's findings  in  the
   Elsholz case, where the Court found no violation of Article  14  in
   conjunction with Article 8.
       2.  We  have a different understanding of the findings  of  the
   national  courts. As a basic point we agree with the majority  that
   the  national  courts when reaching their conclusions  appeared  to
   apply  a  test similar to that which would have been applied  to  a
   divorced father (see paragraph 91 of the judgment).
       3. The majority then cite the reference in the national courts'
   judgments to section 1711 з 2 of the Civil Code and their  recourse
   to  the formula of "in the child's interest" as it appears in  that
   provision.
       In our view that is an overly formalistic approach. The Court's
   task  is  not  to examine the domestic legislation in the  abstract
   but  to examine the manner in which the legislation was applied  to
   the applicant in the particular circumstances (see paragraph 86  of
   the   judgment).  That  means  that  the  formal  reference  to   a
   particular provision of the Civil Code and the particular  formulas
   used  in  the domestic judgments are not decisive. What is decisive
   is  the  substance of the national court judgment - namely, whether
   the  treatment of the applicant as the father of a child  born  out
   of  wedlock  was different in comparison with that  of  a  divorced
   father.
       4. In the present case, the German courts found that forcing  a
   thirteen-year-old  girl  to  see the applicant  against  her  will,
   which   had  been  stated  clearly  and  for  a  long  time,  would
   "seriously   disturb  her  emotional  and  psychological   balance"
   (paragraph  23).  The  courts, having regard to  the  child's  best
   interest, concluded that the only justifiable decision was  not  to
   grant access.
       In  such circumstances, we are not persuaded that those  courts
   placed a burden on the applicant which was heavier than the one  on
   divorced fathers under section 1634 з 1 of the Civil Code. In  both
   cases  access  would not be granted. This means that there  was  no
   difference  in  treatment  between the  applicant  and  a  divorced
   father.
       5.  Having regard to the above considerations, we find that the
   application  of section 1711 з 2 of the Civil Code in  the  instant
   case  did  not  give  rise  to  a  breach  of  Article  14  of  the
   Convention, taken together with Article 8.
       6.  On  the  other  hand we agree with the  majority  that  the
   exclusion of the possibility of a further appeal under section  63a
   of   the   Act   on   Non-Contentious   Proceedings   amounted   to
   discrimination  against the applicant and was therefore  in  breach
   of  Article 14, taken together with Article 8 (see paragraphs 95  -
   98 of the judgment).
                                   
                  PARTLY DISSENTING OPINION OF JUDGE
          RESS JOINED BY JUDGES PASTOR RIDRUEJO AND {TURMEN}
                                   
       1. As in the case of Sahin v. Germany, we regret that we cannot
   agree  with the majority's opinion that there has been no violation
   of  Article  8 in relation to the procedural requirements  implicit
   in this Article of the Convention.
       On  the  other hand, we share the opinion of the Grand  Chamber
   which  endorsed the view of the Fourth Section that  there  was  no
   substantive  violation  of  Article 8. The  reasons  given  by  the
   German  courts  to justify their decisions refusing access,  namely
   that  the then thirteen-year-old girl had expressed the clear  wish
   not  to  see her father, the applicant, and had done so for several
   years,  so that forcing her to see him would seriously disturb  her
   emotional  and  psychological  balance,  are  convincing  and   not
   arbitrary  and,  as  we agree, the relevant decisions  were  indeed
   taken  in  the interest of the child. It is not for this  Court  to
   supervise  the  national  courts'  findings  in  relation  to   the
   interests  of  a  child except in cases where  their  reasoning  is
   clearly arbitrary and would in the end harm the child's health  and
   development.  We  fully  agree with  the  reasoning  of  the  Grand
   Chamber  in  paragraphs 57 to 60 of the judgment and we would  like
   to  stress that it is completely wrong to assume that the Court has
   increasingly  entered  into  the  material  elements  of  the  best
   interests of children in the field of parental rights of access.
       2.  The  fundamental issue raised by this case under Article  8
   concerns  the  procedural requirements implicit  in  this  Article,
   requirements  which the Court has already developed  and  clarified
   on  many occasions. It is one of the basic requirements in relation
   to  parents'  rights of access to their children that  there  exist
   legal  safeguards  designed to secure the effective  protection  of
   the  rights  of  parents and children to respect for  their  family
   life  (see Elsholz v. Germany [GC], No. 25735/94, з 49, ECHR  2000-
   VIII;  Kutzner v. Germany, No. 46544/99, зз 65 - 66,  ECHR  2002-I;
   and  Covezzi  and Morselli v. Italy, No. 52763/99, 9 May  2003).  A
   decisive  element of these "parental rights of access"  resides  in
   the  question whether the level of involvement of the applicant  in
   the  decision-making process, seen as a whole,  provided  him  with
   the  requisite  protection of his interests.  The  procedural  rule
   should  be that first established in Elsholz (cited above),  namely
   that  the  domestic courts should assess the difficult question  of
   the  child's  best interest on the basis of a reasoned  and  up-to-
   date  psychological report, and that the child, if possible, should
   be "heard" by the psychological expert and the court.
       3.  As  the  Chamber rightly stated, the District  Court  which
   heard  the child and the parents had only the psychologist's rather
   superficial  submissions to hand, which had been  prepared  in  the
   context  of  the first set of proceedings two years previously;  it
   did  not have at its disposal any new psychological expert evidence
   in  order  to  evaluate  the  child's seemingly  firm  wishes.  The
   procedural  requirement  to  have up-to-date  psychological  expert
   evidence  in  order to obtain correct and complete  information  on
   the  child's relationship with the applicant as the parent  seeking
   access  to  the child would seem an indispensable prerequisite  for
   establishing  a  child's true wishes and thereby  striking  a  fair
   balance   between   the   interests  at  stake.   This   procedural
   requirement  is endorsed even more by recent research  on  the  so-
   called  parental  alienation  syndrome  ("PAS"),  which  has   been
   described  by  Richard  A.  Gardner  in  the  American  Journal  of
   Forensic  Psychology (2001, pp. 61 - 106) under the  title  "Should
   courts  order  PAS  children  to visit/reside  with  the  alienated
   parent?  A  follow-up study", and which has received an  increasing
   amount  of attention. Courts should therefore address the  question
   whether  parental alienation syndrome is present and what  specific
   consequences such a syndrome could have on the child's  development
   and  -  as the Chamber put it - on the establishment of "a  child's
   true  wishes". It is also noteworthy that the psychologist who  was
   heard  by  the  District Court in the first set of  proceedings  in
   1992  had tried to arrange a meeting between the applicant and  his
   child,   which,  however,  had  been  cancelled  by   the   child's
   stepfather  (paragraph 16 of the judgment). It  is  true  that  the
   District  Court judge, in the second set of proceedings, heard  the
   thirteen-year-old M., who stated that she did not wish to  talk  to
   or   see   the  applicant.  However,  since  the  last   and   only
   psychological expert opinion (a one-page submission) was  submitted
   in  April  1992, there was no other opinion about the  truthfulness
   of  the wishes expressed by the child and the question how far  and
   how  strongly she was influenced by her mother and her  stepfather.
   To  give the applicant the chance of effective participation in the
   proceedings,  we  would prefer to have adhered to the  normal  rule
   taken  from Elsholz that an up-to-date psychological expert opinion
   is  necessary  to evaluate the child's statements and to  establish
   whether  she is able to make up her own mind. The statements  of  a
   ten-  or  thirteen-year-old girl, whether she is heard in court  or
   not,  cannot  always  be decisive or even indicative  of  her  true
   wishes.  In such a complex situation, where the alienation  of  the
   child  from  her  natural  father by the strong  influence  of  her
   mother  and  her  stepfather  can be  perceived,  a  more  thorough
   approach  has  to be taken and an effective and genuine  chance  of
   participation has to be given to the natural father.
       4.  As can be seen from the reasoning of the District Court  in
   its  judgment  of  1  June  1994 and the Rostock  Regional  Court's
   judgment of 17 June 1994, the law in force in the material  time  -
   that  is, section 1711 (1) and (2) - strongly influenced the  whole
   reasoning  and  procedure. Under German  law  it  was  the  mother,
   having  sole custody, who determined the father's access.  Only  if
   it  was  in the child's interest to have personal contact with  the
   father could the guardianship court decide that the father had  the
   right  to  such  contact. It seems that this led both  courts,  the
   District  Court  and the Regional Court, to place  substantial,  if
   not  decisive,  emphasis  from the very  beginning  on  the  wishes
   expressed  by the child. This application of section  1711  of  the
   Civil  Code  placed  the whole burden of proof  on  the  applicant,
   requiring him to show that even against the clearly stated will  of
   his daughter, personal contact with her biological father would  be
   in  her  interest.  Such  proof could  only  be  established  by  a
   thorough psychological expert opinion, which would have to  include
   the  questions  whether  the child had  really  expressed  her  own
   wishes or more or less those of her mother and her stepfather,  and
   whether a meeting with her biological father, such as the one  that
   the  psychologist had tried to arrange in 1992, would be useful for
   the  development of relations between the child and her  biological
   father.  The  absence of a new psychological expert opinion  was  a
   clear  result  of  the  disadvantages of  the  legal  situation  of
   children  born out of wedlock at the material time. We  agree  that
   this legislation violated Article 8 in conjunction with Article  14
   of  the  Convention and we furthermore conclude that this violation
   had  a  direct  impact on the denial of the applicant's  procedural
   rights inherent in Article 8 of the Convention itself.
   
   

<<< Назад

 
Реклама

Новости


Реклама

Новости сайта Тюрьма


Hosted by uCoz