Право
Навигация

 

Реклама




 

 

Ресурсы в тему

 

Реклама

Секс все чаще заменяет квартплату

Новости законодательства Беларуси

 

СНГ Бизнес - Деловой Портал. Каталог. Новости

 

Рейтинг@Mail.ru


Законодательство Российской Федерации

Архив (обновление)

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ОТ 30.11.2004 ДЕЛО "КЛЯХИН (KLYAKHIN) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" [РУС., АНГЛ.]

(по состоянию на 20 октября 2006 года)

<<< Назад


                                           [неофициальный перевод] <*>
                                   
                  ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
                                   
                             ВТОРАЯ СЕКЦИЯ
                                   
         ДЕЛО "КЛЯХИН (KLYAKHIN) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
                          (Жалоба N 46082/99)
                                   
                          ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
                                   
                   (Страсбург, 30 ноября 2004 года)
   
   --------------------------------
       <*>  Перевод  предоставлен Уполномоченным Российской  Федерации
   при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.
   
       По делу "Кляхин против Российской Федерации" Европейский суд по
   правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:
       Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,
       А.Б. Бака,
       И. Кабрала Баррето,
       К. Юнгвирта,
       В. Буткевича,
       А. Ковлера,
       А. Муларони, судей,
       а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,
       заседая за закрытыми дверями 14 октября 2003 г. и 9 ноября 2004
   г.,
       вынес на последнем заседании следующее Постановление:
   
                               ПРОЦЕДУРА
   
       1.  Дело  было инициировано жалобой (N 46082/99),  поданной  24
   июля  1998  г.  в  Европейскую комиссию по правам  человека  против
   Российской     Федерации    гражданином     России     Константином
   Владимировичем  Кляхиным  (далее  -  заявитель)  в  соответствии  с
   бывшей  статьей 25 Европейской конвенции о защите прав  человека  и
   основных свобод.
       2.  Интересы  заявителя в Европейском суде представляли  Кирилл
   Коротеев,  Дина  Ведерникова и Уильям Бауринг, юристы  Европейского
   центра защиты прав человека - центра "Мемориал" (EHRAC/Memorial)  -
   общественной  правозащитной организации,  расположенной  в  городах
   Москве  и  Лондоне. Власти Российской Федерации в Европейском  суде
   были   представлены   Уполномоченным   Российской   Федерации   при
   Европейском суде по правам человека П.А. Лаптевым.
       3.  Заявитель  утверждал, в частности, что его  предварительное
   содержание  под  стражей  было  чрезмерно  длительным  в  нарушение
   пункта  3  статьи  5  Конвенции и что у него  не  было  возможности
   обжаловать  его  предварительное заключение в  нарушение  пункта  4
   статьи  5  Конвенции.  Он также утверждал,  что  уголовное  дело  в
   отношении  него  не было рассмотрено в разумный  срок  в  нарушение
   положений пункта 1 статьи 6 Конвенции. Ссылаясь на статьи  8  и  13
   Конвенции,  заявитель  утверждал, что  администрация  следственного
   изолятора проверяла его переписку с Европейским судом и что у  него
   не  было  внутренних средств правовой защиты в  связи  с  этим.  Он
   также   утверждал,   что   администрация  следственного   изолятора
   препятствовала в доставлении ему корреспонденции Европейского  суда
   в нарушение положений статьи 34 Конвенции.
       4.  Жалоба  была передана в Европейский суд 1 ноября  1998  г.,
   когда  вступил в силу Протокол N 11 к Конвенции (пункт 2  статьи  5
   Протокола N 11 к Конвенции).
       5.  Жалоба  была передана на рассмотрение в Третью секцию  Суда
   (пункт  1  правила  52  Регламента Суда). В рамках  секции  Палата,
   рассматривающая   дело  (пункт  1  статьи   27   Конвенции),   была
   сформирована в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента.
       6.  Решением  от  14  октября 2003 г. Европейский  суд  признал
   жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.
       7.  1  ноября 2004 г. <*> Европейский суд изменил состав  своих
   секций (пункт 1 правила 25 Регламента Суда). Дело было передано  на
   рассмотрение во Вторую секцию в новом составе.
   --------------------------------
       <*> Так в тексте.
   
       8.  Заявитель  и  власти Российской Федерации представили  свои
   замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента).
   
                                 ФАКТЫ
                                   
                        I. Обстоятельства дела
   
       9.   Заявитель,  Константин  Владимирович  Кляхин  -  гражданин
   России,  1966 года рождения, проживает в г. Армавире, Краснодарский
   край, Российская Федерация.
   
   
                     1. Предварительное заключение
                   и производство по уголовному делу
   
       10. 13 августа 1997 г. заявитель был задержан и запуган группой
   людей  предположительно потому, что последние хотели, чтобы он  дал
   показания  против  своего родственника К. - сотрудника  прокуратуры
   г. Армавира.
       11. 26 августа 1997 г. заявитель был арестован по подозрению  в
   соучастии   в   грабеже   вместе  с  К.   и   третьим   лицом,   У.
   Соответствующее  обвинение против заявителя  было  выдвинуто  теми,
   кто, предположительно, запугивал его.
       12.  С  26  по  29  августа  1997 г.  заявителя  несколько  раз
   допрашивал следователь прокуратуры, иногда в присутствии  прокурора
   г.  Армавира.  Заявителю был назначен адвокат,  однако  г-н  Кляхин
   отказался от его услуг, поскольку не доверял ему.
       13.  29  августа  1997  г. прокурор г. Армавира  санкционировал
   заключение  заявителя под стражу по подозрению в совершении  кражи.
   5  сентября 1997 г. заявителю было официально предъявлено обвинение
   в соучастии в разбое.
       14.  11  сентября  1997  г. заявитель  обжаловал  законность  и
   обоснованность   заключения  под  стражу.   6   октября   1997   г.
   Армавирский городской суд отказал в удовлетворении его  жалобы  без
   приведения на то причин.
       15.  24  января 1998 г. предварительное расследование  по  делу
   было  окончено,  и  заявитель  получил возможность  ознакомиться  с
   материалами  дела  с  24  по  27 января  1998  г.  На  этой  стадии
   присутствовал   адвокат,  от  услуг  которого   заявитель   позднее
   отказался.  Обвинительное  заключение в  отношении  заявителя  было
   направлено в Армавирский городской суд 27 или 28 января 1998 г.
       16.   26  января  1998  г.  уголовное  дело  было  передано   в
   Армавирский  городской суд. После этого все  жалобы  и  ходатайства
   заявителя,  поданные  в  другие органы власти,  были  направлены  в
   указанный   суд   в   соответствии   со   статьей   217   Уголовно-
   процессуального кодекса РСФСР.
       17.  16  февраля  1998  г. Армавирский городской  суд  назначил
   первое  судебное заседание по делу на 4 марта 1998 г.  В  отношении
   заявителя  и двух других обвиняемых по делу была оставлена  прежняя
   мера пресечения в виде заключения под стражу без указания причин.
       18.  4 марта 1998 г. судья Армавирского городского суда отложил
   рассмотрение  дела,  поскольку установил,  что  заявитель  не  имел
   возможности в полном объеме ознакомиться с материалами дела.  С  19
   февраля  по  27  марта  1998  г. г-ну  Кляхину  было  предоставлено
   дополнительное  время  для  ознакомления  с  материалами   дела   и
   официально  вручено обвинительное заключение. Заявитель  утверждал,
   что  ему  представлялись только короткие отрезки времени в  течение
   нескольких дней для ознакомления с 600 страницами материалов  дела.
   Он  также утверждал, что был скован наручниками при ознакомлении  с
   указанными  материалами,  а  также  что  у  него  были  проблемы  с
   копированием соответствующих документов.
       19.  20  апреля  1998  г.  назначенное  судебное  заседание  не
   состоялось   по  причине  отсутствия  потерпевших   и   одного   из
   представителей  подсудимых.  22  апреля  1998  г.  судья   назначил
   психиатрическое  освидетельствование  подсудимого  У.   и   отложил
   рассмотрение дела.
       20.  Как представляется, следующие слушания были назначены,  но
   отложены или прекращены 31 августа и 30 сентября 1998 г.,  5  и  20
   января 1999 г.
       21.  5 мая 1998 г. в отношении Российской Федерации вступила  в
   силу Европейская конвенция о защите прав человека.
       22.  30  сентября  1998  г.  Армавирский  городской  суд  своим
   определением  отклонил ходатайства заявителя и  подсудимого  К.  об
   освобождении из-под стражи, мотивировав тем, что "на данной  стадии
   разбирательства  их освобождение могло повлиять на  дальнейший  ход
   судебного   разбирательства   по   делу".   11   ноября   1998   г.
   Краснодарский   краевой  суд  оставил  без  удовлетворения   жалобу
   подсудимого К. на это Решение суда.
       23. Определением Армавирского городского суда от 21 января 1999
   г.  рассмотрение дела было отложено в связи с болезнью У.  Этим  же
   определением  суда  был  продлен  срок  заключения  заявителя   под
   стражей.  25  января 1999 г. г-н Кляхин подал жалобу  прокурору  г.
   Армавира в связи с продлением срока своего ареста. 5 марта 1999  г.
   он  был  проинформирован  о  том, что его  содержание  под  стражей
   является   законным,  и  что  он  может  обжаловать  законность   и
   обоснованность содержания под стражей в Армавирский городской суд.
       24. Разбирательство дела было возобновлено 29 марта 1999 г.,  и
   6  апреля  1999  г.  Армавирский  городской  суд  направил  дело  в
   прокуратуру для производства дополнительного расследования.
       25.  8  и  16  апреля 1999 г. заявитель подавал жалобы  на  имя
   председателя  Армавирского городского суда, оспаривая применение  к
   нему заключения под стражу. Ответов на эти жалобы он не получил.
       26.   27   апреля  1999  г.  прокурор  г.  Армавира   обжаловал
   Определение  от 5 марта 1999 г. о направлении дела для производства
   дополнительного  расследования.  16  июня  1999  г.   Краснодарский
   краевой суд отменил упомянутое Определение суда первой инстанции  и
   возвратил  дело  в Армавирский городской суд для рассмотрения  дела
   по  существу.  Краснодарский краевой суд также решил продлить  срок
   содержания под стражей заявителя и подсудимых К. и У. без  указания
   причин.
       27.  4  августа 1999 г. судебное разбирательство по  делу  было
   возобновлено,  а 16 августа 1999 г. заявитель был признан  виновным
   в  грабеже  и  осужден Армавирским городским  судом  к  пяти  годам
   лишения   свободы.  Его  интересы  представлял  адвокат.  Заявитель
   обжаловал приговор, и 20 октября 1999 г. Краснодарский краевой  суд
   оставил  без изменения приговор Армавирского городского  суда.  По-
   видимому,  г-н  Кляхин  не  присутствовал  на  заседании   по   его
   кассационной  жалобе,  и  он  был  проинформирован  об  итогах   ее
   рассмотрения  12  ноября  1999 г. Соответственно,  приговор  от  16
   августа  1999 г. вступил в законную силу, и заявитель был направлен
   в учреждение для отбывания наказания.
       28. 2 декабря 1999 г. президиум Краснодарского краевого суда  в
   порядке   надзора  по  представлению  председателя   Краснодарского
   краевого суда отменил приговор Армавирского городского суда  от  16
   августа  1999 г. (оставленный без изменения 20 октября 1999  г.)  в
   связи с допущенными процессуальными нарушениями и направил дело  на
   новое рассмотрение в суд первой инстанции.
       29. Дело было возвращено в Армавирский городской суд 20 декабря
   1999  года.  30  декабря  1999 г. заявитель  был  вновь  помещен  в
   Армавирский  следственный изолятор (СИЗО 18/2). 23  марта  2000  г.
   был назначен судья для рассмотрения дела.
       30.  17  апреля 2000 г. началось слушание по делу в Армавирском
   городском  суде,  который  18  апреля  2000  г.  назначил  судебно-
   психиатрическую экспертизу в отношении заявителя. Такая  экспертиза
   была  необходима по причине "странного поведения, которое  вызывало
   сомнения   в  психическом  состоянии  заявителя".  Само   поведение
   выражалось  в  "неадекватной  реакции  на  вопросы  [и]  постоянной
   подаче   надуманных   и  необоснованных  ходатайств".   В   течение
   нескольких  месяцев заявителю не предоставлялась копия  определения
   суда о назначении экспертизы. Он обжаловал указанное определение  и
   законность  своего  содержания под стражей в Армавирский  городской
   суд  19,  24 и 25 апреля 2000 г., а также 12, 23 и 25 мая 2000  г.,
   но  ответов на свои жалобы не получил. Заявитель также обращался  с
   жалобами  к прокурору г. Армавира 25 апреля 2000 г. и в прокуратуру
   Краснодарского  края 21 апреля 2000 г. В обоих случаях  он  получил
   ответ,  что  его  жалобы  направлены в Армавирский  городской  суд.
   Власти  Российской  Федерации проинформировали  Европейский  суд  о
   том,   что  данные  жалобы  касались  действий  судьи  суда  первой
   инстанции,   рассматривавшего  дело,  и  не  затрагивали   вопросов
   законности содержания под стражей.
       31.    Материалы   дела   были   направлены   в   Краснодарскую
   психиатрическую  больницу 3 мая 2000 года. 28  июня  2000  г.  дело
   было  возвращено в Армавирский городской суд, заключение экспертизы
   подготовлено   не   было.  20  июля  2000  г.  судья   Армавирского
   городского  суда  вынес  определение о  назначении  новой  судебно-
   психиатрической экспертизы на основе амбулаторного обследования  г-
   на  Кряхина.  Заявитель  объявил голодовку в  зале  суда,  которая,
   предположительно,  продолжалась до 30 июля 2000  г.  Он  утверждал,
   что  судья, председательствующий при рассмотрении его дела, не  был
   беспристрастным и что он угрожал его родственникам.
       32.   Заявитель  подал  жалобу  на  определение  о   назначении
   психиатрической  экспертизы в прокуратуру г. Армавира,  прокуратуру
   Краснодарского  края,  Краснодарский краевой суд,  Квалификационную
   коллегию судей Краснодарского края и другие органы. 9 и 24  августа
   2000   г.  Квалификационная  коллегия  судей  Краснодарского   края
   направила  жалобы  заявителя  в  Армавирский  городской   суд.   28
   сентября  2000 г. Краснодарский краевой суд сообщил заявителю,  что
   его  жалоба  была направлена в Армавирский городской  суд,  который
   должен  был  направить материалы по делу для слушаний по  жалобе  в
   краевой суд. Соответствующее судебное заседание не проводилось.
       33.  29  сентября 2000 г. председатель Армавирского  городского
   суда  ответил  г-ну  Кряхину  и в Квалификационную  коллегию  судей
   Краснодарского края, что при разбирательстве дела не было  допущено
   нарушений   законодательства  Российской   Федерации.   Он   отверг
   утверждения   заявителя  о  том,  что  председательствующий   судья
   угрожал его родственникам, и назвал эти утверждения "надуманными  и
   необоснованными".  Письмо содержало вывод о том, что  отсутствовали
   основания  ставить под сомнение беспристрастность и  компетентность
   председательствующего судьи.
       34. 9 октября 2000 г. медицинская комиссия провела обследование
   заявителя в следственном изоляторе и признала его вменяемым.
       35.  В  период с февраля по декабрь 2000 года г-н Кряхин  подал
   девять   ходатайств  в  Армавирский  городской  суд   о   получении
   дополнительного  доступа к материалам дела.  Его  ходатайство  было
   удовлетворено.  С  8 по 15 декабря 2000 г. заявителю  был  разрешен
   доступ  к  материалам  дела,  и  он  мог  делать  рукописные  копии
   соответствующих   документов.   Заявитель   утверждал,   что    ему
   разрешалось  около полутора часов в день знакомиться с  материалами
   дела объемом, примерно, 500 страниц.
       36.  18  декабря 2000 г. судебное заседание было  отложено.  21
   декабря 2000 г. заявитель подал жалобу в Краснодарский краевой  суд
   на   определение  об  отложении  дела,  но  его  жалоба   не   была
   рассмотрена.
       37.  23  января  2001  г. разбирательство  дела  в  Армавирском
   городском  суде  было возобновлено, и 9 февраля 2001  г.  заявитель
   был  признан виновным в покушении на грабеж и приговорен к  четырем
   годам  лишения свободы. Заявитель не обжаловал упомянутый приговор,
   и  он  вступил  в  законную силу. Заявитель был  освобожден  из-под
   стражи  9  февраля 2001 г. К этому времени он провел  в  заключении
   три  года,  пять  месяцев  и 13 дней, и к  нему  был  применен  акт
   амнистии.  К.  и  У. - подсудимые по делу заявителя  -  также  были
   приговорены к различным срокам лишения свободы, но вследствие  акта
   амнистии были освобождены от отбытия наказания.
   
                   2. Переписка с Европейским судом
   
       38.  Заявитель  утверждал, что в июне 1998  года  администрация
   СИЗО-18/2, где он содержался под стражей, отказалась направить  его
   жалобу  в  Европейский  суд. Заявитель передал  свое  письмо  через
   родственников, которые отправили его 24 июля 1998 г.
       39.  Пояснительная  записка, приложенная к письму  Секретариата
   Европейского  суда  от  14  августа  1998  г.,  не  была   передана
   заявителю.
       40.  Кроме того, г-н Кряхин утверждал, что 25 марта 1999 г.  он
   направил письмо в Европейский суд с приложениями, которое так и  не
   было   получено  Европейским  судом.  10  июня  1999  г.  заявитель
   повторно направил это письмо через свою мать.
       41.  Письмо  г-на Кряхина в Европейский суд от 8 июня  2000  г.
   было  отправлено  20  октября  2000  г.  Заявитель  перечислил  ряд
   приложений  к  этому  письму,  ни  одно  из  которых  не  дошло  до
   Европейского суда. Заявитель вновь направил их 29 декабря  2000  г.
   через своих родственников.
       42.   Администрация  пенитенциарного  учреждения  не  разрешила
   заявителю   хранить   переписку  с   Европейским   судом,   которая
   предоставлялась ему на один день, а затем отбиралась.
       43.  Власти  Российской  Федерации  утверждали,  что  заявитель
   направил  два  письма  в Европейский суд во  время  нахождения  под
   стражей  -  8  июня  2000 г. и 5 января 2001  г.  Оба  письма  были
   отправлены  администрацией следственного изолятора, о  чем  имеются
   почтовые  уведомления.  В ответ заявитель получил  из  Европейского
   суда  три  письма от 8 сентября 1998 г., 9 августа  1999  г.  и  11
   января  2000  г., все они были немедленно переданы г-ну  Кряхину  в
   полной  целостности  и  целиком.  В качестве  подтверждения  власти
   Российской   Федерации  представили  копию  почтового  уведомления,
   сохраняемого   администрацией  учреждения,   которое   подтверждает
   получение заявителем трех писем из Европейского суда.
       44. По утверждению властей Российской Федерации, в декабре 2003
   г.  в законодательство Российской Федерации были внесены изменения,
   положившие  конец цензуре переписки с Европейским судом  по  правам
   человека в местах лишения свободы.
       45.   Как   представляется,  в  декабре  2000  года   заявитель
   предпринимал   попытки   привлечь  к  суду   почтовую   службу   за
   недоставление  его письма от 8 июня 2000 г. в Европейский  суд.  16
   января   2001   г.  Армавирский  городской  суд   отказал   ему   в
   рассмотрении по существу его иска к почте г. Армавира о  возмещении
   имущественного  и морального вреда. 15 марта 2001 г.  Краснодарский
   краевой  суд  отменил Определение от 16 января 2001 г.  и  направил
   дело  на новое рассмотрение. Далее, как представляется, 11 мая 2001
   г.  Армавирский городской суд, рассмотрев упомянутый иск  заявителя
   к   почте   по  существу,  отклонил  его.  Заявитель  не  обжаловал
   последнее упомянутое Решение.
   
                      II. Применимое национальное
                 право и правоприменительная практика
   
   
       46.  Уголовно-процессуальный  кодекс  РСФСР,  действовавший  на
   момент  событий,  в  статье 96 предусматривал, что  содержание  под
   стражей   применяется  в  качестве  меры  пресечения,   если   лицо
   обвиняется в совершении преступления, наказуемого лишением  свободы
   сроком более чем на один год.
       47.   Уголовно-процессуальный  кодекс  РСФСР   в   статье   217
   предусматривал, что после завершения расследования прокурор  должен
   утвердить  обвинительное заключение и передать дело в суд.  Поэтому
   все  жалобы  и  ходатайства должны направляться  непосредственно  в
   суд, рассматривающий дело.
       48.  Согласно статьям 220-1 и 220-2 УПК РСФСР жалоба на решение
   о продлении срока содержания под стражей рассматривается судом.
       49. Статьи 223-1 и 230 УПК РСФСР предусматривали, что в случае,
   если  обвиняемый находится под стражей, судья должен назначить дату
   первого  судебного заседания в течение 15 дней с момента  получения
   материалов  дела  от прокурора. В своем постановлении  судья  также
   должен разрешить вопрос о том, должен ли обвиняемый оставаться  под
   стражей до суда.
       50.  Статья  331  УПК  РСФСР исключала возможность  обжалования
   некоторых постановлений и определений суда, рассматривавшего  дело,
   о   назначении  даты  судебного  заседания,  направлении  дела  для
   производства    дополнительного    расследования,    помещении    в
   медицинское   учреждение  для  проведения   стационарной   судебно-
   психиатрической  экспертизы. Упомянутые положения  статьи  331  УПК
   РСФСР   были   признаны   Постановлением   Конституционного    Суда
   Российской  Федерации  не соответствующими  Конституции  Российской
   Федерации   в   той   части,  насколько  они  препятствуют   лицам,
   находящимся  под  стражей,  обжаловать  судебные  постановления   и
   определения,  которые фактически продляют срок  их  содержания  под
   стражей.
       51. Статьи 17 и 21 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-
   ФЗ   "О  содержании  под  стражей  подозреваемых  и  обвиняемых   в
   совершении  преступлений" предусматривают,  что  заключенные  имеют
   неограниченное   право  подавать  жалобы  и   вести   переписку   с
   правительственными  и  неправительственными  учреждениями.  Жалобы,
   адресованные  прокурору, в суды и другие органы власти,  обладающие
   полномочиями по надзору за законностью содержания под  стражей,  не
   подлежат  цензуре  и  должны направляться адресату  в  запечатанном
   конверте.  Другие  письма  и  жалобы подлежат  цензуре  со  стороны
   администрации и должны отправляться в течение трех дней  с  момента
   их  подачи.  Любое  решение администрации следственного  учреждения
   пенитенциарной   системы   может   быть   обжаловано   вышестоящему
   должностному  лицу,  прокурору  или в  суд.  Аналогичные  положения
   содержатся  в  статье 9 Правил внутреннего распорядка  следственных
   изоляторов  уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних
   дел  Российской Федерации, утвержденных Приказом МВД России  от  20
   декабря  1995  г. N 486; Правил внутреннего распорядка следственных
   изоляторов  уголовно-исполнительной  системы  Министерства  юстиции
   Российской  Федерации, утвержденных Приказом Минюста России  от  12
   мая 2000 г. N 148, с изменениями от 21 февраля 2002 г.
   
                                 ПРАВО
                                   
        I. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции
   
       52.  Заявитель  жаловался на то, что его право на  рассмотрение
   дела   судом   в   течение  разумного  времени   или   право   быть
   освобожденным из-под стражи до суда было нарушено. Он  ссылался  на
   пункт 3 статьи 5 Конвенции, который гласит:
       "Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с
   подпунктом  "c"  пункта  1  настоящей  статьи...  имеет  право   на
   судебное   разбирательство  в  течение  разумного  срока   или   на
   освобождение   до   суда.  Освобождение  может   быть   обусловлено
   предоставлением гарантий явки в суд".
   
                           A. Доводы сторон
   
       53.   Власти   Российской  Федерации  утверждали,  что   период
   содержания   заявителя   под   стражей   не   был   неразумным    и
   соответствовал  национальному законодательству.  Власти  Российской
   Федерации  также  утверждали, что период содержания  заявителя  под
   стражей  до 5 мая 1998 г. не подпадает под компетенцию Европейского
   суда ratione temporis.
       54.  Что  касается оснований содержания заявителя под  стражей,
   власти  Российской Федерации сослались на положения  действовавшего
   на  момент  событий законодательства, согласно которому  содержание
   под   стражей  могло  быть  применено  лишь  на  основании  тяжести
   наказания  по инкриминируемому деянию. Они также сослались  на  тот
   факт, что заявитель был ранее судим.
       55.  Заявитель счел, что не было необходимости помещать его под
   стражу  и  держать в заключении в течение продолжительного  периода
   времени,  поскольку  не  было признаков  того,  что  он  собирается
   препятствовать  установлению истины по делу или что заключение  под
   стражу   способствовало  бы  предупреждению  совершения  им  нового
   преступления  или  препятствовало бы ему скрыться после  совершения
   преступления.  Власти  Российской  Федерации  привели  недостаточно
   относимых  и  достаточных оснований для оправдания  его  заключения
   под  стражу.  Относительно  действий властей  Российской  Федерации
   заявитель  утверждал,  что они не проявили особого  проворства  при
   рассмотрении его дела.
       56. Заявитель также указывал на то, что хотя период времени  до
   5  мая  1998  г.  ratione  temporis  не  подпадает  под  юрисдикцию
   Европейского  суда, он просил Европейский суд принять во  внимание,
   что  к  5  мая  1998 г. он уже находился под стражей  более  восьми
   месяцев.
   
                      B. Мнение Европейского суда
   
                  1. Рассматриваемый временной период
   
       57. Прежде всего, Европейский суд напомнил, что при определении
   длительности  содержания  под стражей во  время  рассмотрения  дела
   судом  в  соответствии  с  пунктом 4  статьи  5  Конвенции  период,
   который   необходимо  рассматривать,  начинается  в   день,   когда
   обвиняемого  берут  под  стражу,  и  оканчивается  днем,  когда  по
   предъявленному   обвинению  выносится  решение,   даже   если   оно
   выносится   только   судом  первой  инстанции  (см.   Постановление
   Европейского  суда  по делу "Вемхофф против Германии"  (Wemhoff  v.
   Germany)  от  27  июня 1968 г., Series A,  N  7,  p.  23,  з  9,  и
   Постановление  Большой палаты Европейского  суда  по  делу  "Лабита
   против  Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV,
   з 145 и 147).
       58.  Европейский суд напомнил, что хотя его юрисдикция  ratione
   temporis   распространяется  только   на   период   времени   после
   вступления  Конвенции  в силу в отношении России  5  мая  1998  г.,
   Европейский   суд   принимает  во  внимание   положение   судебного
   разбирательства  на  данный момент (см., среди прочих  прецедентов,
   mutatis  mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Ягчи  и
   Саргин против Турции" ({Yagci} <*> and Sargin v. Turkey) от 8  июня
   1995 г., Series A, N 319-A, p. 16, з 40).
   --------------------------------
       <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
   латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
   
       59.  В настоящем деле предварительное содержание заявителя  под
   стражей началось 26 августа 1997 г., когда он был задержан.  5  мая
   1998  г.,  на  момент, когда Конвенция вступила в силу в  отношении
   России,  заявитель находился под стражей восемь  месяцев  и  десять
   дней.  Затем он был осужден судом первой инстанции 16 августа  1999
   г.,  то  есть  еще  примерно через 15 месяцев. С этого  момента  до
   вынесения  Решения  суда  надзорной инстанции  2  декабря  1999  г.
   содержание  заявителя было обоснованным в соответствии с подпунктом
   "a"  пункта 1 статьи 5 Конвенции, и пункт 3 статьи 5 Конвенции  был
   неприменим.  2  декабря  1999 г. президиум Краснодарского  краевого
   суда  вернул  дело  на  рассмотрение  в  суд  первой  инстанции,  и
   подпункт  "c"  пункта 1 статьи 5 Конвенции,  и  пункт  3  статьи  5
   Конвенции  стали  снова  применимы. Их  применение  прекратилось  9
   февраля  2001  г., 14 месяцев спустя, когда заявитель  был  осужден
   Армавирским  городским  судом  и освобожден  из-под  стражи.  Таким
   образом,  заявитель  находился  под  стражей  в  целом  в  течение,
   примерно,  трех  лет  и  двух месяцев, из которых  два  года,  пять
   месяцев  и  десять  дней имели место после вступления  Конвенции  в
   силу в отношении России.
   
           2. Разумность длительности содержания под стражей
   
       60.  Европейский  суд напомнил, что вопрос о том,  является  ли
   срок  содержания  под стражей разумным, не может быть  разрешен  in
   abstracto. Он должен разрешаться отдельно в каждом конкретном  деле
   с  учетом  его  особенностей,  причин,  приведенными  национальными
   судами и подтвержденных документами фактов, указанных заявителем  в
   его  ходатайствах  об освобождении из-под стражи.  Продление  срока
   содержания  под  стражей может быть оправдано в конкретном  случае,
   только  если имеются определенные указания на довлеющее  требование
   общественных    интересов,   которые,   несмотря   на    презумпцию
   невиновности,  перевешивают правило об  уважении  свободы  личности
   (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского суда  по
   делу  "W.  против Швейцарии" (W. v. Switzerland) от 26 января  1993
   г.,  Series  A,  N  254-A,  p.  15,  з  30,  и  упоминавшееся  выше
   Постановление Европейского суда по делу "Лабита против  Италии",  з
   152).
       61. Постоянство обоснованного подозрения в том, что задержанное
   лицо  совершило  преступление, является условием  sine  qua  non  в
   целях   законности  длительного  содержания  под  стражей,  но   по
   прошествии  определенного времени его не достаточно. В этом  случае
   Европейский  суд  должен  установить,  могут  ли  иные   основания,
   приведенные  национальными судами, оправдать лишение свободы.  Если
   таковые  основания  "относимы"  и  "достаточны",  Европейский   суд
   должен  также  установить,  проявили ли национальные  суда  "особое
   усердие"  при  проведении  судебного  разбирательства  (см.,  среди
   прочих  прецедентов, Постановление Европейского суда по делу  "I.A.
   против  Франции" (I.A. v. France) от 23 сентября 1998  г.,  Reports
   1998-VII,  p.  2979,  з  102,  и упоминавшееся  выше  Постановление
   Европейского суда по делу "Лабита против Италии", з 153).
       62.  В  своих  доводах  по  существу жалобы  власти  Российской
   Федерации ссылались на положения национального законодательства,  в
   частности,  на  статью  96  УПК РСФСР,  в  соответствии  с  которой
   допускается   предварительное   содержание   под   стражей,    если
   наказание,  предусмотренное  по  предъявленному  обвинению,   может
   представлять собой лишение свободы сроком более чем на один год.
       63.  30  сентября 1998 г. Армавирский городской  суд  указал  в
   своем  определении  о  продлении  срока  содержания  заявителя  под
   стражей,   что   "на   данной   стадии  рассмотрения   дела   [его]
   освобождение  может  оказать  влияние  на  проведение   последующих
   судебных  заседаний". К этому моменту следствие по уголовному  делу
   уже  было  завершено, и дело находилось на рассмотрении в  суде.  В
   иных  решениях, которыми было санкционировано содержание  заявителя
   под  стражей, не указывались причины содержания под стражей, а лишь
   подтверждалось, что содержание под стражей было законным.
       64.  Таким образом, как представляется, соответствующие  органы
   власти   обосновывали  содержание  заявителя  под   стражей   двумя
   обстоятельствами - во-первых, тяжестью предъявленного обвинения,  а
   во-вторых,   опасением,  что  заявитель  сможет   воспрепятствовать
   проведению судебных заседаний.
       65. Что касается первого обоснования, Европейский суд напомнил,
   что  хотя  тяжесть  грозящего наказания и  уместна  при  разрешении
   данного вопроса, тяжесть предъявленного обвинения не может сама  по
   себе  служить  оправданием длительного предварительного  содержания
   под   стражей.  Что  касается  второго  обоснования,  национальными
   судами  не  были  указаны  фактические обстоятельства,  которые  бы
   подтверждали  вывод  относительно возможного воспрепятствования  со
   стороны заявителя в надлежащее отправление правосудия, особенно  на
   стадии рассмотрения дела в суде.
       66.  Соответственно, Европейский суд пришел к выводу,  что,  не
   указав  соответствующие  факты  и сославшись  только  на  положения
   Закона   относительно  тяжести  предъявленного  обвинения,   власти
   продлили  срок  содержания  заявителя под  стражей  на  основаниях,
   которые не могут рассматриваться как достаточные.
       67.  Таким образом, Европейский суд пришел к выводу, что власти
   не  привели  обоснования продления срока содержания  заявителя  под
   стражей  в  рассматриваемый  период. В данных  обстоятельствах  нет
   необходимости  рассматривать  вопрос  о  том,  было  ли   проведено
   судебное разбирательство по делу с достаточным усердием.
       68.  Следовательно, имело место нарушение  пункта  3  статьи  5
   Конвенции  в  отношении  того,  что  право  заявителя  на  судебное
   разбирательство в разумный срок или освобождение из-под  стражи  не
   было соблюдено.
   
       II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции
   
       69. Ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, заявитель жаловался
   на   то,  что  он  не  мог  добиться  рассмотрения  вопроса  о  его
   содержании  под  стражей  в  судебном порядке.  Пункт  4  статьи  5
   Конвенции гласит:
       "Каждый,  кто лишен свободы в результате ареста или  заключения
   под  стражу,  имеет  право на безотлагательное  рассмотрение  судом
   правомерности  его  заключения под стражу и на  освобождение,  если
   его заключение под стражу признано судом незаконным".
   
                           A. Доводы сторон
   
       70.     Власти    Российской    Федерации    утверждали,    что
   законодательство Российской Федерации, а именно часть 1 статьи  220
   Уголовно-процессуального  кодекса  РСФСР  1960  года  предоставляло
   заявителю   право  добиваться  судебной  проверки   оснований   его
   содержания  под  стражей.  Заявитель  воспользовался  этим  правом,
   обратившись  в Армавирский городской суд, который 14 сентября  и  6
   октября  1997  г. проверил основания содержания его под  стражей  и
   признал   его  законным.  Его  дальнейшие  жалобы  на  незаконность
   содержания под стражей были проверены вышестоящим судом.
       71.  Заявитель отметил, что его жалоба на незаконное содержание
   под  стражей была рассмотрена Армавирским городским судом только  6
   октября  1997  г.  и  затем 30 сентября 1998 г. Его  многочисленные
   другие  жалобы  в  различные  органы власти,  включая  городской  и
   краевой  суды,  не  были рассмотрены надлежащим  образом.  Суды  не
   указывали   причин   продления  содержания   под   стражей   и   не
   предоставляли  заявителю процессуальных гарантий,  необходимых  для
   надлежащего применения принципов пункта 4 статьи 5 Конвенции.
   
                      B. Мнение Европейского суда
   
       72.  Европейский  суд напомнил, что в силу пункта  4  статьи  5
   Конвенции  арестованное  или  задержанное  лицо  имеет   право   на
   рассмотрение   судом   процессуальных   и   материальных   условий,
   обуславливающих "законность" его лишения свободы по  смыслу  пункта
   1  статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по  делу
   "Броган  и  другие  против  Соединенного Королевства"  (Brogan  and
   others  v. United Kingdom) от 29 ноябpя 1988 г., Series A, N 154-B,
   р.  34, з 65). Хотя не всегда является необходимым, чтобы процедура
   в  соответствии  с  пунктом 4 статьи 5 Конвенции  содержала  те  же
   гарантии,  какие  требует  пункт  1  статьи  6  Конвенции  в   ходе
   рассмотрения  гражданского или уголовного дела  (см.  Постановление
   Европейского  суда  по  делу  "Де  Вильде,  Оомс  и  Версип  против
   Бельгии"  (De  Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) от 18  июня  1971
   г.,  p.  42, з 78 in fine; Постановление Европейского суда по  делу
   "Медьери  против Германии" (Megyeri v. Germany) от 12 мая 1992  г.,
   Series  A, N 237-A, p. 11, з 22; и Постановление Европейского  суда
   по  делу "Ниедбала против Польши" ({Niedbala} v. Poland) от 4  июля
   2000  г.,  жалоба  N  27915/95, з 66), она должна  носить  судебный
   характер   и  предоставлять  гарантии,  соответствующие   подобному
   лишению   свободы.  Важно,  чтобы  такое  лицо  имело   возможность
   обратиться  в  суд  и  быть  заслушанным  либо  лично,   либо   при
   необходимости  посредством какой-либо формы представительства,  при
   отсутствии   чего  ему  не  будут  предоставлены  "основополагающие
   гарантии  процедуры, применяемой по вопросам лишения свободы"  (см.
   упоминавшееся  выше Постановление Европейского  суда  по  делу  "Де
   Вильде,  Оомс  и Версип против Бельгии", p. 41, з 76; Постановление
   Европейского   суда   по  делу  "Винтерверп   против   Нидерландов"
   (Winterwerp v. Netherlands) от 24 октября 1979 г., Series A, N  33,
   p.  24,  з  60; и Постановление Европейского суда по делу  "Санчес-
   Рейссе  против  Швейцарии" (Sanchez-Reisse v.  Switzerland)  от  21
   октября 1986 г., Series A, N 107, p. 20, з 51).
       73. В настоящем деле предварительное содержание под стражей  на
   момент   событий  было  санкционировано  прокурором.  Постановление
   прокурора    о   применении   такой   меры   пресечения   подлежало
   рассмотрению в суде.
       74.  Заявитель  направил ряд жалоб в суд первой инстанции  и  в
   вышестоящие суды на продление срока содержания под стражей.  Однако
   в  ходе  прошедшего  рассмотрения  суды  не  дали  оценку  доводам,
   выдвинутым  заявителем  в отношении оснований  его  содержания  под
   стражей. Иные жалобы заявителя просто оставлялись без ответов.
       75.  Европейский суд напомнил, что арестованное или задержанное
   лицо   имеет   право   на  судебный  пересмотр  правомерности   его
   содержания   под   стражей   применительно   к   процессуальным   и
   материальным  условиям,  являющимся  необходимыми  при  определении
   "законности"  лишения  свободы по смыслу Конвенции.  Это  означает,
   что  соответствующий  суд должен рассмотреть не  только  соблюдение
   процессуальных    требований,    установленных    в    национальном
   законодательстве,   но   и  разумность  подозрения   в   совершении
   преступления,  лежащего в основе ареста, и законности  преследуемой
   арестом   и   последующим  содержанием  под   стражей   цели   (см.
   упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу  "Броган
   и  другие  против Соединенного Королевства", з 65, и  Постановление
   Европейского  суда  по делу "Грауслис против  Литвы"  (Grauslys  v.
   Lithuania) от 10 октября 2000 г., жалоба N 36743/97, з 51 - 55).
       76.   Хотя   пункт  4  статьи  5  Конвенции  не   устанавливает
   обязательства   давать  оценку  каждому  доводу,  содержащемуся   в
   жалобах   лиц,  находящихся  под  стражей,  судья,  рассматривающий
   ходатайства  об  освобождении из-под стражи,  должен  принимать  во
   внимание   конкретные  факты,  указанные  таким  лицом  и   могущие
   поставить   под   сомнение   наличие   условий,   необходимых   для
   обоснования  "законности" лишения свободы по смыслу Конвенции  (см.
   Постановление  Большой палаты Европейского суда по  делу  "Николова
   против  Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N  31195/96,  ECHR
   1999-II, з 61).
       77.  Доводы  заявителя содержали подобные факты и  не  казались
   нереальными  или  явно необоснованными. Не приняв их  во  внимание,
   национальные суды не провели судебное разбирательство  в  объеме  и
   по  содержанию  в  соответствии с требованиями пункта  4  статьи  5
   Конвенции.  В связи с этим Европейский суд напомнил свой  вывод  об
   отсутствии  достаточных  оснований  для  содержания  под   стражей,
   указанный  выше  при рассмотрении вопроса об обоснованности  причин
   содержания под стражей (см. з 66 - 68).
       78.  К  тому же остальные жалобы заявителя, особенно касающиеся
   вопроса  продления  срока  содержания  под  стражей,  остались   не
   рассмотренными (см. выше з 25 и 30).
       79.  Таким  образом,  в  настоящем деле имело  место  нарушение
   пункта 4 статьи 5 Конвенции.
   
       III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
   
       80.   Заявитель  жаловался,  ссылаясь  на  пункт  1  статьи   6
   Конвенции,  на  то, что уголовное обвинение по  его  делу  не  было
   разрешено в разумный срок.
       81.  Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, применимо к настоящему
   делу, гласит:
       "Каждый...  при  предъявлении ему любого  уголовного  обвинения
   имеет  право  на  справедливое и публичное разбирательство  дела  в
   разумный срок...".
   
                           A. Доводы сторон
   
       82. Власти Российской Федерации утверждали, что период времени,
   подлежащий рассмотрению, продолжался с момента передачи  2  февраля
   1998  г.  дела  заявителя в Армавирский городской  суд  до  момента
   объявления  Решения  суда  9  февраля  2001  г.  Власти  Российской
   Федерации  не согласились с тем, что указанный период  времени  был
   неразумным.  Они  утверждали, что в течение этого  периода  времени
   дело   заявителя   рассматривалось  тремя  судебными   инстанциями,
   включая  рассмотрение  дела в Армавирском городском  суде,  которое
   происходило   дважды.   Также   они   утверждали,   что   заявитель
   способствовал    увеличению   продолжительности    разбирательства,
   подавая   многочисленные  жалобы,  в  том   числе   ходатайства   о
   дополнительном  ознакомлении  с  материалами  дела,  что  требовало
   отложения судебного заседания.
       83. Власти Российской Федерации ссылались на болезнь одного  из
   сообвиняемых,  повлекшую  задержку  при  рассмотрении  дела.  После
   вынесения  определения президиума Краснодарского  краевого  суда  2
   декабря  1999  г.  об отмене обвинительного приговора  в  отношении
   заявителя   и  направления  дела  на  новое  рассмотрение   в   суд
   последовавшие  задержки в судебном разбирательстве произошли  ввиду
   того  факта, что заявитель и его сообвиняемый были снова переведены
   в  г.  Армавир из исправительного учреждения, находящегося в другом
   субъекте Российской Федерации.
       84.   Заявитель  утверждал,  что  период  времени,   подлежащий
   рассмотрению,  начался  с  16 февраля 1998  г.,  когда  Армавирский
   городской суд принял к производству дело заявителя и назначил  дату
   судебного заседания, и окончился 9 февраля 2001 г.
       85. Что касается своего поведения, то г-н Кряхин утверждал: его
   жалобы  и  ходатайства, подаваемые в ходе разбирательства по  делу,
   были  оправданными необходимостью быть осведомленным  о  материалах
   дела   и  защищать  себя.  Он  отметил,  что  его  ходатайства   об
   ознакомлении   с   материалами  дела  дважды   были   удовлетворены
   Армавирским  городским  судом, хотя и после значительных  задержек.
   Таким  образом, был подтвержден факт нарушения его права на  полный
   доступ к материалам дела до начала судебного заседания.
       86.  Что  касается  действий властей Российской  Федерации,  то
   заявитель  подчеркнул, что его доступ к материалам  дела  находился
   под  строгим контролем властей и он не имел возможности  каким-либо
   образом   ускорить  ознакомление  с  материалами  дела.  Он   также
   утверждал,  что имели место и другие причины, такие  как  неявка  в
   судебное  заседание других участников процесса, к чему он  не  имел
   никакого отношения.
   
                      B. Мнение Европейского суда
                                   
                   1. Рассматриваемый период времени
   
       87.  Европейский  суд  напомнил, что  период  времени,  который
   необходимо   рассматривать   при  оценке   длительности   судебного
   разбирательства,   начался   в  день,   когда   лицу   "предъявлено
   обвинение"  в  автономном и материальном смысле, придаваемом  этому
   понятию  (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского
   суда по делу "Корильяно против Италии" (Corigliano v. Italy) от  10
   декабря  1982  г.,  Series A, N 57, p. 13, з  34,  и  Постановление
   Европейского  суда по делу "Имбриоша против Швейцарии"  (Imbrioscia
   v.  Switzerland) от 24 ноября 1992 г., Series A, N 275,  p.  13,  з
   36).  Оно  завершается в день вынесения окончательного  решения  по
   обвинению или прекращения судебного разбирательства.
       88.  Европейский  суд также напомнил, что хотя  его  юрисдикция
   ratione  temporis охватывает только период времени после вступления
   Конвенции в силу в отношении России 5 мая 1998 г., он принимает  во
   внимание  состояние судебного разбирательства  на  эту  дату  (см.,
   среди  прочих  прецедентов,  mutatis mutandis,  упоминавшееся  выше
   Постановление  Европейского  суда по делу  "Ягчи  и  Саргин  против
   Турции", з 40).
       89.  Период времени, рассматриваемый в настоящем деле,  начался
   26  августа 1997 г., когда заявителя взяли под стражу по подозрению
   в  совершении  кражи.  Затем 16 августа  1999  г.  г-н  Кряхин  был
   осужден   Армавирским  городским  судом,  а  20  октября  1999   г.
   Краснодарский  краевой суд оставил приговор в  отношении  заявителя
   без  изменения.  Таким образом, обычная процедура  по  рассмотрению
   уголовного  обвинения  в отношении заявителя  по  смыслу  статьи  6
   Конвенции  была завершена, и она длилась два года и два месяца,  из
   которых  восемь месяцев и десять дней были до вступления  Конвенции
   в силу в отношении России.
       90.  Однако 2 декабря 1999 г. президиум Краснодарского краевого
   суда  отменил в порядке надзора судебные решения по делу  заявителя
   и  направил дело на новое рассмотрение. Таким образом, это Судебное
   решение  привело к возобновлению рассмотрения уголовного  обвинения
   в  отношении заявителя, и статья 6 Конвенции стала снова  применима
   (см.  Постановление  Европейского суда по  делу  "Еманакова  против
   Российской  Федерации" (Yemanakova v. Russia) от  2  сентября  2004
   г.,  жалоба  N 60408/00, з 41). Рассматриваемый период окончился  9
   февраля 2001 г., когда Армавирский городской суд вынес приговор  по
   обвинению,  предъявленному заявителю. Этот период  длился  примерно
   один год и два месяца.
       91.  Европейский  суд счел, что рассматриваемый  период,  с  29
   августа 1997 г. по 9 февраля 2001 г., за исключением периода  с  20
   октября  по  2  декабря 1999 г., когда судебное разбирательство  не
   проходило,  длился  примерно три года и четыре месяца,  из  которых
   два  года  и семь с половиной месяцев выпадают ratione temporis  из
   юрисдикции Европейского суда.
   
         2. Разумность длительности судебного разбирательства
   
       92.  Европейский  суд напомнил, что разумность срока  судебного
   разбирательства   должна   быть   оценена   в   свете    конкретных
   обстоятельств  дела с учетом критериев, установленных  прецедентной
   практикой,  в  частности, сложности дела  и  действий  заявителя  и
   властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда  по
   делу "Ягчи и Саргин против Турции", з 59).
       93.  Европейский  суд отметил, что уголовное дело  в  отношении
   заявителя  не  являлось  особенно  сложным.  Оно  касалось   одного
   эпизода  попытки  кражи и участия небольшого числа  пострадавших  и
   свидетелей.  Что  касается  действий  заявителя,  то  нет   никаких
   указаний  на то, что заявитель в какой-либо существенной  мере  сам
   виновен  в увеличении длительности судебного разбирательства.  Хотя
   он  и  подал  ряд  ходатайств и запросов,  большинство  из  них  не
   повлекло  процессуальных задержек. Его ходатайства об  ознакомлении
   с   материалами  дела  были  дважды  удовлетворены   судом   первой
   инстанции,  хотя  и со значительными задержками, которые  не  могут
   быть поставлены в вину заявителю.
       94. Что касается действия властей, то представляется, что имели
   место  некоторые периоды бездействия, произошедшие по  их  вине.  В
   частности,  в  период  с 22 апреля 1998 г.  по  29  марта  1999  г.
   судебных  заседаний, за исключением их переносов,  не  проводилось.
   После  вынесения Решения президиума Краснодарского краевого суда  2
   декабря  1999  г. об отмене приговора и направлении дела  на  новое
   рассмотрение  первое  судебное заседание в  суде  первой  инстанции
   имело  место  только  17  апреля 2000  г.  В  этот  период  времени
   заявитель содержался под стражей, что должно было заставить  власти
   действовать более быстро.
       95.  Принимая  во внимание критерии, установленные прецедентным
   правом,  для  оценки  разумности срока  судебного  разбирательства,
   выводы    относительно   разумности   предварительного   заключения
   согласно  пункту 3 статьи 5 Конвенции, указанные выше,  Европейский
   суд пришел к выводу, что длительность судебного разбирательства  по
   уголовному   делу   в   отношении  заявителя   не   соответствовала
   требованию  о разумном сроке, установленному в пункте  1  статьи  6
   Конвенции.
       96. Следовательно, имело место нарушение этого положения.
   
           IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции,
         взятой в совокупности с пунктом 1 статьи 6 Конвенции
   
       97.  Заявитель  жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции,  на
   то,  что  у  него  не  было  эффективных  средств  правовой  защиты
   относительно  чрезмерной длительности судебного разбирательства  по
   уголовному  делу  в  отношении него. Статья 13 Конвенции  в  части,
   применимой к настоящему делу, гласит:
       "Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции,
   нарушены,  имеет  право на эффективное средство правовой  защиты  в
   государственном органе...".
       98.  Что касается доступных средств правовой защиты в отношении
   чрезмерной  продолжительности разбирательства, то власти Российской
   Федерации  сочли,  что заявитель мог обжаловать в  вышестоящий  суд
   некоторые процессуальные решения суда, рассматривающего дело.
       99. Заявитель утверждал, что у него не было эффективных средств
   правовой  защиты  в  отношении  чрезмерной  длительности  судебного
   разбирательства,   поскольку  все  его  жалобы   направлялись   без
   рассмотрения  в  тот  же  суд  первой  инстанции,  который  и   нес
   ответственность  за задержки. Его жалобы на процессуальные  решения
   суда первой инстанции не были рассмотрены.
       100.  Как  Европейский  суд неоднократно  указывал,  статья  13
   Конвенции  гарантирует доступность на национальном  уровне  средств
   правовой  защиты  для  осуществления материальных  прав  и  свобод,
   установленных  Конвенцией, независимо оттого,  в  какой  форме  они
   могут  обеспечиваться  в  национальной правовой  системе.  Сущность
   статьи  13  Конвенции состоит в том, чтобы таким образом  положение
   национального  права  касалось  сущности  "доказуемой   жалобы"   в
   соответствии  с Конвенцией и предоставляло надлежащую  компенсацию.
   Объем  обязательств Договаривающихся государств в  соответствии  со
   статьей  13 Конвенции различается в зависимости от сущности  жалобы
   заявителя;  однако средство правовой защиты, требуемое  статьей  13
   Конвенции,  должно  быть "эффективным" как на  практике,  так  и  в
   теории   (см.,  среди  других  прецедентов,  Постановление  Большой
   палаты Европейского суда по делу "Кудла против Польши" ({Kudla}  v.
   Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, з 157).
       101.  Европейский суд отметил, что власти Российской  Федерации
   не   указали,  как  заявитель  мог  получить  желаемое  им  -  либо
   превентивно, либо компенсационно, - обратившись в вышестоящий  суд.
   Как  представляется, в настоящем деле Краснодарский краевой суд  не
   рассмотрел жалобы заявителя на определения суда первой инстанции  о
   переносе судебных заседаний 20 июля и 18 декабря 2000 г. (см.  выше
   з  31  и 36). Его остальные жалобы направлялись в тот же суд первой
   инстанции  в  соответствии  со статьей 217 Уголовно-процессуального
   кодекса Российской Федерации.
       102.   Таким  образом,  Европейский  суд  отметил,  что  власти
   Российской  Федерации не указали средства правовой защиты,  которые
   могли  бы  ускорить разрешение дела заявителя или предоставить  ему
   адекватную компенсацию за уже произошедшие задержки.
       103. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции,
   поскольку   заявитель   не   располагал  национальными   средствами
   правовой  защиты,  которыми  он мог бы реализовать  свое  право  на
   судебное  разбирательство в разумный срок, гарантируемое пунктом  1
   статьи 6 Конвенции.
   
        V. Предполагаемое нарушение статей 8, 13 и 34 Конвенции
   
       104.  Заявитель  жаловался на то, что администрация  учреждения
   системы   исполнения  наказаний  вмешивалась  в  его  переписку   с
   Европейским   судом.   Заявитель   ссылался   на   статьи   8,   13
   (упоминавшуюся  выше  в  з  97)  и 34  Конвенции.  Статьи  8  и  34
   Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласят:
                               Статья 8
   
       "1. Каждый имеет право на уважение... его корреспонденции.
       2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей  в
   осуществление  этого  права,  за исключением  случая,  когда  такое
   вмешательство  предусмотрено Законом и необходимо в демократическом
   обществе...     в    целях    предотвращения    беспорядков     или
   преступлений,... или защиты прав и свобод других лиц".
   
                               Статья 34
   
       "Суд  может принимать жалобы от любого физического лица,  любой
   неправительственной  организации  или  любой  группы  частных  лиц,
   которые  утверждают,  что  явились  жертвами  нарушения  одной   из
   Высоких  Договаривающихся Сторон их прав,  признанных  в  настоящей
   Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся  Стороны
   обязуются    никоим   образом   не   препятствовать    эффективному
   осуществлению этого права".
   
                    A. Просмотр переписки заявителя
               администрацией исправительного учреждения
   
       105. Заявитель утверждал, что его переписка с Европейским судом
   вскрывалась администрацией исправительного учреждения.
       106. Власти Российской Федерации не оспаривали того факта,  что
   письма,  направляемые г-ном Кряхиным в Европейский суд и получаемые
   заявителем   из   Европейского  суда,  вскрывались   администрацией
   учреждения  системы  исполнения наказаний. Однако  они  утверждали,
   что  в  декабре  2003  года  произошли  существенные  изменения   в
   законодательстве  Российской  Федерации,  которыми  был  установлен
   запрет   на  цензуру  переписки  с  Европейским  судом   в   местах
   предварительного содержания и исправительных учреждениях.
       107.  Европейский суд напомнил, что "вмешательство  со  стороны
   публичных  властей"  в  право на уважение корреспонденции  нарушает
   статью  8  Конвенции,  если только оно не "предусмотрено  Законом",
   преследует одну или несколько законных целей, указанных в пункте  2
   этой  статьи,  и  "необходимо в демократическом  обществе"  для  их
   достижения    (см.,   среди   прочих   прецедентов,   Постановление
   Европейского  суда  по делу "Сильвер и другие  против  Соединенного
   Королевства"  (Silver  and others v. United Kingdom)  от  25  марта
   1983  г.,  Series A, N 61, p. 32, з 84; Постановление  Европейского
   суда  по  делу "Кемпбелл против Соединенного Королевства" (Campbell
   v.  United Kingdom) от 25 марта 1992 г., Series A, N 233, p. 16,  з
   34;  и  Постановление  Европейского суда по делу  "Ниедбала  против
   Польши"  ({Niedbala}  v.  Poland) от  4  июля  2000  г.,  жалоба  N
   27915/95).
       108.  Не  оспаривается  тот  факт, что  переписка  заявителя  с
   Европейским  судом  планомерно  вскрывалась  и  подлежала  цензуре.
   Таким  образом,  имело  место вмешательство в  право  заявителя  на
   уважение переписки по смыслу статьи 8 Конвенции.
       109.  Российское  законодательство на момент событий  допускало
   цензуру  корреспонденции  заключенных, за исключением  переписки  с
   некоторыми  надзирающими органами (см. выше  з  51).  Последние  не
   включали  в себя Европейский суд по правам человека. Таким образом,
   вмешательство  в  настоящем  деле  имело  законное   основание,   и
   Европейский  суд удовлетворен, что оно преследовало  законную  цель
   "предотвращения беспорядков или преступлений". Однако  относительно
   необходимости такого вмешательства власти Российской  Федерации  не
   привели  причин, которые бы обосновали такой контроль за перепиской
   с  Европейским судом, конфиденциальность которой должна соблюдаться
   (см.  Постановление Европейского суда по делу "Пирз против  Греции"
   (Peers  v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, з 82  -  84).
   Соответственно,  обжалуемое  вмешательство  не  было  необходимо  в
   демократическом обществе по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции.
       110. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
   
                 B. Предполагаемое нарушение статьи 13
        Конвенции, взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции
   
       111.  Ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявитель  жаловался  на
   то,  что  у  него  не  было эффективных средств правовой  защиты  в
   отношении просмотра его переписки с Европейским судом.
       112.  Власти  Российской  Федерации не  затрагивали  эту  часть
   жалобы в своих доводах.
       113.  В  настоящем  деле Европейский суд установил,  что  права
   заявителя, гарантируемые статьей 8 Конвенции, были нарушены.  Таким
   образом,    он   обладает   доказуемым   требованием   по    смыслу
   прецедентного права Европейского суда (см., для сравнения,  выше  з
   100).
       114.  Однако Европейский суд напомнил, что статья 13  Конвенции
   не  идет  настолько  далеко, чтобы гарантировать  наличие  средства
   правовой      защиты,     позволяющего     оспорить     изначальное
   законодательство  Договаривающейся Стороны в  национальных  органах
   на   том   основании,   что   оно   противоречит   Конвенции   (см.
   Постановление  Европейского суда по делу "Джеймс  и  другие  против
   Соединенного Королевства" (James and others v. United  Kingdom)  от
   21  февраля  1986  г.,  Series  A, N  98,  з  85,  и  Постановление
   Европейского суда по делу "A. против Соединенного Королевства"  (A.
   v.  United  Kingdom), жалоба N 35373/97, ECHR 2002-X, з 112,  113).
   Жалобы  заявителя относились, в сущности, к положениям Федерального
   закона  от  15  июля  1995  г. N 103-ФЗ "О содержании  под  стражей
   подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"  в  редакции,
   действовавшей на момент событий.
       115.  Таким образом, Европейский суд пришел к выводу, что факты
   настоящего дела не раскрывают нарушения статьи 13 Конвенции.
   
                  C. Воспрепятствование осуществлению
              права на обращение с индивидуальной жалобой
   
       116.  Заявитель  утверждал,  что  он  несколько  раз  писал   в
   Европейский  суд,  начиная с 1998 года. Тем не менее  администрация
   исправительного учреждения отказывалась направлять  его  письма,  и
   он  был  вынужден направлять их через родственников. Он  утверждал,
   что  его  письмо от 8 июня 2000 г. было отправлено только в октябре
   2000  года  и  без  приложений. Он также  утверждал,  что  ответные
   письма  из  Европейского суда не передавались  ему  незамедлительно
   администрацией  учреждения  и что некоторые  приложения  к  письмам
   отсутствовали.
       117.  В  своих  доводах  по  существу  дела  власти  Российской
   Федерации  не  согласились с тем, что имело место  вмешательство  в
   право   заявителя  на  обращение  с  индивидуальной  жалобой.   Они
   утверждали,   что   заявитель  направлял  только   две   жалобы   в
   Европейский суд через администрацию места содержания под стражей  -
   8  июня  2000 г. и 5 января 2001 г., - и обе жалобы были направлены
   в  Европейский  суд.  Три ответа, полученные из Европейского  суда,
   были  переданы заявителю без каких-либо задержек или  не  в  полном
   объеме.
       118. Прежде всего Европейский суд напомнил, что важно соблюдать
   конфиденциальность   его  корреспонденции,  поскольку   она   может
   касаться    обвинений   в   адрес   администрации   исправительного
   учреждения  или  должностных лиц. Вскрытие писем,  направленных  из
   Европейского   суда  или  в  Европейский  суд,   несомненно,   дает
   основания  полагать,  что они будут прочитаны и  потенциально,  при
   случае,  могут  создать опасность репрессий со стороны  сотрудников
   исправительного  учреждения  к заключенному  (см.,  для  сравнения,
   выше з 109, 110).
       119.   Европейский   суд  напомнил,  что  важнейшим   элементом
   эффективного   функционирования   системы   индивидуальной   подачи
   жалобы,  нашедшей  закрепление  в  статье  34  Конвенции,  является
   возможность   беспрепятственного  общения   между   заявителями   и
   Европейским  судом,  свободная от какого-либо давления  со  стороны
   властей,  целью  которого  является  отзыв  или  изменение   жалобы
   заявителем.  В этом контексте "давление" включает не только  прямое
   применение  силы  и  грубые  акты устрашения,  но  также  и  другие
   косвенные ненадлежащие действия или контакты, направленные  на  то,
   чтобы  разубедить  заявителей использовать  конвенционные  средства
   правовой  защиты. Вопрос о том, имели ли контакты между властями  и
   заявителем результатом неприемлемую практику с точки зрения  статьи
   34  Конвенции,  должен  решаться в свете  конкретных  обстоятельств
   дела.  В  контексте  допроса  заявителей  об  их  жалобах  согласно
   Конвенции со стороны властей, осуществляющих следственные  функции,
   решение  указанного  вопроса будет зависеть от  того,  включают  ли
   принятые  процедуры в себя формы скрытого и неприемлемого давления,
   которое  может  рассматриваться  как  препятствующее  осуществлению
   права   на   обращение  с  индивидуальной  жалобой  (см.  например,
   Постановление  Европейского  суда по  делу  "Айдын  против  Турции"
   (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports of Judgments  and
   Decisions  1997-VI, p. 1899, 1990, з 115 - 117;  или  Постановление
   Большой  палаты  Европейского суда по делу "Салман  против  Турции"
   (Salman  v.  Turkey), жалоба N 21986/93, ECHR 2000-VTII,  з  130  с
   последующими   ссылками).  Хотя  в  настоящем   деле   не   имеется
   предположения    о    ненадлежащем   давлении,    перехват    писем
   администрацией  места  содержания  заявителей  под  стражей   может
   препятствовать им в представлении их дел в Европейском суде.
       120.  Что касается сущности жалобы, власти Российской Федерации
   особенно    оспаривали    достоверность   утверждений    заявителя.
   Европейский  суд  отметил в связи с этим, что  заявитель  неизменно
   жаловался  в  своих письмах в Европейский суд на воспрепятствование
   переписке  со стороны администрации учреждения. Одно из его  писем,
   предположительно,   направленное   25   марта   1999    г.    через
   администрацию  исправительного  учреждения,  так  и  не  дошло   до
   Европейского     суда.    Власти    Российской     Федерации     не
   прокомментировали этот момент. Письмо заявителя от 8 июня  2000  г.
   содержит  почтовый  штамп  от 20 октября  2000  г.  и  не  содержит
   приложений,  указанных  заявителем.  Европейскому  суду   не   были
   представлены  объяснения  по  этому  поводу,  равно  как  и   копии
   документов, подтверждающих более раннюю отправку этого письма.
       121.  Журнал регистрации переписки, копии которого представлены
   властями  Российской  Федерации, содержит указание  только  на  три
   письма, полученные заявителем из Европейского суда в период 1998  -
   2000  гг.  При  этом  список писем Европейского суда,  направленных
   заявителю через администрацию исправительного учреждения в  тот  же
   период,  включает в себя как минимум десять писем, два  из  которых
   были  направлены  заново, поскольку на них не были получены  ответы
   заявителя. Европейский суд счел, что такое расхождение не может  не
   поставить  под  сомнение точность регистрации писем, представленной
   властями  Российской Федерации. Европейский суд  пришел  к  выводу,
   что  властями  Российской  Федерации не  представлены  обоснованные
   объяснения   в   ответ   на  неизменные  и  заслуживающие   доверия
   утверждения,  сделанные в соответствии со статьей 34  Конвенции,  о
   воспрепятствовании   в   осуществлении   права   на   обращение   с
   индивидуальной жалобой.
       122. К тому же Европейский суд отметил, что заявитель находился
   в  особенно  уязвимом положении, поскольку он  был  под  стражей  и
   зависел  в своей переписке с Европейским судом - и остальным  миром
   -  от администрации учреждения (см. Постановление Европейского суда
   по  делу  "Котлец против Румынии" ({Cotlet} v. Romania) от  3  июня
   2003  г., жалоба N 38565/97, з 71). До вынесения Решения по вопросу
   приемлемости  14  октября 2003 г. у него не было представителя  при
   рассмотрении дела в Европейском суде.
       123.  В свете изложенного Европейский суд пришел к выводу,  что
   имело место нарушение статьи 34 Конвенции.
   
                  VI. Применение статьи 41 Конвенции
   
       124. Статья 41 Конвенции гласит:
       "Если  Суд  объявляет, что имело место нарушение Конвенции  или
   Протоколов  к  ней,  а  внутреннее право  Высокой  Договаривающейся
   Стороны    допускает   возможность   лишь   частичного   устранения
   последствий   этого   нарушения,  Суд,  в   случае   необходимости,
   присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
       125.   Заявитель   потребовал   возмещения   причиненного   ему
   морального  вреда  и  компенсации  судебных  расходов  и  издержек.
   Власти Российской Федерации оспорили его требования.
   
                           A. Моральный вред
   
       126.  Заявитель потребовал 10 тысяч евро в качестве компенсации
   морального    вреда.   Он   утверждал,   что    длительность    его
   предварительного     содержания    под    стражей,     длительность
   разбирательства   по   уголовному   делу   в   отношении   него   и
   вмешательство  в его переписку с Европейским судом  привели  его  в
   чувство  потерянности, неопределенности и беспокойства, которое  не
   может   быть   компенсировано   лишь  самим   фактом   установления
   нарушения.
       127.   Власти  Российской  Федерации  заявили,  что  сам   факт
   установления   нарушения  будет  представлять   собой   достаточную
   справедливую компенсацию.
       128.  Европейский суд установил в настоящем деле, что  было  бы
   разумно предполагать, что заявитель испытывал душевные страдания  и
   чувствовал   себя  потерянным  ввиду  необоснованной   длительности
   предварительного  содержания  под  стражей  и  разбирательства   по
   уголовному  делу, равно как и ввиду вмешательства в его  переписку.
   Исходя   из  принципа  справедливости,  Европейский  суд   присудил
   заявителю в связи с этим 5 тысяч евро.
   
                    B. Судебные расходы и издержки
   
       129.  Заявитель  потребовал компенсации  следующих  расходов  и
   издержек:  2150  евро за работу его московских  представителей  (43
   часа  по  ставке 50 евро в час) и 1100 фунтов стерлингов за  работу
   его  лондонских  представителей (11  часов  по  ставке  100  фунтов
   стерлингов в час). Помимо этого он потребовал компенсации  почтовых
   расходов в сумме 500 евро.
       130.   Власти   Российской  Федерации  сочли   эти   требования
   чрезмерными и необоснованными.
       131.  Европейский  суд  напомнил:  чтобы  судебные  расходы   и
   издержки  были  возмещены в соответствии со статьей  41  Конвенции,
   должно  быть  установлено, что они были необходимы и  действительно
   понесены,  а  также были разумными в своем размере (см.,  например,
   Постановление Большой палаты Европейского суда по делу  "Нильсен  и
   Йонсен  против Норвегии" (Nielsen and Johnsen v. Norway), жалоба  N
   23118/93, ECHR 1999-VIII, з 62).
       132.   Европейский   суд   отметил,  что   в   настоящем   деле
   представители  заявителя вступили в рассмотрение дела  после  того,
   как  жалоба была объявлена приемлемой, и что вызывает сомнение  то,
   что  подготовка  доводов  заявителя по  существу  дела  потребовала
   такой  интенсивной  работы трех юристов.  Тем  не  менее  заявитель
   понес  определенные  судебные расходы при  рассмотрении  настоящего
   дела.
       133.   Исходя  из  принципа  справедливости,  Европейский   суд
   присудил заявителю в связи с этим 800 евро.
   
              C. Процентная ставка при просрочке платежей
   
       134.  Европейский суд счел, что годовая процентная  ставка  при
   просрочке   платежей  должна  рассчитываться  на   основе   простой
   кредитной   ставки  Европейского  Центрального   Банка   плюс   три
   процента.
   
                  НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
   
       1)  постановил,  что имело место нарушение пункта  3  статьи  5
   Конвенции;
       2)  постановил,  что имело место нарушение пункта  4  статьи  5
   Конвенции;
       3)  постановил,  что имело место нарушение пункта  1  статьи  6
   Конвенции;
       4)  постановил, что имело место нарушение статьи 13  Конвенции,
   взятой в совокупности с пунктом 1 статьи 6 Конвенции;
       5) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;
       6)  постановил,  что  нарушение статьи 13 Конвенции,  взятой  в
   совокупности со статьей 8 Конвенции, места не имело;
       7) постановил, что имело место нарушение статьи 34 Конвенции;
       8) постановил:
       a)  что  государство-ответчик  должно  выплатить  заявителю   в
   течение  трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления  в
   силу  в  соответствии  с  пунктом 2 статьи 44  Конвенции  следующие
   суммы,  подлежащие  переводу  в  национальную  валюту  государства-
   ответчика по курсу на день выплаты:
       i)  5000  (пять  тысяч) евро в качестве компенсации  морального
   вреда;
       ii)  800  (восемьсот)  евро  в  качестве  компенсации  судебных
   расходов и издержек;
       iii)  сумму,  которая может быть начислена  на  указанные  выше
   суммы;
       b)  что  с момента истечения указанного трехмесячного срока  до
   момента  выплаты  будут  начисляться  проценты  на  основе  простой
   кредитной ставки Европейского Центрального Банка плюс три  процента
   за весь период задержки выплаты;
       9)  отклонил  остальные  требования  заявителя  о  справедливой
   компенсации.
   
       Совершено  на  английском языке, и уведомление о  Постановлении
   направлено  в  письменном виде 30 ноября 2004 г. в  соответствии  с
   пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
   
                                                   Председатель Палаты
                                                            Ж.-П.КОСТА
                                                                      
                                                 Секретарь Секции Суда
                                                               С.ДОЛЛЕ
   
   
   
   
   
                    EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
                                   
                            SECOND SECTION
                                   
                      CASE OF KLYAKHIN v. RUSSIA
                      (Application No. 46082/99)
                                   
                             JUDGMENT <*>
                                   
                       (Strasbourg, 30.XI.2004)
                                   
   --------------------------------
       <*>  This  judgment will become final in the circumstances  set
   out  in  Article  44 з 2 of the Convention. It may  be  subject  to
   editorial revision.
                                   
       In the case of Klyakhin v. Russia,
       The European Court of Human Rights (Second Section), sitting as
   a Chamber composed of:
       Mr J.-P. Costa, President,
       Mr A.B. Baka,
       Mr I. Cabral Barreto,
       Mr K. Jungwiert,
       Mr V. Butkevych,
       Mr A. Kovler,
       Mrs A. Mularoni, judges,
       and Mrs {S. Dolle}, Section Registrar,
       Having deliberated in private on 14 October 2003 and 9 November
   2004,
       Delivers the following judgment, which was adopted on the last-
   mentioned date:
                                   
                               PROCEDURE
                                   
       1. The case originated in an application (No. 46082/99) against
   the  Russian  Federation  lodged with the  European  Commission  of
   Human  Rights  ("the Commission") under former Article  25  of  the
   Convention  for  the  Protection of Human  Rights  and  Fundamental
   Freedoms  ("the Convention") by a Russian national,  Mr  Konstantin
   Vladimirovich Klyakhin ("the applicant"), on 24 July 1998.
       2.  The  applicant was represented by Mr Kirill Koroteyev,  Mrs
   Dina    Vedernikova   and   Mr   William   Bowring,   lawyers    of
   EHRAC/Memorial, a Human Rights non-governmental organisation  based
   in  Moscow  and  London. The Russian Government ("the  Government")
   were  represented  by  Mr P.A. Laptev, the  Representative  of  the
   Russian Federation at the European Court of Human Rights.
       3.  The  applicant alleged, in particular, that  his  pre-trial
   detention had been unreasonably long, contrary to Article  5  з  3,
   and  that  he  had  been unable to obtain judicial  review  of  his
   detention  pending  trial,  contrary  to  Article  5  з  4  of  the
   Convention.  He also alleged that the criminal charge  against  him
   had  not been determined within a reasonable time, in violation  of
   the  provisions of Article 6 з 1. Referring to Articles 8  and  13,
   the  applicant submitted that the prison authorities had  monitored
   his  correspondence with the European Court and  that  no  domestic
   remedies  were  available to him in this respect. He  also  claimed
   that  his  correspondence with the European Court had been hindered
   by  the  prison authorities, contrary to the provisions of  Article
   34 of the Convention.
       4.  The  application was transmitted to the Court on 1 November
   1998,  when  Protocol  No.  11 to the Convention  came  into  force
   (Article 5 з 2 of Protocol No. 11).
       5.  The  application was allocated to the Third Section of  the
   Court  (Rule  52 з 1 of the Rules of Court). Within  that  Section,
   the  Chamber that would consider the case (Article 27 з  1  of  the
   Convention) was constituted as provided in Rule 26 з 1.
       6.  By  a  decision of 14 October 2003 the Court  declared  the
   application partly admissible.
       7.  On 1 November 2004 the Court changed the composition of its
   Sections  (Rule  25  з  1). This case was  assigned  to  the  newly
   composed Second Section (Rule 52 з 1).
       8.  The applicant and the Government each filed observations on
   the merits (Rule 59 з 1).
                                   
                               THE FACTS
                                   
                   I. The circumstances of the case
                                   
       9.  The  applicant,  Konstantin Vladimirovich  Klyakhin,  is  a
   Russian  national,  who  was born in 1966  and  lives  in  Armavir,
   Krasnodar Region, in Russia.
                                   
                   A. The circumstances of the case
                                   
       The  facts  of  the case, as submitted by the parties,  may  be
   summarised as follows.
                                   
                  1. Detention on remand and criminal
                   proceedings against the applicant
                                   
       10.   On  13  August  1997  the  applicant  was  detained   and
   intimidated  by  a group of people, allegedly because  they  wanted
   him  to testify against his relative K., an official in the Armavir
   Town Prosecutor's office.
       11.  On  26 August 1997 the applicant was arrested on suspicion
   of  involvement in a robbery, together with K. and a third  person,
   U.  The  accusations against the applicant were made by the  people
   who had allegedly intimidated him.
       12.  From  26  to 29 August 1997 the applicant was  interviewed
   several  times  by  an  investigator from the prosecution  service,
   sometimes in the presence of the Armavir Town Prosecutor. A  lawyer
   was appointed, but the applicant refused to accept his services  as
   he did not trust him.
       13.  On  29  August 1997 the Armavir Town Prosecutor authorised
   the  applicant's detention on suspicion of theft.  On  5  September
   1997  the  applicant was officially charged with involvement  in  a
   robbery.
       14.  The applicant appealed against the decision to detain  him
   on  11  September  1997. On 6 October 1997 the Armavir  Town  Court
   rejected his complaint without giving any reasons.
       15.  The investigation was completed on 24 January 1998 and the
   applicant  was  given access to the case file  between  24  and  27
   January  1998.  A lawyer, whom the applicant later  dismissed,  was
   present at this stage. The indictment was sent to the Armavir  Town
   Court on 27 or 28 January 1998.
       16.  On  26 January 1998 the case file was transferred  to  the
   Armavir  Town  Court. After that date all complaints  and  requests
   submitted  by the applicant to other authorities were forwarded  to
   that  court, in accordance with Section 217 of the Code of Criminal
   Procedure (CCP).
       17.  On  16 February 1998 the Armavir Town Court scheduled  the
   first  hearing  for 4 March 1998. The judge ordered  the  continued
   detention  of the applicant and two other co-accused,  K.  and  U.,
   without giving reasons.
       18.  On  4  March 1998 a judge of the Town Court adjourned  the
   case  because  the applicant had not had sufficient access  to  the
   case file. Between 19 February and 27 March 1998 the applicant  was
   allowed  additional  access to the case  file  and  was  officially
   served  with  the  indictment. The applicant submits  that  he  was
   allowed  only short periods over several days to review  about  600
   pages  of documentation in the case file. He also submits  that  he
   was  handcuffed  while  accessing it, and had difficulties  copying
   the relevant documents.
       19.  The scheduled court hearing on 20 April 1998 did not  take
   place,  due  to  the  absence  of  the  victims  and  one  of   the
   representatives. On 22 April 1998 the judge ordered  a  psychiatric
   report on U. and adjourned the hearing.
       20.  It appears that further hearings were scheduled, but  were
   adjourned  or  cancelled on 31 August 1998, 30  September  1998,  5
   January 1999 and 20 January 1999.
       21.  The European Convention on Human Rights entered into force
   in respect of Russia on 5 May 1998.
       22.  On  30  September  1998 the Armavir  Town  Court  rejected
   requests  by  the applicant and his co-accused K. for release  from
   detention,  and  stated that "at this stage  of  proceedings  their
   release  could  influence further trial hearings". On  11  November
   1998  the Krasnodar Regional Court rejected an appeal by K. against
   this order.
       23.  On  21  January  1999 the case was adjourned  due  to  the
   illness  of  U.  By  the  same decision,  the  applicant's  further
   detention  on  remand  was  confirmed.  On  25  January  1999   the
   applicant  complained  to  the Armavir Town  Prosecutor  about  his
   continued  detention  on remand. On 5 March 1999  he  was  informed
   that  his  detention  was lawful and that  he  could  challenge  it
   before the Town Court.
       24.  The trial resumed on 29 March 1999 and on 6 April 1999 the
   Armavir  Town  Court  returned the case to the prosecutor's  office
   for an additional investigation.
       25. On 8 and 16 April 1999 the applicant lodged complaints with
   the  President  of  the  Armavir  Town  Court  in  respect  of  his
   detention on remand. No response was received to those complaints.
       26.  On  27  April  1999 the Armavir Town  Prosecutor  appealed
   against the order of 5 March 1999, by which the case had been  sent
   for  additional  investigation.  On  16  June  1999  the  Krasnodar
   Regional Court quashed that order and instructed the Town Court  to
   consider  the  case on the merits. The Regional Court also  ordered
   the  continued  detention of the applicant and his  co-accused,  K.
   and U., without giving reasons.
       27.  On  4  August 1999 the hearings resumed, and on 16  August
   1999  the applicant was convicted of robbery and sentenced  by  the
   Armavir  Town Court to five years' imprisonment. He was represented
   by  a  lawyer. The applicant appealed, and on 20 October  1999  the
   Krasnodar  Regional  Court upheld the Town  Court's  judgment.  The
   applicant  was not present at the appeal hearing and  was  informed
   of  its  outcome on 12 November 1999. The conviction of  16  August
   1999 subsequently entered into force and the applicant was sent  to
   a detention centre to serve his sentence.
       28.  On 2 December 1999 the Presidium of the Krasnodar Regional
   Court,  acting by way of supervisory review of a request lodged  by
   the   Chairman  of  the  Krasnodar  Regional  Court,  quashed   the
   conviction of 16 August 1999 (as confirmed on 20 October 1999)  for
   procedural  irregularities  and remitted  the  case  to  the  first
   instance court.
       29. The case file was returned to the Armavir Town Court on  20
   December  1999. On 30 December 1999 the applicant was  returned  to
   the  Armavir  town  detention  centre  (СИЗО  18/2).  A  judge  was
   appointed to hear the case on 23 March 2000.
       30.  On  17 April 2000 the hearing opened, and on 18 April  the
   Armavir  Town Court ordered a medical examination of the  applicant
   in  a psychiatric hospital. The report was required because of  the
   applicant's  "strange  behaviour  which  raised  doubts  about  his
   mental  health". The behaviour manifested itself in an  "inadequate
   reaction  to questions, [and] the constant submission of fictitious
   and  ill-founded requests". The applicant was not given a  copy  of
   that  order  for several months. He appealed against that  decision
   and his continued detention on remand to the Armavir Town Court  on
   19,  24  and 25 April 2000, as well as on 12, 23 and 25  May  2000,
   but  received  no  reply.  He also appealed  to  the  Armavir  Town
   Prosecutor  on  25  April  2000  and  to  the  Krasnodar   Regional
   Prosecutor's  Office  on  21  April 2000.  Both  replied  that  his
   complaints  had  been  forwarded to the  Armavir  Town  Court.  The
   Government  submitted that these complaints concerned  the  actions
   of  the  trial court judge and did not raise issues concerning  the
   lawfulness of detention.
       31.  The case file was transferred to the Krasnodar psychiatric
   hospital  on  3 May 2000. On 28 June 2000 the file was returned  to
   the  Town  Court, no report having been prepared. On 20  July  2000
   the  judge  of  the Town Court adjourned the case  pending  another
   report  on  an  out-patient basis. The applicant announced  in  the
   court  room  that he would begin a hunger strike, which  apparently
   lasted  until 30 July 2000. He alleged that the judge presiding  in
   the  case  was not impartial, and that he had made threats  against
   the applicant's relatives.
       32.  The applicant appealed against the order for a psychiatric
   report  to the Armavir Town and Krasnodar Regional Prosecutors,  to
   the  Regional Court, to the Krasnodar Qualification Board of Judges
   and  other  administrative bodies. On 9  and  24  August  2000  the
   Qualification  Board forwarded the applicant's  complaints  to  the
   Armavir  Town  Court.  On  28 September  2000  the  Regional  Court
   informed  the  applicant that his complaint had been  forwarded  to
   the  Town  Court, which was to forward the case file for an  appeal
   hearing before the Regional Court. No hearing took place.
       33. On 29 September 2000 the Chairman of the Armavir Town Court
   replied  to the applicant and to the Krasnodar Qualification  Board
   that  no violations of the domestic law had been committed  in  the
   handling  of  the  case.  He dismissed the applicant's  allegations
   that   the   presiding  judge  had  threatened  his  relatives   as
   "fictitious and ill-founded". The letter concluded that there  were
   no  reasons to question the impartiality and qualifications of  the
   presiding judge.
       34.  On  9  October  2000  a  medical commission  examined  the
   applicant  in  the detention centre and found him to  be  of  sound
   mind.
       35. Between February and December 2000, the applicant submitted
   nine  requests to the Armavir Town Court for additional  access  to
   the  case file. His request was granted for a period from 8  to  15
   December 2000, when he was allowed to have access to and make hand-
   written  copies of relevant documents. The applicant  submits  that
   he  was  allowed  about one and a half hours to consider  the  case
   file of some 500 pages.
       36.  On 18 December 2000 the case was adjourned. On 21 December
   2000  the  applicant  appealed  against  the  adjournment  to   the
   Krasnodar Regional Court, but his appeal was not examined.
       37.  On  23 January 2001 the hearing in the Armavir Town  Court
   resumed  and  on  9  February 2001 the applicant was  convicted  of
   attempted  robbery  and sentenced to four years' imprisonment.  The
   applicant  did  not  appeal against the conviction,  which  entered
   into  force  ten  days  later.  The  applicant  was  released  from
   detention  on 9 February 2001, as he had by that time  spent  three
   years,  five  months and 13 days in detention and  was  granted  an
   amnesty.  The  two  co-accused, K. and U., were also  sentenced  to
   prison  terms,  but did not have to serve their sentences  as  they
   also benefited from an amnesty.
                                   
                   2. Correspondence with the Court
                                   
       38.  The applicant claimed that in June 1998 the administration
   of  SIZO  - 18/2, where he had been detained on remand, refused  to
   forward  his application to the Court. The applicant forwarded  the
   letter through his relatives, who posted it on 24 July 1998.
       39.  The  explanatory notice attached to the  Court  Registry's
   letter of 14 August 1998 was not given to the applicant.
       40.  The  applicant further claims that on  25  March  1999  he
   forwarded  a letter, with enclosures, to the Court, and  that  this
   letter  never  arrived.  On 10 June 1999  the  applicant  sent  the
   letter again via his mother.
       41.  A letter from the applicant to the Court dated 8 June 2000
   was  posted  on 20 October 2000. The applicant lists  a  number  of
   enclosures  to  that letter, none of which arrived.  The  applicant
   sent them again on 29 December 2000 through his relatives.
       42.   The   applicant   was  not  permitted   by   the   prison
   administration to retain the correspondence from the  Court,  which
   was given to him for a day and then taken away.
       43.  The  Government  submitted that  the  applicant  sent  two
   letters  addressed to the European Court while in  prison  -  on  8
   June  2000 and on 5 January 2001. Both were posted promptly by  the
   prison  authorities,  and proof of posting  exists.  The  applicant
   received  three  letters  from  the  Court  in  response,  dated  8
   September  1998, 9 August 1999 and 11 January 2000,  all  of  which
   were   transmitted  to  him  immediately  in  their  entirety  upon
   receipt.  As  proof,  the  Government  submitted  a  copy  of   the
   correspondence  log  maintained by  the  prison  authorities  which
   confirmed the applicant's receipt of the Court's three letters.
       44.  According to the Government, in December 2003 the national
   legislation  was  amended to end censorship of correspondence  with
   the European Court of Human Rights in detention centres.
       45.  It  also  appears  that  in December  2000  the  applicant
   attempted  to  sue the postal service for failure  to  deliver  his
   letter  of  8  June 2000 to the European Court. On 16 January  2001
   the  Armavir Town Court refused to consider the merits of his claim
   for  pecuniary and non-pecuniary damages against the Armavir postal
   service. On 15 March 2001 the Krasnodar Regional Court quashed  and
   remitted  the decision of 16 January 2001. It further appears  that
   on  11  May  2001  the Armavir Town Court rejected the  applicant's
   claim on the merits, and the applicant did not appeal against  that
   judgment.
                                   
                 B. Relevant domestic law and practice
                                   
       46.  The  Code  of Criminal Procedure (CCP), in  force  at  the
   relevant  time,  provided  in Article  96  that  custody  could  be
   imposed  as  a  measure  of restraint for  offences  punishable  by
   imprisonment of more than one year.
       47.   The   CCP  provided  in  Article  217  that,  after   the
   investigation  had  been completed, the prosecutor  should  approve
   the  bill  of  indictment  and  forward  the  case  to  the  court.
   Thereafter,  all  complaints  and  requests  should  be   forwarded
   directly to the trial court.
       48.  Under  Articles  220-1 and 220-2 of  the  CCP,  an  appeal
   against an order extending a period of detention lay with a court.
       49.  Articles 223-1 and 230 of the CCP provided that, when  the
   accused  was  in detention, the judge should set the date  for  the
   first  hearing within 15 days of receiving the case file  from  the
   prosecutor. At the same time, the judge should also decide  whether
   the accused should be remanded in custody.
       50.  Article  331  of the CCP excluded appeals against  certain
   orders  (определения и постановления) of the trial court,  such  as
   setting  dates for the hearing, forwarding the case for  additional
   investigation,  or  requesting  an in-patient  psychiatric  report.
   This  Section  was  found unconstitutional  by  the  Constitutional
   Court  on  2 July 1998, to the extent that it prevented persons  in
   detention from appealing against court orders which had the  effect
   of extending their detention.
       51.  Articles 17 and 21 of the Federal Law of 15 July 1995  No.
   103-FZ  "On  pre-trial detention" provides that detainees  have  an
   unlimited  right  to submit complaints and letters to  governmental
   and   non-governmental   bodies.  Complaints   addressed   to   the
   prosecutor,  courts and other authorities charged with  supervising
   the  legality of detention are not subject to censorship and should
   be  forwarded to the addressee in a sealed envelope. Other  letters
   and  complaints are subject to censorship by the administration and
   are  to  be  forwarded by it within three days of their submission.
   Any  decision  by the administration of a detention centre  may  be
   appealed  in  the hierarchical order to a prosecutor and  a  court.
   Similar  provisions  are contained in Section  9  of  the  Internal
   Rules  of pre-trial detention centres, dated 1995 and 2000 (Правила
   внутреннего    распорядка   следственных    изоляторов    уголовно-
   исполнительной  системы  Министерства  внутренних  дел   Российской
   Федерации,  утв.  Приказом МВД РФ от 20  декабря  1995  г.  N  486;
   Правила  внутреннего  распорядка следственных изоляторов  уголовно-
   исполнительной  системы Министерства юстиции Российской  Федерации,
   утв. Приказом Минюста РФ от 12 мая 2000 г. N 148, с изменениями  от
   21 февраля 2002 г.).
                                   
                                THE LAW
                                   
        I. Alleged violation of Article 5 з 3 of the Convention
                                   
       52.  The applicant complained that his right to be tried within
   a  reasonable  time or to be released from detention pending  trial
   was  violated.  He  referred to Article 5 з 3  of  the  Convention,
   which provides as follows:
       "Everyone   arrested  or  detained  in  accordance   with   the
   provisions of paragraph 1 (c) of this Article shall be...  entitled
   to  trial  within  a reasonable time or to release  pending  trial.
   Release may be conditioned by guarantees to appear for trial."
                                   
                      A. Arguments of the parties
                                   
       53. The Government submitted that the period of the applicant's
   detention  on  remand  was not unreasonable  and  that  it  was  in
   accordance  with  the  national legislation.  The  Government  also
   submitted that the period of the applicant's detention prior  to  5
   May 1998 was outside the Court's competence ratione temporis.
       54.  As  to  the  reasons  for the applicant's  detention,  the
   Government  referred to the provisions in the domestic  legislation
   then  in  force,  by  which detention on  remand  could  have  been
   applied  solely on the grounds of the gravity of the charges.  They
   also   referred  to  the  fact  that  the  applicant  had  previous
   convictions.
       55.  The  applicant submitted that it had been  unnecessary  to
   take  him  into custody and keep him in detention for an  extensive
   period  of  time, as there was no indication that he was trying  to
   obstruct  the  establishment of the truth  or  that  his  detention
   served  to  prevent  his  committing an offence  or  fleeing  after
   having  done  so.  The  authorities had produced  few  relevant  or
   sufficient   reasons   to  justify  his  detention.   As   to   the
   authorities'  conduct, the applicant asserted that they  had  shown
   no special diligence in handling his case.
       56.  The applicant also reiterated that while the period  prior
   to  5  May  1998  was  outside  the  Court's  jurisdiction  ratione
   temporis, he asked the Court to take into account the fact that  by
   that date he had already been in custody for over eight months.
                                   
                       B. The Court's assessment
                                   
               1. Period to be taken into consideration
                                   
       57. The Court first recalls that, in determining the length  of
   detention pending trial under Article 5 з 3 of the Convention,  the
   period  to  be  taken  into consideration begins  on  the  day  the
   accused  is taken into custody and ends on the day when the  charge
   is  determined,  even  if only by a court of first  instance  (see,
   among  other  authorities, the (see Wemhoff v. Germany judgment  of
   27  June  1968,  Series A No. 7, p. 23, з 9, and  Labita  v.  Italy
   [GC], No. 26772/95, зз 145 and 147, ECHR 2000-IV).
       58.  The  Court  recalls  that while its  jurisdiction  ratione
   temporis covers only the period after the entry into force  of  the
   Convention  with respect to Russia on 5 May 1998,  the  Court  will
   take  into  account  the  state  of  proceedings  existing  on  the
   material date (see, among other authorities, mutatis mutandis,  the
   {Yagci} and Sargin v. Turkey judgment of 8 June 1995, Series A  No.
   319-A, p. 16, з 40).
       59.  In  the present case the applicant's detention  on  remand
   began  on 26 August 1997, when he was arrested. On 5 May 1998,  the
   date  on  which the Convention entered into force for  Russia,  the
   applicant  had  been detained on remand for eight  months  and  ten
   days.  He  was then convicted at first instance on 16 August  1999,
   i.e.  after  a  period  of  some 15 months.  From  then  until  the
   supervisory  court's decision on 2 December 1999,  the  applicant's
   detention  was  justified under Article 5 з 1(a) of the  Convention
   and  Article  5  з  3  was not applicable. On 2 December  1999  the
   Presidium of the Krasnodar Regional Court returned the case to  the
   first  instance court, whereupon Article 5 зз 1(c)  and  3  of  the
   Convention   became  applicable  once  again.  It  ceased   to   be
   applicable  on 9 February 2001 14 months later, when the  applicant
   was   convicted  by  the  Armavir  Town  Court  and  released  from
   detention.  The applicant was thus detained on remand for  a  total
   period  of  some  three years and two months, of which  two  years,
   five  months  and ten days were after the entry into force  of  the
   Convention in respect of Russia.
                                   
           2. The reasonableness of the length of detention
                                   
       60.  The  Court recalls that the issue of whether a  period  of
   detention is reasonable cannot be assessed in abstracto. This  must
   be  assessed  in each case according to its special  features,  the
   reasons  given  in  the domestic decisions and the  well-documented
   facts  mentioned by the applicant in his applications for  release.
   Continued detention can be justified in a given case only if  there
   are  specific  indications  of  a  genuine  requirement  of  public
   interest  which,  notwithstanding  the  presumption  of  innocence,
   outweighs  the rule of respect for individual liberty  (see,  among
   other  authorities, W. v. Switzerland, judgment of 26 January 1993,
   Series  A  No.  254-A,  p. 15, з 30; Labita v.  Italy  [GC],  cited
   above, з 152).
       61.  The  persistence of reasonable suspicion that  the  person
   arrested has committed an offence is a condition sine qua  non  for
   the  lawfulness  of the continued detention, but  after  a  certain
   lapse of time it no longer suffices. In such cases, the Court  must
   establish   whether  the  other  grounds  given  by  the   judicial
   authorities continued to justify the deprivation of liberty.  Where
   such  grounds were "relevant" and "sufficient", the Court must also
   ascertain  whether  the  competent national  authorities  displayed
   "special  diligence" in the conduct of the proceedings (see,  among
   others,  I.A. v. France, judgment of 23 September 1998, Reports  of
   Judgments and Decisions 1998-VII, p. 2979, з 102; Labita  v.  Italy
   [GC], cited above, з 153).
       62. In their observations on the merits, the Government pointed
   to  the  provisions of the domestic legislation, namely to  Article
   96  of  the CCP, which permitted detention on remand in cases where
   charges  could  entail  a  sentence  of  longer  than  one   year's
   imprisonment.
       63.  On 30 September 1998 the Armavir Town Court stated in  its
   decision  prolonging the applicant's detention that "at this  stage
   of   proceedings  [his]  release  could  influence  further   trial
   hearings".  By  that time the investigation into the criminal  case
   had  already  been  completed and the case was pending  before  the
   trial  court.  Other decisions authorising the applicant's  further
   detention  provided no reasons for his detention, merely confirming
   that the detention was lawful.
       64.  It  thus appears that the relevant authorities  based  the
   applicant's detention on two grounds - firstly, the gravity of  the
   charges,  and secondly, the fear that he might obstruct  the  trial
   proceedings.
       65.  As to the first point, the Court reiterates that while the
   severity  of the sentence faced is a relevant element, the  gravity
   of  the  charges cannot in itself serve to justify long periods  of
   pre-trial   detention.  As  to  the  second  ground,   no   factual
   circumstances  were invoked by the domestic courts  to  uphold  the
   conclusion  regarding  the applicant's possible  interference  with
   due process, especially at the trial stage of proceedings.
       66. The Court accordingly concludes that, by failing to address
   relevant facts and by relying on a statutory provision relating  to
   the   gravity  of  the  charges,  the  authorities  prolonged   the
   applicant's  detention  on  grounds which  cannot  be  regarded  as
   sufficient.
       67. The Court thus finds that the authorities failed to justify
   the   applicant's   continued  detention  for  the   period   under
   consideration.  In  those circumstances  it  is  not  necessary  to
   examine whether the proceedings were conducted with due diligence.
       68. There has accordingly been a violation of Article 5 з 3  of
   the  Convention  in that the applicant's right to  trial  within  a
   reasonable time or to release pending trial was not respected.
                                   
       II. Alleged violation of Article 5 з 4 of the Convention
                                   
       69.  Under  Article  5  з  4 of the Convention,  the  applicant
   complained  that  he  could  not  obtain  judicial  review  of  his
   detention. Article 5 з 4 of the Convention reads as follows:
       "Everyone who is deprived of his liberty by arrest or detention
   shall  be  entitled to take proceedings by which the lawfulness  of
   his  detention shall be decided speedily by a court and his release
   ordered if the detention is not lawful."
                                   
                      A. Arguments of the parties
                                   
       70.  The Government submitted that domestic law, namely Article
   220-1  of the Code of Criminal Procedure of 1960, had provided  the
   applicant  with  a right to seek judicial review of his  detention.
   The  applicant  made use of this right by applying to  the  Armavir
   Town  Court, which reviewed his detention and found it lawful.  His
   subsequent  complaints about the lawfulness of his  detention  were
   also subject to judicial review.
       71.  The applicant pointed out that his complaints against  the
   lawfulness  of his detention had been reviewed by the Armavir  Town
   Court  only  on  6 October 1997, and subsequently on  30  September
   1998.  His  numerous  other appeals to the  authorities,  including
   those  to the Town and Regional Courts, were not properly examined.
   The  courts  failed  to  indicate the  reasons  for  his  continued
   detention  and  he was not provided with the procedural  guarantees
   necessary  for the proper application of the principles of  Article
   5 з 4.
                                   
                       B. The Court's assessment
                                   
       72.  The  Court recalls that, by virtue of Article 5  з  4,  an
   arrested  or  detained person is entitled to bring proceedings  for
   the  review by a court of the procedural and substantive conditions
   which  are essential for the "lawfulness", in the sense of  Article
   5  з  1,  of his or her deprivation of liberty (see the Brogan  and
   Others  v. the United Kingdom judgment of 29 November 1988,  Series
   A  No.  154-B,  p.  34, з 65). Although it is not always  necessary
   that  the  procedure under Article 5 з 4 be attended  by  the  same
   guarantees  as  those required under Article 6 з  1  for  civil  or
   criminal  litigation (see the De Wilde, Ooms and Versyp v.  Belgium
   judgment  of  18  June 1971, p. 42, з 78 in fine;  the  Megyeri  v.
   Germany judgment of 12 May 1992, Series A No. 237-A, p. 11,  з  22;
   {Niedbala}  v.  Poland, No. 27915/95, з 66, 4 July 2000),  it  must
   have  a  judicial character and provide guarantees  appropriate  to
   the  kind  of  deprivation of liberty in question. It is  essential
   that  the  person concerned should have access to a court  and  the
   opportunity  to  be  heard either in person  or,  where  necessary,
   through  some  form of representation, failing which  he  will  not
   have   been  afforded  "the  fundamental  guarantees  of  procedure
   applied  in matters of deprivation of liberty" (see the  De  Wilde,
   Ooms  and  Versyp v. Belgium judgment, p. 41, з 76; the  Winterwerp
   v.  the  Netherlands judgment of 24 October 1979, Series A No.  33,
   p.  24,  з  60; and Sanchez-Reisse v. Switzerland, judgment  of  21
   October 1986, Series A No. 107, p. 20, з 51).
       73.  In  the  present  case, pre-trial  detention  was  at  the
   material time imposed by a prosecutor's warrant. An appeal  against
   a detention order lay with the courts.
       74. The applicant submitted a number of complaints to the trial
   court   and   to  higher  courts  about  his  prolonged   pre-trial
   detention.  However,  the review which did  take  place  failed  to
   address  the  specific  arguments  advanced  by  the  applicant  as
   regards the reasons for his detention. His other complaints  simply
   went unanswered.
       75.  The Court reiterates that arrested or detained persons are
   entitled  to  a review bearing upon the procedural and  substantive
   conditions which are essential for the "lawfulness", in  the  sense
   of  the  Convention,  of their deprivation of liberty.  This  means
   that the competent court must examine not only compliance with  the
   procedural  requirements  set out in  domestic  law  but  also  the
   reasonableness  of  the  suspicion grounding  the  arrest  and  the
   legitimacy  of  the purpose pursued by the arrest and  the  ensuing
   detention  (see  Brogan  and Others v. the  United  Kingdom,  cited
   above, з 65, and Grauslys v. Lithuania, No. 36743/97, зз 51  -  55,
   10 October 2000).
       76.  Whilst Article 5 з 4 of the Convention does not impose  an
   obligation  to  address every argument contained in the  detainee's
   submissions,  the  judge examining remand appeals  must  take  into
   account  concrete facts which are referred to by the  detainee  and
   capable  of  casting  doubt on the existence  of  those  conditions
   essential  for  the "lawfulness", for Convention purposes,  of  the
   deprivation  of  liberty  (see  Nikolova  v.  Bulgaria  [GC],   No.
   31195/96, з 61, ECHR 1999-II).
       77.  The  applicant's submissions contained such facts and  did
   not  appear  implausible  or frivolous. By  not  taking  them  into
   account,  the  domestic courts failed to provide a judicial  review
   of  the  scope  and  nature  required by  Article  5  з  4  of  the
   Convention.  The  Court  recalls, in  this  respect,  its  relevant
   findings  about the lack of sufficient grounds for detention,  made
   above  (paragraphs  66 - 68) when examining the  reasonableness  of
   the grounds for detention.
       78. In addition, the applicant's other complaints, specifically
   addressing   the  issue  of  his  continued  pre-trial   detention,
   remained unanswered (paragraphs 25 and 30 above).
       79.  There has therefore been a violation of Article 5 з  4  of
   the Convention.
                                   
       III. Alleged violation of Article 6 з 1 of the Convention
                                   
       80.  The  applicant  complained under Article  6  з  1  of  the
   Convention  that  the criminal charges against  him  had  not  been
   determined within a reasonable time.
       81. In so far as relevant, the first sentence of Article 6 з  1
   reads:
       "In  the  determination... of any criminal charge against  him,
   everyone  is  entitled  to  a  fair and  public  hearing  within  a
   reasonable time..."
                                   
                      A. Arguments of the parties
                                   
       82.  The  Government submitted that the period to be considered
   had  lasted  from the transmission of the applicant's case  to  the
   Armavir  Town  Court on 2 February 1998 until the pronouncement  of
   its  judgment on 9 February 2001. The Government disputed that this
   time  had been unreasonable. They submitted that during this period
   the  case  had been reviewed by three judicial instances, including
   the  Town  Court  on two occasions. They also maintained  that  the
   applicant  had  contributed to the length  of  the  proceedings  by
   filing multiple applications, including requests for access to  the
   case file, which required adjournments of the hearing.
       83.  The  Government referred to the illness of one of the  co-
   accused,  which  had  caused a delay in the proceedings.  Following
   the decision by the Presidium of the Krasnodar Regional Court of  2
   December  1999  to quash the applicant's conviction and  remit  the
   case,  a  further delay in the proceedings was caused by  the  fact
   that  the  applicant and his co-accused had to be brought  back  to
   Armavir from correctional facilities in other regions.
       84.  The  applicant submitted that the period to be taken  into
   account  began  on 16 February 1998, when the Town  Court  accepted
   the  case for consideration and fixed a hearing date, and ended  on
   9 February 2001.
       85.  As  regards his conduct, the applicant submitted that  his
   complaints  and requests were justified by the need to  familiarise
   himself  with the case file and to defend himself. He  pointed  out
   that  his requests for access to the case file had been granted  by
   the  Town Court on two occasions, albeit after considerable delays.
   This in itself indicated that his right to have full access to  the
   case file before the start of the hearing had been violated.
       86.  As to the authorities' conduct, the applicant pointed  out
   that  his  access to the case file had been strictly  regulated  by
   the  authorities and that it was beyond his control to complete its
   examination any faster. He also submitted that other reasons,  such
   as  the  failure  of other participants to appear at  the  hearing,
   could not be attributed to him.
                                   
                       B. The Court's assessment
                                   
               1. Period to be taken into consideration
                                   
       87.  The  Court  recalls  that the  period  to  be  taken  into
   consideration  in  determining the length of  criminal  proceedings
   begins  with  the  day  on which a person is "charged"  within  the
   autonomous  and substantive meaning to be given to that term  (see,
   among  other  authorities, the Corigliano v. Italy judgment  of  10
   December  1982, Series A No. 57, p. 13, з 34, and the Imbriosca  v.
   Switzerland judgment of 24 November 1993, Series A No. 275, p.  13,
   з  36).  It  ends  with  the  day on  which  a  charge  is  finally
   determined or the proceedings are discontinued.
       88.  The Court also recalls that while its jurisdiction ratione
   temporis covers only the period after the entry into force  of  the
   Convention  with respect to Russia on 5 May 1998,  the  Court  will
   take  into  account  the  state  of  proceedings  existing  on  the
   material date (see, among other authorities, mutatis mutandis,  the
   {Yagci} and Sargin v. Turkey, cited above, з 40).
       89. The period under consideration in the present case began on
   26  August  1997, when the applicant was detained as a  suspect  on
   charges  of  robbery.  Then, on 16 August 1999,  the  Armavir  Town
   Court  convicted  the  applicant,  and  on  20  October  1999   the
   Krasnodar   Regional  Court  upheld  the  conviction.  The   normal
   procedure   for  determining  the  criminal  charge   against   the
   applicant,  within the meaning of Article 6 of the Convention,  was
   thus  completed, having lasted two years and two months,  of  which
   some  eight months and ten days were prior to the entry into  force
   of the Convention in respect of Russia.
       90.  However, on 2 December 1999 the Presidium of the Krasnodar
   Regional  Court, using the extraordinary procedure  of  supervisory
   review,  quashed  and  remitted the judgments  in  respect  of  the
   applicant.  That  decision  thus  led  to  a  resumption   of   the
   determination  of  the criminal charge against the  applicant,  and
   Article  6  became applicable once more (see Yemanakova v.  Russia,
   No.  60408/00, з 41, 2 September 2004). The period to be considered
   ended  on  9  February 2001, when the Armavir Town Court  delivered
   its  judgment  determining the charge against the  applicant.  This
   period lasted for about one year and two months.
       91.  The  Court  observes that the period under  consideration,
   i.e.  from 29 August 1997 to 9 February 2001, excluding the  period
   between  20  October and 2 December 1999 when no  proceedings  were
   pending,  lasted about three years and four months,  of  which  two
   years  and  seven  and  a  half  months  fall  within  the  Court's
   jurisdiction ratione temporis.
                                   
          2. Reasonableness of the length of the proceedings
                                   
       92. The Court recalls that the reasonableness of the length  of
   proceedings  must  be  assessed in  the  light  of  the  particular
   circumstances  of the case and having regard to the  criteria  laid
   down  in the established case-law, in particular the complexity  of
   the  case  and  the conduct of the applicant and  of  the  relevant
   authorities (see the aforementioned {Yagci} and Sargin  v.  Turkey,
   з 59).
       93.  The  Court  notes that the criminal case does  not  appear
   particularly  complex.  It  concerned  one  episode  of   attempted
   robbery  and  involved a small number of victims and witnesses.  As
   regards  the conduct of the applicant, it does not appear  that  he
   contributed  to  the  overall length  of  the  proceedings  to  any
   significant  extent. Although he submitted a number of motions  and
   requests,  most of them did not entail any procedural  delays.  His
   requests  to  familiarise himself with the  case  file  were  twice
   granted by the trial court, albeit after considerable delays  which
   cannot be attributed to the applicant.
       94.  As regards the conduct of the authorities, it appears that
   there  were  certain  lapses  of  time  attributable  to  them.  In
   particular,  no  hearings,  except  for  adjournments,  took  place
   between 22 April 1998 and 29 March 1999. Following the decision  by
   the  Presidium  of the Krasnodar Regional Court on 2 December  1999
   to  quash  and remit the earlier convictions, the first hearing  in
   the  trial court took place only on 17 April 2000. In the meantime,
   the  applicant  remained in detention, which should  have  prompted
   the authorities to act with special diligence.
       95.  Having regard to the criteria established in its  case-law
   for  the  assessment  of  the  reasonableness  of  the  length   of
   proceedings, the above conclusions regarding the reasonableness  of
   the  pre-trial  detention under Article 5 з 3  and  the  particular
   circumstances of the case, the Court finds that the length  of  the
   criminal  proceedings against the applicant failed to  satisfy  the
   reasonable time requirement of Article 6 з 1 of the Convention.
       96.  It  follows  that  there has  been  a  violation  of  that
   provision.
                                   
             IV. Alleged violation of Article 13 combined
                 with Article 6 з 1 of the Convention
                                   
       97.  The  applicant complains under Article 13 that he  had  no
   effective  remedies  in  respect of the  excessive  length  of  the
   criminal  proceedings.  Article 13 of the  Convention,  insofar  as
   relevant, provides:
       "Everyone  whose  rights and freedoms  as  set  forth  in  this
   Convention  are  violated shall have an effective remedy  before  a
   national authority..."
       98. As to pertinent remedies, the Government submitted that the
   applicant  could  have appealed certain procedural  orders  by  the
   trial court to a higher court.
       99.  The  applicant  submitted that he  had  had  no  effective
   remedies  against the excessive length of proceedings in  that  all
   his  complaints had been forwarded without review to the same trial
   court  which  was  responsible for the delays. His appeals  against
   the trial court's procedural orders had not been examined.
       100. As the Court has held on many occasions, Article 13 of the
   Convention  guarantees  the availability at  national  level  of  a
   remedy  to  enforce  the  substance of the  Convention  rights  and
   freedoms  in  whatever form they may happen to be  secured  in  the
   domestic  legal order. The effect of Article 13 is thus to  require
   the  provision of a domestic remedy to deal with the  substance  of
   an   "arguable  complaint"  under  the  Convention  and  to   grant
   appropriate   relief.   The  scope  of  the   Contracting   States'
   obligations under Article 13 varies depending on the nature of  the
   applicant's complaint; however, the remedy required by  Article  13
   must  be  "effective" in practice as well as  in  law  (see,  among
   other  authorities, {Kudla} v. Poland [GC], No.  30210/96,  з  157,
   ECHR 2000-XI).
       101.  The Court notes that the Government have failed  to  show
   how  the  applicant  could obtain relief  -  either  preventive  or
   compensatory  - by applying to a higher court. It appears  that  in
   the  present  case  the  Regional  Court  failed  to  consider  the
   applicant's challenges against the trial court's orders to  adjourn
   the  proceedings  of 20 July 2000 and 18 December 2000  (paragraphs
   31  and 36 above). His other complaints were forwarded to the  same
   trial court in accordance with Article 217 of the CCP.
       102.  The  Court thus notes that the Government have failed  to
   indicate any remedy that could have expedited the determination  of
   the  applicant's  case  or provided him with adequate  redress  for
   delays that had already occurred.
       103.  Accordingly, there has been a violation of Article 13  of
   the  Convention  in  that  the applicant  had  no  domestic  remedy
   whereby  he  could  enforce  his  right  to  a  hearing  within   a
   reasonable time as guaranteed by Article 6 з 1 of the Convention.
                                   
             V. Alleged violation of Articles 8, 13 and 34
                           of the Convention
                                   
       104.  The applicant complained that the prison authorities  had
   interfered  with  his  correspondence with the  European  Court  of
   Human  Rights.  He  invoked Articles 8, 13 (cited above,  paragraph
   97)  and  34 of the Convention. Articles 8 and 34 read, insofar  as
   relevant, as follows:
   
                               Article 8
   
       "1.   Everyone   has   the   right  to   respect   for...   his
   correspondence.
       2.  There  shall be no interference by a public authority  with
   the  exercise  of  this right except such as is in accordance  with
   the  law  and  is  necessary  in a democratic  society...  for  the
   prevention  of disorder or crime,... or for the protection  of  the
   rights and freedoms of others."
   
                              Article 34
   
       "The Court may receive applications from any person... claiming
   to  be  the  victim  of a violation by one of the High  Contracting
   Parties  of the rights set forth in the Convention or the Protocols
   thereto.  The High Contracting Parties undertake not to  hinder  in
   any way the effective exercise of this right."
                                   
            A. Monitoring of the applicant's correspondence
                       by the prison authorities
                                   
       105.  The applicant submitted that his correspondence with  the
   Court had been opened by the prison administration.
       106.  The Government did not dispute the fact that letters sent
   by  the applicant to and received from the European Court of  Human
   Rights  were  opened  by the prison administration.  However,  they
   submitted  that  in  December 2003 changes were introduced  to  the
   relevant  legislation,  banning censorship of  correspondence  with
   the  European  Court  of  Human Rights in pre-trial  detention  and
   correctional facilities.
       107.  The  Court  recalls that any "interference  by  a  public
   authority"  with  the  right  to respect  for  correspondence  will
   contravene  Article 8 of the Convention unless it is "in accordance
   with  the law", pursues one or more of the legitimate aims referred
   to  in  paragraph  2  of  that  Article  and  is  "necessary  in  a
   democratic  society"  in order to achieve  them  (see,  among  many
   other  authorities, the following judgments: Silver and  Others  v.
   the  United Kingdom, 25 March 1983, Series A No. 61, p. 32,  з  84;
   Campbell  v. the United Kingdom, 25 March 1992, Series A  No.  233,
   p.  16,  з 34 and {Niedbala} v. Poland, No. 27915/95, з 78, 4  July
   2000).
       108.  It  is  not  disputed that the applicant's correspondence
   with  the  Court was routinely opened and censored. There has  thus
   been  an  interference with the applicant's right to correspondence
   within the meaning of Article 8.
       109. The Russian law, as it stood at the material time, allowed
   for  censorship of a prisoner's correspondence, with the  exception
   of  correspondence  with certain supervisory bodies  (paragraph  51
   above).  The  latter did not include the European  Court  of  Human
   Rights.  The  interference in the present case  thus  had  a  legal
   basis,  and  the Court is satisfied that it pursued the  legitimate
   aim  of  "the prevention of disorder or crime". However, as regards
   the   necessity  of  the  interference,  the  Government  have  not
   submitted   any  reasons  which  could  justify  this  control   of
   correspondence with the Court, the confidentiality  of  which  must
   be  respected (see Peers v. Greece, No. 28524/95, зз 82 - 84,  ECHR
   2001-III).  Accordingly, the interference  complained  of  was  not
   necessary  in a democratic society within the meaning of Article  8
   з 2.
       110.  There has consequently been a violation of Article  8  of
   the Convention.
                                   
                  B. Alleged violation of Article 13
               combined with Article 8 of the Convention
                                   
       111.  Relying on Article 13, the applicant complained  that  he
   had   no   effective  remedies  against  the  monitoring   of   his
   correspondence with the Court.
       112.  The  Government  did  not address  this  issue  in  their
   submissions.
       113.  In  the  present  case  the  Court  has  found  that  the
   applicant's   rights  under  Article  8  of  the  Convention   were
   infringed.  He therefore had an arguable claim within  the  meaning
   of the Court's case-law (cf. paragraph 100 above).
       114. However, the Court recalls that Article 13 does not go  so
   far  as  to  guarantee  a  remedy allowing  a  Contracting  State's
   primary  legislation to be challenged before a  national  authority
   on  grounds  that it is contrary to the Convention (see  James  and
   others  v. the United Kingdom, judgment of 21 February 1986, Series
   A  No.  98, з 85; A. v. the United Kingdom, No. 35373/97, зз 112  -
   113,  ECHR  2002-X). The applicant's complaints related in  essence
   to  the  provisions of the Law of 15 July 1995 No. 103-FZ "On  pre-
   trial detention" in force at the material time.
       115.  The  Court thus concludes that the facts of  the  present
   case disclose no violation of Article 13 of the Convention.
                                   
          C. Hindrance with the right of individual petition
                                   
       116.  The  applicant  submitted that  he  had  written  to  the
   European  Court of Human Rights on several occasions,  starting  in
   1998.  However,  the  prison administration  refused  to  send  his
   letters  and  he was forced to send them through his relatives.  He
   submitted that his letter of 8 June 2000 had not been posted  until
   October  2000, and then without its enclosures. The applicant  also
   complained  about an alleged failure on the part of the authorities
   to  give  him  incoming letters from the Court  promptly  and  with
   their enclosures.
       117.  In  their  submissions  on  the  merits,  the  Government
   contested   that   there  has  been  any  interference   with   the
   applicant's right of individual petition. They submitted  that  the
   applicant  addressed only two complaints to the European Court  via
   the  prison authorities - on 8 June 2000 and 5 January 2001  -  and
   that  both were forwarded to the Court promptly. His other  letters
   to  the  Court were forwarded via his relatives, which was his  own
   choice.  Three replies received from the Court were transmitted  to
   the applicant without any delays or omissions.
       118. The Court first reiterates that it is important to respect
   the  confidentiality  of its correspondence since  it  may  concern
   allegations  against  prison authorities or prison  officials.  The
   opening  of  letters from the Court or addressed to it  undoubtedly
   gives  rise  to  the possibility that they will  be  read  and  may
   conceivably,  on  occasion, also create the risk  of  reprisals  by
   prison staff against the prisoner concerned (cf. paragraphs  109  -
   110 above).
       119. The Court recalls that it is of the utmost importance  for
   the  effective  operation of the system of  individual  application
   instituted  by  Article  34  that  applicants  should  be  able  to
   communicate  freely with the Court without being subjected  to  any
   form  of pressure from the authorities to withdraw or modify  their
   complaints.  In this context, "pressure" includes not  only  direct
   coercion  and  flagrant  acts  of  intimidation,  but  also   other
   improper  indirect  acts  or  contacts  designed  to  dissuade   or
   discourage applicants from using a Convention remedy. The issue  of
   whether  or  not contacts between the authorities and an  applicant
   amount to unacceptable practices from the standpoint of Article  34
   must be determined in the light of the particular circumstances  of
   the  case.  In  the context of the questioning of applicants  about
   their  applications under the Convention by authorities  exercising
   a  domestic investigative function, this will depend on whether the
   procedures   adopted   have  involved  a  form   of   illicit   and
   unacceptable  pressure  which  may be  regarded  as  hindering  the
   exercise  of  the right of individual application  (see,  e.g.  the
   Aydin  v.  Turkey  judgment  of  25  September  1997,  Reports   of
   Judgments  and Decisions 1997-VI, pp. 1899 - 1990, зз  115  -  117;
   Salman   v.   Turkey  [GC],  No.  21986/93,  з  130  with   further
   references, ECHR 2000-VII). While in the present case there  is  no
   allegation  of  undue  pressure, the  interception  of  letters  by
   prison  authorities can also hinder applicants  in  bringing  their
   cases to the Court.
       120.  As to the substance of the complaint, the Government  are
   essentially  disputing  the validity of the applicant's  complaint.
   The   Court   notes  in  this  respect  that  the   applicant   has
   consistently  complained  in  his  letters  to  the   Court   about
   hindrance of correspondence by the prison authorities. One  of  his
   letters,  allegedly  posted  on 25 March  1999  via  the  detention
   centre  administration,  never reached the  Court.  The  Government
   submitted  no  comments in this respect. His letter  dated  8  June
   2000  bore a postmark of 20 October 2000 and contained none of  the
   enclosures listed by the applicant. No explanation, nor a  copy  of
   any  document  supporting  an earlier date  of  posting,  has  been
   submitted to the Court.
       121.   The  correspondence  log,  copies  of  which  have  been
   submitted by the Government, refers only to three letters  received
   by  the applicant from the Court between 1998 and 2000. At the same
   time,  the Court's record of its correspondence with the applicant,
   maintained  via  the  prison  authorities  over  the  same  period,
   includes  at  least ten letters, two of which were  re-sent  as  no
   answer  had  been  received. The Court finds that this  discrepancy
   cannot  but raise doubts as to the accuracy of the records used  by
   the  Government. The Court concludes that no reasonable explanation
   has   been  submitted  by  the  Government  in  response   to   the
   applicant's consistent and credible allegations made under  Article
   34 about the hindrance of his right of individual petition.
       122. In addition, the Court notes that the applicant's position
   was  particularly  vulnerable  as he  had  been  detained  and  was
   dependent in his correspondence with the Court - and with the  rest
   of  the  outside world - on the prison administration (see {Cotlet}
   v.   Romania,  No.  38565/97,  з  71,  3  June  2003).  He  had  no
   representative  in the proceedings before the Court  prior  to  its
   admissibility decision on 14 October 2003.
       123.  In  the  light  of  the above considerations,  the  Court
   concludes  that  there has been a violation of Article  34  of  the
   Convention.
                                   
            VI. Application of Article 41 of the Convention
                                   
       124. Article 41 of the Convention provides:
       "If  the  Court  finds that there has been a violation  of  the
   Convention  or  the Protocols thereto, and if the internal  law  of
   the   High   Contracting  Party  concerned  allows   only   partial
   reparation  to be made, the Court shall, if necessary, afford  just
   satisfaction to the injured party."
       125.  The  applicant claimed compensation for the non-pecuniary
   damage  suffered  by  him  and reimbursement  of  legal  costs  and
   expenses. The Government contested these claims.
                                   
                        A. Non-pecuniary damage
                                   
       126. The applicant claimed 10,000 euros (EUR) for non-pecuniary
   damage.  He  submitted that the length of his detention on  remand,
   the  length  of  the  criminal  proceedings  against  him  and  the
   interference with his correspondence with the Court had caused  him
   feelings  of frustration, uncertainty and anxiety which  could  not
   be compensated solely by the finding of a violation.
       127.  The  Government  submitted  that  a  mere  finding  of  a
   violation would be sufficient compensation.
       128.  The Court finds in the present case that it is reasonable
   to  assume  that  the applicant suffered distress  and  frustration
   caused  by  the unreasonable length of the pre-trial detention  and
   criminal  proceedings,  as  well as by the  interference  with  his
   correspondence.  Deciding on an equitable basis, the  Court  awards
   EUR 5,000 under this head.
                                   
                         B. Costs and expenses
                                   
       129.  The  applicant claimed the following costs and  expenses:
   EUR  2,150  for the work of his Moscow-based lawyers (43  hours  at
   the  rate  of EUR 50 per hour) and 1,100 pounds sterling (GBP)  for
   the  work of his London-based representative (11 hours at the  rate
   of  GBP  100 per hour). In addition, he claimed EUR 500 for  postal
   expenses.
       130.  The  Government found these claims to  be  excessive  and
   unfounded.
       131. The Court recalls that in order for costs and expenses  to
   be  reimbursed under Article 41, it must be established  that  they
   were  actually and necessarily incurred and were reasonable  as  to
   quantum  (see, for example, Nilsen and Johnsen v. Norway [GC],  No.
   23118/93, з 62, ECHR 1999-VIII).
       132.   The   Court   notes  that  in  the  present   case   the
   representatives  entered the proceedings after the  case  has  been
   declared  admissible,  and  doubts  that  the  preparation  of  the
   applicant's  observations  on the merits  required  such  extensive
   work  by  three  lawyers.  Nevertheless, the  applicant  did  incur
   certain expenses for the present proceedings.
       133.  Deciding on an equitable basis, the Court awards EUR  800
   under this head.
                                   
                          C. Default interest
                                   
       134.  The  Court  considers  it appropriate  that  the  default
   interest  should  be  based on the marginal  lending  rate  of  the
   European  Central  Bank, to which should be added three  percentage
   points.
                                   
               FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
                                   
       1.  Holds that there has been a violation of Article 5 з  3  of
   the Convention;
       2.  Holds that there has been a violation of Article 5 з  4  of
   the Convention;
       3.  Holds that there has been a violation of Article 6 з  1  of
   the Convention;
       4. Holds that there has been a violation of Article 13 combined
   with Article 6 з 1 of the Convention;
       5.  Holds that there has been a violation of Article 8  of  the
   Convention;
       6.  Holds  that  there  has  been no violation  of  Article  13
   combined with Article 8 of the Convention;
       7.  Holds that there has been a violation of Article 34 of  the
   Convention;
       8. Holds
       (a)  that the respondent State is to pay the applicant,  within
   three  months  from  the date on which the judgment  becomes  final
   according  to  Article  44  з  2 of the Convention,  the  following
   amounts, to be converted into the currency of the respondent  State
   on the date of payment:
       (i) EUR 5,000 (five thousand euros) in respect of non-pecuniary
   damage;
       (ii)  EUR  800  (eight hundred euros) in respect of  costs  and
   expenses;
       (iii) any tax that may be chargeable on the above amounts;
       (b)  that  from the expiry of the above-mentioned three  months
   until  settlement  simple interest shall be payable  on  the  above
   amounts  at  a  rate  equal to the marginal  lending  rate  of  the
   European  Central  Bank  during  the  default  period  plus   three
   percentage points;
       9. Dismisses unanimously the remainder of the applicant's claim
   for just satisfaction.
   
       Done  in English, and notified in writing on 30 November  2004,
   pursuant to Rule 77 зз 2 and 3 of the Rules of Court.
                                                                      
                                                            J.-P.COSTA
                                                             President
                                                                      
                                                             {S.DOLLE}
                                                             Registrar
   
   

<<< Назад

 
Реклама

Новости


Реклама

Новости сайта Тюрьма


Hosted by uCoz