Балог (Balogh) против Венгрии
(Жалоба N 47940/99)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 20 июля 2004 года
(Вторая секция)
Страсбург, 20 июля 2004 г.
По делу "Балог против Венгрии" Европейский Суд по правам
человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:
Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,
А.Б. Бака,
Л. Лукайдеса,
К. Бырсана,
К. Юнгвирта,
В. Буткевича,
А. Муларони, судей,
а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,
заседая 13 мая 2003 г., 25 мая и 29 июня 2004 г. за закрытыми
дверями,
вынес 29 июня 2004 г. следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 47940/99), поданной 8
апреля 1999 г. в Европейский Суд по правам человека против Венгрии
гражданином Венгрии Шандором Балогом (Sandor Balogh) в
соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав
человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя представлял И. Фюрманн (I. Furmann),
практикующий юрист из г. Мишколч (Miskolc), также работающий в
"Бюро правовой защиты национальных и этнических меньшинств" (далее
- НЭКИ). Власти Венгрии были представлены Уполномоченным Венгрии
при Европейском Суде по правам человека, заместителем Министра
юстиции Венгрии Л. Хельцлем (L. Holzl).
3. Заявитель утверждал, что он подвергался жестокому обращению
со стороны полиции и что его жалоба на жестокое обращение не была
тщательно рассмотрена, что представляло собой нарушение статьи 3
Конвенции. Кроме того, ему не была предоставлена возможность ни
рассмотрения дела независимым и беспристрастным судом,
предусмотренная пунктом 1 статьи 6 Конвенции, ни использования
эффективных средств правовой защиты, что противоречило статье 13
Конвенции. Наконец, в свете статьи 14 Конвенции, взятой в
совокупности со статьями 3 и 13 Конвенции, он утверждал, что
подвергался дискриминации в связи с его цыганским происхождением.
4. Жалоба была передана на рассмотрение во Вторую секцию
Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках
этой секции с пунктом 1 правила 26 Регламента была сформирована
Палата в соответствии для рассмотрения дела (пункт 1 статьи 27
Конвенции).
5. 1 ноября 2001 г. Европейский Суд изменил состав своих Секций
(пункт 1 правила 25 Регламента). Дело было передано на
рассмотрение во Вторую секцию в новом составе (пункт 1 правила 52
Регламента).
6. Своим решением от 13 мая 2003 г. Европейский Суд признал
жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
7. Заявители и власти Венгрии представили письменные доводы по
существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента). Проведя
консультации со сторонами, Палата решила, что нет необходимости
проводить устные слушания по существу дела (пункт 3 правила 59 in
fine Регламента).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
8. Заявитель родился в 1958 году и проживает в г. Мишколче,
Венгрия. По национальности он цыган.
9. 9 августа 1995 г. заявитель вместе с Б. и С. ездил на машине
по домам и продавал уголь в г. Орошхазе (Oroshaza). После отмены
сделки один из потенциальных покупателей сообщил полиции, что
указанные трое лиц ушли от него, не вернув талоны на топливо.
Примерно в 17:45 два офицера полиции задержали машину заявителя и
сообщили ему и его спутникам о необходимости проследовать в
полицейский участок г. Орошхазы. Заявителя допрашивали полицейские
С. и К.
10. Заявитель утверждал, что во время допроса один из офицеров
неоднократно бил его по лицу и по левому уху, а другой держал его
за плечи. Офицеры требовали, чтобы он сказал, где прячет
украденные талоны.
11. После двух часов допроса его отпустили, и в участке он
встретил Б. и С., а также Б. и М., которые были знакомы с
заявителем и его товарищами.
Заявитель сказал, что когда он и его товарищи выходили из
полицейского участка, офицер полиции предостерег их следующим
образом: "Передайте цыганам из Мишколча, что им лучше не
показываться в Орошхазе".
12. Вернувшись домой в г. Мишколч 11 августа 1995 г., заявитель
обратился к местному врачу В., который посоветовал ему обратиться
в ЛОР-отделение больницы г. Диошдьера (Diosgyor). 14 августа 1995
г. доктор С. провел операцию по восстановлению ушной перепонки
заявителя, поврежденной в результате травматической перфорации. 16
августа 1995 г. доктор С. сообщил об этом случае в полицию.
13. 28 августа 1995 г. заявитель был выписан из больницы. В его
истории болезни указывалось без упоминания точной даты, что он
перенес травматическую перфорацию левой барабанной перепонки. Это
же заключение встречается и в двух последующих отчетах доктора С.
от 25 августа 1995 г. и доктора В. от 29 сентября 1995 г. Травма
заявителя описывалась и в последующем медицинском отчете от 10
сентября 1997 г. как "средняя потеря слуха" в левом ухе.
14. 25 сентября 1995 г. Следственная служба г. Шегеда (Szeged)
сообщила заявителю о возбуждении уголовного дела в отношении двух
офицеров полиции на основании сведений, предоставленных доктором
С. 16 августа 1995 г. Офицеры полиции обвинялись в "применении
силы при проведении допроса" и в "несоответствующем обращении при
осуществлении официальных действий".
15. В Следственной службе были заслушаны показания заявителя и
нескольких свидетелей. Четыре человека выступали на стороне
заявителя.
С. показал следующее:
"[В полицейском участке] я встретил [заявителя] [...], лицо
которого было синеватого цвета в области левого уха и было немного
опухшим. Я спросил, били ли его. Он ответил, что его немного
побили, и указал на левую половину лица, говоря, что его били
туда. Он сказал, что ничего не слышал левым ухом".
Б. показала следующее:
"[Когда заявителя сопровождали на первый этаж], меня поразило,
что левая половина его лица и ухо были опухшими. Я подумала, что
его били. Я спросила его об этом, на что он только ответил, что
его немного побили. [...] Я хорошо помню, что левая половина его
лица была красная, и я даже заметила следы пальцев на ней".
М. показал следующее:
"[Когда заявитель спустился на первый этаж], мне бросилось в
глаза, что его кожа вокруг левого уха и даже на шее была
красновато-синей. Я не сомневаюсь, что его лицо опухло в
результате ударов. Я спросил, били ли его [...], он ответил:
"Немного".
Б. показал следующее:
"[Когда заявителя сопровождали на первый этаж], было очевидно,
что левая половина его лица и его левое ухо были красными.
Безусловно, его побили. Б. даже спросила, били ли его. Сначала он
ответил отрицательно. Затем я задал ему этот же вопрос. Он
ответил: "Немного".
В Следственной службе также заслушали показания доктора В. и
четырех офицеров полиции, которые дежурили в участке во время
допроса заявителя.
Полицейские отрицали какую-либо возможность несоответствующего
обращения с заявителем.
Подозреваемые офицеры полиции единогласно отрицали обвинения
заявителя, касающиеся его допроса 15 ноября 1995 г.
Полицейский С. показал, inter alia, следующее:
"Я помню, [заявитель] сказал что-то вроде того, что он работал
на тех людей и был водителем грузовика [...], чтобы расплатиться
по долгам его жены. [...] Он обвинял [своих товарищей] в том, что
его заставляли работать гораздо больше, чем то, за что ему
платили; и он даже говорил одному из моих коллег, что его товарищи
либо бросят его, либо побьют по пути домой".
Полицейский К. показал, inter alia, следующее:
"После допроса офицер полиции С. сказал мне, что
[допрашиваемые] поругались друг с другом, возможно, они не
расплатились должным образом с [заявителем], они спорили по поводу
денег или что-то в этом роде [...]".
16. 16 ноября 1995 г. медицинский эксперт, назначенный
Следственной службой, пришел к заключению, что нельзя исключить,
что травма заявителя была получена таким образом, о каком он и
говорит. Но, по мнению эксперта, нельзя установить, была ли
нанесена травма уху до, во время или после допроса заявителя.
17. 30 ноября 1995 г. Следственная служба прекратила уголовное
преследование в отношении офицеров полиции К. и С. за
недостаточностью доказательств. 12 декабря 1995 г. заявитель подал
жалобу на постановление о прекращении следствия по делу.
18. 24 января 1996 г. Окружная прокуратура г. Орошхазы
постановила возобновить следствие по делу и провести очную ставку
с участием заявителя и полицейских, а также свидетелей. Она также
постановила заслушать других свидетелей.
19. 1 марта 1996 г. в рамках возобновленного следствия
Следственной службой округа Шонград (Csongrad) была проведена
очная ставка с участием заявителя и подозреваемых полицейских,
также были заслушаны показания третьего полицейского, выступавшего
в качестве нового свидетеля.
20. 6 марта 1996 г. Следственная служба прекратила следствие по
делу.
Основываясь на показаниях заявителя, который продолжал
поддерживать свои обвинения на протяжении всего следствия, и его
товарищей, с одной стороны, и показаниях офицеров полиции - с
другой, Следственная служба постановила, что травмы заявителя
могли возникнуть так, как он утверждает, но нельзя исключить и тот
факт, что травмы могли быть получены как до, так и после допроса.
Поскольку нет непосредственных свидетелей оспариваемого случая,
а мнение медиков не было безусловным в отношении времени получения
травм, Следственная служба должна была отклонить обвинения
заявителя как необоснованные и прекратить следственные действия.
В постановлении указывалось на право заявителя подать жалобу в
прокуратуру в соответствии с частями 1 и 4 статьи 148 Уголовно-
процессуального кодекса, если бы он захотел оспорить решение о
прекращении следствия по его делу. Это постановление было вручено
заявителю 11 марта 1996 г.
Заявителем не была подана жалоба на это постановление.
1 августа 1996 г. было объявлено, что трудоспособность
заявителя уменьшилась на 50% в результате заболевания бронхиальной
астмой, отрицательно сказавшейся на слухе; значение этих двух
факторов не было точно установлено. Вследствие чего он не мог
получить новое водительское удостоверение для управления
автомобилем или получить работу водителя.
21. 30 марта 1998 г. заявитель потребовал возмещения
полученного вреда у Министерства внутренних дел Венгрии. 30 марта
1998 г. департамент полиции округа Бекеш (Bekes) ему сообщил, что
он не имеет права на получение возмещения полученного вреда,
поскольку он не подавал жалобу на постановление о прекращении
следственных действий от 6 марта 1996 г. и тем самым отказался от
использования средства правовой защиты, которое было необходимым
условием для установления ответственности государственных органов.
22. 22 апреля 1998 г. заявитель поручил НЭКИ участвовать в его
деле. В последующем медицинском заключении, полученном НЭКИ 19
августа 1998 г., говорилось, что травматическая перфорация
слуховой перепонки, как правило, появляется в результате удара по
уху. Хотя у эксперта и не было более раннего медицинского
заключения, он счел версию заявителя получения травмы
правдоподобной.
23. Полагаясь на это новое доказательство, 25 августа 1998 г.
НЭКИ подало в Генеральную прокуратуру Венгрии жалобу на
постановление от 6 марта 1996 г., требуя возобновления
следственных действий в соответствии со статьей 141 Уголовно-
процессуального кодекса Венгрии.
24. 5 октября 1998 г. прокуратура округа Шонград (Csongrad)
окончательно отклонила эту жалобу. В своем мотивированном
постановлении прокуратурой указывалось:
"[они] тщательным образом исследовали все документы по делу".
В постановлении упоминалось, что в отсутствие логически
связанных показаний или безусловного медицинского заключения было
невозможно доказать, были ли травмы получены заявителем во время
нахождения под арестом в полиции или были нанесены подозреваемыми
офицерами. Прокуратура подчеркнула на разрыв между допросом
заявителя 9 августа 1995 г. и его обращением за медицинской
помощью 11 августа 1995 г. В постановлении говорилось, что в
заключении нового эксперта не содержалось каких-либо новых фактов,
которые могли бы служить основанием для продолжения расследования
или выдвижения обвинений против подозреваемых. Прокуратура
установила, что производство по делу необходимо прекратить,
поскольку было невозможно доказать утверждения заявителя.
Постановление было вручено НЭКИ 14 октября 1998 г.
II. Применимое национальное законодательство
25. Часть 1 статьи 55 Закона N 1 1973 года "Об Уголовно-
процессуальном кодексе" (неотмененный, действовавший на момент
событий), гласит:
"Стороной в гражданском деле является жертва, подавшая
гражданско-правовое требование о прекращении следственных
действий".
Статья 141 Уголовно-процессуального кодекса Венгрии гласит:
"(1) Прекращение расследования не препятствует продолжению
уголовного преследования по данному делу".
Статья 148 Уголовно-процессуального кодекса гласит:
"Средства правовой защиты, предоставляемые в ходе расследования
(1) Каждый пострадавший в результате принятого решения, меры
или ошибки органов власти имеет право подать жалобу.
(...)
(4) Такая жалоба может быть подана в органы власти в течение
восьми дней со дня уведомления о решении или со дня, когда
принятая мера или допущенная ошибка стала известна потерпевшему.
(5) Если органы власти не согласятся с жалобой, то они должны
передать дело и свои замечания в соответствующую прокуратуру в
течение двадцати четырех часов. Прокуратура должна принять решение
по жалобе в срок не более восьми дней.
(6) Жалоба может быть отклонена, если она была подана по
истечении установленного срока или неуполномоченным лицом".
26. Часть 1 статьи 339 Закона N 4 1959 года "О Гражданском
кодексе" с поправками гласит:
"Каждый, кто незаконно причинит вред другому лицу, должен
уплатить компенсацию. Он должен быть оправдан, если докажет, что
действовал, как того требовала сложившаяся ситуация".
Статья 349 Гражданского кодекса Венгрии гласит:
"(1) Ответственность за вред, причиненный действиями
государственных органов, должна наступать, только если наступление
вреда не могло было быть предотвращено посредством обычных средств
правовой защиты или если заинтересованное лицо прибегло к обычным
средствам правовой защиты, необходимым для предотвращения
причинения вреда.
(...)
(3) Эти правила применяются также в отношении ответственности
за вред, причиненный судами или органами прокуратуры, если иное не
указано в законе".
27. Часть 3 статьи 5 Закона N 3 1952 года "О Гражданско-
процессуальном кодексе" с поправками гласит:
"Если иное не установлено законом о гражданском процессе, суд
не ограничен в принятии доказательств каким-либо формальным
правилом или методом применения особых мер; он может по своему
усмотрению использовать доводы сторон и может использовать любые
другие доказательства, необходимые для установления фактов по
делу...".
Часть 4 статьи 1 Гражданско-процессуального кодекса Венгрии
гласит:
"При принятии решения суд не должен руководствоваться решением
другого органа или дисциплинарным решением, равно как и фактами,
содержащимися в них".
Часть 152 статьи 1 Гражданско-процессуального кодекса Венгрии
гласит:
"Если судебное решение по делу зависит от вопроса, подлежащего
обсуждению на предварительном заседании суда по уголовным делам,
гражданский суд может отложить слушание по данному делу, пока не
будет получено окончательное решение суда по уголовным делам...".
ПРАВО
I. Предварительные возражения властей Венгрии
28. Власти Венгрии утверждали, что в своем решении о
приемлемости жалобы Европейский Суд исследовал только
предварительные возражения, основанные на "правиле шести месяцев",
в то время как возражения на самом деле основывались на
неисчерпании внутренних средств правовой защиты, поскольку
заявитель не воспользовался таким средством правовой защиты, как
жалоба, поданная в соответствии со статьей 148 Уголовно-
процессуального кодекса (см. выше з 20 и 25), на прекращение
уголовного дела. По их мнению, несмотря на то, что обращение к
дополнительному средству правовой защиты могло прервать течение
шестимесячного срока, оно не освобождает заявителя от последствий
неиспользования им всех средств внутренней правовой защиты.
Заявитель не подал своевременно жалобу, и это упущение не может
компенсироваться обращением впоследствии к дополнительному
средству правовой защиты. В интересах правосудия заявитель должен
был, прежде всего, прибегнуть к наиболее эффективным средствам
правовой защиты, и его несвоевременное обращение к основным
средствам правовой защиты не может быть оправдано последующим
использованием дополнительных средств.
Заявитель не высказался по этому поводу.
29. Пункт 1 статьи 35 Конвенции гласит:
"Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как
были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это
предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в
течении шести месяцев с даты вынесения национальными органами
окончательного решения по делу".
30. Европейский Суд указал, что обязанность исчерпать все
внутренние средства правовой защиты требует от заявителя
использования эффективных, достаточных и приемлемых средств
правовой защиты в свете его жалобы в соответствии с Конвенцией.
Эффективное средство правовой защиты должно быть способным оказать
помощь в оспариваемом деле (см. Решение Европейской Комиссии по
делу "Матиас Бернс и Йозеф Эверт против Люксембурга" (Mathias
Berns and Joseph Ewert v. Luxembourg) от 6 марта 1991 г., жалоба N
3251/87, Decisions and Reports (DR) 68, pp. 137 и 164).
31. Европейский Суд отметил, что статья 141 Уголовно-
процессуального кодекса Венгрии допускала возобновление
расследования, несмотря на постановление о его прекращении. В
настоящем деле НЭКИ, располагая новым доказательством, требовали
продолжения следствия в соответствии с этим положением. Вместо
того, чтобы отклонить эти доводы в соответствии со сроком
давности, прокуратура исследовала новые доказательства и выдала
обоснованное решение об отказе в удовлетворении ходатайства
заявителя. Решающим для Европейского Суда стал тот факт, что
прокуратура исследовала утверждения заявителя по существу и,
признав их обоснованными, могла возобновить следствие по делу.
32. В связи с этим Европейский Суд убежден, что жалоба НЭКИ от
25 августа 1998 г. была эффективным и достаточным средством
правовой защиты. Следовательно, предварительные возражения властей
Венгрии, основанные не неисчерпании всех внутренних средств
правовой защиты, должны быть отклонены.
II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
33. Заявитель утверждал, что подвергался жестокому обращению со
стороны полиции, что являлось собой нарушением статьи 3 Конвенции,
которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. Доводы заявителя
34. Заявитель подчеркнул, что жертве довольно сложно доказать,
что она подвергалась жестокому обращению со стороны полиции в
заключении. По этой причине власти Венгрии должны искать
достоверное объяснение его травмам и доказывать невиновность своих
служащих. Но вместо того, чтобы доказывать невиновность
сотрудников полиции в причинении телесных повреждений или
представить правдоподобное оправдание их или обвинить сотрудников
полиции, власти Венгрии пришли к выводу, что, несмотря на то, что
повреждения могли быть причинены как утверждает заявитель, нельзя
и исключать, что они могли быть нанесены как до, так и после его
допроса (см. выше з 20).
35. Фактически власти признали, что утверждения заявителя были
правдоподобными. Они признали, что он полностью подтверждал все
свои заявления на протяжении всего следствия (см. выше з 20) и
отметили, что товарищи заявителя также подтверждали это. После
того как заявителя отпустили, его лицо стало красным, и он сразу
же сказал им, что подвергался несоответствующему обращению.
36. Несмотря на эти утверждения и вопреки медицинскому
заключению, власти Венгрии отрицали возможность причинения
телесных повреждений сотрудниками полиции заявителю и не смогли
предоставить правдоподобное объяснение его травмам.
37. Что касается задержки при обращении к врачу, заявитель
указал, что у него не было опыта общения с полицией или другими
органами власти до этого происшествия. Он не знал о необходимости
незамедлительного обращения в соответствующие органы после
происшествия. Хотя его травмы и требовали немедленного
медицинского вмешательства, он чувствовал себя оскорбленным и
смущенным в связи со случившимся. Будучи незнакомым с городами,
которые он проезжал по дороге домой, он не обращался за помощью к
врачам, пока не вернулся в родной город. Но он испытывал
постоянную боль виду серьезности его травм.
B. Доводы властей Венгрии
38. Власти Венгрии утверждали, что в соответствии с выводами
уголовного расследования, проведенного национальными властями,
нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть тот факт, что повреждения
заявителя были причинены ему двумя сотрудниками полиции, которые
проводили допрос.
39. Власти Венгрии, ссылаясь на Постановление Европейского Суда
по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France) (жалоба N
25803/94, ECHR 1999-V), Постановление Европейского Суда по делу
"Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г.
(Series A, N 336) и Постановление Европейского Суда по делу
"Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г.
(Series A, N 241-A), согласились, что если лицо помещено под
стражу и при его освобождении обнаружатся телесные повреждения,
власти должны предоставить достоверные объяснения причин появления
телесных повреждений в соответствии со статьей 3 Конвенции. Но
обстоятельства дела заявителя были иными. Заявитель не имел каких-
либо повреждений ни находясь в заключении, ни в момент
освобождения. Его травмы были осмотрены и обработаны спустя два
дня после освобождения. Это обстоятельство оправдывало решение
следственных органов об отказе в удовлетворении требования
заявителя о предоставлении доказательств. Власти Венгрии, таким
образом, сняли с себя обязанность предоставить достоверное
объяснение травм заявителя.
40. На самом деле единственным предоставленным объяснением
стала версия самого заявителя по поводу случившегося в полицейском
участке. Но было невозможно вне разумного сомнения установить
правду на этот счет, и объяснения случившегося было недостаточно,
чтобы оправдать действия сотрудников полиции. Из-за медлительности
заявителя при обращении к врачу - и в отличие от дела "Сельмуни
против Франции", где следственные органы только столкнулись с
вопросом, как у заявителя появились травмы - медицинский эксперт в
настоящем деле не мог определить наверняка, появились ли
повреждения у заявителя до, во время или после его допроса.
41. Кроме того, заявитель инициировал уголовное дело в
отношении подозреваемых полицейских как частных лиц, вместо того
чтобы потребовать возмещения вреда в гражданском судопроизводстве.
По мнению властей Венгрии, выбрав такой способ обвинения,
заявитель осознавал, что офицеры не могут быть признаны виновными,
пока их вина не будет доказана вне разумного сомнения. Если бы
заявитель подал иск о возмещении вреда, то это строгое требование
о доказывании не применялось бы, и доказывание его утверждений
было бы не столь сложным.
42. Власти Венгрии также отметили, что объяснение заявителя не
соответствовало показаниям одного из подозреваемых офицеров,
который упоминал о другом возможном объяснении травм заявителя
(см. выше з 15 in fine). Хотя эта версия происшедшего,
подразумевающая причастность товарищей заявителя к появившимся
травмам, не подтверждалась другими доказательствами, она ставила
под сомнение утверждения заявителя.
43. Кроме того, власти Венгрии утверждали, что решение
следственных органов не возбуждать дело основывалось на осознании
стандартов доказывания, требуемых судами по таким делам, и на их
тщательной оценке доказательств против полицейских в свете
соответствующей национальной судебной практики. Когда НЭКИ,
выступавшее от имени заявителя, оспорило это решение спустя два с
половиной года, следственные органы при принятии решения о том,
выдвигать обвинение предполагаемым правонарушителям или нет,
должны были принять во внимание тот факт, что прошло довольно
длительное время с момента совершения правонарушения.
C. Мнение Европейского Суда
44. Статья 3 Конвенции, как уже неоднократно указывал
Европейский Суд, устанавливает одну из основных ценностей
демократического общества. Даже в самых трудных случаях, таких,
как борьба с терроризмом и преступлениями, Конвенция запрещает
любые проявления пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство
обращения или наказания. В отличие от большинства материальных
положений Конвенции и Протоколов N 1 и 4 к Конвенции, статья 3
Конвенции не допускает никаких исключений и умалений,
предусмотренных статьей 15 Конвенции, даже в случае чрезвычайной
ситуации, угрожающего жизни нации.
45. Европейский Суд указал, что жестокое обращение должно
достигать минимального уровня жестокости, чтобы попасть под
действие статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимума относительна:
она зависит от всех обстоятельств по делу, таких, как длительность
обращения, физическое и/или психическое воздействие и, в некоторых
случаях, от половой принадлежности, возраста и состояния здоровья
жертвы. Что касается лишения человека свободы, неоправданного
применения физической силы, которое не соответствовало его
поведению, умаляет человеческое достоинство и представляет собой
нарушение права, установленного статьей 3 Конвенции (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции"
(Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports of Judgments and
Decisions 1998-IV, pp. 1517 - 1518, з 52 и 53).
46. В настоящем деле Европейский Суд счел, что травмы,
полученные заявителем, были достаточно серьезными, чтобы подпадать
под понятие жестокого обращения, установленное статьей 3 Конвенции
(см., например, Постановление Европейского Суда по делу "А. против
Соединенного Королевства" (A. v. United Kingdom) от 23 сентября
1998 г., Reports 1998-VI, p. 2699, з 21; и упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии",
pp. 9 и 26, з 13 и 39). Необходимо установить, несет ли
государство ответственность за эти травмы в соответствии со
статьей 3 Конвенции.
47. Европейский Суд указал, что если при заключении человека
под стражу он находится в нормальном физическом состоянии, а при
освобождении его у него имеются травмы, на государство возлагается
обязанность предоставить достоверное объяснение появления этих
травм (см., например, упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "Сельмуни протия Франции", з 87).
48. Европейский Суд отметил, что медицинское заключение
подтверждало, что заявитель подвергался травматической перфорации
на левой слуховой перепонке. В соответствии с заключением
эксперта, наиболее частой причиной таких травм является удар по
лицу.
Он указал, что заявитель, допрошенный в полиции 9 августа 1995
г., покинул полицейский участок с красным и опухшим лицом, как
утверждали четверо его товарищей. Все эти свидетели дали
письменные показания под присягой, где указали, что его, должно
быть, били. В действительности, власти Венгрии подтвердили, что во
время допроса заявитель боялся, что что-нибудь неблагоприятное с
ним может случиться и что он сказал своим товарищам об этом. Но
любое такое высказывание заявителя не сочетается с тем фактом, что
он подвергался нападениям со стороны полицейских, находясь в
заключении. Кроме того, из материалов дела не вытекает, что
товарищи заявителя допрашивались по поводу значения замечаний
заявителя. Для Европейского Суда такое объяснение появления у
заявителя травм не может быть признано убедительным.
49. Действительно, заявитель не пытался обратиться к врачам за
помощью в день происшествия или в другой день, а сделал это только
11 августа 1995 г. Но ввиду того, что заявитель сразу же после
приезда в родной город обратился к врачу, Европейский Суд вынужден
обратить внимание на эту задержку, которая не может считаться
достаточной, чтобы рассматривать дело в свете статьи 3 Конвенции.
50. Нельзя не обратить внимание на то, что независимое
расследование проводилось по инициативе заявителя. Прокурор, чья
работа осложнялась отсутствием показаний очевидцев, выслушал
утверждения заявителя и его товарищей и проверил их достоверность
по отношению к показаниям полицейских, дежуривших в тот день в
полицейском участке, в том числе и офицеров, которые, как
утверждается, били его. Сопоставление было приведено, чтобы
оценить достоверность версий обеих сторон по поводу происшедшего.
В любом случае, прокурор решил, что было недостаточно
доказательств против полицейских, чтобы выдвинуть обвинение.
Расследование было прекращено.
51. Но несмотря на это расследование, власти так и не дали
убедительного объяснения причин появления травм у заявителя. В
связи с этим Европейский Суд указал, что он может установить
нарушение статьи 3 Конвенции даже при успешном обвинении
государственных служащих в жестоком обращении (см., например,
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу
"Сельмуни против Франции").
52. На основании всех имеющихся данных Европейский Суд пришел к
выводу, что власти Венгрии не доказали, что травмы заявителя были
получены иным образом, чем в результате жестокого обращения с ним
в полиции.
53. Европейский Суд указал, что в свете лишения человека
свободы любое применение физической силы, неоправданное его
поведением, умаляет человеческое достоинство и представляет собой
нарушение статьи 3 Конвенции. Требование проведения расследования
и явные трудности, присущие борьбе с преступностью, не могут
оправдать установление пределов защиты, которые необходимо
соблюдать в отношении физической целостности граждан (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции"
(Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, N 241-A, p.
42, з 115).
54. Учитывая вышеуказанные обстоятельства, Европейский Суд
пришел к выводу, что в настоящем деле имело место нарушение статьи
3 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
55. Заявитель утверждал, что у него не было возможности
воспользоваться эффективным средством правовой защиты на
национальном уровне в связи с его жалобой на несоответствующее
обращение со стороны полиции, что являлось нарушением статьи 13
Конвенции, которая гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции,
нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в
государственном органе, даже если это нарушение было совершено
лицами, действовавшими в официальном качестве".
A. Доводы заявителя
56. Заявитель подчеркивал, что обвинители, которые отвечают за
надзор за несоответствующим поведением полицейских, не были
достаточно независимыми и беспристрастными в связи с их
двойственными и противоречащими функциями: все они являются
сторонами и надзирателями за осуществлением процессуальных
действий. Результатом стало отсутствие тщательного и эффективного
расследования утверждений заявителя, что явилось пренебрежением
показаний свидетелей и заключения врача и стало основанием
прекращения дела из-за отсутствия достаточных доказательств.
В то время у жертвы преступления не было возможности начать
частное расследование ввиду того, что власти не смогли реализовать
свою обязанность провести тщательное расследование утверждений
заявителя. Кроме того, решение об отказе в вынесении
обвинительного акта, принятое общественными обвинителями, не
подвергалось судебному пересмотру и, как указано в пункте 6 его
жалобы (см. ниже з 70), было невозможно предъявить гражданский иск
полиции.
B. Доводы Властей Венгрии
57. Власти Венгрии утверждали, что расследование ex officio
было проведено в соответствии с утверждениями заявителя. Решение о
прекращении следствия с целью поиска доказательств было вызвано
процессуальной жалобой.
В ходе следствия власти отнеслись к утверждениям заявителя со
всей серьезностью и не отрицали их. В ходе расследования были
заслушаны показания нескольких свидетелей, была проведена очная
ставка между заявителем и подозреваемыми и их свидетелями, было
получено заключение медицинского эксперта. Но собранные
доказательства оказались неубедительными, и нельзя было установить
вину подозреваемых вне разумного сомнения.
58. Кроме того, хотя обвинители могут получать указания от их
руководителей, их независимость несравнима с независимостью судей
и они не могут получать указания или подвергаться влиянию со
стороны жертв или подозреваемых, оставленных полицией наедине. В
отличие от последних прокуроры не находятся под надзором властей и
подотчетны только Генеральному прокурору Венгрии, избираемому
парламентом. Прокуратура Венгрии не находится в ведении
Министерства юстиции Венгрии или Министерства внутренних дел
Венгрии, как в некоторых европейских странах.
59. К тому же заявитель мог предъявить полиции официальный иск,
если бы были исчерпаны все остальные средства правовой защиты.
Прекращение расследования в отношении обвиняемого и его
освобождение в связи с недостаточностью доказательств не
подразумевает установления гражданской ответственности. В
соответствии с частью 1 статьи 4 Гражданско-процессуального
кодекса Венгрии (см. выше з 27) гражданские суды никак не
ограничены фактами, установленными судами по уголовным делам. Как
следует из законодательства Венгрии о судах (см., например, дело
BH2001.173, обзорное постановление Верховного суда Венгрии),
установление уголовной и гражданской ответственности,
соответственно, требует доказывания различных фактических
обстоятельств. В то время как в ходе уголовного расследования
факты, не доказанные вне разумного сомнения, не могут быть
положены в основу доказательства уголовной ответственности, по
гражданским делам судьи могут оценивать доказательства, считать
правдоподобные утверждения доказанными, делать умозаключения из
наличия или отсутствия доказательств и устанавливать гражданскую
ответственность на основании "сосуществования достаточно
убедительных, ясных и согласующихся умозаключений (см. для
сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Сельмуни против
Франции", з 88). Действительно, в гражданском процессе истец несет
бремя доказывания существования незаконного деяния, последствия
данного деяния и следственной связи, требуемый уровень
достоверности ниже, чем в уголовном процессе. Итак, невыдача
обвинительного акта в отношении офицеров полиции не имело
решающего негативного влияния на жалобу заявителя, предъявленную в
гражданском процессе.
C. Мнение Европейского Суда
60. Необходимо отметить, что часть доводов сторон затрагивает
процессуальные аспекты статьи 3 Конвенции. Европейский Суд счел
более разумным рассматривать нарушенное процессуальное
обязательство не в свете статьи 3 Конвенции, а в свете статьи 13
Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по
делу "Ильхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93,
з 92 - 93, ECHR 2000-VII).
61. Как уже неоднократно указывал Европейский Суд, статья 13
Конвенции гарантирует доступность наличия на национальном уровне
правовых средств для защиты прав и свобод, предусмотренных
Конвенцией, в какой бы форме они не предусматривались национальным
законодательством. Статья 13 Конвенции предусматривает наличие
национальных средств правовой защиты по отношению к "доказуемым
жалобам" в соответствии с Конвенцией и предусматривает
предоставление помощи, несмотря на то, что Договаривающиеся
Государства обладают широтой усмотрения в отношении обязательств,
связанных с настоящими положениями Конвенции. Размер обязательств
в отношении статьи 13 Конвенции также различен в зависимости от
характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не
менее средства правовой защиты, требующиеся в соответствии со
статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" как практически,
так и на законодательном уровне (см., inter alia, Постановление
Европейского Суда по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey)
от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, pp. 1895 - 1896, з 103).
62. Европейский Суд ранее указывал, что при рассмотрении такого
важного права, как право на жизнь или запрещение недостойного
обращения, статья 2 Конвенции требует, помимо уплаты компенсации,
проведения тщательного расследования, приводящего к установлению и
наказанию ответственных лиц, при участии заявителя в проведении
расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кайа
против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports
1998-I, pp. 330 - 331, з 107). Кроме того, в случае нарушения
статьи 2 и 3 Конвенции, которые касаются наиболее важных положений
Конвенции, компенсация нематериального вреда, причиненного в
результате совершенного нарушения, должна являться частью
доступных средств правовой защиты (см. Постановление Большой
Палаты Европейского Суда по делу "Z. и другие против Соединенного
Королевства" (Z. and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95,
з 108 - 109, ECHR 2001-V).
63. Но эффективность средств правовой защиты по смыслу статьи
13 Конвенции не зависит от обязательно благоприятного для
заявителя исхода (см. Постановление Европейского Суда по делу
"Вильвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah
and Others v. United Kingdom) от 30 октября 1991 г., Series A, N
215, p. 39, з 122).
64. В настоящем деле Европейский Суд отметил, что власти были
готовы отнестись к утверждениям заявителя с должной серьезностью и
не отказывать в их удовлетворении без рассмотрения. В связи с этим
необходимо отметить, что следственные инстанции рассматривали эти
заявления. Кроме того, следственные органы согласились возобновить
расследование по ходатайству НЭКИ.
65. В ходе этих расследований заявитель был допрошен по поводу
событий, имевших место в полицейском участке. Подозреваемые
офицеры полиции также допрашивались, в том числе и в присутствии
заявителя по спорным вопросам. Кроме того, товарищи заявителя и
дежурившие в тот день полицейские давали свидетельские показания.
Следователи также назначали медицинскую экспертизу для
установления характера и возможной причины травм заявителя и
учитывали медицинский отчет, предоставленный НЭКИ.
66. Необходимо отметить, что следственные процедуры по
уголовному делу были прекращены вследствие недостаточности
доказательств того, что травма уха заявителя была нанесена
подозреваемыми офицерами полиции.
Со своей стороны, Европейский Суд удовлетворен тщательностью
проведенного расследования и имевшейся возможностью установить и
наказать какого-либо государственного служащего в свете собранных
доказательств (см., например, для сравнения Постановление Большой
Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v.
Italy), жалоба N 26772/95, з 130 - 136, ECHR 2000-IV). Кроме того,
он не согласился с утверждениями заявителя о том, что
обвинительные органы не исполняли свои полномочия независимо и
беспристрастно.
67. Кроме того, Европейский Суд не счел необходимым проверять
эффективность средств правовой защиты, предусмотренных статьей 349
Гражданского кодекса Венгрии, которыми заявитель не смог
воспользоваться, поскольку не подал своевременно жалобу на
постановление от 6 марта 1996 г. о прекращении расследования (см.
выше з 21 и 26).
68. В свете этих обстоятельств Европейский Суд счел, что
заявитель располагал эффективными средствами правовой защиты в
свете его жалобы, предусмотренными статьей 3 Конвенции.
Следовательно, нарушение статьи 13 Конвенции не имело места.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
69. Заявитель утверждал, что ему было отказано в возможности
воспользоваться правом обращения в суд в нарушение пункта 1 статьи
6 Конвенции, который гласит, inter alia:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях
или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право
на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок
независимым и беспристрастным судом, созданным на основании
закона...".
70. Заявитель утверждал, в частности, что решение органов,
проводивших расследование, не предъявлять обвинение подозреваемым
сотрудникам полиции лишало его права обратиться в суд с
гражданским иском о возмещении причиненного вреда. Поскольку
уголовное преследование было прекращено, он не мог принимать
участие в процессуальных действиях как гражданский истец в
соответствии с частью 1 статьи 55 Уголовно-процессуального кодекса
Венгрии (см. выше з 25) с целью получения компенсации. Кроме того,
хотя теоретически он мог подать иск о компенсации по статье 339
Гражданско-процессуального кодекса Венгрии, поскольку вред был
причинен в результате преступления, гражданский суд в соответствии
с частью 1 статьи 152 Гражданско-процессуального кодекса Венгрии
(см. выше з 27) мог отложить этот иск до установления уголовной
ответственности. Поэтому нельзя утверждать, что в указанных
обстоятельствах гражданский иск не мог быть подан при отсутствии
обвинительного заключения, основанного на тех же фактах.
71. Власти Венгрии указывали сначала, что статья 6 Конвенции не
гарантирует права возбуждать уголовное расследование в отношении
третьих лиц, даже если они государственные служащие (см. Решение
Европейского Суда по делу "Чижов против Украины" (Chizhov v.
Ukraine) от 6 мая 2003 г., жалоба N 6962/02). Следовательно,
возможность обращения в суд должна быть гарантирована только в
отношении гражданских исков из предполагаемого недолжного
обращения. По настоящему делу заявитель мог подать иск о
возмещении вреда в соответствии со статьей 339 Гражданского
кодекса Венгрии или иск о служебной ответственности в соответствии
со статьей 349 Гражданского кодекса Венгрии (см. выше з 26).
В последнем случае предпосылкой обращения в суд стало
исчерпание обычных средств правовой защиты. Жалоба, поданная в
соответствии со статьей 148 Уголовно-процессуального кодекса
Венгрии на постановление о прекращении расследования (см. выше з
25), является обычным средством правовой защиты, которым
необходимо воспользоваться, относительно компенсации какого-либо
вреда, причиненного действиями или бездействием следственных
органов при осуществлении уголовного производства. По настоящему
делу заявитель не смог вовремя воспользоваться этим средством
правовой защиты и, таким образом, упустил возможность обратиться в
суд за удовлетворением его гражданских требований.
72. Для Европейского Суда любое требование возмещения вреда,
поданное заявителем и основанное на предполагаемом
несоответствующем обращении со стороны полиции, представляет собой
"прекращение его гражданских прав". Пункт 1 статьи 6 Конвенции в
данном случае применим (см. Постановление Европейского Суда по
делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v.
Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, p. 3292, з
110).
Европейский Суд также отметил, что заявитель не отрицал, что
статья 339 Гражданского кодекса Венгрии предусматривала
определенные действия, которые позволили бы ему начать
рассмотрение в гражданских судах. Он утверждал, что любое такое
действие могло быть приостановлено в соответствии с частью 1
статьи 152 Гражданско-процессуального кодекса Венгрии.
В отношении последнего Европейский Суд отметил, что гражданские
суды правомочны, а не обязаны в соответствии с частью 1 статьи 152
отложить рассмотрение до вынесения решения уголовным судом по
предварительным вопросам. Кроме того, часть 5 статьи 3 и часть 1
статьи 4 Гражданско-процессуального кодекса Венгрии (см. выше з
27) наделяет гражданские суды большой свободой выбора и оценки
доказательств. Любая возможная неопределенность в отношении
применения норм гражданского процесса может быть отклонена, если
заявитель воспользовался правом подачи иска о возмещении ущерба.
Если он не сделал этого, то его доводы в отношении возможного
разрешения такого дела должны быть оценены.
Кроме того, необходимо отметить, что исключительно по своей
вине заявитель не подал своевременно заявление в соответствии со
статьей 148, в результате чего не получил возможности обратиться в
суд в связи с возможной жалобой в соответствии со статьей 349
Гражданского кодекса Венгрии.
В этих обстоятельствах невозможно сказать, что заявителя лишили
возможности обратиться в суд или иметь право на справедливое
рассмотрение дела в смысле его гражданских прав.
73. Следовательно, нарушение статьи 6 Конвенции не имело места.
V. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции
74. Заявитель утверждал, что предполагаемое ненадлежащее
обращение и последующие процедуры, предпринятые властями,
демонстрировали, что он подвергался дискриминации на почве
этнического происхождения, что являлось нарушением статьи 14
Конвенции, взятой в совокупности со статьями 3 и 13 Конвенции.
Статья 14 Конвенции гласит:
"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей
Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было
дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии,
политических или иных убеждений, национального или социального
происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам,
имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".
75. Заявитель утверждал, что подозреваемые офицеры полиции
знали о том, что он цыган. Он указывал, что дискриминационное
поведение венгерской полиции по отношению к лицам цыганской
национальности было хорошо задокументировано. Он приводил слова
офицера полиции, сказавшего ему при выходе из полицейского
участка: "Передайте цыганам из Мишколча, что им лучше не
показываться в Орошхазе".
76. Власти Венгрии указали в качестве возражения, что заявитель
не воспользовался всеми внутренними средствами правовой защиты,
как того требует пункт 1 статьи 35 Конвенции, поскольку он не
указывал в национальных органах, что несоответствующее обращение
было вызвано его этническим происхождением. Утверждение
предположительно расистского мотива не было упомянуто ни в его
жалобе на решение от 30 ноября 1995 г., ни в жалобе НЭКИ, поданной
в августе 1998 года.
77. Кроме того, утверждение заявителя, что офицеры полиции при
проведении допроса знали о его этническом происхождении и что их
поведение основывалось на этом, не подтверждалось
доказательствами. Власти Венгрии указали, что доводы заявителя в
связи с этим основывались только на утверждениях о предполагаемом
существовании предубеждения против цыган в Венгрии в общем и в
полиции в частности. Но для властей Венгрии такие общие
утверждения не могут служить основанием для заключения вывода о
том, что заявитель был дискриминирован сотрудниками полиции по
признаку его происхождения. В таких случаях применяется принцип
доказательства "вне разумного сомнения", который следует из
существования достаточно значительного, точного и согласованного
умозаключения или неопровержимой презумпции факта (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Великова против Болгарии"
(Velikova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, ECHR 2002-IV). Хотя
некоторые выводы могут быть сделаны из общих сведений,
представленных заявителем о предполагаемом существовании
дискриминационного отношения, такие выводы не могут считаться
достаточными для установления нарушения статьи 14 Конвенции в
настоящем случае, учитывая также то, что утверждения заявителя о
предполагаемом высказывании офицера полиции не были подтверждены
какими-либо свидетельскими показаниями.
78. Что касается предполагаемых расистских мотивов о
непреследовании властями в соответствии с утверждениями заявителя
о несоответствующем обращении, власти Венгрии подчеркнули, что
заявитель только предоставил общие сведения в подтверждение своей
жалобы.
79. Европейский Суд счел, что нет необходимости исследовать,
исчерпал ли заявитель все внутренние средства правовой защиты в
связи со своей жалобой, поданной в соответствии со статьей 14
Конвенции. По его мнению, принимая во внимание все материалы дела,
нет доказательств утверждения заявителя, что он был подвержен
дискриминации при пользовании правами, предусмотренными Конвенцией
(ср. Постановление Европейского Суда по делу "Начова и другие
против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы N
43577/98 и 43579/98, з 155 - 175, ECHR 2004).
Следовательно, нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в
совокупности со статьями 3 и 13 Конвенции, не имело места.
VI. Применение статьи 41 Конвенции
80. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
81. Заявитель утверждал, что из-за оспариваемого события он
потерял возможность получить соответствующую работу и что ему
придется жить на социальные выплаты. Разница между его настоящим
ежемесячным доходом венгерского работника физического труда
подсчитывалась с момента происшествия до достижения 62 лет -
среднего возраста выхода на пенсию в Венгрии - и составила
11668636 форинтов. Заявитель требовал эту сумму в возмещение
материального ущерба.
82. Что касается физической и психологической травмы, то он
страдал в результате несоответствующего обращения со стороны
полиции; заявитель требовал 5000000 форинтов.
83. Власти Венгрии сочли требования заявителя чрезмерными.
84. Что касается материального ущерба, то Европейский Суд
отметил, что снижение трудоспособности заявителя в отношении
потери слуха соответствует требуемой величине (см. выше з 20 in
fine). Хотя и нет прямой причинной связи между несоответствующим
обращением и потерей дохода, о возмещении которого ходатайствует
заявитель, в связи с потерей слуха, Европейский Суд признал, что
заявитель претерпел некоторые материальные убытки в результате
своего состояния и счел необходимым присудить ему 4000 евро.
85. Что касается морального вреда, то Европейский Суд счел, что
можно обосновано считать, что заявитель испытывал стресс и
страдания в результате несоответствующего обращения со стороны
полиции. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд
присудил заявителю 10000 евро.
B. Судебные расходы и издержки
86. Заявитель требовал 6000 евро в возмещение расходов на его
представительство при подаче жалобы, 2000 евро на стадии до
вынесения решения о приемлемости жалобы, 2000 евро на стадии
рассмотрения дела по существу и 1000 евро за расходы, понесенные в
связи с переговорами о заключении мирового соглашения. Все
указанные суммы облагаются НДС по ставке 25%. Заявитель
предоставил соглашение от 29 июня 2003 г., заключенное с его
юристом, в соответствии с которым он должен был выплатить гонорар
за представительство его интересов только при положительном
разрешении дела, а также иные судебные расходы.
87. Власти Венгрии сочли требования заявителя чрезмерными.
88. В соответствии с практикой Европейского Суда заявитель
имеет право на возмещение своих расходов и издержек, только если
докажет, что они были необходимыми и обоснованными. В настоящем
деле необходимо было принять во внимание имеющиеся сведения и
вышеуказанный критерий, Европейский Суд счел достаточным
возместить заявителю 3000 евро в возмещение расходов, понесенных в
связи с рассмотрением дела в Европейском Суде.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
89. Европейский Суд счел, что годовая процентная ставка при
просрочке платежей должна рассчитываться на основе простой
кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три
процента.
На этих основаниях суд:
1) единогласно отклонил предварительные возражения властей
Венгрии, касающиеся неисчерпания внутренних средств правовой
защиты в отношении части жалобы, поданной в соответствии со
статьей 3 Конвенции;
2) постановил четырьмя голосами против трех, что нарушение
статьи 3 Конвенции имело место;
3) единогласно постановил, что нарушение статьи 13 Конвенции не
имело места;
4) единогласно постановил, что нарушение статьи 6 Конвенции не
имело места;
5) единогласно постановил, что нарушение статьи 14, взятой в
совокупности со статьями 3 и 13 Конвенции, не имело места;
6) постановил четырьмя голосами против трех:
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, которые
подлежат переводу в национальную валюту государства-ответчика по
курсу на день выплаты:
(i) 4000 (четыре тысячи) евро в возмещение материального
ущерба;
(ii) 10000 (десять тысяч) евро в возмещение морального вреда;
(iii) 3000 (три тысячи) евро в возмещение судебных расходов и
издержек;
(iv) сумму любого налога, который может быть начислен на
вышеуказанные суммы;
(b) что с момента истечения указанного трехмесячного срока до
момента выплаты будут начисляться проценты на основе простой
кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента
за весь период задержки выплаты;
7) единогласно отклонил остальные требования заявителя о
справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 20 июля 2004 г., в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Секретарь Секции Суда
С.ДОЛЛЕ
Председатель Палаты
Ж.-П.КОСТА
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2
правила 74 Регламента к настоящему Постановлению прилагается
частично особое мнение судьи А.Б. Бака, к которому присоединились
судьи К. Юнгвирт и В. Буткевич.
ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ А.Б. БАКА,
К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ СУДЬИ К. ЮНГВИРТ И В. БУТКЕВИЧ
Большинство моих коллег в Палате верно отметили, что практикой
Европейского Суда установлено, что если лицо помещается под стражу
полицией в нормальном физическом состоянии, а при освобождении
обнаруживаются травмы, то государство должно предоставить
достоверные объяснения возникновения этих травм, непредоставление
объяснений составляет нарушение статьи 3 Конвенции (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции"
(Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, N 241-A, pp.
40 - 41, з 108 - 111, и Постановление Европейского Суда по делу
"Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г.,
Series A, N 336, pp. 25 - 26, з 34).
В указанных случаях бремя доказывания лежит на властях, которые
должны доказать, что полиция или администрация тюремного
учреждения не несли ответственность за травмы, полученные
задержанными во время нахождения под стражей. Другими словами,
власти Венгрии должны были предоставить достоверное объяснение
причинам возникновения травм, которых у задержанного не было до
помещения его под стражу, но которые появились при его
освобождении.
В настоящем деле обстоятельства иные. Заявитель покинул
полицейский участок, где он был подвержен несоответствующему
обращению. Он не обращался за медицинской помощью вечером в день
происшествия. Не делал он этого и на следующий день. Он обратился
к врачу только через два дня. По моему мнению, власти Венгрии не
должны были представлять объяснения травм, которые заявитель мог
получить в любой момент после его освобождения до первого
медицинского осмотра. Сразу после его освобождения заявитель
должен был сообщить о своих травмах властям и получить медицинское
заключение незамедлительно. Не сделав этого, очевидно, что лицо
снизило свои шансы доказать, что он был подвержен
несоответствующему обращению при нахождении под стражей, и сделало
трудным, или даже невозможным, для независимых следственных
органов установление реальных обстоятельств спора.
По моему мнению, это то, что и случилось по настоящему делу. Не
было очевидцев предполагаемого несоответствующего обращения, и,
несмотря на последующее тщательное и скрупулезное расследование
(см. з 64 - 66 Постановления), не было возможно доказать вне
разумного сомнения, что заявитель претерпел несоответствующее
обращение со стороны полиции. Постановление по настоящему делу
требует, чтобы власти Венгрии признали решение Европейского Суда о
причинах травм заявителя, хотя травмы могли быть получены и после
его освобождения. Сделав это, я считаю, что Европейский Суд
несправедливо распространяет строгую ответственность за травмы,
полученные при нахождении под стражей, на период после
освобождения, период, о котором у властей немного информации и в
отношении которого они несут более ограниченную ответственность.
Эта распространенная ответственность и измененное бремя
доказывания означают, что у властей есть очень ограниченные
возможности защитить себя от обвинений в несоответствующем
обращении при нахождении под стражей, если заявитель с опозданием
обратится за медицинским подтверждением его травм и не докажет и
не сообщит о его травмах при освобождении.
В дополнение к вышеуказанным мнениям я не вижу оснований по
настоящему делу, которые бы являлись отклонением от выводов
национальных властей по жалобам заявителя, или которые позволили
бы Европейскому Суду установить по имеющимся данным вне разумного
сомнения - как того требует статья 3 Конвенции - что травмы
заявителя были нанесены полицейскими, как он утверждает. Даже если
установление фактов национальными властями и неполное и может быть
пересмотрено Европейским Судом, они все равно находятся в лучшем
положении для установления фактов. Задачей Европейского Суда
является не выполнение функций национальных властей, которые
находятся в лучшей позиции для оценки обстоятельств, имеющих
отношение к делу. Его роль заключается в пересмотре в свете
Конвенции решений, принятых национальными органами при исполнении
своих полномочий (см. Решение Европейского Суда по делу "Трачик
против Словакии" (Tkacik v. Slovakia) от 14 октября 2003 г.,
жалоба N 42472/98; Решение Европейского Суда по делу "Фаркаш
против Венгрии" (Farkas v. Hungary) от 2 марта 2000 г., жалоба N
31561/96; Постановление Европейского Суда по делу "Бронда против
Италии" (Bronda v. Italy) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-IV, p.
1491, з 59).
По настоящему делу власти провели независимое расследование в
отношении предполагаемого нападения, заслушали всех свидетелей и
привели обоснования своего решения не обвинять офицеров полиции,
подозреваемых в несоответствующем обращении с заявителем.
Расследование, несомненно, было тщательным. Через два года
расследование было прекращено, национальные власти возобновили
расследование по ходатайству НЭКИ, хотя у них и не было законного
права на это.
Несмотря на тщательное расследование, следственные органы не
смогли установить, что заявитель претерпел несоответствующее
обращение, находясь под стражей в полиции. Национальные власти
могли непосредственно общаться со всеми лицами, причастными к
случившемуся, и имели несомненную возможность исследовать
показания всех свидетелей и все доказательства сразу после
происшествия. По моему мнению, Европейский Суд не должен
противоречить решению независимых следственных органов о слабости
дела против сотрудников полиции и выводе о том, что успешное
обвинение не может быть основано на имеющихся доказательствах.
На основании вышеизложенного и с большим сожалением я не
соглашаюсь с большинством судей Европейского Суда в том, что в
настоящем деле нарушение статьи 3 Конвенции имело место.
(Неофициальный перевод с английского
Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
