[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "МАЛИНОВСКИЙ (MALINOVSKIY) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 41302/02)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
(Страсбург, 7 июля 2005 года)
--------------------------------
<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.
По делу "Малиновский против Российской Федерации" Европейский
суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Кесады, заместителя Секретаря Секции
Суда,
заседая 16 июня 2005 г. за закрытыми дверями,
принял следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 41302/02), поданной 20
октября 2002 г. в Европейский суд против Российской Федерации
гражданином России Игорем Михайловичем Малиновским (далее -
заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод.
2. Власти Российской Федерации в Европейском суде были
представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском
суде по правам человека П. Лаптевым.
3. 13 мая 2003 г. Европейский суд решил коммуницировать властям
Российской Федерации жалобу заявителя. В соответствии с пунктом 3
статьи 29 Конвенции Европейский суд решил рассмотреть данную
жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
4. Заявитель - 1962 года рождения, проживает в г. Старый Оскол
Белгородской области.
5. В 1986 году заявитель участвовал в ликвидации последствий
аварии на Чернобыльской АЭС. В связи с присвоением ему группы
инвалидности ввиду ухудшения состояния его здоровья вследствие его
участия в указанных мероприятиях заявитель имеет право на
определенные социальные привилегии.
6. В 1999 году заявитель обратился в администрацию г. Старый
Оскол и Старооскольского района Белгородской области с заявлением
о предоставлении ему бесплатного муниципального жилья. Жилищные
условия заявителя были признаны не отвечающими установленным
требованиям, и заявитель был поставлен в очередь на улучшение
жилищных условий.
7. В 2001 году заявитель обратился в Старооскольский городской
суд Белгородской области с жалобой на непредоставление ему
администрацией г. Старый Оскол жилья в трехмесячный срок после
постановки в очередь.
8. 10 декабря 2001 г. Старооскольский городской суд
Белгородской области решил удовлетворить жалобу заявителя. Суд,
сославшись на Закон Российской Федерации "О социальной защите
граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы
на Чернобыльской АЭС", отметил, что жилищные условия заявителя
были признаны не отвечающими установленным требованиям, и обязал
администрацию Белгородской области предоставить заявителю квартиру
"согласно соответствующим стандартным условиям и согласно
очередности". Данное Судебное решение не было обжаловано, и на его
основании 6 февраля 2002 г. было возбуждено исполнительное
производство.
9. 28 июня 2002 г. служба судебных приставов проинформировала
заявителя о том, что какого-либо прогресса в ходе исполнительного
производства не достигнуто, поскольку квартир, выделяемых в
порядке очереди на улучшение жилищных условий, не достаточно.
Заявителю было рекомендовано обратиться в Старооскольский
городской суд Белгородской области с заявлением об изменении
порядка исполнения Судебного решения от 10 декабря 2001 г. и
замене исполнения в натуре эквивалентной денежной суммой.
10. 9 октября 2002 г. служба судебных приставов
проинформировала заявителя о том, что она направила обращение в
Старооскольский городской суд Белгородской области относительно
исполнения Судебного решения от 10 декабря 2001 г. В частности,
она просила установить срок, в который администрация Белгородской
области должна предоставить заявителю квартиру.
11. 2 декабря 2002 г. Октябрьский районный суд г. Белгорода
рассмотрел жалобу заявителя на бездействие службы судебных
приставов при исполнении Судебного решения от 10 декабря 2001 г.
Суд не усмотрел вины службы судебных приставов, поскольку в
Судебном решении от 10 декабря 2001 г. не был указан срок его
исполнения.
12. 31 июля 2003 г. президиум Белгородского областного суда
пересмотрел Судебное решение от 10 декабря 2001 г. в порядке
надзора. Суд установил, что при исполнении Судебного решения от 10
декабря 2001 г. должен применяться трехмесячный срок,
установленный в законе, который продлению не подлежит. Суд
надзорной инстанции отменил в Судебном решении от 10 декабря 2001
г. условие о предоставлении жилья в порядке очередности и оставил
остальную его часть без изменения.
13. На начало марта 2004 года заявитель еще не получил
квартиру.
14. По утверждению заявителя, 5 марта 2004 г. группа из пяти
человек, включая его самого, провела голодовку в знак протеста
против плохой социальной защиты лиц, пострадавших в результате
аварии на Чернобыльской АЭС. Мэр г. Старый Оскол призвал
общественность внести пожертвования в поддержку голодающих и
собрал денежную сумму, необходимую для предоставления жилья всем
участникам голодовки. Заявитель в подтверждение изложения событий
представил заявление, подписанное остальными четырьмя участниками
голодовки.
15. По утверждению властей Российской Федерации, 2 июля 2004 г.
мэр г. Старый Оскол принял решение в соответствии с Судебным
решением от 10 декабря 2001 г. предоставить заявителю квартиру
площадью 86,39 кв. м стоимостью 834960 рублей.
16. 8 июля 2004 г. заявитель получил ордер на жилое помещение в
отношении выделенной ему квартиры, которую он оценил как
удовлетворяющую установленным требованиям.
17. Как представляется, по исполнительному производству какого-
либо решения принято не было.
II. Применимое национальное законодательство
A. Право на получение жилья
18. Положения Закона Российской Федерации "О социальной защите
граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы
на Чернобыльской АЭС" (от 15 мая 1991 г. N 1224-I в редакции,
действовавшей на момент событий) предусматривают, что
нетрудоспособные лица, пострадавшие в результате аварии на
Чернобыльской АЭС, имеют право на получение жилья на условиях
социального найма в течение трех месяцев со дня подачи
соответствующего заявления при условии, что имеющееся у них жилье
не соответствует минимальным жилищным стандартам (часть третья
статьи 14).
B. Исполнительное производство
19. Статья 9 Федерального закона "Об исполнительном
производстве" (от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ) устанавливает, что в
постановлении судебного пристава о возбуждении исполнительного
производства должен устанавливаться срок для добровольного
исполнения должником судебного решения. Такой срок не может
превышать пять дней. Судебный пристав должен также предупредить
должника о том, что судебное решение будет исполняться
принудительно, если должник не сделает это в установленный срок. В
соответствии со статьей 13 Федерального закона исполнительное
производство должно быть проведено в двухмесячный срок с момента
получения службой судебных приставов исполнительных документов.
C. Осуществление права на "социальный наем"
20. Жилищный кодекс РСФСР (от 24 июня 1983 г., действовавший до
1 марта 2005 г.) предусматривал, что граждане России имели право
владеть квартирами, находящимися в государственной или
муниципальной собственности или собственности иных публичных
властей, на условиях договора найма (статья 10). Определенные
"защищенные" категории граждан (инвалиды, ветераны войн, лица,
пострадавшие в результате аварии на Чернобыльской АЭС, сотрудники
милиции, судьи и т.д.) имели право на приоритетный порядок
получения квартир.
21. Решение о предоставлении квартиры оформляется в виде выдачи
гражданам ордера на жилое помещение органами местного
самоуправления (статья 47). Ордер служил правовым основанием для
занятия квартиры, указанной в нем, и для подписания договора найма
между собственником квартиры, квартиросъемщиком и органами жилищно-
эксплуатационного хозяйства (статья 51 Жилищного кодекса РСФСР, а
также статей 672 и 674 Гражданского кодекса Российской Федерации).
22. Члены семьи квартиросъемщика (в том числе супруг/супруга,
дети, родители, инвалиды, находящиеся на иждивении, и иные лица)
обладают тем же объемом прав и обязанностей по договору найма, что
и квартиросъемщик (статья 53). Квартиросъемщик имеет право
поселить в квартире других лиц (статья 54). В случае смерти
квартиросъемщика совершеннолетний член семьи квартиросъемщика
является его правопреемником в качестве стороны договора найма
(статья 88).
23. Квартиры предоставляются для постоянного пользования
(статья 10). Квартиросъемщик может расторгнуть договор найма с
согласия членов его семьи (статья 89). Владелец квартиры может
расторгнуть договор найма на условиях, предусмотренных
законодательством Российской Федерации, и на основании решения
суда (статьи 89 - 90). Если договор прекращается по той причине,
что дом более не может быть использован в качестве жилого
помещения, квартиросъемщик и его семья должны получить взамен
другую квартиру со всеми удобствами (статья 91). Квартиросъемщики
или члены их семей могут быть выселены без предоставления другого
жилого помещения только в случае, если они "систематически
разрушают или портят жилое помещение", "используют его не по
назначению" или "систематическим нарушением [общепринятых]
правил... делают невозможным для других проживание с ними в одной
квартире или одном доме" (статья 98).
24. Квартиросъемщик имеет право поменять свою квартиру на
другую квартиру на территории государства или муниципального
образования, в том числе в другом регионе (статья 67). Обмен
влечет за собой обоюдный обмен правами и обязанностями согласно
соответствующим договорам найма и становится окончательным с
момента выдачи новых ордеров на жилое помещение (статья 71).
"Спекулятивные" или фиктивные обмены запрещены (часть вторая
статьи 73).
D. Плата за наем государственного жилья
25. Закон Российской Федерации "Об основах федеральной жилищной
политики" (N 4218-I от 24 декабря 1992 г.) устанавливает, что
платежи за квартиру состоят из (i) платы за содержание жилья, (ii)
платы за ремонт жилья, а для нанимателя жилого помещения также
(iii) внесение платы за наем жилого помещения (статья 15). Плата
за содержание и ремонт жилья не зависит от того, кто является
собственником жилого помещения, является ли оно частным или
государственным. Плата за наем жилого помещения устанавливается
властями субъекта с учетом площади помещения и состояния дома. Она
обычно существенно ниже рыночной стоимости найма жилого помещения.
Например, максимальный размер платы за наем жилого помещения в
муниципальных домах в г. Москве составляет 80 копеек (2 евроцента)
за квадратный метр (Постановление Правительства Москвы от 7
декабря 2004 г. N 863-ПП "Об изменении цен на жилищно-коммунальные
услуги для населения").
E. Приватизация государственного жилья
26. В 1991 году был принят Закон Российской Федерации "О
приватизации жилищного фонда Российской Федерации" (N 1541-I от 4
июля 1991 г.), который будет действовать до 31 декабря 2006 г.
Согласно этому Закону гражданам России предоставляется право
получить в собственность государственное и муниципальное жилье,
которым они владеют на основании договора социального найма
(статья 2). Приобретение права собственности не требует
произведения выплат или сборов (статья 7). Право на приватизацию
может быть осуществлено один раз в жизни (статья 11), и
осуществление этого права требует согласия всех совершеннолетних
членов семьи квартиросъемщика.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6
Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
27. Заявитель жаловался на то, что длительное неисполнение
Судебного решения от 10 декабря 2001 г., измененное Судебным
решением от 31 июля 2003 г., нарушило его право на обращение в
суд, гарантируемое пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и право на
беспрепятственное пользование своим имуществом, гарантируемое
статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Данные статьи в части,
применимой в настоящем деле, гласят:
Пункт 1 статьи 6 Конвенции
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство
дела... судом...".
Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение
своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных
законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
A. Приемлемость жалобы
28. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является
явно необоснованной, поскольку в соответствии с Судебным решением
от 10 декабря 2001 г. заявителю было необходимо предоставить жилье
в порядке очередности. На 1 июля 2003 г. заявитель стоял в очереди
под номером 193. Власти Российской Федерации, в частности,
ссылались на бюджетные сложности, неотъемлемые при предоставлении
государственного жилья. Наконец, они утверждали, что судебное
решение было надлежащим образом исполнено.
29. Заявитель не согласился с тем, что бюджетные сложности
могут служить оправданием длительного неисполнения судебного
решения. Он также утверждал, что толкование Судебного решения от
10 декабря 2001 г. властями Российской Федерации потребовало бы от
него ожидать неопределенный срок подхода его очереди. Он счел, что
необходимость соблюдения очередности не освобождает власти от
обязанности предоставить ему жилье в установленный законом
трехмесячный срок. В связи с этим он отметил, что президиум
Белгородского областного суда в своем Постановлении от 31 июля
2003 г. отменил ссылку на предоставление жилья в порядке
очередности, содержавшуюся в Судебном решении от 10 декабря 2001
г. Что касается настоящей ситуации, заявитель счел, что даже
несмотря на то, что администрация г. Старый Оскол предоставила ему
квартиру, он все еще является жертвой ввиду неисполнения
государством судебного решения, вынесенного в его пользу.
30. Европейский суд отметил, что Судебное решение от 10 декабря
2001 г. устанавливало условие предоставления заявителю жилья, в
частности, о том, что должна быть соблюдена очередность
предоставления жилья. Точка зрения заявителя о том, что его
исполнение также должно осуществляться в предусмотренный законом
трехмесячный срок, прямо не отражена в судебном решении. Только 31
июля 2003 г. президиум Белгородского областного суда пояснил, что
заявитель имеет право на получение квартиры в трехмесячный срок.
Таким образом, не принимая во внимание расхождения в резолютивной
части Судебного решения от 10 декабря 2001 г. и положения закона,
совершенно ясно, что как минимум после 31 июля 2003 г. у властей
не имелось законных оснований для проведения исполнительного
производства более трех месяцев.
31. Тем не менее, как представляется, в период с июля 2003 года
по июль 2004 года властями не было предпринято никаких мер к
исполнению судебного решения. Помимо прочего, даже после того, как
заявителю была предоставлена квартира администрацией г. Старый
Оскол, не последовало никакого формального признания того, что
судебное решение считается исполненным или что заявитель более не
имеет право на исполнение обязательства. Таким образом, поскольку
остается неопределенность относительно состояния возбужденного
исполнительного производства, Европейский суд счел, что заявитель
все еще обладает статусом жертвы.
32. Европейский суд пришел к выводу на основании доводов
сторон, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по
смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский суд
отметил, что не является она неприемлемой и по иным основаниям.
Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для
рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
33. Стороны не привели отдельных доводов по существу части
жалобы по пункту 1 статьи 6 Конвенции.
34. Европейский суд напомнил, что пункт 1 статьи 6 Конвенции
гарантирует право на подачу иска по вопросу определения
гражданских прав и обязанностей на рассмотрение в суд; таким
образом, он гарантирует право на обращение в суд, в рамках
которого одним из аспектов является право на доступ к правосудию,
то есть право инициировать судебное разбирательство в суде по
гражданским вопросам. Однако это право было бы иллюзорным, если бы
национальные правовые системы Высоких Договаривающихся Сторон
допускали, чтобы окончательное подлежащее исполнению судебное
решение оставалось неисполненным в ущерб одной из сторон. Было бы
невообразимо, чтобы пункт 1 статьи 6 Конвенции подробно описывал
процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам
судопроизводства, - которое должно быть справедливым, публичным и
не должно затягиваться, - не предоставляя гарантии исполнения
судебных решений. Толкование статьи 6 Конвенции как предоставление
исключительно права на обращение в суд и проведение судебного
разбирательства, по всей видимости, приведет к ситуации,
несовместимой с принципом верховенства права, который Высокие
Договаривающиеся Стороны обязались соблюдать при ратификации
Конвенции. Таким образом, исполнение судебного решения должно
рассматриваться как составляющая часть "судебного разбирательства"
по смыслу статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского суда
по делу "Бурдов против России" (Burdov v. Russia), жалоба N
59498/00, ECHR 2002-III, з 34, и Постановление Европейского суда
по делу "Хорнсби против Греции" (Hornsby v. Greece) от 19 марта
1997 г., Reports 1997-II, p. 510, з 40).
35. Далее Европейский суд напомнил, что отсутствие финансовых
средств или иных ресурсов не может служить основанием для
непогашения долга по судебному решению. Та или иная задержка
исполнения судебного решения при определенных обстоятельствах
может быть оправдана, но задержка не может быть такой, чтобы
нарушала саму суть права, гарантируемого пунктом 1 статьи 6
Конвенции. Финансовые трудности, испытываемые государством, не
должны были препятствовать заявителю получить причитающиеся ему
денежные суммы, присужденные в результате судебного
разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского
суда по делу "Бурдов против России", з 35).
36. Европейский суд признал, что Судебное решение от 10 декабря
2001 г. в том виде, в каком оно было сформулировано до вынесения
Судебного решения от 31 июля 2003 г., не требовало
незамедлительного предоставления квартиры заявителю, поскольку его
исполнение было поставлено в зависимость от предоставления жилья
лицам, стоящим в очереди на получение жилья впереди него. Однако
изменения в Судебном решении, сделанные 31 июля 2003 г., не
оставили неопределенности относительно срока исполнения Судебного
решения. Власти Российской Федерации не привели иных причин
неисполнения Судебного решения после 31 июля 2003 г., кроме как
общую ссылку на бюджетные сложности.
37. Относительно обстоятельств предоставления квартиры
заявителю администрацией г. Старый Оскол Европейский суд отметил,
что описания событий сторонами различаются. В то время как
заявитель указывал, что квартира была ему предоставлена в
результате чрезвычайного вмешательства, вызванного голодовкой,
власти Российской Федерации утверждали, что квартира была ему
предоставлена в рамках исполнительного производства. Однако власти
Российской Федерации не представили каких-либо документов
относительно хода исполнительного производства, на которое они
ссылались. И, напротив, заявление заявителя было подписано другими
лицами, участвовавшими в голодовке. Таким образом, Европейский суд
не усмотрел фактических подтверждений изложения событий властями
Российской Федерации и установил, что квартира была предоставлена
заявителю в результате чрезвычайного вмешательства мэра г. Старый
Оскол.
38. Европейский суд установил, что властями не предпринималось
никаких мер по предоставлению заявителю жилья в соответствии с
вынесенным в его пользу судебным решением до проведения голодовки
или по принятию иных мер, если предоставление квартиры было
невозможно. Даже несмотря на то, что благодаря гуманитарной
реакции мэра г. Старый Оскол на голодовку заявителя квартира, в
конечном счете, была ему предоставлена, Европейский суд счел, что
такое вмешательство не может заменять исполнение судебного решения
в порядке, предусмотренном законом.
39. Соответственно, не приняв в течение значительного периода
времени необходимых мер для исполнения вступивших в законную силу
судебных решений по настоящему делу, власти Российской Федерации
лишили положения гарантируемого пункта 1 статьи 6 Конвенции их
полезной сущности в настоящем деле.
40. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6
Конвенции.
2. Предполагаемое нарушение статьи 1
Протокола N 1 к Конвенции
41. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая
заявителем квартира не может рассматриваться как "имущество" по
смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку Судебное
решение от 10 декабря 2001 г. предусматривало предоставление
квартиры заявителю не в собственность, а на условиях договора
социального найма с оплатой за счет бюджета. Заявитель не
представил комментариев в связи с этим.
42. Европейский суд напомнил, что право на социальные выгоды
как таковое не содержится среди прав и свобод, гарантируемых
Конвенцией (см., например, Решение Европейского суда по делу
"Аунола против Финляндии" (Aunola v. Finland) от 15 марта 2001 г.,
жалоба N 30517/96). Далее Европейский суд напомнил, что право
проживать в конкретной собственности, которой заявитель не
владеет, как таковое не является "имуществом" по смыслу статьи 1
Протокола N 1 к Конвенции (см. Решение Европейского суда по делу
"H.F. против Словакии" (H.F. v. Slovakia) от 9 декабря 2003 г.,
жалоба N 54797/00; Решение Европейского суда по делу "Коваленок
против Латвии" (Kovalenok v. Latvia) от 15 февраля 2001 г., жалоба
N 54264/00; и Решение Европейского суда по делу "J.L.S. против
Испании" (J.L.S. v. Spain) от 27 апреля 1999 г., жалоба N
41917/98).
43. Однако материальные активы, такие как долги, в отношении
которых заявитель может утверждать, что обладает "законным
ожиданием" получения эффективного пользования конкретным
материальным активом, могут также подпадать под понятие
"имущества", содержащееся в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции
(см. Постановление Европейского суда по делу "Пайн Велли
Девелопментс Лимитед" и другие против Ирландии" (Pine Valley
Developments Ltd. and others v. Ireland) от 29 ноября 1991 г.,
Series A, N 222, p. 23, з 51; Постановление Европейского суда по
делу "Прессос Компаниа Навьера С.А." и другие против Бельгии"
(Pressos Compania Naviera S.A. and others v. Belgium) от 20 ноября
1995 г., Series A, N 332, p. 21, з 31; и, mutatis mutandis,
Постановление Европейского суда по делу "С.А. Данжвилль" против
Франции" (S.A. Dangeville v. France), жалоба N 36677/97, ECHR 2002-
III, з 44 - 48). В частности, Европейский суд неоднократно
устанавливал, что "требование" - даже о конкретном социальном
преимуществе - может пониматься как "собственность" по смыслу
статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в случае, если в достаточной
мере установлено, что оно может быть юридически реализовано (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Бурдов
против России", з 40, и Постановление Европейского суда по делу
"Греческие нефтеперегонные заводы "Стран" и Стратис Андриатис
против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v.
Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 301-B, p. 84, з 59).
44. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский суд
отметил, что в силу Судебного решения от 10 декабря 2001 г.
администрация г. Старый Оскол должна была предоставить заявителю
квартиру с определенными характеристиками. Судебным решением не
требовалось от властей предоставление права собственности на
конкретную квартиру, но лишь налагалась обязанность выдать
заявителю ордер на любую квартиру, удовлетворяющую критериям,
установленным судом. На основании ордера между компетентными
органами власти и заявителем, действующим как ответственный
квартиросъемщик от своего имени и от имени членов своей семьи (см.
выше з 21), должен был быть заключен "договор социального найма".
В соответствии с условиями "договора социального найма",
установленными в Жилищном кодексе РСФСР, и применимыми в данном
случае иными положениями законодательства Российской Федерации,
заявитель имел бы право владеть и пользоваться квартирой, а при
определенных условиях приватизировать ее в соответствии с Законом
Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда Российской
Федерации".
45. Соответственно, с момента вынесения Судебных решений от 10
декабря 2001 г. и 31 июля 2003 г. заявитель имел определенное
"законное ожидание" получить материальный актив. Судебное решение
являлось окончательным, поскольку оно не было обжаловано в
кассационном порядке, и на его основании было возбуждено
исполнительное производство.
46. Таким образом, Европейский суд счел установленным, что
требование заявителя о заключении "договора социального найма"
является достаточно определенным, чтобы составлять "имущество",
подпадающее в сферу применения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
47. Европейский суд установил, что тот факт, что заявитель не
имел возможности добиться исполнения Судебного решения от 10
декабря 2001 г., измененного Судебным решением от 31 июля 2003 г.,
в течение значительного периода времени, представляет собой
вмешательство в его право на беспрепятственное пользование своим
имуществом, которому власти Российской Федерации не привели каких-
либо убедительных оправданий (см. выше з 36).
48. Соответственно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N
1 к Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
49. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
50. Заявитель потребовал сумму в размере 50 тысяч евро в
качестве компенсации морального вреда.
51. Власти Российской Федерации утверждали, что требования
заявителя являются чрезмерными, и указывали, что если Европейский
суд сочтет нужным присудить заявителю компенсацию, она не должна
превышать сумму, присужденную по делу "Бурдов против России".
52. Европейский суд признал, что заявитель испытывал душевные
страдания и чувство разочарования в связи с неисполнением властями
судебного решения, вынесенного в его пользу. Однако сумма,
требуемая заявителем в порядке компенсации морального вреда,
представляется чрезмерной. Европейский суд принял во внимание
сумму, присужденную им по делу "Бурдов против России" (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда, з 47),
сущность судебного решения, неисполнение которого является
предметом рассмотрения в настоящем деле, в частности,
преимущество, связанное с инвалидностью заявителя как лица,
пострадавшего в результате аварии на Чернобыльской АЭС,
длительность исполнительного производства и иные соответствующие
аспекты. Исходя из принципа справедливости, Европейский суд
присудил заявителю 3 тысячи евро в качестве компенсации морального
вреда плюс сумму налогов, которые могут быть начислены на эту
сумму.
B. Судебные расходы и издержки
53. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и
издержек.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
54. Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке
платежей должна быть установлена в размере предельной годовой
процентной ставки по займам Европейского Центрального Банка плюс
три процента.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) объявил жалобу приемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6
Конвенции;
3) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1
к Конвенции;
4) постановил:
a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 3000 (три
тысячи) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие
переводу в национальную валюту Российской Федерации по курсу на
день произведения выплаты, плюс сумму налогов, которые могут быть
начислены на указанную выше сумму;
b) что простые проценты по предельным годовым ставкам по займам
Европейского Центрального Банка плюс три процента подлежат выплате
по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;
5) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 7 июля 2005 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Христос РОЗАКИС
Заместитель Секретаря
Секции Суда
Сантьяго КЕСАДА
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF MALINOVSKIY v. RUSSIA
(Application No. 41302/02)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 7.VII.2005)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set
out in Article 44 з 2 of the Convention. It may be subject to
editorial revision.
In the case of Malinovskiy v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as
a Chamber composed of:
Mr C.L. Rozakis, President,
Mrs S. Botoucharova,
Mr A. Kovler,
Mrs E. Steiner,
Mr K. Hajiyev,
Mr D. Spielmann,
Mr S.E. Jebens, judges,
and Mr S. Quesada, Deputy Section Registrar,
Having deliberated in private on 16 June 2005,
Delivers the following judgment, which was adopted on that
date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 41302/02) against
the Russian Federation lodged with the Court under Article 34 of
the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental
Freedoms ("the Convention") by a Russian national Mr Igor
Mikhailovich Malinovskiy ("the applicant") on 20 October 2002.
2. The Russian Government ("the Government") were represented
by Mr P. Laptev, Representative of the Russian Federation at the
European Court of Human Rights.
3. On 13 May 2003 the Court decided to communicate the
application to the Government. Under the provisions of Article 29
з 3 of the Convention, it decided to examine the merits of the
application at the same time as its admissibility.
THE FACTS
I. The circumstances of the case
4. The applicant was born in 1962 and lives in Staryy Oskol,
Belgorod Region.
5. In 1986 the applicant was engaged in emergency operations at
the site of the Chernobyl nuclear plant disaster. The applicant's
entitlement to certain State benefits is linked to the category of
disability assigned to him due to deterioration of his health as a
result of these events.
6. In 1999 the applicant applied for free accommodation from
the State. His housing conditions were recognised as substandard
and he was placed on a waiting list.
7. In 2001 the applicant brought proceedings against the
Belgorod Regional Administration to challenge its failure to make
accommodation available to him within three months after placing
him on a waiting list.
8. On 10 December 2001 the Starooskolskiy Town Court of the
Belgorod Region ruled in the applicant's favour. It referred to
the Law On Social Protection of Citizens Exposed to Radiation as a
Result of the Chernobyl Nuclear Power Station Explosion, noted
that the applicant's accommodation was substandard and ordered the
Belgorod Regional Administration to provide the applicant with a
flat "in accordance with the applicable standard conditions and in
accordance with the order of precedence on the waiting list". This
judgment was not appealed against, and enforcement proceedings
were instituted on 6 February 2002.
9. On 28 June 2002 the bailiffs' service informed the applicant
about the lack of progress in the enforcement proceedings due to
the insufficient number of flats allocated to the waiting list. It
advised the applicant to ask the Starooskolskiy Town Court for
replacement of the in-kind award under the judgment of 10 December
2001 with the equivalent sum of money.
10. On 9 October 2002 the bailiffs' service informed the
applicant that it had sought instructions from the Starooskolskiy
Town Court concerning the enforcement of the judgment of 10
December 2001. In particular, it asked to set a time-limit, within
which the authorities were to provide a flat to the applicant.
11. On 2 December 2002 the Oktyabrskiy District Court of
Belgorod examined the applicant's complaint about the failure of
the bailiffs' service to enforce the judgment of 10 December 2001.
It found no fault on the part of the service because the judgment
had not set a time-limit for enforcement.
12. On 31 July 2003 the Presidium of the Belgorod Regional
Court conducted supervisory review of the judgment of 10 December
2001. It held that the statutory time-limit of three months was
applicable and not amenable to further extensions. It removed the
condition that the flat was to be provided in accordance with the
order of precedence on the waiting list and upheld the remainder
of the judgment.
13. By March 2004 the applicant was still waiting for
accommodation.
14. According to the applicant, on 5 March 2004 a group of five
people, including the applicant, went on a hunger strike to
protest against the poor social protection of the Chernobyl
victims. The mayor of Staryy Oskol launched a public call for
donations in support of the protestors and collected the amount
necessary to provide all of them with housing. The applicant
submitted a statement signed by four other protesters in support
of his version of events.
15. According to the Government, on 2 July 2004 the mayor of
Staryy Oskol decided, pursuant to the judgment of 10 December
2001, to provide the applicant with a flat measuring 86.39 sq. m
valued at 834,960 Russian roubles.
16. On 8 July 2004 the applicant received from the mayor an
occupancy voucher in respect of the flat assigned to him. He found
the flat satisfactory.
17. No decision appears to have been taken as to the pending
enforcement proceedings.
II. Relevant domestic law
A. Entitlement to State housing
18. The Law On Social Protection of Citizens Exposed to
Radiation as a Result of the Chernobyl Nuclear Power Station
Explosion (No. 1224-I of 15 May 1991, as amended at the material
time) set out that disabled victims of the Chernobyl explosion
were to be granted social housing within three months of
submitting an appropriate application, provided that their
existing accommodation did not comply with the minimum housing
standards (section 14 (3)).
B. Enforcement proceedings
19. Section 9 of the Enforcement Proceedings Act (Law No. 119-
FZ of 21 July 1997) provides that a bailiff's order on institution
of enforcement proceedings must fix a time-limit for the
defendant's voluntary compliance with a writ of execution. The
time-limit may not exceed five days. The bailiff must also warn
the defendant that coercive action will follow should the
defendant fail to comply with the time-limit. Pursuant to section
13, the enforcement proceedings must be completed within two
months of the receipt of the writ of execution by the bailiff.
C. Implementation of the right to a "social tenancy"
20. The RSFSR Housing Code (Law of 24 June 1983, effective
until 1 March 2005) provided that Russian citizens were entitled
to possess flats owned by the State or municipal authorities or
other public bodies, under the terms of a tenancy agreement
(section 10). Certain "protected" categories of individuals
(disabled persons, war veterans, Chernobyl victims, police
officers, judges, etc.) had a right to priority treatment in the
allocation of flats.
21. A decision on granting a flat was to be implemented by way
of issuing the citizen with an occupancy voucher (ордер на жилое
помещение) from the local municipal authority (section 47). The
voucher served as the legal basis for taking possession of the
flat designated therein and for the signing of a tenancy agreement
between the landlord, the tenant and the housing maintenance
authority (section 51, and also Articles 672 and 674 of the Civil
Code).
22. Members of the tenant's family (including the spouse,
children, parents, disabled dependants and other persons) had the
same rights and obligations under the tenancy agreement as the
tenant (section 53). The tenant had the right to accommodate other
persons in the flat (section 54). In the event of the tenant's
death, an adult member of the tenant's family succeeded him or her
as a party to the tenancy agreement (section 88).
23. Flats were granted for permanent use (section 10). The
tenant could terminate the tenancy agreement at any moment, with
the consent of his or her family members (section 89). The
landlord could terminate the agreement on the grounds provided for
by law and on the basis of a court decision (sections 89 - 90). If
the agreement was terminated because the house was no longer fit
for living in, the tenant and family were to receive a substitute
flat with full amenities (section 91). Tenants or members of their
family could be evicted without provision of substitute
accommodation only if they "systematically destroyed or damaged
the flat", "used it for purposes other than residence" or
"systematically breached the [generally accepted rules of conduct]
making life with others impossible" (section 98).
24. The tenant had the right to exchange the flat for another
flat in the State or municipal housing, including across regions
(section 67). An exchange involved reciprocal transfer of rights
and obligations under the respective tenancy agreements and became
final from the moment of issuing new occupancy vouchers (section
71). "Speculative" or sham exchanges were prohibited (section
73(2)).
D. Rent for State housing
25. The Federal Housing Policy Act (Law No. 4218-I of 24
December 1992) provides that the payments for a flat comprise (i)
a housing maintenance charge, (ii) a housing repair charge, and,
in the case of tenants only, (iii) rent (section 15). The
maintenance and repair charges do not depend on the flat's
ownership, whether private or State. Rent is fixed by regional
authorities, taking into account the surface area and quality of
the housing. It is usually considerably lower than free-market
rent. For example, the highest monthly rent for municipal housing
in Moscow is 80 kopecks (0.02 euro) per square metre (Resolution
of the Moscow Government No. 863-PP of 7 December 2004).
E. Privatisation of State housing
26. In 1991, the Privatisation of Housing Act (Law No. 1541-I
of 4 July 1991) was adopted (it will remain effective until 31
December 2006). It grants Russian citizens the right to acquire
title to State and municipal-owned flats of which they have taken
possession on the basis of a social tenancy agreement (section 2).
The acquisition of title does not require any payment or fee
(section 7). The right to privatisation can be exercised once in a
lifetime (section 11) and requires the consent of all adult family
members.
THE LAW
I. Alleged violation of Article 6 з 1
of the Convention and Article 1 of Protocol No. 1
to the Convention
27. The applicant complained that the prolonged non-enforcement
of the judgment of 10 December 2001, as amended on 31 July 2003,
violated his "right to a court" under Article 6 з 1 of the
Convention and his right to the peaceful enjoyment of possessions
as guaranteed in Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention.
These Articles, in so far as relevant, provide as follows:
Article 6 з 1
"In the determination of his civil rights and obligations...,
everyone is entitled to a fair... hearing... by [a]...
tribunal..."
Article 1 of Protocol No. 1
"Every natural or legal person is entitled to the peaceful
enjoyment of his possessions. No one shall be deprived of his
possessions except in the public interest and subject to the
conditions provided for by law and by the general principles of
international law.
The preceding provisions shall not, however, in any way impair
the right of a State to enforce such laws as it deems necessary to
control the use of property in accordance with the general
interest or to secure the payment of taxes or other contributions
or penalties."
A. Admissibility
28. The Government considered the application manifestly ill-
founded, claiming that, pursuant to the judgment of 10 December
2001, the applicant was to be provided with accommodation "in
accordance with the order of precedence on the waiting list". As
of 1 July 2003 the applicant had been No. 193 on the waiting list.
The Government referred, in particular, to budgetary constraints
inherent in providing State-funded accommodation. They finally
claimed that the judgment had been duly enforced.
29. The applicant did not accept that the budgetary constraints
had justified the non-enforcement of the judgment. He also claimed
that the Government's interpretation of the judgment of 10
December 2001 would have required him to wait indefinitely for his
turn on the waiting list. He considered that the need to preserve
the order of precedence did not absolve the authorities from the
obligation to respect the statutory time-limit of three months. In
this connection he noted that the judgment of the Presidium of the
Belgorod Regional Court dated 31 July 2003 had removed a reference
to the order of precedence on the waiting list from the judgment
of 10 December 2001. As to the current situation, the applicant
considered that, even though the mayor provided him with a flat,
he was still a victim of the State's failure to enforce a judgment
in his favour.
30. The Court notes that the judgment of 10 December 2001
imposed a condition on provision of housing to the applicant, and
notably that the "order of precedence on the waiting list" be
respected. The applicant's view that it was also subject to the
statutory time-limit of three months has no explicit ground in the
judgment. It was not until 31 July 2003 that the Presidium of the
Belgorod Regional Court clarified that the applicant was entitled
to receive a flat within three months. Thus, leaving aside the
alleged discrepancy between the operative part of the judgment of
10 December 2001 and the relevant statutory provisions, it is
clear that at least after the decision of 31 July 2003 the
authorities had no legitimate ground to delay its enforcement
proceedings for more than three months.
31. Nevertheless, between July 2003 and July 2004 no steps
appear to have been taken by the authorities to enforce the award.
Moreover, even after the flat had been granted by the mayor, no
formal acknowledgment has been made that the judgment could now be
deemed enforced, or that the applicant no longer had any
outstanding entitlement. Thus, as there remains uncertainty as to
the state of the once instituted execution proceedings, the Court
considers that the applicant retains his victim status.
32. The Court concludes, based on the parties' submissions,
that the application is not manifestly ill-founded within the
meaning of Article 35 з 3 of the Convention. It further notes that
it is not inadmissible on any other grounds. It must therefore be
declared admissible.
B. Merits
1. Article 6 з 1 of the Convention
33. The parties did not make separate comments on the merits of
the complaint under Article 6 з 1 of the Convention.
34. The Court reiterates that Article 6 з 1 secures to everyone
the right to have any claim relating to his civil rights and
obligations brought before a court or tribunal; in this way it
embodies the "right to a court", of which the right of access,
that is the right to institute proceedings before courts in civil
matters, constitutes one aspect. However, that right would be
illusory if a Contracting State's domestic legal system allowed a
final, binding judicial decision to remain inoperative to the
detriment of one party. It would be inconceivable that Article 6 з
1 should describe in detail the procedural guarantees afforded to
litigants - proceedings that are fair, public and expeditious -
without protecting the implementation of judicial decisions; to
construe Article 6 as being concerned exclusively with access to a
court and the conduct of proceedings would be likely to lead to
situations incompatible with the principle of the rule of law
which the Contracting States undertook to respect when they
ratified the Convention. Execution of a judgment given by any
court must therefore be regarded as an integral part of the
"trial" for the purposes of Article 6 (see Burdov v. Russia, No.
59498/00, з 34, ECHR 2002-III, and Hornsby v. Greece, judgment of
19 March 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-II, p. 510,
з 40).
35. The Court further recalls that it is not open to a State
authority to cite the lack of funds or other resources as an
excuse for not honouring a court award. Admittedly, a delay in the
execution of a judgment may be justified in particular
circumstances, but the delay may not be such as to impair the
essence of the right protected under Article 6 з 1. The applicant
should not be prevented from benefiting from the success of the
litigation on the ground of alleged financial difficulties
experienced by the State (see Burdov v. Russia, cited above, з
35).
36. The Court accepts that the judgment of 10 December 2001, as
it had been worded prior to 31 July 2003, did not require an
immediate grant of a flat because its implementation was
conditional on prior allocation of flats to the persons placed on
the waiting list before the applicant. However, the amendment of
31 July 2003 left no ambiguity as to the time-limit for
enforcement of the award. The Government have not advanced any
justification for the failure to enforce it, other than a generic
reference to budgetary constraints.
37. As to the circumstances relating to the granting of a flat
by the mayor, the Court notes that the parties' versions of events
differ. Whereas the applicant points out that the flat was
provided to him as a result of the extraordinary intervention
brought about by the hunger strike, the Government claim that the
flat was granted in the framework of the enforcement proceedings.
The Government, however, have not submitted any documents
concerning the enforcement proceedings to which they refer. The
applicant's statement, by contrast, has been countersigned by his
fellow protesters. The Court therefore finds no factual basis for
the Government's version of events and assumes that the flat was
granted as a consequence of the mayor's extraordinary
intervention.
38. The Court observes that no attempts have been made by the
authorities before the applicant's hunger strike to provide him
with housing due to him under the judgment, or to make alternative
arrangements if this was impossible. Even though due to the
mayor's humanitarian reaction in response to the applicant's
demonstration, a flat has eventually been granted to him, the
Court considers that his interference could not substitute
enforcement of the judgment in due legal process.
39. Consequently, by failing for a substantial period of time
to take the necessary measures to comply with the final judicial
decisions in the present case, the Russian State authorities
deprived the provisions of Article 6 з 1 of their useful effect.
40. There has accordingly been a violation of Article 6 з 1 of
the Convention.
2. Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention
41. The Government submitted that the flat claimed by the
applicant could not be viewed as his "possessions" for the
purposes of Article 1 of Protocol No. 1 because the judgment of 10
December 2001 required the provision of a flat not in the
applicant's ownership but under a social tenancy agreement, funded
at the expense of the budget. The applicant made no comments on
this aspect.
42. The Court reiterates first that the right to any social
benefit is not included as such among the rights and freedoms
guaranteed by the Convention (see, for example, Aunola v. Finland
(dec.), No. 30517/96, 15 March 2001). The Court further recalls
that a right to live in a particular property not owned by the
applicant does not as such constitute a "possession" within the
meaning of Article 1 of Protocol 1 to the Convention (see H.F. v.
Slovakia (dec.), No. 54797/00, 9 December 2003; Kovalenok v.
Latvia (dec.), No. 54264/00, 15 February 2001, and J.L.S. v. Spain
(dec.), No. 41917/98, 27 April 1999).
43. However pecuniary assets, such as debts, by virtue of which
the applicant can claim to have at least a "legitimate
expectation" of obtaining effective enjoyment of a particular
pecuniary asset (see Pine Valley Developments Ltd and Others v.
Ireland, judgment of 29 November 1991, Series A No. 222, p. 23, з
51; Pressos Compania Naviera S.A. and Others v. Belgium, judgment
of 20 November 1995, Series A No. 332, p. 21, з 31, and, mutatis
mutandis, S.A. Dangeville v. France, No. 36677/97, зз 44 - 48,
ECHR 2002-III) may also fall within the notion of "possessions"
contained in Article 1 of Protocol No. 1. In particular, the Court
has consistently held that a "claim" - even concerning a
particular social benefit - can constitute a "possession" within
the meaning of Article 1 of Protocol No. 1 if it is sufficiently
established to be enforceable (see Burdov v. Russia, cited above,
з 40, and Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece,
judgment of 9 December 1994, Series A No. 301-B, p. 84, з 59).
44. Turning to the facts of the present case, the Court notes
that by virtue of the judgment of 10 December 2001 the town
council was to put at the applicant's disposal a flat with certain
characteristics. The judgment did not require the authorities to
give him ownership of a particular flat, but rather obliged them
to issue him with an occupancy voucher in respect of any flat
satisfying the court-defined criteria. On the basis of the
voucher, a so-called "social tenancy agreement" would have been
signed between the competent authority and the applicant, acting
as the principal tenant on behalf of himself and the members of
his family (see paragraph 21 above). Under the terms of a "social
tenancy agreement", as established in the RSFSR Housing Code and
the applicable regulations, the applicant would have had a right
to possess and make use of the flat and to privatise it in
accordance with the Privatisation of State Housing Act.
45. Accordingly, from the time of the judgments of 10 December
2001 and 31 July 2003 the applicant had an established "legitimate
expectation" to acquire a pecuniary asset. The judgment was final
as no ordinary appeal lay against it, and enforcement proceedings
were instituted.
46. The Court is therefore satisfied that the applicant's claim
to a "social tenancy agreement" was sufficiently established to
constitute a "possession" falling within the ambit of Article 1 of
Protocol No. 1.
47. The Court finds that the fact that it was impossible for
the applicant to obtain the execution of the judgment of 10
December 2001 as amended by the judgment of 31 July 2003 for a
substantial period of time constituted an interference with his
right to peaceful enjoyment of his possessions, for which the
Government have not advanced any plausible justification (see
paragraph 36 above).
48. Accordingly, there has been a violation of Article 1 of
Protocol No. 1.
II. Application of Article 41 of the Convention
49. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the
Convention or the Protocols thereto, and if the internal law of
the High Contracting Party concerned allows only partial
reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just
satisfaction to the injured party."
A. Damage
50. The applicant claimed 50,000 euros (EUR) in respect of
compensation for non-pecuniary damage.
51. The Government submitted that the applicant's claims were
excessive, arguing that if the Court decided to make an award it
should not exceed the amount awarded in the Burdov v. Russia case.
52. The Court considers that the applicant must have suffered
certain distress and frustration resulting from the State
authorities' failure to enforce a judgment in his favour. However,
the amount claimed appears excessive. The Court takes into account
the award made by the Court in the Burdov v. Russia case (cited
above, з 47), the nature of the award whose non-enforcement was at
stake in the present case, namely a benefit linked to the
applicant's disability as a Chernobyl-victim, the length of the
enforcement proceedings and other relevant aspects. Making its
assessment on an equitable basis, it awards the applicant EUR
3,000 in respect of non-pecuniary damage, plus any tax that may be
chargeable on that amount.
B. Costs and expenses
53. The applicant made no claims under this head.
C. Default interest
54. The Court considers it appropriate that the default
interest should be based on the marginal lending rate of the
European Central Bank, to which should be added three percentage
points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Declares the application admissible;
2. Holds that there has been a violation of Article 6 з 1 of
the Convention;
3. Holds that there has been a violation of Article 1 of
Protocol No. 1;
4. Holds
(a) that the respondent State is to pay the applicant, within
three months from the date on which the judgment becomes final
according to Article 44 з 2 of the Convention, EUR 3,000 (three
thousand euros) in respect of non-pecuniary damage, to be
converted into the national currency of the respondent State at
the rate applicable at the date of settlement, plus any tax that
may be chargeable on that amount;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months
until settlement simple interest shall be payable on the above
amount at a rate equal to the marginal lending rate of the
European Central Bank during the default period plus three
percentage points;
5. Dismisses the remainder of the applicant's claim for just
satisfaction.
Done in English, and notified in writing on 7 July 2005,
pursuant to Rule 77 зз 2 and 3 of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
Santiago QUESADA
Deputy Registrar
|
