Федотов (Fedotov) против Российской Федерации
(Жалоба N 5140/02)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 25 октября 2005 года
(Четвертая секция)
Страсбург, 25 октября 2005 г.
По делу "Федотов против Российской Федерации" Европейский Суд
по правам человека (Четвертая секция), заседая Палатой в составе:
Сэра Николаса Братца, Председателя Палаты,
Й. Касадеваля,
Дж. Бонелло,
М. Пеллонпяя,
Р. Марусте,
А. Ковлера,
С. Павловского,
Х. Боррего Боррего, судей,
а также при участии М. О'Бойла, Секретаря Секции Суда,
заседая 4 октября 2005 г. за закрытыми дверями,
вынес следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 5140/02), поданной в
Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) 18
декабря 2001 г. против Российской Федерации гражданином Российской
Федерации Федотовым Игорем Леонидовичем (далее - заявитель) в
соответствии со Статьей 34 европейской Конвенции о защите прав
человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя, которому была предоставлена бесплатная
правовая помощь, в Европейском Суде представляла Стахиева Л.В.,
юрист из г. Липецка. Власти Российской Федерации в Европейском
Суде были представлены Уполномоченным Российской Федерации при
Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждал, в частности, что он дважды незаконно
был задержан и содержался под стражей в бесчеловечных условиях, а
также что суды Российской Федерации не рассмотрели его иск о
компенсации за незаконное задержание.
4. Жалоба была передана на рассмотрение Первой секции
Европейского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В
соответствии с пунктом 1 Правила 26 в рамках Первой секции была
создана Палата для рассмотрения данного дела (пункт 1 Статьи 27
Конвенции).
5. 1 ноября 2001 г. был изменен состав Секций Европейского Суда
(пункт 1 Правила 25 Регламента Суда). Дело было передано на
рассмотрение Четвертой секции в новом составе (пункт 1 Правила 52
Регламента Суда).
6. 23 ноября 2004 г. Европейский Суд признал жалобу частично
приемлемой для рассмотрения по существу.
7. Заявители и власти Российской Федерации представили
замечания по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента Суда).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
8. Заявитель, 1957 года рождения, проживал в г. Боровичи
Новгородский области.
A. Предъявление заявителю обвинения в совершении преступления
9. 7 мая 1999 г. прокуратура Боровичского района Новгородской
области возбудила в отношении заявителя уголовное дело по статье
201 Уголовного кодекса Российской Федерации ("злоупотребление
полномочиями"). Заявителя подозревали в том, что он воспользовался
положением председателя неправительственной организации в своих
личных интересах. В частности, утверждалось, что он использовал
грант на сумму 5000 долларов США для покупки компьютерного
оборудования, которое он держал у себя дома или (вместо этого)
незаконно передал местной адвокатской фирме.
10. 13 октября 1999 г. прокурор прокуратуры Боровичского района
Новгородской области предъявил заявителю обвинение и вынес
постановление о его задержании, когда заявитель не явился в
прокуратуру по повестке для обвинительного заключения.
11. 1 февраля 2000 г. прокурор Новгородской области,
осуществлявший надзор за следствием, отменил постановление о
привлечении заявителя в качестве обвиняемого и отменил
постановление о задержании заявителя. Прокурор установил, что
расследование было неполным, поскольку соответствующие
обстоятельства дела было исследованы недостаточно полно.
12. Постановлением старшего оперуполномоченного отдела
уголовного розыска Боровичского городского отдела внутренних дел
от 9 февраля 2000 г. заявитель был объявлен в федеральный розыск.
13. 20 марта 2000 г. заявителю было предъявлено обвинение по
указанным положениям Уголовного кодекса Российской Федерации.
14. 10 апреля 2000 г. старший следователь следственного отдела
Управления внутренних дел Новгородской области прекратил
производство по уголовному делу в отношении заявителя за
отсутствием признаков состава преступления. 4 мая 2000 г. адвокату
заявителя сообщили о постановлении от 10 апреля 2000 г.
B. Задержание заявителя в г. Москве
1. Задержание заявителя 14 - 15 июня 2000 г.
15. 14 июня 2000 г. в 21:50 заявителя задержали в г. Москве в
гостинице "Измайлово" на основании постановления от 13 октября
1999 г., поскольку он все еще находился в федеральном розыске.
16. Заявитель оставался под стражей в отделении милиции на
протяжении 12 часов до 10:00 15 июня 2000 г. Заявителя допросили и
обыскали, а также он предположительно подвергся оскорблениям со
стороны сотрудников милиции. Его освободили из-под стражи только
после того, как из Управления внутренних дел Новгородской области
было получено по факсу подтверждение об отмене постановления о
заключении под стражу.
17. Начальник отделения милиции отказался выдать заявителю
документ, подтверждавший его задержание на протяжении 12 часов.
2. Задержание заявителя 6 - 7 июля 2000 г.
18. 6 июля 2000 г. в 20:30 заявителя снова задержали в г.
Москве на основании того же постановления. Его доставили в
наручниках в отделение внутренних дел "Ростокино" Северо-Западного
административного округа г. Москвы.
19. Заявитель утверждал, что он подвергся устным оскорблениям
со стороны трех сотрудников милиции; один из них ударил заявителя
в грудь. Просьбы заявителя разрешить ему сделать телефонный звонок
и встретиться с начальником отделения были проигнорированы.
20. Заявителя освободили только 7 июля 2000 г. в 18:15 после
получения подтверждения недействительности указанного
постановления о задержании. По словам заявителя, на протяжении
всего времени содержания под стражей заявитель не получал воды и
пищи и был лишен возможности пользоваться туалетом.
C. Дисциплинарное разбирательство в отношении следователей
21. 18 июня 2000 г. заявитель обжаловал незаконное содержание
его под стражей 14 - 15 июня 2000 г. начальнику Главного
управления внутренних дел г. Москвы и в прокуратуру Измайловского
района г. Москвы. 5 июля 2000 г. заявитель подал прокурору г.
Москвы жалобу на незаконное содержание его под стражей и
отсутствие ответов районного прокурора на его предыдущие жалобы.
15 августа 2000 г. заявитель обжаловал незаконное содержание его
под стражей в июле 2000 года Генеральному прокурору Российской
Федерации.
22. 17 августа 2000 г. заместитель начальника оперативно-
розыскного отдела Главного управления внутренних дел г. Москвы
сообщил заявителю, что 14 июня 2000 г. его задержали законно,
поскольку он числился в федеральном розыске. Поскольку у заявителя
не было при себе документов, подтверждавших прекращение в
отношении его уголовного дела, сотрудники милиции "приняли все
меры для подтверждения или опровержения утверждений заявителя о
незаконности его задержания".
23. 18 сентября 2000 г. заместитель начальника отдела
общественной безопасности Главного управления внутренних дел г.
Москвы также сообщил заявителю, что 14 июня и 6 июля 2000 г. он
был задержан, поскольку находился в федеральном розыске. Он
настаивал, что сотрудники милиции в г. Москве действовали законно
и что оба инцидента с задержанием заявителя произошли, потому что
Управление внутренних дел Новгородской области вовремя не внесло
изменения в базу данных Министерства внутренних дел по лицам,
находящимся в федеральном розыске.
24. 4 сентября 2000 г. начальник оперативно-розыскного отдела
Главного управления внутренних дел г. Москвы сообщил заявителю,
что объявление лица в федеральный розыск и исключение его из
соответствующего списка находилось в ведении Боровичского
городского отдела внутренних дел.
25. 25 сентября 2000 г. заместитель прокурора Измайловского
района г. Москвы сообщил заявителю, что ответственность за
помещение заявителя под стражу несли сотрудники Управления
внутренних дел Новгородской области, которые не исключили
заявителя из списка лиц, находящихся в розыске, в то время как
сотрудники милиции в г. Москве действовали законно, в соответствии
с имевшейся у них информацией.
26. 31 октября 2000 г. заместитель прокурора Новгородской
области сообщил заявителю, что 5 мая 2000 г. он был исключен из
списка лиц, объявленных в розыск, а 16 мая 2000 г. соответствующее
уведомление было направлено в Министерство внутренних дел
Российской Федерации для внесения изменений в центральную базу
данных. Однако следователь Романова не сообщила в Боровичский
городской отдел внутренних дел, что 1 февраля 2000 г. было
отменено постановление о задержании, что и привело к задержанию
заявителя в г. Москве и г. Липецке и нарушению его конституционных
прав. Заместитель прокурора Новгородской области потребовал от
начальника следственного отдела Управления внутренних дел
Новгородской области расследовать данный инцидент и привлечь лиц,
виновных в нарушении прав заявителя, к дисциплинарной
ответственности.
27. 20 октября 2000 г. заместитель начальника отдела
собственной безопасности Управления внутренних дел Новгородской
области в письменной форме сообщил заявителю, что производство о
привлечении к дисциплинарной ответственности было начато в
отношении следователя, который своевременно не сообщил об отмене
постановления о задержании.
28. 7 декабря 2000 г. исполняющий обязанности прокурора
Новгородской области сообщил заявителю, что Романовой был сделан
выговор за неуточненные нарушения уголовно-процессуального
законодательства.
29. После того, как о данной жалобе было сообщено Российской
Федерации, Останкинская межрайонная прокуратура провела
расследование по жалобам заявителя, поданным в 2000 году. 29 марта
2004 г. следователь прокуратуры вынес постановление об отказе в
возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя на жестокое
обращение, так как отсутствовали доказательства преступного
поведения сотрудников милиции. 20 апреля 2004 г. прокурор г.
Москвы отменил данное постановление и назначил проведение новой
проверки.
30. По утверждению властей Российской Федерации, после
вынесения Останкинской межрайонной прокуратурой представления от
20 августа 2004 г. информационный центр Министерства внутренних
дел Российской Федерации оптимизировал процедуры регулярного
обновления информации о лицах, находящихся в федеральном розыске.
D. Предъявление в порядке гражданского судопроизводства иска о
возмещении вреда
31. В начале 2001 года заявитель подал иск к Министерству
финансов Российской Федерации, Генеральной прокуратуре Российской
Федерации и Министерству внутренних дел Российской Федерации. Он
требовал компенсации материального ущерба и морального вреда в
связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности и
помещением под стражу.
32. 29 августа 2001 г. судья Басманного районного суда г.
Москвы запросил в отделении внутренних дел "Ростокино" Северо-
Западного административного округа г. Москвы относившиеся к
задержанию заявителя 6 - 7 июля 2000 г. материалы, включая
протокол задержания, протокол личного обыска и выписку из журнала
регистрации задержанных лиц. Судя по всему, указанные документы не
были предоставлены.
33. 18 сентября 2001 г. Басманный районный суд г. Москвы вынес
решение, установив, что уголовное преследование в отношении
заявителя было незаконным, поскольку в итоге оно было прекращено
производством за отсутствием признаков состава преступления.
Принимая во внимание, что заявитель дал подписку о невыезде и что
"реально он под стражей не содержался", Басманный районный суд г.
Москвы присудил заявителю 3000 рублей (110 евро) в качестве
компенсации морального вреда. Басманный районный суд г. Москвы
также присудил заявителю 14976 рублей в качестве компенсации
судебных расходов, понесенных им при рассмотрении уголовного дела,
и 462 рубля 14 копеек в качестве компенсации судебных расходов,
понесенных при рассмотрении гражданского дела. Общая сумма
компенсации составила 18438 рублей 14 копеек (приблизительно 675
евро). Остальные требования заявителя были отклонены.
34. Заявитель обжаловал указанное решение. В частности, он
утверждал, что Басманный районный суд г. Москвы умышленно не
принял во внимание всех обстоятельств дела и что его требования о
компенсации за незаконное задержание в июне и июле 2000 года не
были рассмотрены указанным судом.
35. 16 января 2002 г. судебная коллегия по гражданским делам
Московского городского суда оставила решение от 18 сентября 2001
г. без изменения. Судебная коллегия по гражданским делам
Московского городского суда определила, что в своей жалобе
заявитель не привел никаких новых доводов, кроме тех, что уже были
рассмотрены судом первой инстанции.
E. Исполнение судебного решения от 18 сентября 2001 г.
36. 20 января 2002 г. заявитель обратился в Басманный районный
суд г. Москвы за исполнительным листом. Не получив ответа, 7
марта, 15 мая и 19 июня 2002 г. заявитель направил председателю
Басманного районного суда г. Москвы и прокурору г. Москвы жалобы
на необоснованную задержку при выдаче ему исполнительного листа.
37. 27 мая 2002 г. председатель Басманного районного суда г.
Москвы ответил заявителю, что 18 марта 2002 г. исполнительный лист
был направлен в службу судебных приставов для исполнения.
38. 19 июня 2002 г. заявитель получил исполнительный лист на
взыскание 17976 рублей. 26 и 27 июня 2002 г. заявитель направил
жалобы председателю Басманного районного суда г. Москвы и
председателю Московского городского суда, что указанная в
исполнительном листе сумма была меньше, чем сумма компенсации,
указанная в тексте судебного решения.
39. 26 июня 2002 г. заявитель обратился к председателю
Басманного районного суда г. Москвы с ходатайством об исправлении
арифметической ошибки в тексте исполнительного листа. 29 июля 2002
г. заявитель безуспешно повторил свое ходатайство, а 2 сентября
2002 г. он направил жалобу в Московский городской суд.
40. 16 июля 2002 г. заявитель представил исполнительный лист на
сумму 17976 рублей в службу судебных приставов.
41. В письме от 24 сентября 2002 г. председатель Басманного
районного суда г. Москвы подтвердил, что 18 марта 2002 г.
исполнительный лист был направлен в службу судебных приставов.
42. 22 ноября 2002 г. отдел службы судебных приставов N 2
Центрального административного округа г. Москвы вернул заявителю
исполнительный лист на сумму 17976 рублей, посоветовав ему
направить исполнительный лист непосредственно в Министерство
финансов Российской Федерации.
43. Не получив ответа на ходатайство об исправлении
арифметической ошибки в тексте исполнительного листа, 19 сентября
2003 г. заявитель обратился в Басманный районный суд г. Москвы с
таким же ходатайством и вернул неправильный исполнительный лист на
сумму 17976 рублей.
44. 9, 10 и 15 февраля и 3 и 30 марта 2004 г. заявитель
направлял Председателю Верховного Суда Российской Федерации,
прокурору г. Москвы и прокурору Басманного района г. Москвы жалобы
на неоднократные отказы Басманного районного суда г. Москвы выдать
ему исправленный исполнительный лист.
45. 10 апреля 2004 г. заявитель по почте получил исполнительный
лист на сумму 18446 рублей 54 копейки, датированный 30 марта 2004
г. 16 апреля 2004 г. он представил указанный исполнительный лист в
Министерство финансов Российской Федерации для исполнения.
46. Письмом из Верховного Суда Российской Федерации от 14
апреля 2004 г. заявитель был уведомлен о том, что 15 октября 2003
г. правильный исполнительный лист был направлен в службу судебных
приставов.
47. Письмом из Главного управления Министерства юстиции
Российской Федерации по г. Москве от 6 мая 2004 г. заявителю было
сообщено, что после 1 января 2002 г. в службу судебных приставов
не поступал исполнительный лист на сумму 18446 рублей 54 копейки.
48. 15 марта 2004 г. заявитель подал в Басманный районный суд
г. Москвы ходатайство о пересчете суммы компенсации, указанной в
судебном решении от 18 сентября 2001 г., с учетом инфляции. 24
ноября 2004 г. суд частично удовлетворил его требование, присудив
ему 6269 рублей в возмещение потерь от инфляции и 6000 рублей в
возмещение судебных расходов.
49. 25 ноября 2004 г. Министерство финансов Российской
Федерации вернуло заявителю исполнительный лист, сообщив, что он
содержал ошибки.
50. 16 декабря 2004 г. Басманный районный суд г. Москвы выдал
новый исполнительный лист и направил его непосредственно в
Министерство финансов Российской Федерации. В своем письме
председатель указанного суда признал, что ранее выданные заявителю
исполнительные листы не соответствовали законодательству об
исполнительном производстве.
51. На день последнего контакта с заявителем (27 февраля 2005
г.) судебное решение от 18 сентября 2005 г., дополненное решением
от 24 ноября 2004 г., все еще не было исполнено.
II. Применимое национальное законодательство
52. Конституция Российской Федерации, принятая 12 декабря 1993
г., устанавливает, что арест, заключение под стражу и содержание
под стражей допускаются только по судебному решению (статья 22).
В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР
(действовавшим до 1 июля 2002 г.) постановление о заключении под
стражу выносится прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96).
53. Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает
ответственность независимо от вины за ущерб, причиненный
вследствие незаконного заключения лица под стражу (пункт 1 статьи
1070).
III. Применимые международные акты
54. В соответствующих извлечениях из второго Общего доклада
Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения (ЕКПП) (CPT/Inf(92)3) указано:
"42. Содержание под стражей в милиции, как правило,
продолжается относительно недолго... Но необходимо соблюдать
определенные элементарные материальные требования.
Все камеры в отделениях милиции должны иметь разумные размеры в
зависимости от количества лиц, на которое они рассчитаны, и иметь
нормальные освещение (то есть достаточное для чтения, исключая
периоды сна) и вентиляцию; предпочтительно наличие в камерах
естественного освещения. Кроме того, камеры должны быть оснащены
средствами для отдыха (например, прикрепленными к полу стулом или
скамьей), и лицам, вынужденным провести ночь в камере в отделении
милиции, должны предоставляться чистые матрасы и одеяла.
Лица, содержащиеся под стражей в отделении милиции, должны
иметь возможность при необходимости отправлять естественные
потребности в санитарных условиях и в приличной обстановке, а
также иметь возможность помыться. Они должны получать питание в
соответствующие часы, в том числе, по крайней мере, одно полное
блюдо (то есть что-нибудь более существенное, чем сандвич) каждый
день.
43. Вопрос о том, какой размер камеры в отделении милиции (или
любого другого помещения для содержания задержанного/заключенного)
считать разумным, представляет определенную сложность. При оценке
необходимо учитывать множество факторов. Но делегаты ЕКПП
чувствовали необходимость в жестких стандартах в данной области.
Следующий критерий (рассматриваемый, скорее, как желательный
уровень, нежели как минимальный стандарт) в настоящее время
используется при оценке одиночных камер в отделениях милиции,
предназначенных для содержания задержанного дольше нескольких
часов: площадь 7 квадратных метров, расстояние между стенами - 2 и
более метров, расстояние между полом и потолком - 2,5 метра".
ЕКПП повторил вышеупомянутые выводы в своем 12-м Общем докладе
(CPT/Inf(2002) 15, з 47).
55. Часть адресованного властям Российской Федерации Доклада о
посещении Российской Федерации ЕКПП со 2 по 17 декабря 2001 г.
(CPT/Inf(2003)30), касавшаяся условий содержания под стражей в
камерах временного содержания, расположенных в отделениях милиции,
гласила:
"25. Так же как и во время предыдущих визитов, ни одно из
посещенных РУВД и ОВД не было оборудовано помещениями, пригодными
для содержания задержанных под стражей с ночевкой; несмотря на
это, делегаты нашли доказательства того, что иногда людей
содержали под стражей в таких учреждениях всю ночь... Камеры,
осмотренные делегатами, абсолютно не подходили для длительного
содержания под стражей: они были темными, плохо проветриваемыми,
грязными и обычно не оснащенными ничем, кроме скамьи. Лицам,
оставляемым в камере на ночь, не предоставляются ни матрасы, ни
одеяла. Кроме того, задержанные не обеспечивались ни питанием, ни
питьевой водой, а доступ к туалету был затруднен.
ЕКПП повторил рекомендацию, сделанную в докладе о визите в 1999
г. (см. пункт 27 документа СРТ(2000)7), о том, что материальные
условия в камерах временного содержания и их использование в РУВД
и ОВД должны соответствовать Приказу МВД России N 170/1993 об
общих условиях и регулировании содержания под стражей в камерах
временного содержания. А камеры, не соответствующие требованиям
данного приказа, не должны использоваться.
Кроме того, комитет повторил свою рекомендацию, сделанную в
предыдущих докладах о визитах, о том, что камеры временного
содержания не должны использоваться для содержания задержанных
дольше трех часов".
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции
56. Заявитель жаловался, что условия содержания его под стражей
14 - 15 июня и 6 - 7 июля 2000 г. не соответствовали Статье 3
Конвенции, которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
1. Доводы сторон
57. В своих доводах по вопросу приемлемости жалобы и по
существу дела, представленных 29 апреля 2004 г., власти Российской
Федерации не сделали комментариев по данной жалобе, сообщив, что
Генеральной прокуратурой Российской Федерации проводится
дополнительная проверка обстоятельств содержания заявителя под
стражей 14 - 15 июня и 6 - 7 июля 2000 г., о результатах которой
будет сообщено Европейскому Суду. В своем дополнительном
меморандуме по существу дела, представленном 31 января 2005 г.,
власти Российской Федерации не представили дополнительных
замечаний.
58. Заявитель истолковал молчание властей Российской Федерации
как признание того, что по истечении четырех лет после
рассматриваемых событий они не располагали какой-либо фактической
информацией о его задержании, хотя с 18 июня по 23 ноября 2000 г.
заявитель подал не менее девяти жалоб относительно этих событий
различным должностным лицам, включая прокурора г. Москвы, Министра
внутренних дел Российской Федерации, Генерального прокурора
Российской Федерации и начальника Главного управления внутренних
дел г. Москвы. Однако указанные жалобы не способствовали ни
проведению эффективного расследования, ни наказанию виновных лиц.
Не было возбуждено уголовное дело, и не было проведено
расследование. Более того, в ходе последующего судебного
разбирательства по гражданскому иску национальные суды отклонили
ходатайства заявителя о предоставлении сведений о его задержании и
отказались допросить свидетелей. Заявитель считал, что
расследование, которое было начато со значительным опозданием
только после официального уведомления властей Российской Федерации
Европейским Судом о его жалобе, не могло быть эффективным и
привести к каким-либо действительным результатам.
2. Мнение Европейского Суда
59. Европейский Суд напомнил, что жалобы на жестокое обращение
должны быть основаны на соответствующих доказательствах. При
оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет
стандарт доказывания "вне всякого сомнения". Тем не менее, такое
доказывание должно опираться на существование достаточно веских,
ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых
презумпций фактов (см. Постановление Большой Палаты Европейского
Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N
21986/93, ECHR 2000 VII, з 100).
60. Европейский Суд отметил, что только заявитель представил
свое описание условий содержания его под стражей в отделениях
милиции. Европейский Суд напомнил, что производство по жалобам на
нарушения Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во
всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа
affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на
утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-
ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или
опровергающей факты нарушений. Непредоставление государством-
ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин
подобного поведения может привести к выводу об обоснованности
показаний заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу
"Ахмет Езкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and others v.
Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, з 426).
61. В настоящем деле даже ходатайство заявителя о
предоставлении копии официальных записей в журнале задержанных
было отклонено. Поэтому его нельзя было упрекнуть в том, что он не
предоставил никакой существенной информации о материальных
условиях содержания его под стражей. Власти Российской Федерации,
наоборот, имели все возможности для выяснения условий в отделениях
милиции, например, путем инспектирования камер и допроса
сотрудников милиции и других свидетелей. Однако они хранили
молчание по данному вопросу. Также власти Российской Федерации не
представили убедительных объяснений непредоставления
соответствующей информации.
При данных обстоятельствах Европейский Суд был вынужден
рассмотреть данную жалобу по существу на основе показаний
заявителя.
(b) Принципы, установленные в прецедентном праве Европейского
Суда
62. Европейский Суд напомнил, что жестокое обращение должно
достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под
действие Статьи 3 Конвенции. Оценка этого уровня суровости имеет
относительный характер и зависит от совокупности обстоятельств
дела, таких как длительности обращения, его физических и
психических последствий и в некоторых случаях пола, возраста и
состояния здоровья жертвы (см., среди прочих источников,
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла
против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000 XI,
з 91, и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против
Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, з
67).
Хотя цель такого обращения также должна приниматься во внимание
(в частности, стояла ли цель унизить или оскорбить потерпевшего),
отсутствие такой цели не обязательно ведет к выводу о том, что
Статья 3 Конвенции не была нарушена (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции", з
74).
63. Кроме того, Европейский Суд напомнил, что в случае, когда
поступает достоверное заявление о том, что кто-либо подвергается
обращению, противоречащему Статье 3 Конвенции, то данная норма
предполагает, что должно быть проведено эффективное официальное
расследование, по результатам которого могли бы быть установлены и
наказаны виновные лица. В противном случае общий правовой запрет
пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или
наказания, несмотря на свое фундаментальное значение, оказался бы
практически неэффективным, а представители государства могли бы в
некоторых случаях нарушать права лиц, находящихся в их власти,
фактически безнаказанно (см. Постановление Европейского Суда по
делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and others v.
Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports of Judgments and
Decisions 1998 VIII, з 102).
(c) Применение вышеуказанных принципов к настоящему делу
i. Задержание заявителя 14 - 15 июня 2000 г.
64. Европейский Суд отметил, что заявитель предоставил очень
мало информации о материальных условиях содержания его под стражей
в отделении милиции в гостинице "Измайлово". Хотя задержание его
без законных оснований должно было причинить ему стресс и
эмоциональное напряжение, необходимо было отметить, что он
оставался под стражей всего 12 часов. Он не утверждал, что его
физическое или душевное здоровье были подорваны в данный период.
65. Соответственно, Европейский Суд счел, что обращение,
которому подвергся заявитель 14 - 15 июня 2000 г., не достигало
минимального уровня жестокости, требуемого для применения Статьи 3
Конвенции. Поэтому данная статья не была нарушена.
ii. Задержание заявителя 6 - 7 июля 2000 г.
66. Европейский Суд заметил, что в июле 2000 г. заявитель был
задержан в отделении милиции "Ростокино" Северо-Западного
административного округа г. Москвы на 22 часа. В это время он не
получал еды и питья, не мог воспользоваться туалетом. Сотрудники
милиции оскорбляли и избивали его.
67. Описание заявителя совпадало с выводами ЕКПП, который в
следующем году инспектировал камеры временного содержания в
нескольких отделениях милиции в г. Москве. ЕКПП установил, в
частности, что обеспечение задержанных едой и питьевой водой не
предусматривалось, а поход в туалет был проблематичен. ЕКПП
сообщил, что такие камеры не годились для длительного содержания
под стражей (см. выше з 55).
68. Европейский Суд отметил, что заявитель провел ночь в
камере, не приспособленной для этого, без еды и питья, с
ограниченным доступом в туалет. Эти неудовлетворительные условия
усиливали его душевное волнение, вызванное незаконным характером
задержания. При данных обстоятельствах Европейский Суд счел, что
заявитель подвергся бесчеловечному обращению, не соответствующему
Статье 3 Конвенции.
69. Кроме того, Европейский Суд отметил, что национальные
органы не провели расследования по жалобам заявителя на условия
содержания его под стражей. Расследование, начавшееся в 2004 году,
после сообщения государству-ответчику о поступлении жалобы
заявителя не привело к установлению лиц, ответственных за
бесчеловечные условия содержания заявителя под стражей.
70. Соответственно, Европейский Суд признал, что имело место
нарушение материальных и процессуальных аспектов Статьи 3
Конвенции вследствие содержания заявителя под стражей 6 и 7 июля
2000 г.
II. Предполагаемое нарушение пунктов 1 - 4 Статьи 5 Конвенции
71. Заявитель жаловался, что задержание его 14 - 15 июня и 6 -
7 июля 2000 г. не соответствовало подпункту "с" пункта 1, пунктам
2, 3 и 4 Статьи 5 Конвенции, которые гласят:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
/.../
с) законное задержание или заключение под стражу лица,
произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным
органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения
или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что
необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения;
/.../
2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном
ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.
3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии
с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно
доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному,
согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное
разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до
суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий
явки в суд.
4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения
под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом
правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если
его заключение под стражу признано судом незаконным".
1. Доводы сторон
72. Заявитель утверждал, что его задержание не имело никаких
правовых оснований, поскольку 1 февраля 2000 г. было отменено
постановление о его задержании, и с этого дня нахождение его в
списке лиц, объявленных в федеральный розыск, было незаконным. Он
указал на то, что власти Российской Федерации не объяснили, почему
Управлению внутренних дел Новгородской области потребовалось 36
дней (с 10 апреля 2000 г., когда было прекращено производство по
уголовному делу, до 16 мая 2000 г.), чтобы сообщить в МВД России о
прекращении производства по уголовному делу, и почему федеральным
властям понадобилось две недели, чтобы внести изменения в список
лиц, объявленных в розыск, и 39 дней (с 29 мая по 7 июля 2000 г.),
чтобы гарантировать окончательное прекращение уголовного дела в
отношении заявителя. Более того, несмотря на жалобу заявителя на
незаконное задержание, поданную им 18 июня 2000 г. в прокуратуру
района Измайлово г. Москвы, не было предпринято никаких мер, и имя
заявителя не было исключено из списка лиц, объявленных в розыск.
Как следствие заявитель был повторно незаконно задержан в июле
2000 года.
73. Власти Российской Федерации настаивали, что сотрудники
милиции, задержавшие заявителя в июне и июле 2000 года в г.
Москве, действовали на законных основаниях, так как в то время имя
заявителя еще не было исключено из списка лиц, находящихся в
розыске. На следователя Романову было наложено дисциплинарное
взыскание в связи с тем, что она не сообщила незамедлительно в
Боровичский городской отдел внутренних дел о том, что уголовное
дело против заявителя было прекращено.
2. Мнение Европейского Суда
74. Европейский Суд сначала рассмотрит жалобу в свете пункта 1
Статьи 5 Конвенции. Европейский Суд напомнил, что выражения
"законный" и "в порядке, установленном законом", содержащиеся в
пункте 1 Статьи 5, отсылают к национальному законодательству и
устанавливают обязательство соблюдать его материальные и
процессуальные нормы. Однако "законность" содержания под стражей в
соответствии с национальным законодательством не всегда является
решающей. Европейский Суд должен также установить, что содержание
под стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1
Статьи 5 Конвенции, заключающейся в предупреждении произвольного
лишения свободы частных лиц.
75. Стороны согласились, что единственным основанием для
задержания заявителя был тот факт, что имя заявителя находилось в
списке лиц, объявленных в федеральный розыск. По мнению властей
Российской Федерации, сотрудников милиции нельзя винить в том, что
они действовали в соответствии с имеющейся информацией. В связи с
этим Европейский Суд отметил, что может случиться так, что
представители Договаривающегося Государства добросовестно нарушают
закон. Однако даже если в действиях должностных лиц не было
никаких ошибок, необходимо подчеркнуть, что Договаривающиеся
Государства несут ответственность за нарушение Конвенции
действиями своих органов государственной власти, поскольку во всех
случаях Европейский Суд рассматривает вопрос о международной
ответственности государства (см. Постановление Европейского Суда
по делу "Луканов против Болгарии" (Lukanov v. Bulgaria) от 20
марта 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-II, з 40).
76. Стороны не оспаривали тот факт, что после 1 февраля 2000
г., когда было отменено постановление о задержании заявителя, ни
суды, ни прокуроры больше не выносили постановлений о задержании
заявителя или заключении его под стражу.
Сотрудники милиции могли искренне верить, что заявитель
обоснованно подозревался в совершении преступления, так как его
имя значилось в списке лиц, находящихся в федеральном розыске. Но
Европейский Суд должен выяснить не то, во что верили сотрудники
милиции, а то, был ли заявитель задержан для одной из целей,
перечисленных в пункте 1 Статьи 5 Конвенции. Власти Российской
Федерации не пытались доказать этого.
Следовательно, задержание заявителя в июне и июле 2000 года не
было "законным" в соответствии с национальным правом или
Конвенцией.
77. Европейский Суд с беспокойством отметил, что единственной
причиной задержания заявителя было отсутствие сотрудничества между
компетентными органами государственной власти. Тот факт, что
сотрудники Боровичского городского отдела внутренних дел не
проверили наличие законного постановления о задержании заявителя,
прежде чем вносить его имя в список лиц, объявленных в федеральный
розыск, был усугублен тем фактом, что Управление внутренних дел
Новгородской области не сообщило незамедлительно о том, что
уголовное дело было прекращено. Удивительно, что подразделения МВД
России так медленно вносили изменения в базу данных органов
внутренних дел и не предпринимали никаких действий в течение
нескольких месяцев. Также Европейский Суд был озабочен тем фактом,
что сотрудники органов внутренних дел и сотрудники органов
прокуратуры в г. Москве не отреагировали с должным усердием,
требуемым в таких случаях, на жалобу заявителя на незаконное
задержание в июне 2000 года, допустив тем самым повторное
задержание лица, которое, как было известно, было невиновно в
совершении преступления.
78. Наконец, Европейский Суд отметил, что, судя по всему, не
составлялось никаких протоколов задержания заявителя в июне и июле
2000 года, а также что начальник отделения милиции в открытой
форме отказал заявителю в удовлетворении его просьбы о
предоставлении такого протокола. Этот факт сам по себе должен
рассматриваться как весьма серьезное нарушение, так как
Европейский Суд традиционно придерживался мнения, что непризнанное
задержание лица представляет собой полное отрицание
фундаментальных важнейших гарантий, содержащихся в Статье 5
Конвенции, и свидетельствует об очень серьезном нарушении этой
нормы. Отсутствие протокола с указанием таких вещей, как дата,
время и место задержания, имя задержанного, основания задержания и
имя лица, осуществившего задержание, рассматривается как
отступление от требования законности и целей Статьи 5 Конвенции
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против
Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), N 38361/97, ECHR 2002 IV, з
154; Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции"
(Kurt v. Turkey) от 25 мая 1998 г., Reports of Judgments and
Decisions 1998 III, з 125).
79. Учитывая все вышесказанное, Европейский Суд полагает, что
имело место нарушение пункта 1 Статьи 5 Конвенции вследствие
незаконных задержаний заявителя в июне и июле 2000 года. В свете
данного вывода Европейский Суд считает, что не было необходимости
в рассмотрении данной жалобы отдельно на предмет нарушения пунктов
2, 3 и 4 Статьи 5.
III. Предполагаемое нарушение пункта 5 Статьи 5 Конвенции
80. Ссылаясь на пункт 5 Статьи 5 Конвенции, заявитель
жаловался, что национальные суды не рассмотрели его требование о
компенсации за незаконное задержание. Пункт 5 Статьи 5 Конвенции
гласит:
"Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в
нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".
1. Доводы сторон
81. Заявитель утверждал, что он прямо упомянул периоды, которые
он провел под стражей в июне и июле 2000 года, в своем исковом
заявлении. Заявитель и его представители сделали аналогичные
устные заявления в суде первой инстанции и безуспешно просили суд
способствовать в получении документов о содержании заявителя под
стражей в июне и июле 2000 года. В своей жалобе в Московский
городской суд заявитель указывал, в частности, что суд первой
инстанции не рассмотрел его требование о компенсации за незаконное
задержание, и эти же вопросы были затронуты представителями
заявителя во время их устных выступлений в суде кассационной
инстанции. Заявитель утверждал, что использовал все доступные
средства правовой защиты и что национальные суды умышленно
избегали рассмотрения вопросов, касавшихся его незаконного
задержания.
82. В своем меморандуме по вопросу приемлемости и по существу
жалобы, представленном 29 апреля 2004 г., власти Российской
Федерации утверждали, что в исковом заявлении Федотова И.Л. не
содержалось требование компенсации вреда, причиненного задержанием
заявителя в июне и июле 2000 года. Поэтому власти Российской
Федерации считали, что заявитель не использовал все
внутригосударственные средства правовой защиты. После того как
Европейский Суд отклонил это возражение в своем решении от 23
ноября 2004 г. по вопросу приемлемости жалобы, власти Российской
Федерации не представили больше никаких комментариев по данному
вопросу.
2. Мнение Европейского Суда
83. Европейский Суд напомнил, что требование пункта 5 Статьи 5
Конвенции может быть признано выполненным, только когда имеется
возможность получить компенсацию за лишение свободы при условиях,
не соответствующих пунктам 1 - 3 или 4 Статьи 5 Конвенции. Право
на компенсацию, закрепленное в пункте 5 Статьи 5 Конвенции,
предполагает поэтому, что национальным судом или Европейским Судом
было установлено нарушение одного из предшествующих пунктов Статьи
5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по
делу "N.C. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, ECHR
2002 X, з 49; Постановление Европейского Суда по делу "Пантя
против Румынии" (Pantea v. Romania) от 3 июня 2003 г., жалоба N
33343/96, з 262).
84. В настоящем деле Европейский Суд установил нарушение пункта
1 Статьи 5 Конвенции вследствие задержания заявителя без
"законных" оснований. Соответственно, необходимо было определить,
имел ли заявитель осуществимое право на компенсацию за нарушение
Статьи 5 Конвенции.
85. В свете представленной информации Европейский Суд отметил,
что заявитель мог получить компенсацию за причиненный вред в
соответствии с общим деликтным правом, если бы его задержание было
признано незаконным на основании национального законодательства
(см. выше з 53).
86. Как установил Европейский Суд в своем решении от 23 ноября
2004 г. по вопросу приемлемости жалобы, заявитель подал правильно
составленное исковое требование о возмещении вреда, причиненного
незаконным задержанием. Но национальные суды не стали
рассматривать его, несмотря на устные и письменные заявления
заявителя и его представителей. Более того, Басманный районный суд
г. Москвы сделал произвольные выводы относительно обстоятельств
дела, постановив в своем решении, что заявитель "реально под
стражей не содержался", несмотря на явные доказательства
обратного.
87. При данных обстоятельствах Европейский Суд признал, что
заявителю было отказано в осуществлении его права на компенсацию
за незаконное задержание и что имело место нарушение пункта 5
Статьи 5 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции и
Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
88. Европейский Суд по собственной инициативе решил рассмотреть
длительное неисполнение Басманным районным судом г. Москвы решения
от 18 сентября 2001 г. на предмет нарушения пункта 1 Статьи 6
Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1, которые гласят:
Пункт 1 Статьи 6 Конвенции
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях... имеет право на справедливое и публичное
разбирательство дела... судом...".
Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение
своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества,
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных
законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
1. Доводы сторон
89. Заявитель утверждал, что задержки при исполнении судебного
решения произошли полностью по вине властей Российской Федерации.
Басманный районный суд г. Москвы не выдавал исполнительный лист с
указанием правильной суммы до 10 апреля 2004 г. Кроме того, он
постоянно предоставлял вводящую в заблуждение информацию о
состоянии исполнительного производства, утверждая, что
исполнительный лист был направлен судебным приставам. Как было
указано в письме из службы судебных приставов от 6 мая 2004 г.,
эта информация была ложной, и судебные приставы в действительности
не получали исполнительного листа из Басманного районного суда г.
Москвы. Как следствие, судебное решение до сих пор не исполнено,
хотя все необходимые документы были переданы в Министерство
финансов Российской Федерации.
90. В своем меморандуме от 29 апреля 2004 г. по вопросу
приемлемости жалобы и по существу дела власти Российской Федерации
утверждали, что в российском законодательстве не предусмотрено
отправление исполнительных листов по почте, как просил заявитель.
Когда заявитель лично приехал в Басманный районный суд г. Москвы
19 июня 2002 г., исполнительный лист был незамедлительно вручен
ему. 30 сентября 2003 г. ему был выдан исправленный исполнительный
лист. В своих дополнительных замечаниях, поданных 31 января 2005
г., власти Российской Федерации утверждали, что дубликат
исполнительного листа был получен в Министерстве финансов
Российской Федерации только 24 апреля 2004 г. До этого в
распоряжении Министерства финансов Российской Федерации не было
никаких исполнительных документов, и поэтому власти Российской
Федерации не должны были нести ответственность за неисполнение
судебного решения в этот период.
2. Мнение Европейского Суда
91. Европейский Суд отметил, что 18 сентября 2001 г. Басманный
районный суд г. Москвы вынес решение в пользу заявителя о
взыскании денежных средств с Федерального казначейства Российской
Федерации. После вынесения судом кассационной инстанции
определения от 16 января 2002 г. судебное решение от 18 сентября
2001 г. вступило в силу и подлежало исполнению. Но оно не
исполнено до сих пор, несмотря на то что 24 ноября 2004 г. было
вынесено дополнительное решение с пересчетом первоначально
присужденной суммы с учетом инфляции.
92. Европейский Суд счел, что все задержки при исполнении
судебного решения произошли по вине национальных органов.
93. Во-первых, Европейский Суд отметил, что, по крайней мере,
два года Басманный районный суд г. Москвы отказывался выдать
заявителю исполнительный лист, препятствуя ему предъявить его в
Министерство финансов Российской Федерации. В то же время
национальные суды предоставили (в письмах районного суда от 27 мая
и 24 сентября 2002 г. в письме Верховного Суда Российской
Федерации от 14 апреля 2004 г.) ложную информацию о том, что
исполнительный лист был передан для исполнения. В письме
Министерства юстиции Российской Федерации от 6 мая 2004 г. было
разъяснено реальное положение вещей. Кроме того, 19 июня 2002 г. и
30 марта 2004 г. Басманный районный суд г. Москвы выдавал
исполнительные листы, не соответствовавшие требованиям
национального законодательства.
94. Следующие задержки произошли по вине Министерства финансов
Российской Федерации. Получив 21 апреля 2004 г. исполнительный
лист, оно даже не сделало попытки исполнить его. Продержав по
неясным причинам исполнительный лист у себя в течение семи
месяцев, Министерство финансов Российской Федерации вернуло его
заявителю для исправления некоторых ошибок. Хотя исполнительный
лист снова был направлен в Министерство финансов Российской
Федерации в декабре 2004 года, к февралю 2005 года судебное
решение так и не было исполнено.
95. Европейский Суд часто признавал нарушения пункта 1 Статьи 6
Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в делах,
поднимавших аналогичные вопросы (см. Постановление Европейского
Суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" (Wasserman v.
Russia) от 18 ноября 2004 г., жалоба N 15021/02, з 35 et seq.;
Постановление Европейского Суда по делу "Жовнер против Украины"
(Zhovner v. Ukraine) от 29 июня 2004 г., жалоба N 56848/00, з 37
et seq.; Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против
России" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, ECHR 2002 III, з 34
et seq.).
96. Рассмотрев представленные материалы, Европейский Суд
отметил, что власти Российской Федерации не представили никаких
фактов или доводов, способных убедить Европейский Суд сделать
другой вывод по данному делу. Учитывая судебную практику по
данному вопросу, Европейский Суд постановил, что, не исполнив в
течение нескольких лет судебное решение, вынесенное в пользу
заявителя, органы государственной власти Российской Федерации не
предоставили заявителю возможность получить присужденную ему
компенсацию.
97. Соответственно, имело место нарушение Статьи 6 Конвенции и
Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
V. Применение Статьи 41 Конвенции
98. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
Б. Ущерб
1. Материальный ущерб
99. Заявитель требовал в качестве компенсации материального
ущерба 30715 рублей 88 копеек, которые власти Российской Федерации
не выплатили в исполнение судебных решений от 18 сентября 2001 г.
и 24 ноября 2004 г.
100. Власти Российской Федерации не прокомментировали это
требование.
101. Европейский Суд отметил, что обязанность государства
(Российской Федерации) исполнить судебные решения от 18 сентября
2001 г. и 24 ноября 2004 г. не ставится под сомнение.
Соответственно, за заявителем осталось право добиться выплаты всех
долгов по судебному решению в национальных судах. Европейский Суд
напомнил, что наиболее подходящей формой компенсации нарушения
Статьи 6 Конвенции является обеспечение того, чтобы заявитель, по
возможности, оказался бы в том положении, в котором он находился
бы, если бы не были нарушены требования Статьи 6 Конвенции.
Европейский Суд признал, что этот принцип был применим и к
настоящему делу, учитывая установленное нарушение. Поэтому
Европейский Суд счел, что власти Российской Федерации должны
обеспечить соответствующими средствами выплату компенсации,
присужденной заявителю национальными судами (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Познахирина против Российской
Федерации" (Poznakhirina v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба
N 25964/02, з 33; Постановление Европейского Суда по делу
"Макарова и другие против Российской Федерации" (Makarova and
others v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба N 7023/03, з 37).
2. Моральный вред
102. Заявитель потребовал 5 тысяч евро в качестве компенсации
морального вреда, причиненного незаконным задержанием, отсутствием
компенсации за него и неисполнением судебных решений, вынесенных в
его пользу.
103. Власти Российской Федерации оспорили данное требование,
утверждая, что сотрудники милиции действовали законно, что
заявитель отказался заключить мировое соглашение, а срок
задержания был непродолжительным.
104. Что касается незаконного и не признанного властями
содержания заявителя под стражей в бесчеловечных условиях и отказа
органов государственной власти Российской Федерации рассмотреть
требование о компенсации, Европейский Суд считает, что эти события
должны были вызывать у заявителя острое чувство несправедливости и
беспокойство, которые не могут быть компенсированы простым
установлением факта нарушения. Поэтому Европейский Суд присудил
заявителю 5 тысяч евро в качестве возмещения морального вреда по
данному основанию.
Кроме того, Европейский Суд признал, что заявитель испытал
душевные страдания и переживания вследствие неисполнения властями
Российской Федерации вынесенного в его пользу судебного решения.
Далее Европейский Суд отметил, что, в отличие от вышеупомянутого
дела "Бурдов против России", рассматриваемое судебное решение до
сих пор не исполнено, и, судя по всему, не было принято никаких
эффективных мер, чтобы привести его в исполнение.
Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд присудил
заявителю 2400 евро в качестве компенсации морального вреда по
данному основанию.
В. Судебные расходы и издержки
106. Заявитель требовал 108 тысяч рублей в качестве оплаты
расходов на услуги адвоката Стахиевой по представлению интересов
заявителя в Европейском Суде, 39476 рублей за услуги адвоката,
оказанные при рассмотрении дела заявителя национальными судами, и
7055 рублей 30 копеек в качестве компенсации транспортных и
почтовых расходов.
107. Власти Российской Федерации утверждали, что требование
заявителя о возмещении судебных расходов были рассмотрены и
частично удовлетворены в судебных решениях от 18 сентября 2001 г.
и 24 ноября 2004 г. Кроме того, из декларации о доходах заявителя
следовало, что его ежемесячный доход не превышал 3 тысячи рублей,
хотя в своем требовании он утверждал, что заплатил Стахиевой Л.В.
почти 100 тысяч рублей только за один месяц (январь 2005 года).
108. Что касается рассмотрения жалобы в рамках конвенционных
процедур, Европейский Суд отметил, что заявителю было
предоставлено 701 евро в качестве правовой помощи. Так как
заявитель не доказал, что расходы сверх этой суммы были понесены
по необходимости, Европейский Суд не присуждает ему компенсацию по
данному основанию.
109. Что касается судебных расходов и издержек, понесенных при
рассмотрении дела в национальных судах, Европейский Суд отметил,
что в решениях от 18 сентября 2001 г. и 24 ноября 2004 г. суд
присудил заявителю часть понесенных им судебных расходов. Однако
указанными судебными решениями заявителю не были компенсированы
транспортные расходы. На основании имеющихся в его распоряжении
материалов Европейский Суд оценивает судебные расходы заявителя,
понесенные им в национальных судах, в размере 800 евро.
Европейский Суд присудил заявителю указанную сумму, плюс любые
налоги, которые могут быть на нее начислены.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
110. Европейский Суд счел, что процентная ставка за просрочку
платежа должна быть установлена в размере предельной годовой
ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На этих основаниях суд единогласно:
1) постановил, что Статья 3 Конвенции не была нарушена
вследствие задержания заявителя 14 - 15 июня 2000 г.;
2) постановил, что имело место нарушение Статьи 3 Конвенции
вследствие задержания заявителя 6 - 7 июля 2000 г.;
3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 5
Конвенции;
4) постановил, что не было необходимости в отдельном
рассмотрении жалоб заявителя на нарушения пунктов 2 - 4 Статьи 5
Конвенции вследствие задержания заявителя;
5) постановил, что имело место нарушение пункта 5 Статьи 5
Конвенции;
6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6
Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1;
7) постановил:
(а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 Статьи 44 Конвенции обеспечить соответствующими
средствами исполнение решений Басманного районного суда г. Москвы
от 18 сентября 2001 г. и 24 ноября 2004 г. и выплатить заявителю
следующие суммы, переведенные в российские рубли по курсу на день
оплаты:
(i) 7400 (семь тысяч четыреста) евро в качестве компенсации
морального вреда;
(ii) 800 (восемьсот) евро в качестве компенсации судебных
расходов и издержек;
(iii) любые налоги, которые могут быть взысканы с этих сумм;
(b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока до
момента выплаты простые проценты подлежат начислению на эти суммы
в размере, равном предельной годовой ставке Европейского
центрального банка плюс три процента;
8) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 25 октября 2005 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Н.БРАТЦА
Секретарь
Секции Суда
МАЙКЛ О'БОЙЛ
(Перевод предоставлен
Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском Суде по правам человека
П.ЛАПТЕВЫМ)
|
