ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 21 февраля 2006 года
N 65-о05-9
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской
Федерации в составе:
председательствующего Глазуновой Л.И.,
судей Зыкина В.Я.,
Зеленина С.Р.
рассмотрела в судебном заседании от 21 февраля 2006 года
кассационные жалобы Ч. и Х. на приговор суда Еврейской автономной
области от 22 июля 2005 г., которым
Б., родившийся 21 июля 1986 года в п. Тырма Верхнебуреинского
района Хабаровского края, не работавший, судимый 19 апреля 2004
года по ст. 166 ч. 1 УК РФ к лишению свободы сроком на 2 года
условно с испытательным сроком 2 года,
осужден по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к лишению свободы сроком
на 15 лет; по ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ - к лишению свободы сроком
на 10 лет со штрафом в размере 2500 рублей; на основании ст. 69 ч.
3 УК РФ по совокупности преступлений назначено наказание в виде
лишения свободы сроком на 21 год со штрафом в размере 2500 рублей;
в соответствии со ст. 74 ч. 5 УК РФ отменено условное осуждение по
приговору от 19 апреля 2004 года и на основании ст. 70 УК РФ по
совокупности приговоров окончательно назначено наказание в виде
лишения свободы сроком на 22 года со штрафом в размере 2500
рублей, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме, а остального срока
- в исправительной колонии строгого режима;
Ч., родившийся 18 февраля 1981 года в г. Тольяти Куйбышевской
области, работавший сборщиком мебели, несудимый,
осужден по ст. ст. 33 ч. 4 и 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к лишению
свободы сроком на 8 лет; по ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ - к лишению
свободы сроком на 10 лет со штрафом в размере 2500 рублей; на
основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено
наказание в виде лишения свободы сроком на 13 лет со штрафом в
размере 2500 рублей с отбыванием в исправительной колонии строгого
режима;
Х., родившийся 14 декабря 1979 года в г. Биробиджан Еврейской
автономной области, работавший формировщиком, несудимый,
осужден по ст. ст. 33 ч. 4 и 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к лишению
свободы сроком на 8 лет; по ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ - к лишению
свободы сроком на 10 лет со штрафом в размере 2500 рублей; на
основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено
наказание в виде лишения свободы сроком на 13 лет со штрафом в
размере 2500 рублей с отбыванием в исправительной колонии строгого
режима;
С., родившийся 29 марта 1960 года в г. Междуреченск Кемеровской
области, не работавший, несудимый,
осужден по ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ к лишению свободы сроком
на 10 лет со штрафом в размере 2500 рублей с отбыванием в
исправительной колонии строгого режима.
Постановлено взыскать с Б., Х., Ч. и С. в счет возмещения
ущерба в пользу П.В. 5465 рублей и 400000 рублей в счет
компенсации морального вреда.
Дело в отношении Б. и С. судом кассационной инстанции проверено
в порядке ч. 2 ст. 360 УПК РФ.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации
Зыкина В.Я. по доводам кассационных жалоб и возражений на них,
объяснения осужденных Ч. и Х., просивших кассационные жалобы
удовлетворить, объяснения осужденного С., не возражавшего против
доводов кассационных жалоб, выступление прокурора Генеральной
прокуратуры Российской Федерации Морозовой Л.М., возражавшей
против доводов кассационных жалоб и полагавшей приговор суда
оставить без изменения, Судебная коллегия
установила:
Ч., Х. и С. признаны виновными и осуждены за разбой, т.е.
нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с
применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по
предварительному сговору, с применением предметов, используемых в
качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище, с
причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, а Ч. и Х. - также
за подстрекательство Б. к убийству, сопряженному с разбоем.
Б. признан виновным и осужден за убийство, сопряженное с
разбоем, а также за разбой, т.е. нападение в целях хищения чужого
имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и
здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением
предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным
проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшей.
Судом установлено, что преступления совершены в ночь с 8 на 9
февраля 2005 года при обстоятельствах, указанных в приговоре.
В кассационных жалобах:
осужденный Ч. просит отменить приговор. Он утверждает, что не
подстрекал Б. к. убийству престарелой П.; приговор суда основан на
крайне противоречивых показаниях Б., который на предварительном
следствии оговорил его (Ч.) в совершении данного преступления;
вывод суда об оказании им (Ч.) в ходе следствия давления на Б. не
подтвержден доказательствами, рассмотренными в судебном заседании;
судом не приняты во внимание показания, которые он (Ч.) и другие
осужденные давали в судебном заседании; предварительное и судебное
следствие проведены неполно и с обвинительным уклоном; на
предварительном следствии не были проведены очные ставки между им
(Ч.), Х., Б. и С.; в судебном заседании было допущено нарушение
его (Ч.) права на защиту, поскольку суд не дал ему возможности
выступить в прениях. В жалобе Ч. излагает обстоятельства
случившегося, которые, как он утверждает, имели место на самом
деле;
осужденный Х. также просит отменить приговор; утверждает, что
не подстрекал Б. к убийству престарелой П. В жалобе он приводит
доводы, аналогичные доводам жалобы Ч. Кроме того, он обращает
внимание на то, что доказательства являются недопустимыми,
поскольку были получены с нарушением уголовно-процессуального
закона, о котором он подробно излагает в жалобе. Х. в жалобе
утверждает, что не видел, как Б. совершал убийство потерпевшей.
В возражениях на кассационные жалобы осужденных государственный
обвинитель Серпутько Н.А. высказывает свое несогласие с доводами
жалоб и просит приговор суда оставить без изменения.
Поскольку при рассмотрении уголовного дела установлены
обстоятельства, которые касаются интересов осужденных по этому же
делу Б. и С., в отношении которых кассационные жалобы не были
поданы, то Судебная коллегия в соответствии с ч. 2 ст. 360 УПК РФ
проверила уголовное дело в отношении и этих лиц.
Проверив уголовное дело и обсудив доводы кассационных жалоб и
возражений на них, Судебная коллегия находит приговор в отношении
Ч. и Х. в части их осуждения по ст. ст. 33 ч. 4 и 105 ч. 2 п. "з"
УК РФ подлежащим отмене, а в остальной части в отношении всех
осужденных по данному делу лиц - изменению.
Доводы кассационных жалоб осужденных Ч. и Х. о нарушении
органами следствия и судом норм уголовно-процессуального закона, о
которых говорится в их жалобах, не основаны на материалах дела. Из
материалов дела видно, что судом дело рассмотрено объективно и в
условиях состязательности сторон. Вопреки доводам кассационных
жалоб право на защиту осужденных органами следствия и судом
нарушено не было.
Доводы жалобы осужденного Ч. о том, что суд не предоставил ему
возможности выступить в прениях, не основаны на протоколе
судебного заседания, из которого следует, что ходатайств об
участии в прениях сторон Ч. суду не заявлял, в прениях выступал
его защитник адвокат Ящук В.Н., а Ч. воспользовался своим правом
выступить с последнем словом. При таких обстоятельствах право Ч.
на защиту нарушено не было.
Судом на основании исследованных в судебном заседании
доказательств сделан правильный вывод о виновности Б. в убийстве
П., сопряженном с разбоем, а также о его виновности в разбое, т.е.
нападении на П. в целях хищения ее имущества, совершенном с
применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением
предмета, используемого в качестве оружия (секиры), с незаконным
проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшей.
Вместе с тем выводы суда о виновности Ч. и Х. в
подстрекательстве Б. к убийству П., а также выводы суда о
виновности Ч., Х. и С. в разбойном нападении на П. не
подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном
заседании; суд также не учел обстоятельств, которые могли
существенно повлиять на его выводы.
Судом первой инстанции признано установленным, что после
неудавшейся попытки взлома замка сарая, куда осужденные попытались
проникнуть с целью кражи коровы П., Ч., зная о том, что
престарелая П. находится в доме, предложил Х., Б. и С. совершить
разбойное нападение на нее, проникнуть в дом и завладеть ее
имуществом. Х., подтвердив свое согласие на совершение разбойного
нападения, предложил в случае возникновения каких-либо препятствий
со стороны потерпевшей совершить ее убийство, которое должен был
осуществить именно Б. С предложением Х. Б. и Ч. согласились, а С.
отказался, мотивируя свой отказ нежеланием участвовать в убийстве.
Однако С. согласился участвовать в разбойном нападении на П.,
зная, что в отношении ее будет применено насилие, опасное для
жизни и здоровья. Б. заранее приготовил орудие убийства -
металлический нож (секиру). Следуя предварительной договоренности,
взломав запоры, они все вместе проникли в дом потерпевшей. П.,
увидев их в своем доме, попросила покинуть ее жилище. Ч.,
напоминая о ранее достигнутой договоренности, указал Б. на
необходимость исполнения их совместного преступного умысла,
направленного на совершение разбойного нападения и лишение жизни
П., склонив таким образом Б. к убийству потерпевшей. После этого
Б. секирой нанес множественные удары по голове, телу П. и убил ее.
После убийства они (Б., Ч., С. и Х.) совместно похитили из дома
потерпевшей телевизор и продукты питания на общую сумму 3594
рубля.
В описательно-мотивировочной части приговора, изложив суть
показаний осужденных, данных ими в судебном заседании, суд в
обоснование своих выводов о виновности Б., Ч., С. и Х. сослался на
их показания, данные на предварительном следствии (в том числе при
проверке показаний на месте и в ходе очных ставок), показания
свидетелей - оперативных работников уголовного розыска Толстых и
Капустяник, следователей Чумакова и Благиных, потерпевшего П.В.,
свидетелей Лопатиной, Баникевич, Шишки, Тропина, Дмитриевой,
протоколы явок с повинной осужденных, протокол осмотра места
происшествия, заключения судебно-медицинской, судебно-
биологической и криминалистических экспертиз.
Однако эти доказательства как в отдельности, так и в
совокупности не позволяют сделать вывод о том, что до
проникновения в дом к потерпевшей между осужденными состоялся
сговор на совершение разбойного нападения на потерпевшую, что Ч.,
Х. и С. совместно с Б. участвовали в совершении разбойного
нападения, а также о том, что Ч. и Х. подстрекали Б. совершить
убийство П.
Из показаний осужденных Б., Ч., С. и Х., которые они давали в
судебном заседании, следует, что они предварительно договорились
совершить кражу коровы из находившегося во дворе дома сарая
потерпевшей П. Для того чтобы впоследствии забить похищенную
корову, они взяли с собой металлический нож (секиру). Их попытка
взломать дверь сарая, в котором находилась корова, оказалась
безуспешной, поскольку дверь была заперта на замок. После
безуспешной попытки взлома двери сарая Б., зайдя в дом, где
находилась потерпевшая П., напал на нее и самостоятельно секирой
совершил убийство потерпевшей, после чего совместно с Х., С. и Ч.
похитил имущество из дома потерпевшей. При этом Х., С. и Ч.
поясняли, что о намерении Б. убить потерпевшую и совершить
разбойное нападение на нее они не знали, а хищение телевизора и
продуктов питания из дома совершили тайно, после того как Б. убил
потерпевшую. Аналогичные показания в судебном заседании дал и
осужденный Б. Телевизор они продали, а вырученные от продажи
деньги потратили на приобретение спиртного.
Эти показания осужденных судом в приговоре не опровергнуты.
Ссылка в приговоре на то, что в ходе предварительного следствия
осужденные давали иные показания, не опровергает показания
осужденных Х., С. и Ч. о совершении ими кражи имущества из дома
потерпевшей, а также показания Б. о том, что он вышел за пределы
предварительного сговора на кражу и самостоятельно в ходе хищения
убил потерпевшую П.
На предварительном следствии Х. и Ч., рассказывая об
обстоятельствах совершения преступления (в том числе и в явках с
повинной, при проверке показаний на месте, в ходе очных ставок),
поясняли, что предварительного сговора на совершение разбойного
нападения на потерпевшую не было; они также не знали, что Б. будет
применять насилие к потерпевшей и не подстрекали его к совершению
убийства.
Как на доказательства вины осужденных Х. и Ч. в
подстрекательстве Б. к убийству потерпевшей, а также вины
осужденных Х., Ч. и С. в совершении разбойного нападения на
потерпевшую суд сослался на показания Б. и С., которые они давали
в период следствия, признав эти показания достоверными и
правдивыми.
Однако анализ показаний осужденных Б. и С. не позволяет сделать
такой вывод, поскольку их показания на предварительном следствии
являются противоречивыми.
Так, в явке с повинной Б. не сообщал о том, что он и другие
осужденные договаривались совершить разбойное нападение на
потерпевшую, а также о подстрекательстве кем-либо его (Б.) к
убийству потерпевшей.
При допросе в качестве подозреваемого Б. пояснял, что после
неудавшейся попытки взломать дверь сарая, в котором находилась
корова, он (Б.) предложил "оглушить бабушку", чтобы найти ключи и
зайти в сарай. Все отказались, кроме Х., который сказал "давайте
уже убьем бабушку". Он (Б.) согласился с Х., а Ч. и С. отказались.
Однако он (Б.) и Х. настояли на своем, сказав: "если пошли, то
нужно идти до конца", после этого Ч. и С. согласились; все пошли в
дом, где он (Б.), подстрекаемый Ч., совершил убийство потерпевшей;
после чего они совместно похитили телевизор из дома потерпевшей
(т. 1 л.д. 81 - 82).
Однако при допросе в качестве обвиняемого Б. показал, что после
неудавшейся попытки взлома двери сарая предложение об убийстве
потерпевшей поступило от С. Он рассказывал, что С. передал ему
(Б.) нож (секиру) и сказал, чтобы он (Б.) пошел и убил бабушку.
При этом С. пригрозил ему, что если он этого не сделает, то С.
убьет его самого. Опасаясь угроз со стороны С., он (Б.) согласился
совершить убийство (т. 1 л.д. 89).
При проверке показаний на месте в отличие от своих предыдущих
показаний Б. пояснял, что после неудавшейся попытки взлома замка
на двери сарая убийство потерпевшей предложил совершить Ч.,
который говорил "пошли валить бабушку". С. сомневался, говорил,
что этого делать не надо; но Ч. настоял на своем и все пошли к
дому, где он (Б.), подстрекаемый Ч., совершил убийство
потерпевшей. О том, что его подстрекал к убийству Х. или С., Б.
при проверке показаний на месте ничего не говорил (т. 1 л.д. 170 -
174).
В отличие от прежних показаний Б., будучи дополнительно
допрошенным в качестве обвиняемого, пояснял, что убить потерпевшую
первым предложил он (Б.), говоря: "Давайте завалим бабушку", все
промолчали, а затем Х. поддержал его предложение, говоря: "Да,
давайте уже убьем бабушку", с чем все согласились, кроме С. При
этом Б. пояснял, что оговорил ранее С., так как ему это
посоветовали в камере.
В судебном заседании Б. пояснял, что убийство потерпевшей он
совершил сам в ходе хищения, никто его к этому не подстрекал, а Х.
и Ч. он на предварительном следствии оговорил. Б. в суде, также
как и другие подсудимые, пояснял, что предварительного сговора на
разбойное нападение на потерпевшую у них не было, а Х., Ч. и С.
совершили хищение имущества тайно, после того как он убил
потерпевшую П.
Показания С., данные на предварительном следствии, которые
судом первой инстанции признаны достоверными, также являются
противоречивыми.
Так, в явке с повинной С. сообщал о том, что вместе с другими
осужденными договорился совершить кражу. Когда он зашел в квартиру
потерпевшей, то увидел, как нерусский парень стал бить бабушку
секирой. После этого они все вместе похитили из дома телевизор и
продукты питания.
При допросе в качестве подозреваемого С. пояснял, что после
неудавшейся попытки взломать дверь сарая Х. предложил пойти в дом
к бабушке и взять ключи от сарая. Они вчетвером пошли в дом, где
он с Х. остались на кухне, а нерусский парень с другим парнем
вошли в зал, где работал телевизор. Как он понял, они пошли
разговаривать с бабушкой. Он (С.) по предложению Х. похитил
продукты питания, которые нашел в кухне, и вместе с Х. вышел на
крыльцо дома. Через некоторое время из дома вышли нерусский парень
вместе с другим парнем, в руках у которых он увидел что-то
завернутое в покрывало. Как потом выяснилось, они похитили
телевизор, который затем все вместе продали. Когда они уходили со
двора, то Х. ему сказал, что бабушку убили, но кто именно, ему
неизвестно (т. 1 л.д. 42 - 43).
Эти показания он подтвердил при допросе в качестве обвиняемого
(т. 1 л.д. 48).
При проверке показаний на месте С. изменил свои показания,
говоря о том, что после неудавшейся попытки взлома двери сарая Ч.
предложил пойти в дом к бабушке и взять ключи от сарая, так как
знал, где они находятся. В кухне дома Б., Х. и Ч. сказали ему,
чтобы он искал продукты и складывал их. Х. и Б. ушли в другую
комнату. Где находился в этот момент Ч., он не видел. Он (С.)
вынес из дома продукты питания, а Б., Х. и Ч. вынесли из дома
телевизор и сказали ему, чтобы он уходил домой (т. 1 л.д. 162 -
163).
При дополнительном допросе в качестве обвиняемого С. вновь
изменил свои показания, говоря о том, что после неудавшейся
попытки взлома двери сарая Ч. сказал, что ключи от сарая находятся
в доме у бабушки. После чего Б. предложил убить бабушку. Это
предложение поддержал Х., сказав: "Давайте убьем бабушку". Все,
кроме него (С.), согласились с этим предложением и пошли в дом. В
доме, когда вышла бабушка, Ч. подошел к Б. и сказал: "Ты что,
фуфломет?, начал - так делай"; после чего Б. стал наносить удары
ножом потерпевшей (т. 1 л.д. 226 - 227).
При проведении очной ставки с Х., С., рассказывая об
обстоятельствах хищения, ничего не говорил о подстрекательстве кем-
либо Б. к убийству потерпевшей (т. 1 л.д. 230 - 231).
В судебном заседании С. пояснял, что предварительного сговора
на разбойное нападение на потерпевшую у них не было, а он (С.), Х.
и Ч. совершили хищение имущества тайно, после того как Б. в доме
убил потерпевшую П.
Указанные противоречия в показаниях осужденных С. и Б., которые
они давали в период следствия, судом не были приняты во внимание и
не устранены. Противоречия в показаниях С. и Б., данных ими в
период следствия, являются существенными, поскольку влияют как на
квалификацию действий осужденных, так и на доказанность их вины в
совершении инкриминированных им преступлений.
Согласно ст. 14 ч. 3 УПК РФ все сомнения в виновности
обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке,
установленном уголовно-процессуальным законом, толкуются в пользу
обвиняемого.
Анализируя показания осужденных, суд в приговоре указал, что
они в суде и на следствии изменили свои показания специально,
стараясь облегчить свое положение, а Б. и С. - также положение Х.
и Ч., опасаясь расправы со стороны последнего. Однако сама по себе
такая оценка показаний осужденных Х. и Ч., а также показаний Б. и
С. не может быть признана обоснованной, поскольку показания,
которые Б. и С. давали в период следствия, крайне противоречивы, и
суд в приговоре (в нарушение требований ст. 307 УПК РФ) не указал,
какие именно из этих противоречивых показаний он признает
достоверными, а какие отвергает.
Вместе с тем судом в приговоре не приведены убедительные
мотивы, опровергающие показания осужденных, которые они давали в
судебном заседании. Из показаний осужденных, данных в судебном
заседании, следует, что у них состоялся предварительный сговор на
кражу коровы из сарая потерпевшей. После неудавшейся попытки
совершить кражу коровы Б. незаконно проник в дом потерпевшей П.,
совершил на нее разбойное нападение и убил ее ножом (секирой).
После этого С., Ч. и Х., которые также незаконно проникли в дом
потерпевшей, совместно с Б. похитили имущество потерпевшей -
продукты питания и телевизор, который впоследствии продали.
В действиях Б. усматривается эксцесс исполнителя, то есть
совершение им преступлений (убийства и разбоя), не охватывавшихся
умыслом других соучастников (С., Ч. и Х.), за который они согласно
ст. 36 УК РФ уголовной ответственности не подлежат.
Анализ показаний осужденных и их сопоставление с иными
доказательствами, которые были исследованы в судебном заседании,
позволяют сделать вывод о том, что Б., С., Ч. и Х. предварительно
договорились совершить кражу коровы из сарая потерпевшей. В
качестве орудия забоя коровы они взяли с собой нож (секиру).
Попытка взломать дверь сарая оказалась безуспешной. Б., выйдя за
пределы предварительного сговора на кражу, в процессе совершаемого
хищения незаконно проник в дом потерпевшей П., где с целью хищения
имущества потерпевшей и с умыслом на ее убийство напал на
потерпевшую и имевшимся у него ножом (секирой) нанес П.
множественные удары по голове и телу, причинив тяжкий вред ее
здоровью, в результате чего потерпевшая скончалась на месте
преступления. После этого Б., С., Ч. и Х. совместно похитили из
дома потерпевшей телевизор и продукты питания, которые указаны в
приговоре.
При таких обстоятельствах действия Б. надлежит квалифицировать
как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому
человеку, сопряженное с разбоем (ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ), а
также как разбой, т.е. нападение в целях хищения чужого имущества,
совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья,
с применением предметов, используемых в качестве оружия, с
незаконным проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда
здоровью потерпевшей (ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ); действия С., Ч.
и Х. надлежит квалифицировать как кражу чужого имущества,
совершенную группой лиц по предварительному сговору, с незаконным
проникновением в жилище (ст. 158 ч. 3 УК РФ).
Кроме того, при назначении наказания осужденным судом допущено
неправильное применение уголовного закона, что также является
основанием для изменения приговора.
Суд признал отягчающим наказание обстоятельством особо активную
роль в совершении преступлений каждого из подсудимых.
Однако судом не учтено, что согласно ст. 67 УК РФ при
назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии,
учитываются характер и степень фактического участия лица в его
совершении, значение этого участия для достижения цели
преступления, его влияние на характер и размер причиненного или
возможного вреда. Смягчающие или отягчающие обстоятельства,
относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при
назначении наказания только этому соучастнику.
С учетом положений этой нормы уголовного закона судом в
соответствии со ст. 63 ч. 1 п. "г" УК РФ в качестве
обстоятельства, отягчающего наказание одного или нескольких
подсудимых, может быть признана особо активная роль в совершении
преступления, и этот вывод суда согласно ст. 307 УПК РФ в
описательно-мотивировочной части приговора должен быть
мотивирован.
Из обстоятельств дела видно, что особо активную роль в
совершении преступления проявил именно Б., который вышел за
пределы предварительного сговора на кражу и совершил разбойное
нападение на потерпевшую и ее убийство.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия исключает из
приговора указание на особо активную роль в совершении
преступлений Х., Ч. и С. как на обстоятельство, отягчающее их
наказание.
Назначая Б. отбывание части срока наказания (пяти лет лишения
свободы) в тюрьме, суд указал в приговоре, что учитывает
обстоятельства, при которых были совершены преступления, способ их
совершения, мотивы, которыми руководствовался подсудимый, а также
данные о его личности.
Однако судом не учтено, что корыстный мотив входит в
квалификацию преступлений, за которые осужден Б., поэтому не может
повторно учитываться при решении вопроса о назначении ему вида
исправительного учреждения.
Другие обстоятельства, которые указал суд в обоснование своего
решения о назначении Б. части срока отбывания наказания в тюрьме,
не могут быть признаны достаточными для того, чтобы признать такой
вывод суда законным и обоснованным. Кроме того, эти обстоятельства
судом в приговоре не раскрыты, и решение суда об отбывании Б.
части срока наказания в тюрьме не мотивировано.
С учетом изложенного Судебная коллегия исключает из приговора
указание суда об отбытии Б. первых пяти лет лишения свободы в
тюрьме. Весь срок наказания Б. в соответствии со ст. 58 ч. 1 п.
"в" УК РФ надлежит отбывать в исправительной колонии строгого
режима.
Несмотря на исключение осуждения Б. по квалифицирующему
признаку разбоя, "совершенного группой лиц по предварительному
сговору", Судебная коллегия не усматривает оснований для смягчения
ему наказания, поскольку за содеянное наказание ему назначено
судом справедливое.
При назначении наказания по ст. 158 ч. 3 УК РФ Ч., Х. и С.
Судебная коллегия учитывает характер и степень общественной
опасности совершенного ими преступления, характеризующие их
данные, а также смягчающие наказание обстоятельства, которыми
являются их явки с повинной. Поскольку отягчающих наказание
обстоятельств Ч., Х. и С. не имеется, а обстоятельством,
смягчающим наказание, признаны их явки с повинной, то Судебная
коллегия назначает им наказание с применением ст. 62 УК РФ.
Гражданский иск П.В. разрешен судом неправильно.
Суд взыскал солидарно с Б., Ч., Х. и С. в пользу П.В. 5465
рублей в возмещение материального ущерба и 400000 рублей в счет
компенсации морального вреда.
Однако такое решение принято без учета положений ст. ст. 151 и
1101 ГК РФ, согласно которым при определении размеров компенсации
морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя
и иные заслуживающие внимание обстоятельства. Суд должен также
учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с
индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
Из обстоятельств дела видно, что убийство потерпевшей П. и
разбойное нападение на нее совершил Б., а Ч., Х. и С. совершили
кражу ее имущества.
Решение суда о взыскании материального ущерба и о компенсации
морального вреда в долевом или солидарном порядке в любом случае
должно быть мотивировано в приговоре.
Однако суд в нарушение требований ст. 299 ч. 1 п. 10, ст. 307
п. 5 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора не привел
обоснование своих выводов о солидарном возмещении осужденными
материального ущерба и компенсации морального вреда.
Поэтому Судебная коллегия отменяет приговор в части принятого
решения по гражданскому иску и дело в этой части направляет на
новое судебное разбирательство в порядке гражданского
судопроизводства.
Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388
УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор суда Еврейской автономной области от 22 июля 2005 года
в отношении Ч. и Х. в части осуждения по ст. ст. 33 ч. 4 и 105 ч.
2 п. "з" УК РФ отменить и уголовное преследование в отношении их в
этой части прекратить на основании ст. 27 ч. 1 п. 1 УПК РФ (ввиду
непричастности к совершению преступления);
тот же приговор в отношении Ч., Х. и С. изменить:
переквалифицировать их действия со ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ на
ст. 158 ч. 3 УК РФ, по которой назначить наказание в виде лишения
свободы сроком на 4 (четыре) года 6 (шесть) месяцев каждому с
отбыванием в исправительной колонии общего режима; исключить из
приговора указание о назначении наказания Х. и Ч. на основании ст.
69 ч. 3 УК РФ; исключить из описательно-мотивировочной части
приговора указание на особо активную роль в совершении
преступлений Ч., Х. и С. как на обстоятельство, отягчающее их
наказание.
Исключить из осуждения Б. по ст. 162 ч. 4 п. "в" УК РФ
квалифицирующий признак "совершение разбоя группой лиц по
предварительному сговору", а также исключить из приговора указание
об отбывании Б. первых 5 лет лишения свободы в тюрьме. Местом
отбывания всего срока наказания Б. определить исправительную
колонию строгого режима.
Приговор в части принятого решения по гражданскому иску о
солидарном взыскании с Б., Ч., Х. и С. в пользу П.В. 5465 рублей в
возмещение материального ущерба и 400000 рублей в счет компенсации
морального вреда отменить, и дело в этой части направить на новое
судебное разбирательство в порядке гражданского судопроизводства.
В остальном приговор в отношении Б., Ч., Х. и С. оставить без
изменения, а кассационные жалобы Ч. и Х. - без удовлетворения.
|
