ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 16 марта 2006 года
Дело N 6-о06-3сп
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской
Федерации в составе:
председательствующего Кочина В.В.,
судей Иванова Г.П.,
Каменева Н.Д.
рассмотрела в судебном заседании от 16 марта 2006 года
уголовное дело по кассационным жалобам осужденного П. и адвоката
Дубинкина А.П. на приговор Рязанского областного суда с участием
присяжных заседателей от 23 ноября 2005 года, которым П.,
родившийся 8 марта 1979 года в пос. Центральный Милославского
района Рязанской области, несудимый,
осужден по ст. 105 ч. 1 УК РФ к 9 годам лишения свободы, по ст.
105 ч. 2 п. "к" УК РФ к 13 годам лишения свободы и по совокупности
совершенных преступлений, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, к 16
годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Постановлено взыскать с П. в пользу потерпевшей С. в счет
компенсации морального вреда 300 тысяч рублей, в возмещение
материального вреда - 25200 рублей.
Заслушав доклад судьи Иванова Г.П., объяснения осужденного П. и
адвоката Дубинкина А.П., просивших приговор отменить и дело
направить на новое рассмотрение, и мнение прокурора Хомицкой Т.П.
об оставлении приговора без изменения, Судебная коллегия
установила:
П. признан виновным в умышленном убийстве своей жены - П-вой, и
в умышленном убийстве С. с целью скрыть убийство П-вой.
Преступления совершены 27 июля 2004 года при обстоятельствах,
указанных в приговоре.
В судебном заседании П. виновным себя не признал
В кассационной жалобе адвокат Дубинкин просит приговор отменить
и дело направить на новое рассмотрение со стадии предварительного
слушания, мотивируя тем, что при рассмотрении дела судом допущены
нарушения уголовно-процессуального закона.
По мнению адвоката, в судебном заседании исследовались
доказательства, которые подлежали исключению из судебного
разбирательства как недопустимые.
К числу таких доказательств адвокат относит протокол допроса П.
в качестве подозреваемого и протокол проверки его показаний на
месте совершения преступления на том основании, что содержащиеся в
этих протоколах сведения стали ему известны в связи с его
непосредственным участием в осмотре места преступления.
В ходе предварительного следствия П. в качестве обвиняемого
допрашивался с применением аудиозаписи, однако в судебном
заседании эта аудиозапись не воспроизводилась, хотя между ней и
протоколом имелось несоответствие.
Недопустимыми доказательствами являются также заключения
судебно-медицинской экспертизы по трупам, заключение судебно-
биологической экспертизы (по одежде потерпевших), заключение
криминалистической экспертизы (по ножам) и заключение генетической
экспертизы по крови, обнаруженной на автомашине П., в связи с тем,
что с постановлениями о назначении этих экспертиз сторона защиты
была ознакомлена несвоевременно, что лишило ее возможности
поставить дополнительные вопросы перед экспертами.
При исследовании экспертных заключений защите также
необоснованно было отказано в допросе следователя, у которого
необходимо было выяснить место нахождения биологических образцов,
необходимых для назначения дополнительной экспертизы для проверки
версии о совершении в отношении потерпевших изнасилования.
Государственный обвинитель оказывал незаконное воздействие на
присяжных заседателей, подчеркивая на протяжении всего судебного
следствия, что показания на предварительном следствии П. давал в
присутствии адвоката, хотя вопрос о допустимости данных показаний
был решен положительно. Оглашая протокол допроса П. в качестве
обвиняемого, государственный обвинитель обратил внимание присяжных
заседателей на то, что к П. недозволенных методов следствия не
применялось. В прениях государственный обвинитель прямо намекал на
то, что часть свидетелей обвинения дали показания в пользу П. из-
за чувства товарищества, хотя в судебном заседании свидетели
поясняли, что были знакомы с П. всего лишь один день. Также в
прениях государственный обвинитель заявил, что в состоянии
алкогольного опьянения П. становится буйным и может совершить
любое преступление, хотя таких обстоятельств в ходе судебного
следствия не было установлено. Председательствующий на данные
высказывания государственного обвинителя не реагировал, что
способствовало формированию негативного мнения у коллегии
присяжных заседателей к П.
Кроме того, адвокат считает, что 6-й вопрос, поставленный на
разрешение присяжных заседателей, требовал от них собственно
юридической оценки, так как касался квалификации убийства С. как
убийства, совершенного с целью скрыть другое преступление.
В кассационной жалобе осужденный П. утверждает, что он не
совершал убийства П-вой и С., на предварительном следствии
оговорил себя под физическим воздействием работников милиции, суд
был необъективным, свидетелям, которые подтверждали его алиби, не
давали сказать и слова, указывает на то, что важное значение для
правильного разрешения дела имела магнитофонная запись его допроса
в качестве обвиняемого, из которой видно было бы, что следователь
сам рассказывал ему об обстоятельствах преступления, а он только
поддакивал ему, однако эту запись не удалось прослушать в судебном
заседании, она почему-то оказалась затертой, и просит пересмотреть
его дело.
В возражениях прокурор Чулков К.А. и потерпевшая С.Е. просят
приговор оставить без изменения.
Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и
возражения, Судебная коллегия считает, что приговор постановлен на
основании вердикта коллегии присяжных о виновности П. в совершении
преступлений, основанного на полном и всестороннем исследовании
обстоятельств дела.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении
дела судом не допущено.
Доводы кассационной жалобы адвоката о том, что показания П.,
данные им на предварительном следствии, являются недопустимыми
доказательствами, нельзя признать обоснованными.
Из материалов дела видно, что допросы П. в качестве
подозреваемого и обвиняемого и проверка его показаний на месте
совершения преступления проводились с участием адвоката,
процессуальные права П. разъяснялись надлежащим образом, замечаний
при подписании протоколов этих следственных действий ни П., ни его
защитник не делали.
Возражений против оглашения этих протоколов в судебном
заседании сторона защиты не заявляла, вопроса о признании
показаний П. недопустимыми доказательствами не ставила.
Ссылка адвоката в жалобе на то, что П. принимал участие в
осмотре места происшествия, не является основанием для признания
показаний П. недопустимыми доказательствами.
Утверждения осужденного в жалобе о том, что на предварительном
следствии он давал показания под физическим воздействием,
опровергаются имеющимся в деле постановлением об отказе в
возбуждении уголовного дела против работников милиции.
В судебном заседании адвокат Дубинкин и П. не просили по этим
основаниям исключить его показания из судебного разбирательства.
Доводы кассационных жалоб о том, что неисследование в судебном
заседании магнитофонной записи допроса П. в качестве обвиняемого
могло повлиять на вердикт присяжных заседателей, также являются
неубедительными.
Из протокола судебного заседания видно, что аудиозапись
показаний П. не исследовалась в связи с плохим качеством записи и
государственный обвинитель по этим основаниям снял свое
ходатайство об ее воспроизведении.
В возражениях адвокат ссылался на несоответствие аудиозаписи
протоколу допроса П., однако протокол допроса, в ходе которого
применялась аудиозапись и который исследовался в судебном
заседании, был подписан П. и адвокатом без каких-либо замечаний.
Прослушав эту аудиозапись при ознакомлении с материалами дела,
П. и адвокат Дубинкин не заявили ходатайства о несоответствии
протокола допроса аудиозаписи и о признании этого протокола
недопустимым доказательством.
В судебном заседании сторона защиты не просила исключить
названный протокол из судебного разбирательства.
Нельзя согласиться с доводами кассационной жалобы адвоката о
том, что недопустимыми доказательствами являются заключения
экспертов.
Возражений против оглашения в судебном заседании заключений
судебно-медицинской экспертизы трупов, судебно-биологической
экспертизы одежды потерпевших, криминалистической экспертизы ножей
и генетической экспертизы следов крови, обнаруженной на автомашине
П., сторона защиты не заявляла и вопроса о признании этих
заключений недопустимыми доказательствами не ставила.
Ссылка адвоката в жалобе на несвоевременность ознакомления с
постановлениями следователя о назначении экспертиз не может
служить основанием для признания их недопустимыми
доказательствами.
Из материалов дела видно, что при назначении и производстве
экспертиз П. и его адвокату были разъяснены права, предусмотренные
ст. 198 УПК РФ. Ознакомившись с постановлениями следователя о
назначении экспертиз, а также с самими заключениями экспертов П. и
его адвокат никаких заявлений не делали, отводов экспертам не
заявляли, о постановке дополнительных вопросов не просили, за
исключением генетической экспертизы.
Однако вопросы, которые адвокат Дубинкин хотел бы поставить на
разрешение эксперта-генетика (т. 2 л.д. 110 - о давности
происхождения крови, обнаруженной на машине П., и о возможности
переноса ее на машину насекомыми), заведомо были неприемлемыми при
проведении экспертизы, устанавливающей идентификацию личности.
В судебном заседании П. и адвокат Дубинкин не просили о
назначении повторных экспертиз.
Необходимости в допросе следователя по ходатайству адвоката не
имелось, поэтому судья правильно отказал в удовлетворении этого
ходатайства.
Также вопреки утверждениям адвоката государственный обвинитель
действовал в пределах своих процессуальных прав и незаконного
воздействия на присяжных заседателей не оказывал.
Возражений на действия государственного обвинителя и на его
обвинительную речь сторона защиты не заявляла.
Оглашение протокола допроса П. в части неприменения к нему
недозволенных методов следствия не носило умышленный характер, и
председательствующий своевременно остановил прокурора и дал
надлежащие разъяснения присяжным заседателям (т. 3 л.д. 86
оборот).
Поэтому ссылка в жалобе адвоката на то, что государственный
обвинитель незаконным способом формировал негативное мнение
коллегии присяжных заседателей в отношении П., является
неубедительной.
Не основаны на протоколе судебного заседания и утверждения
осужденного в жалобе о том, что свидетели защиты в суде были
лишены возможности давать свободно свои показания.
Свидетели, на которых П. ссылался в подтверждение своего алиби,
были допрошены с соблюдением процедуры допроса свидетелей в суде
присяжных.
Данных о том, что судья был необъективен при рассмотрении дела,
также не имеется.
Отводов председательствующему и возражений на напутственное
слово судьи сторона защиты не заявляла.
Замечаний по вопросам, сформулированным судьей для присяжных
заседателей, также не приносилось. В связи с этим доводы
кассационной жалобы адвоката о том, что вопрос N 6 был
сформулирован судьей неправильно, не могут быть признаны
убедительными.
Таким образом, оснований для отмены приговора по доводам
кассационных жалоб не имеется.
Правовая оценка действиям П. дана в соответствии с фактическими
обстоятельствами, установленными вердиктом присяжных заседателей.
Наказание назначено с учетом всех обстоятельств, влияющих на
наказание.
Руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Рязанского областного суда с участием присяжных
заседателей от 23 ноября 2005 года в отношении П. оставить без
изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.
|
