ДЕЛО "ХАММЕРН (HAMMERN) ПРОТИВ НОРВЕГИИ"
(Жалоба N 30287/96)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 11 февраля 2003 года
(бывшая III Секция)
г. Страсбург
По делу "Хаммерн против Норвегии" Европейский Суд по правам
человека (бывшая Третья секция), заседая Палатой в составе:
Ж.-П. Коста, Председателя,
В. Фюрмана,
Л. Лукаидеса,
П. Куриса,
Ф. Тюлькенс,
К. Юнгвирта,
Х.С. Грев, судей,
а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,
заседая 17 сентября и 21 января 2003 г. за закрытыми дверями,
вынес 21 января 2003 г. следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой (N 30287/96), поданной в
Европейскую Комиссию по правам человека 14 декабря 1995 г. против
Королевства Норвегия подданным Норвегии Ульфом Арне Хаммерном (Ulf
Arne Hammern) (далее - заявитель) в соответствии с бывшей Статьей
25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял
К. Вииг (C. Wiig), адвокат из г. Трондхейм (Trondheim). Власти
Норвегии были представлены Ф. Эльгесемом (F. Elgesem), который
являлся Уполномоченным Норвегии при Европейском Суде по правам
человека до июня 2002 г., когда он ушел из Службы Генерального
Атторнея (по гражданским делам) (Attorney-General's Office (Civil
Matters)). После его ухода власти Норвегии были представлены Х.
Харборгом (H. Harborg), сотрудником той же службы.
3. Заявитель утверждал, что основания, на которых национальные
суды отклонили его иск о возмещении вреда, причиненного во время
разбирательства уголовного дела, по которому он был оправдан,
нарушали пункт 2 Статьи 6 Конвенции.
4. 1 ноября 1998 г., в день вступления в силу Протокола N 11 к
Конвенции (пункт 2 Статьи 5 Протокола N 11 к Конвенции), жалоба
была передана на рассмотрение в Европейский Суд.
5. Жалоба была передана на рассмотрение бывшей Третьей секции
Европейского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В
соответствии с пунктом 1 Правила 26 в рамках бывшей Третьей секции
была создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело
(пункт 1 Статьи 27 Конвенции).
6. 11 сентября 2001 г. Палата решила, что в интересах
правильного осуществления правосудия необходимо рассмотреть
настоящее дело совместно с делами "О. против Норвегии" (O. v.
Norway), "Рингвольд против Норвегии" (Ringvold v. Norway) и "Y.
против Норвегии" (Y. v. Norway) (жалобы N 29327/95, N 34964/97 и N
56568/00 (пункт 2 Правила 43 Регламента).
7. 11 сентября 2001 г. Европейский Суд признал жалобу
приемлемой для рассмотрения по существу.
8. 1 ноября 2001 г. Европейский Суд сменил состав секций (пункт
1 Правила 25 Регламента). Тем не менее дело осталось в бывшей
Третьей секции.
9. 17 сентября 2002 г. во Дворце прав человека в Страсбурге
состоялось открытое слушание дела (пункт 2 Правила 59 Регламента).
В Европейский Суд явились:
(а) от властей Норвегии:
Х. Харборг, Служба Генерального Атторнея (по гражданским
делам), Уполномоченный Норвегии при Европейском Суде по правам
человека,
Ф. Эльгесем (F. Elgesem), адвокат, представитель/советник,
К. Каллеруд (K. KALLERUD), старший прокурор, Генеральная
прокуратура,
Е. Хольмедаль (E. HOLMEDAL), атторней, Служба Генерального
Атторнея (по гражданским делам),
Т. Стеен (T. STEEN), атторней, Служба Генерального Атторнея,
советники;
(b) от заявителя:
К. Вииг, представитель,
У. Хаммерн, заявитель.
Европейский Суд заслушал выступления Крокейде (Krokeide)
(представитель О., который затронул общие вопросы, относящиеся как
к его делу, так и к делу Хаммерна), Виига, Эльгесема.
Факты
I. Обстоятельства дела
10. Заявитель родился в 1949 г. и проживал в г. Бьюгн (Bjugn).
11. Глава социальной службы муниципалитета г. Бьюгн обратился в
местную полицию 10 марта 1992 г., после получения нескольких
сообщений из Ботнгардского (Botngard) детского сада, в которых
указывалось, что заявитель, работавший в то время помощником в
этом учреждении, домогался до одного или нескольких детей в этом
детском саду. Было возбуждено уголовное дело. 13 марта 1992 г.
заявитель был допрошен. Он отрицал все обвинения. В тот же день
заявитель был временно отстранен от исполнения своих трудовых
обязанностей.
12. 1 сентября 1992 г. заявитель был официально обвинен по
статьям 195, 198 и 228 Уголовного кодекса (straffeloven) в
совершении различных половых преступлений против
несовершеннолетних, предположительно совершенных в детском саду
против двух детей, и по статье 192 Уголовного кодекса в совершении
преступления против одного из этих детей. 12 октября 1992 г. число
потерпевших детей из детского сада в соответствии с обвинительным
заключением увеличилось до 14, а 21 октября 1992 г. было принято
новое обвинительное заключение, в котором упоминалось 15 детей. 9
января 1993 г. число потерпевших от половых преступлений детей в
обвинительном заключении снова увеличилось и составляло 36
названных человек плюс неизвестное количество детей в детском
саду.
13. 9 января 1993 г. еще шесть человек были обвинены в
совершении половых преступлений, касавшихся того же дела: жена
заявителя, два работника детского сада и местный шериф.
14. Как следствие, заявитель содержался в предварительном
заключении в течение трех сроков - соответственно 7, 7 и 32 дня -
на протяжении 46 дней. В ходе следственных мероприятий в доме
заявителя было проведено три обыска.
15. 22 сентября 1993 г. заявитель был официально обвинен по
статьям 195, 198 и 213 Уголовного кодекса в предполагаемом
совершении различных половых преступлений против десяти детей из
детского сада.
16. В тот же день были сняты обвинения с шести других
обвиняемых. Позже они потребовали возмещения вреда в соответствии
со статьями 444 и 446 Уголовно-процессуального кодекса
(straffeprosessloven). Местный шериф получил 200000 норвежских
крон в качестве компенсации морального вреда; пятеро других
получили судебные приказы, в соответствии с которыми государство
должно было выплатить каждому из них 200000 норвежских крон. Жена
заявителя получила 140000 норвежских крон в качестве компенсации
материального вреда.
17. Дело заявителя рассматривалось в Фростатингском Высоком
Суде (Frostating High Court (lagmannsrett)), заседавшем в составе
трех судей и суда присяжных, в течение 43 дней, с 15 ноября 1993
г. по 31 января 1994 г. После того, как присяжные заседатели
отрицательно ответили на все 25 вопросов, касавшихся обвинения,
заявитель был оправдан судебным постановлением от 31 января 1994
г.
18. После этого заявитель подал в Высокий Суд ходатайство с
требованием о возмещении вреда, предусмотренном статьями 444 и 446
Уголовно-процессуального кодекса.
Высокий Суд, заседая в составе двух судей, принимавших участие
в рассмотрении уголовного дела против заявителя, и одного нового
судьи (заменившего судью, председательствовавшего во время
рассмотрения уголовного дела и отведенного из дела о возмещении
вреда), провел устные слушания с 13 по 15 февраля 1995 г.
В своем решении от 28 февраля 1995 г. Высокий Суд обязал
государство выплатить заявителю полную сумму иска в размере 45000
норвежских крон в качестве компенсации материального вреда в
соответствии со статьей 445, по которой "компенсация специального
и несоразмерного вреда, причиненного уголовным преследованием"
могла быть присуждена "на разумных основаниях при данных
обстоятельствах". Кроме того, в соответствии со статьей 446
(сравни с 445), Высокий Суд присудил заявителю 125000 норвежских
крон в качестве компенсации морального вреда, причиненного
уголовным преследованием. Однако на основании оценки,
соответствующие части которой процитированы в решении Верховного
суда (Hoyesterett), изложенном ниже (пункт 23 Постановления),
Высокий Суд отклонил требование заявителя о дополнительной
компенсации в соответствии со статьей 444, так как не была
доказана вероятность того, что заявитель не совершал деяния, в
котором он обвинялся. Высокий Суд ссылался на доказательства,
представленные во время судебных слушаний в период с ноября 1993
года по январь 1994 года и во время устных слушаний по делу о
возмещении вреда, проведенных в феврале 1995 года.
19. Заявитель обжаловал решение Высокого Суда от 28 февраля
1995 г. в Апелляционный комитет Верховного суда (Hoyesteretts
kjoeremalsutvalg). Он жаловался, что в решении Высокого Суда
содержались предположения об уголовной ответственности, и,
соответственно, был нарушен пункт 2 Статьи 6 Конвенции. Заявитель
просил Верховный суд отменить решение Высокого Суда.
20. Решением от 8 июня 1995 г., уведомление о котором было
направлено заявителю по почте 20 июля 1995 г., Апелляционный
комитет отклонил апелляцию заявителя, сочтя, что жалоба заявителя
касалась применения Высоким Судом статьи 444 Уголовно-
процессуального кодекса.
21. Обосновывая вышеупомянутое решение, Апелляционный комитет
напомнил, прежде всего, что в своем решении, опубликованном в
Norsk Retstidende, р. 721, Верховный суд утверждал (р. 725):
"Бремя доказывания отсутствия факта совершения деяния
возлагается на обвиняемого. Достаточно показать, что вероятнее
отсутствие данного факта, чем его наличие. Я не согласен с
представителем подсудимого, что с обвиняемого снимается бремя
доказывания, когда в соответствии с представленными
доказательствами обе возможности кажутся одинаково вероятными. При
такой оценке необходимо применять обычные стандарты доказывания, а
требования к силе доказательств должны в определенной степени быть
приспособлены к возможностям обвиняемого доказать, что он не
совершал вменяемого деяния. Учитывая то, каким образом
сформулировано данное положение, легко может возникнуть ситуация,
при которой оправдание не является достаточным основанием для иска
о возмещении вреда в случае, если обвиняемый не может освободиться
от этого бремени доказывания. Я хотел бы подчеркнуть, что
отклонение требования о возмещении вреда не опровергает и не
ставит под сомнение предыдущее оправдание. Подобное дело по иску о
возмещении вреда должно быть рассмотрено на независимой основе, и
правила доказывания по таким делам не отличаются от правил
доказывания, применяемых в обычных делах о возмещении вреда.
Законодатель в качестве отправного пункта выбрал решение, при
котором бремя финансовых убытков, причиненных возбуждением и
разбирательством уголовного дела, которое было прекращено или
завершилось оправданием обвиняемого, несет обвиняемый, если он не
сможет доказать, что вероятно отсутствие факта совершения им
вменяемого деяния".
22. Апелляционный комитет напомнил далее, что в вышеупомянутом
деле Верховный суд рассмотрел связь между условиями возмещения
вреда в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом и
прецедентным правом Европейского Суда по правам человека, а
частности, Постановлением Европейского Суда по делу "Шеканина
против Австрии" (Sekanina v. Austria) от 25 августа 1993 г.
(Series A N 266-A). Верховный суд пришел к выводу, что правила
статьи 444 Уголовно-процессуального кодекса, как таковые, не
противоречили пункту 2 Статьи 6 Конвенции. Апелляционный комитет
подтвердил, что собирается придерживаться данной точки зрения при
оценке настоящего дела. Кроме того, Апелляционный комитет
напомнил, что в своем решении от 1994 года Верховный суд выразил
следующее мнение относительно Постановления Европейского Суда по
делу "Шеканина против Австрии":
"(В данном деле) решающее значение придавалось обоснованию
отклонения иска о возмещении вреда в конкретном деле. Если при
обосновании отклонения иска о возмещении вреда возникло сомнение
относительно правильности оправдания или если обоснование
содержало предположения об уголовной ответственности, тогда связь
с пунктом 2 Статьи 6 Конвенции представляется проблематичной".
23. Далее Апелляционный комитет утверждал:
"Как отметила прокуратура в своем ответе на апелляционную
жалобу, Высокий Суд должен был обосновать, почему он счел
невыполненными условия удовлетворения требования о возмещении
вреда, поданного в соответствии со статьей 444 Уголовно-
процессуального кодекса. Апелляционный комитет должен определить,
противоречило ли обоснование Высокого Суда требованиям пункта 2
Статьи 6 Конвенции.
Апелляционный комитет ссылается на тот факт, что обоснование
должно быть изложено в свете вышеупомянутых условий присуждения
компенсации. Кроме того, очевидно, что Высокий Суд... знал нормы
пункта 2 Статьи 6 Конвенции, Постановление Европейского Суда по
делу Шеканина и решение Верховного Суда от 1994 г. В своем решении
по вопросу о возмещении вреда в соответствии со статьей 444
Высокий Суд после цитирования данного положения детально излагает
содержание дела следующим образом:
"После вынесения Высоким Судом оправдательного приговора
Хаммерн не является виновным в соответствии с уголовным правом.
Данный вопрос не ставился перед Высоким Судом, поэтому он не будет
рассматривать его. Настоящее дело касается требования о возмещении
вреда, поданного Хаммерном. Вопрос в том, может ли Хаммерн
доказать, учитывая правила доказывания права о возмещении вреда,
что он не совершал деяния, инкриминированных ему в соответствии с
обвинительным заключением".
Апелляционный комитет указывает на тот факт, что Высокий Суд
четко указывает, что Хаммерн невиновен в соответствии с уголовным
правом. Кроме того, в решении говорится, что требование о
возмещении вреда должно быть рассмотрено на основе правил
доказывания, применяемых согласно праву о возмещении вреда.
Высокий Суд далее заключает вопреки содержанию представленных
доказательств, что, если рассматривать дело в целом, Хаммерн "не
доказал, что вероятно отсутствие факта совершения деяний, в
которых он обвинялся".
Кроме того, в заключительных замечаниях было изложено:
"Когда Высокий Суд, рассмотрев дело в целом, пришел к выводу,
что Хаммерн не освободился от бремени доказывания, учитывался
также тот факт, что требования к силе доказательств должны быть в
определенной мере приспособлены к возможности Хаммерна доказать,
что он не совершал вменяемых ему деяний... Тем не менее, при
оценке должны применяться обычные правила доказывания..."
Подкрепляя свое заявление о том, что обоснование Высокого Суда
содержит предположения об уголовной ответственности, Хаммерн
указывает на некоторые промежуточные отрывки, в которых Высокий
Суд утверждает:
"Медицинские эксперты при проведении экспертизы пришли к
выводу, которые практически подразумевают очень высокую степень
вероятности того, что десятеро из упомянутых в обвинительном
заключении детей подверглись сексуальному домогательству.
Медицинские эксперты исключали возможность причинения себе вреда
самими детьми, повреждения причинены патологическими или
отличающимися от нормальных условиями. Как подчеркивала
прокуратура, дети сами рассказали своим родителям, психологу и во
время судебных допросов о домогательстве со стороны Хаммерна.
Благодаря видеозаписям судебных допросов детей Суд мог видеть, как
они выражали свои мысли и чувства.
Суд мог оценить непосредственно, как менялось поведение детей
во время допросов, когда им задавались вопросы о сексуальном
домогательстве.
Не сделал менее вероятной возможность совершения Хаммерном
деяний, в которых он обвинялся, следующий факт: поведение детей
заметно изменилось, inter alia, они начали мочиться в постели,
отказывались или боялись ходить в детский сад, у нескольких детей
болели промежность, живот, и в одном или нескольких случаях нижнее
белье было испачкано в крови; все эти случаи произошли в основном
после начала работы в детском саду Хаммерна, и их число
уменьшилось после его ухода.
Кроме того, Высокий Суд считает установленным, что в детском
саду возможно совершать подобные преступления так, что это не
может быть раскрыто ни с технической, ни с практической точки
зрения.
Впоследствии несколько работников детского сада указали на
удивительные ситуации: например, свидетельские показания
управляющей, ее восприятие ситуации, когда она пришла к Хаммерну,
а тот мыл промежность ребенка при необычных обстоятельствах.
Высокий Суд не находит причин продолжать дискуссию о
возможности педофилии. Не только так называемые настоящие педофилы
совершают половые преступления против детей. Нельзя также считать
точным диагноз об отсутствии педофилических наклонностей или точно
определить условную педофилию".
Учитывая ясное указание Высокого Суда, что его оценка сводилась
к делу о возмещении вреда, которое должно было рассматриваться на
основе правил доказывания, применяемых в подобных делах,
Апелляционный комитет считает, что обоснование Высокого Суда не
выходит за рамки необходимости проведения внимательного
исследования требования о возмещении вреда, а потому оно не
нарушает презумпцию невиновности, закрепленную в Конвенции.
Специальный проверочный апелляционный комитет в очередной раз
напоминает, что отклонение требования о возмещении вреда в
соответствии со статьей 444 не подразумевает, что предыдущее
оправдание опровергается.
В свете вышеупомянутого апелляционная жалоба должна быть
отклонена".
II. Применимое национальное законодательство и
правоприменительная практика
24. В норвежской системе присяжных заседателей при оправдании
обвиняемого суд присяжных не имеет права раскрывать, имел ли кто-
либо из присяжных иное мнение; также не сохраняется никаких
протоколов, из которых можно было бы выяснить, что отрицательный
ответ на вопрос о вине заявителя не был единогласным. Система
уголовного судопроизводства знает только две формы окончания
уголовного дела: признание виновным или оправдание (см. статьи
365, 366, 372, 373 Уголовно-процессуального кодекса). В Норвегии
нет третьей формы, которая известна в некоторых других европейских
странах, по которой уголовное дело может закончиться признанием
имеющихся доказательств недостаточными для установления
виновности.
25. Статьи 444 - 446 Уголовно-процессуального кодекса
предусматривают выплату компенсации в случаях оправдания лица или
прекращения уголовного дела:
"Статья 444: Если обвиняемому выносится оправдательный приговор
или уголовное дело против него было прекращено, он может требовать
от государства возмещения любого причиненного уголовным
преследованием вреда, если доказана вероятность того, что он не
совершал деяния, в котором его обвиняли. Если лишение свободы или
иное наказание, связанное с лишением свободы, уже отбыто, любой
вред, возникший в результате этого, должен быть возмещен без учета
вероятности несовершения вменяемого деяния.
Возмещение вреда не должно предоставляться, если обвиняемый
путем признания или иным способом инициировал уголовное дело или
осуждение.
Если обвиняемый своими небрежными действиями способствовал
причинению вреда, сумма компенсации может быть уменьшена или
сведена к нулю".
"Статья 445: Даже если предусмотренные статьей 444 условия не
выполнены, суд может присудить обвиняемому компенсацию
специального или несоразмерного вреда, возникшего вследствие
уголовного преследования, на разумных основаниях при данных
обстоятельствах".
"Статья 446: Если условия выплаты компенсации, предусмотренные
статьями 444 и 445, выполнены, суд может, при наличии специальных
оснований для этого, присудить обвиняемому соответствующую сумму в
качестве компенсации унижения или иного вреда нематериального
характера, причиненного уголовным преследованием".
26. Кроме того, в статье 447 изложены формальные условия для
подачи и рассмотрения требования о возмещении вреда, поданного в
соответствии со статьями 444 и 446:
"Требование о возмещении вреда должно быть подано не позднее
трех месяцев после того, как обвиняемому стало известно об
окончательном решении, которым завершилось его дело. Положения
первого абзаца статьи 318 должны применяться соответственно.
Если дело завершилось без проведения судебного исследования
доказательств, относящихся к вопросу о вине, требование должно
быть рассмотрено судом в упрощенном порядке.
В противном случае требование должно быть подано в суд, который
должен рассматривать или в последний раз рассматривал подобное
дело. Если требование подано в городской или районный суд, но не
было решено, когда апелляция на оценку доказательств, касающихся
вопроса вины, направляется на апелляционное производство,
апелляционный суд должен также решить вопрос возмещения вреда. При
рассмотрении требования о возмещении вреда суд должен, насколько
это возможно, заседать в составе тех же судей, которые рассмотрели
уголовное дело. В составе суда апелляционной инстанции не должно
быть непрофессиональных судей или лиц, подобранных в суд
присяжных, которые участвуют в рассмотрении дел судом в
соответствии со статьей 376 (е), за исключением случаев, когда
решение принято в том же суде в том же составе, как и тот, в
котором вынесено постановление по делу".
27. Возмещение вреда после оправдания или прекращения
уголовного преследования не происходит автоматически и не
присуждается, если не выполнены условия вышеупомянутой статьи.
28. Когда компенсация присуждается лицам, признанным
невиновными вследствие их оправдания или прекращения уголовного
дела против них, статьи 445 и 446 считаются общими положениями и,
de facto, главными положениями, регулирующими вопрос
предоставления компенсации. В настоящем деле заявителю была
присуждена компенсация и по статье 445, и по статье 446.
Кроме того, заявитель потребовал возмещения вреда по
специальным нормам статьи 444, в соответствии с которой
государство может быть обязано выплатить компенсацию, даже если
отсутствуют доказательства халатности или вины государственных
органов. Обязанность государства выплатить компенсацию строже,
когда доказана вероятность того, что истец не совершал вменяемого
ему деяния. При оценке последней ни один из элементов состава
преступления, например уголовный умысел, не подлежат рассмотрению.
29. В соответствии с прецедентным правом норвежского Верховного
суда стандарт доказывания, применяемый в отношении обязанности
возмещения вреда по статье 444, отличается от стандарта
доказывания, применяемого к уголовной ответственности. В то время
как в уголовном деле именно прокуратура должна доказывать факт
совершения подсудимым инкриминируемого ему деяния до тех пор, пока
не исчезнут разумные основания для сомнения, в деле о возмещении
вреда истец должен доказать при оценке всех возможностей, что
вероятность того, что он не совершал вменяемого ему деяния,
превышает 50 процентов. Требование доказывания в делах о
возмещении вреда тем не менее может быть установлено судом (то
есть в пределах меньше 50 процентов) с учетом способности истца
предоставить доказательства, особенно если с момента совершения
предполагаемого преступления прошло много времени. Компетентный
суд должен без учета оправдания оценить еще раз все доступные
доказательства, чтобы решить, вероятно ли то, что истец не
совершал вменяемого ему деяния.
30. Для удовлетворения требования о возмещении вреда истцу не
обязательно представлять новые доказательства. Таким образом,
требование о возмещении вреда может быть подано со ссылкой на
доказательства, представленные во время разбирательства уголовного
дела или полученные судом самостоятельно.
31. В 1996 году норвежский Совет по уголовному праву
(Straffelovradet) рекомендовал Министерству юстиции, чтобы внести
в статьи 444 и 446 Уголовно-процессуального кодекса ряд изменений,
включая отмену условия, по которому истец должен при оценке всех
возможностей доказать, что он не совершал вменяемого ему деяния.
Тем не менее Совет придерживался мнения, что действующие нормы не
соответствовали обязательствам Норвегии, взятым в соответствии с
пунктом 2 Статьи 6 Конвенции, толкование которых есть в
прецедентном праве Европейского Суда (см. Norges Offentlige
Utredninger (Официальный доклад Норвегии), Erstatning i anledning
straffeforfolgning (Возмещение вреда в связи с уголовным
судопроизводством), 1996: 18, pp. 20 - 22, 36, 52). 15 мая 2002 г.
в Парламент был внесен правительственный законопроект (Ot. prp.
nr. 77, 2001 - 2002) с предложением, inter alia, отменить данное
условие.
Право
32. Заявитель жаловался, что, отклонив его иск о возмещении
вреда, поданный в соответствии со статьей 444 Уголовно-
процессуального кодекса, на основаниях, в которых содержались
предположения о виновности в совершении преступления, национальные
суды нарушили его право считаться невиновным до тех пор, пока его
виновность не будет доказана, гарантированное пунктом 2 Статьи 6
Конвенции.
33. Пункт 2 Статьи 6 Конвенции гласит:
"Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет
установлена законным порядком".
34. Власти Норвегии оспорили данное заявление и просили
Европейский Суд признать, что пункт 2 Статьи 6 Конвенции
неприменим в настоящем деле и не был нарушен.
А. Доводы лиц, явившихся в Европейский Суд
1. Заявитель
35. Заявитель утверждал, что, хотя формально он не был
обвиняемым в совершении преступления во время рассмотрения дела о
возмещении вреда, его виновность тем не менее предполагалась
судами при разбирательстве дела о возмещении вреда. В связи с этим
обстоятельства его дела не отличались от обстоятельств дел
"Шеканина против Австрии" (Sekanina v. Austria) (см. Постановление
Европейского Суда от 25 августа 1993 г., Series A N 266-A) и "Асан
Рушити против Австрии" (Asan Rushiti v. Austria) (см.
Постановление Европейского Суда 21 марта 2000 г., жалоба N
28389/95).
36. Заявитель утверждал, что дело о возмещении вреда в
соответствии со статьей 444 Уголовно-процессуального кодекса
обычно рассматривается теми же судьями, которые участвовали в
разбирательстве уголовного дела. Кроме того, если в деле о
возмещении вреда не представлены новые доказательства, их решение
должно быть неизбежно основано на доказательствах, представленных
во время рассмотрения уголовного дела, и, если они будут вынуждены
отклонить иск, им придется обязательно опираться на
доказательства, противоречащие интересам ответчика. Таким образом,
заявитель утверждал, что порядок рассмотрения его дела о
возмещении вреда, как таковой, не соответствовал пункту 2 Статьи 6
Конвенции.
Несомненно, обоснование национальными судами отклонения
требования о возмещении вреда основывалось на повторной оценке
доказательств, представленных в уголовном деле. Едва ли можно
оспорить, как это сделали власти Норвегии, что обоснование решения
национальными судами оставалось строго в рамках бремени
доказывания, применяемого к делам по искам о возмещении вреда,
поданным в соответствии со статьей 444. Напротив, отклонив иск
заявителя, национальные суды, идя в противоречие с Постановлением
Европейского Суда по вышеупомянутому делу "Шеканина против
Австрии", опирались на основания, на которых подозревался
заявитель и которые были рассмотрены во время уголовного
судопроизводства, по этим основаниям заявитель был оправдан. Кроме
того, постановление основывалось на доказательствах,
представленных во время рассмотрения уголовного дела, в нем
содержались отрывки, которые не оставляли сомнений, что, по мнению
суда, заявитель совершил деяния, в которых его ранее обвиняли, за
которые его судили и оправдали. Довод властей Норвегии о том, что
национальные суды при обосновании никоим образом не обсуждали
оправдание заявителя по уголовному делу, предполагал, что право
лица на защиту в соответствии с пунктом 2 Статьи 6 было вопросом
формы, а не по существу дела.
2. Власти Норвегии
37. Власти Норвегии утверждали, что требование заявителя о
возмещении вреда, поданное в соответствии со статьей 444 Уголовно-
процессуального кодекса, имело гражданско-правовой характер. Они
отметили, что пункт 2 Статьи 6 Конвенции, как правило, применяется
только к делам, касающимся уголовного обвинения или рассмотрения
дел, в которых компетентный государственный орган заявил, что лицо
совершило уголовное преступление. Некоторые исключения были
сделаны для этого правила при оценке Европейским Судом дел, схожих
с делом "Шеканина против Австрии", когда решение по праву на
возмещение вреда было связано с уголовной ответственностью в такой
степени, что первое могло считаться следствием и сопутствующим
обстоятельством последней. Но этого нельзя сказать о деле
заявителя о возмещении вреда, которое рассматривалось на
независимой основе.
38. Власти Норвегии утверждали, что австрийская и норвежская
правовые системы очень сильно различаются. Во-первых, в Австрии
вердикт суда присяжных является существенным вопросом, потому что
при последующем рассмотрении требования оправданного о возмещении
вреда решающее значение придается голосованию и обоснованию
присяжных заседателей. В Норвегии эта ситуация не представляется
возможной, так как здесь не сохраняются протоколы обсуждений суда
присяжных; присяжные не дают никаких объяснений своего вердикта;
информация о голосовании присяжных не оглашается, за исключением
простых "да" или "нет". Таким образом, не имея возможности
ознакомиться с голосованием или обоснованием оправдания, суд
эффективно лишен возможности заимствовать какие-либо выводы из
обсуждений или обоснования суда присяжных для вынесения решения по
вопросу возмещения вреда.
Во-вторых, из Постановления Европейского Суда по делу "Шеканина
против Австрии" вытекает, что ключевым является вопрос о том,
приравнивалось ли обоснование национального суда по делу о
возмещении вреда к "заявлению о подозрении, затрагивающему
невиновность (истца)". Соответствующие положения закона в
австрийском деле обусловили опровержение подозрения оправданного
лица, что заставило национальный суд заново оценить оправдание.
Напротив, законодательные положения, примененные норвежскими
судами в настоящем деле, не требовали подтверждения уголовной
ответственности истца, чтобы отклонить требование о возмещении
вреда или начать обсуждение правильности его оправдания.
Компетентные суды не могли высказывать никаких сомнений в
невиновности оправданного. Оценке подлежал только вопрос о том,
было ли, ввиду специального правила доказывания по подобным делам,
вероятней совершение истцом вмененного ему деяния или нет. Предмет
обсуждения касался только одного условия наступления уголовной
ответственности, а именно объективное нарушение уголовно-правовой
нормы, таким образом, разумно нельзя считать, что было сделано
предположение о виновности в совершении преступления. В деле
заявителя национальные суды при обосновании строго придерживались
этих ограничений. На это обстоятельство обратил внимание Верховный
суд в своей ссылке на прецедент 1994 года, в соответствии с
которым отклонение требования о возмещении вреда не затрагивает
оправдания, но должно основываться на отдельной, проведенной
независимо от уголовного дела оценке с использованием стандарта
доказывания, применяемого к обычным делам по требованиям о
возмещении вреда. Национальные суды при обосновании никоим образом
не обсуждали оправдание заявителя по уголовному делу.
39. По мнению властей Норвегии, тонкая, но весьма существенная
граница должна быть проведена между гражданской и уголовной
ответственностью. Неприемлемой представляется ситуация, при
которой оправдательный приговор по уголовному делу был бы
обязательным для органов, призванных впоследствии разрешать
гражданско-правовые споры, вытекающие из общих с уголовным делом
обстоятельств. Оправдательный приговор не мог бы иметь своим
следствием то, что в последующих решениях по гражданским делам в
качестве исходного условия оправданный считался бы не совершавшим
предполагаемого деяния, хотя при оценке всех возможностей было бы
доказано, что он тем не менее был преступником. Например,
национальный суд, рассматривающий дело о возмещении вреда за
незаконное заключение, должен иметь возможность учитывать в
соответствии с пунктом 5 Статьи 5 Конвенции, основывалось ли
заключение на разумных подозрениях.
40. В свете вышесказанного власти Норвегии просили Европейский
Суд признать, что пункт 2 Статьи 6 Конвенции неприменим к
обжалуемому судопроизводству. Если же Европейский Суд признает
данную норму применимой, власти Норвегии предложили ему
постановить, что этот пункт не был нарушен в деле заявителя.
В. Мнение Европейского Суда
1. Применимость пункта 2 Статьи 6
41. Европейский Суд напомнил, что понятие "уголовного
обвинения" в Статье 6 Конвенции автономно. В соответствии с
прецедентным правом Европейского Суда существует три критерия,
которые необходимо учитывать при решении вопроса о том, являлось
ли лицо "обвиняемым в совершении уголовного преступления" по
смыслу Статьи 6 Конвенции, а именно: классификация судопроизводств
в национальном праве, их существенные черты, тип и строгость
наказания, которое могло быть применено к заявителю (см. дело
"Филлипс против Соединенного Королевства" (Phillips v. United
Kingdom) от 5 июля 2001 г., жалоба N 41087/98, параграф 31;
Постановление Европейского Суда по делу "А.Р., М.Р. и Т.Р. против
Швейцарии" (A.P., M.P. and T.P. v. Switzerland) от 29 августа 1997
г., Reports of Judgments and Decisions 1997-V, параграф 39). Кроме
того, сфера применения пункта 2 Статьи 6 Конвенции не ограничена
уголовными делами, находящимися на рассмотрении (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции"
(Allenet de Ribemont v. France) от 10 февраля 1995 г., Series A, N
308, p. 16, параграф 35). В некоторых случаях Европейский Суд
признавал данную норму применимой также к судебным решениям,
вынесенным после прекращения судопроизводств по уголовным делам
(см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу
"Минелли против Швейцарии" (Minelli v. Switzerland) от 25 марта
1983 г., Series A, N 62, и Постановление Европейского Суда по делу
"Лутц, Энглерт и Нелькенбокхофф против Германии" (Lutz, Englert
and Nolkenbockhoff v. Germany) от 25 августа 1987 г., Series A, N
123) или после оправдания (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "Шеканина против Австрии" и
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рушити
против Австрии", а также Постановление Европейского Суда по делу
"Ламанна против Австрии" (Lamanna v. Austria) 10 июля 2001 г.,
жалоба N 28923/95). Указанные Постановления касались производств,
связанных с такими вопросами, как: обязанность обвиняемого
выплатить судебные расходы и издержки государственного обвинения,
требование о возмещении его (или его наследников) необходимых
расходов или компенсация за предварительное заключение; данные
вопросы были признаны следствием и сопутствующим обстоятельством
уголовных дел.
42. Европейский Суд счел, что при рассмотрении иска о
возмещении вреда в настоящем деле не выдвигали "уголовного
обвинения" против заявителя, и не увидел необходимости
рассматривать довод властей Норвегии о том, что иск о возмещении
вреда имел гражданско-правовой характер. Вопрос заключается в том,
связано ли дело о возмещении вреда с уголовным делом таким
образом, что можно применять пункт 2 Статьи 6 Конвенции.
Европейский Суд напомнил, что оспоренные решения национальных
судов по вопросу о возмещении вреда были приняты с особой ссылкой
на положения статьи 444 Уголовно-процессуального кодекса, в
соответствии с которой обвиняемый имел право требовать компенсацию
вреда, прямо связанного с его уголовным преследованием.
43. В связи с этим Европейский Суд отметил прежде всего, что
требование о возмещении вреда, сделанное в соответствии со статьей
444, должно быть предъявлено согласно статье 447 Кодекса в течение
трех месяцев с момента прекращения уголовного дела в тот же суд и
рассмотрено, насколько это возможно, в том же составе, который
разбирал уголовное дело.
44. Кроме того, в соответствии со статьей 444 компенсация может
быть взыскана с государства за вред, который был причинен истцу в
результате уголовного преследования; другими словами, вред,
устанавливающий ответственность государства, которое является
публичной стороной. Это важно учитывать при решении вопроса
применимости пункта 2 Статьи 6 Конвенции, норма которого не
ограничивается уголовным судопроизводством (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Шеканина против Австрии",
параграф 22, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда
по делу "Аллене де Рибемон против Франции", p. 16, параграф 36, и,
a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Рингвольд
против Норвегии", Постановление по которому вынесено в тот же
день, что и настоящее Постановление).
45. Ввиду вышеупомянутой ответственности государства основания
удовлетворения или отклонения требования о возмещении вреда должны
иметь значение для сферы применения пункта 2 Статьи 6 Конвенции.
Согласно соответствующим положениям статьи 444 исход уголовного
дела был решающим фактором, являясь предпосылкой для оправдания
обвиняемого или для прекращения уголовного преследования.
Кроме того, в отличие от разбирательства уголовного дела, где
именно прокуратура должна доказывать факт совершения подсудимым
инкриминированного ему деяния до тех пор, пока не исчезнут
разумные основания для сомнения, в деле о возмещении вреда
оправданный должен доказать при оценке всех возможностей, что
вероятность того, что он не совершал вменяемого ему деяния,
превышает 50 процентов. Оставив в стороне различия в стандартах
доказывания, последний вопрос очень сильно совпадал с вопросом,
решение по которому вынесено в уголовном деле заявителя. Он был
решен на основании доказательств, представленных во время
разбирательства уголовного дела тем же судом, заседавшим по
большей части в том же составе, в соответствии с требованиями
статьи 447 Кодекса.
46. Таким образом, требование о возмещении вреда не только было
подано в установленный срок, но и было связано с уголовным делом
законодательно и практически, учитывая юрисдикцию и предмет дела.
Предметом иска было, выражаясь простым языком, установление факта
того, должно ли государство нести финансовую обязанность
компенсировать трудности, которые создала оправданному
прокуратура, возбудив уголовное дело. Хотя заявитель не был
"обвиняемым в совершении преступления", Европейский Суд счел, что
при данных обстоятельствах условия получения компенсации были
связаны с вопросом об уголовной ответственности таким образом, что
судопроизводство охватывается пунктом 2 Статьи 6 Конвенции,
которая, соответственно, применима.
2. Нарушение пункта 2 Статьи 6 Конвенции
47. Что касается второго вопроса был ли нарушен пункт 2 Статьи
6 Конвенции в деле о возмещении вреда, Европейский Суд напомнил,
что данная норма содержит общее правило, по которому после
вступившего в силу оправдания даже подозрения, затрагивающие
невиновность обвиняемого, больше неприемлемы (см. упоминавшееся
выше Постановление Европейского Суда по делу "Рушити против
Австрии", параграф 31). Европейский Суд заметил, что в своем
решении от 25 февраля 1995 г., соответствующие части которого были
процитированы Специальным проверочным апелляционным комитетом
Верховного суда, Высокий Суд повторил заключения медицинских
экспертов, "подразумевая очень высокую степень вероятности того,
что десятеро из упомянутых в обвинительном заключении детей
подверглись сексуальному домогательству", и обстоятельно
суммировал различные доказательства, указывающие на Хаммерна как
на совершившего указанные в обвинительном заключении деяния
преступника (см. выше параграф 23). На основании доказательств,
представленных во время разбирательства уголовного дела и во время
рассмотрения дела о возмещении вреда, Высокий Суд пришел к выводу,
что заявителю не удалось доказать вероятность того, что он не
совершал вменяемых деяний, и отклонил его требование о возмещении
вреда, поданное в соответствии со статьей 444 Уголовно-
процессуального кодекса. По мнению Европейского Суда, обоснование
Высокого Суда ясно выдвигало против заявителя подозрение в
совершении сексуального домогательства, за которое он был
оправдан.
48. Европейский Суд помнил о том, что, поддержав решение
Высокого Суда, Апелляционный комитет Верховного суда учитывал и
цитировал свое толкование статьи 444, данное ранее в одном решении
от 1994 г., в соответствии с которым отклонение иска о возмещении
вреда не отменяло и не ставило под сомнение предыдущее оправдание.
Кроме того, Апелляционный комитет неоднократно подчеркивал это в
связи с требованием заявителя в соответствии со статьей 444 (см.
выше параграфы 21 - 23). Европейский Суд оценил сделанную
осторожную попытку избежать противоречия пункту 2 Статьи 6
Конвенции при толковании рассматриваемого законодательного
положения. Но Европейский Суд не убежден, что оспариваемые
утверждения, даже если они представлены вместе с таким осторожным
утверждением, не способны поставить под сомнение правильность
оправдания заявителя, нарушив презумпцию невиновности.
49. Вопреки вышесказанному, Европейский Суд не нашел основания
для отграничения настоящего дела от дел "Шеканина против Австрии"
и "Рушити против Австрии", на которые имелись ссылки выше.
Соответственно, не было нарушения пункта 2 Статьи 6 Конвенции.
На этих основаниях Суд единогласно:
1) постановил, что пункт 2 Статьи 6 Конвенции применим в
настоящем деле;
2) постановил, что нарушение пункта 2 Статьи 6 Конвенции
отсутствовало.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 11 февраля 2003 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Секретарь
Секции Суда
С.ДОЛЛЕ
Председатель
Палаты
Ж.-П.КОСТА
В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2
Правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается
совпадающее с мнением большинства отдельное мнение судьи Х.С.
Грев.
Ж.-П.К.
С.Д.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Х.С. ГРЕВ
Вводные замечания
Хотя я согласна с обоснованием и выводами, содержащимися в
настоящем Постановлении, тем не менее я считаю необходимым более
детально рассмотреть проблемы, поднятые формулировкой
соответствующих положений норвежского законодательства о
возмещении вреда. Это так, даже несмотря на то, что
рассматриваемое положение находится в процессе изменения, и, таким
образом, скоро станет интересно лишь с исторической точки зрения.
Заявитель в настоящем деле жаловался на нарушение пункта 2
Статьи 6 Конвенции, возникшее вследствие обоснования норвежских
судов, которые отклонили требование о возмещении вреда, поданное в
соответствии со статьями 444 и 446 Уголовно-процессуального
кодекса Норвегии, в отношении вреда, причиненного разбирательством
уголовного дела, по которому он был оправдан.
Европейский Суд основывал свое решение на том факте, что в
отличие от требований о возмещении вреда третьих лиц к
оправданному или к лицу, дело которого было прекращено, требования
о возмещении вреда от того самого лица представляют собой
следствие и сопутствующее обстоятельство уголовного
судопроизводства как такового, и, таким образом, в этих делах о
возмещении вреда затрагивается принцип презумпции невиновности,
закрепленный в пункте 2 Статьи 6 Конвенции.
Требования возмещения вреда в Конвенции
Пункт 5 Статьи 5 Конвенции гласит:
"Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в
нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".
То есть компенсация должна быть предоставлена лицу,
арестованному или заключенному в нарушение положений Статьи 5
Конвенции, касающейся "права на свободу и личную
неприкосновенность". Вопрос заключается в том, действовала ли или
нет Высокая Договаривающаяся Сторона без учета каких-либо из этих
положений как таковых. Не стоит вопрос о том, был ли арестованный
или заключенный виновен в совершении предполагаемого преступления,
на котором были основаны их арест или заключение. Лицо, позднее
признанное виновным в совершении преступления, также могло иметь
право на компенсацию в соответствии с пунктом 5 Статьи 5
Конвенции.
Кроме того, Статья 3 Протокола N 7 к Конвенции, называющаяся
"Компенсация за незаконное осуждение", гласит:
"Если какое-либо лицо окончательным приговором было признано
виновным в совершении уголовного преступления и если впоследствии
вынесенный ему приговор был пересмотрен, или оно было помиловано
на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся
обстоятельство убедительно доказывает наличие судебной ошибки, то
лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает
компенсацию согласно закону или практике соответствующего
государства, если только не будет доказано, что в необнаружении
своевременно этого обстоятельства полностью или частично виновно
оно само".
Помимо этого Конвенция не требует от Высокой Договаривающейся
Стороны компенсировать вред лицам, подвергнутым уголовному
преследованию. Это правда, даже если лицо оправдано по всем
пунктам обвинения.
Такой подход, закрепленный в Конвенции и Протоколах к
Конвенции, полностью соответствует и в основном развивает
европейскую систему защиты прав человека, в соответствии с которой
на самих Высоких Договаривающихся Сторонах лежит обязанность
предоставлять и обеспечивать соблюдение прав и свобод, изложенных
в Конвенции и Протоколах к Конвенции. Государства должны охранять
права и свободы каждого в пределах своей юрисдикции (см. Статью 1
Конвенции). Это подразумевает взаимное обязательство:
(i) само государство должно тщательно и добросовестно соблюдать
эти права и свободы; и
(ii) государство должно поддерживать закон и порядок на своей
территории, в том числе привлекая к ответственности любое
физическое или юридическое лицо, нарушившее права и свободы других
лиц.
Национальные системы уголовной юстиции являются, таким образом,
необходимыми инструментами обеспечения прав и свобод жителей
Европы.
При данных обстоятельствах было бы непродуктивно автоматически
предоставлять право на компенсацию вследствие оправдания или
прекращения дела. Вопрос заключается в том, как установить
разумное равновесие между предупреждением преступлений и правами
физических лиц. Ограничивающий ответ (с точки зрения лица,
подвергнутого уголовному преследованию) заключен в вышеупомянутых
положениях о возмещении вреда, содержащихся в Конвенции и в
Протоколах к ней.
Требования возмещения вреда в норвежской правовой системе
В Норвегии пошли дальше установленного Конвенцией минимума
обязательных правил. Статья 53 Конвенции гласит:
"Ничто в настоящей Конвенции не может быть истолковано как
ограничение или умаление любого из прав человека и основных
свобод, которые могут обеспечиваться законодательством любой
Высокой Договаривающейся Стороны или любым иным соглашением, в
котором она участвует".
Что касается лиц, признанных невиновными вследствие оправдания
или прекращения уголовного дела против них, в норвежской правовой
системе компенсация предоставляется, когда соблюдены условия
Уголовно-процессуального кодекса. Статья 445 в совокупности со
статьей 446 является общей нормой и фактически главным положением
предоставления компенсации. Статья 444 в совокупности со статьей
446 является специальной нормой.
Текст статей 444 и 446 Уголовно-процессуального кодекса
приведен в пункте 25 настоящего Постановления.
Была ли предоставлена компенсация вследствие соблюдения условий
общей нормы статьи 445 или специальной нормы статьи 444, ratio
legis для предоставления компенсации состоит в том, что,
оглядываясь в прошлое, при данных обстоятельствах не надо было
преследовать в судебном порядке лицо, несмотря на то, что данное
лицо было, в конечном счете, оправдано и невиновно в совершении
вменяемого ему деяния.
Было принято во внимание, что в соответствии с принципом
презумпции невиновности, закрепленным в пункте 2 Статьи 6
Конвенции, невиновность лица, требующего возмещения вреда, не
может рассматриваться в деле о возмещении вреда. В данной ситуации
невиновность означает, что либо уголовное дело против
соответствующего лица было прекращено, либо это лицо было
оправдано, и нет никаких причин для повторного рассмотрения дела.
Когда суды должны разрешать такие требования о возмещении
вреда, необходимо сфокусироваться на том, были ли различные
процессуальные действия проведены на основании достаточного и
разумного подозрения. То есть присутствовало ли такое разумное
подозрение в существенное для дела время. Суды должны обратиться к
информации, которая была известна во время проведения
процессуальных действий, и спросить, была ли необходимость в этих
процессуальных действиях при данных обстоятельствах. Если ответ
отрицательный, требование заявителя о возмещении вреда могло быть
удовлетворено. Если ответ утвердительный, процессуальные действия
как таковые не должны подлежать компенсации.
Это подразумевает, что, когда лицу предоставлена компенсация в
соответствии с общей нормой статьи 445 в совокупности со статьей
446, суд признает, что не существовало достаточного и разумного
подозрения в существенное для дела время, на основании которого
стоило проводить процессуальные действия. Вопрос невиновности не
рассматривается или не пересматривается в этих делах. Решение о
возмещении вреда либо только признает явные ошибки, допущенные во
время уголовного преследования, либо ставит под сомнение ранее
существовавшие достаточные и разумные подозрения против заявителя.
В деле Хаммерна решение предоставить ему компенсацию в
соответствии со статьей 445 в совокупности со статьей 446 может
быть истолковано только так.
Специальная норма о возмещении вреда, изложенная в статье 444 в
совокупности со статьей 446, вводилась в Уголовно-процессуальный
кодекс в качестве нормы для специальных дел, в которых
присутствовала судебная ошибка. Основное обоснование данной нормы
совпадает с обоснованием нормы Статьи 3 Протокола N 7 к Конвенции:
в случае судебной ошибки лицо, понесшее наказание в результате
такого осуждения, получает компенсацию вне зависимости от того,
что компенсация не предоставляется ему в соответствии с другими
нормами.
Правило Статьи 3 Протокола N 7 к Конвенции сформулировано таким
образом, что обязательная компенсация возможна только в случае уже
установленной судебной ошибки (исключение из правила об
обязательной компенсации сделано для ситуаций, когда доказано, что
за сокрытие неизвестного обстоятельства вовремя полностью или
частично несет ответственность лицо, имеющее право на
компенсацию). Данная норма применяется, когда
(i) лицо было ранее осуждено за совершение преступления,
(ii) осуждение было пересмотрено или лицо было помиловано,
(iii) вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает
наличие судебной ошибки.
Эти решения принимаются правоприменительными государственными
органами. Хотя в своей распорядительной деятельности, касающейся
вопроса о возмещении вреда, они возвращаются к вопросу о
виновности ранее оправданного лица, это делается только в случае,
когда лицо было сначала признано виновным, но осуждение было
пересмотрено или лицо было помиловано. Вопрос виновности не
пересматривается в деле о возмещении вреда. Положение статьи 444
Уголовно-процессуального кодекса Норвегии должно было быть даже
более благоприятным, то есть быть положением более широкого
применения. Это дает обвиняемому, который был оправдан или дело
которого было прекращено, право получения компенсации, если
доказана вероятность того, что он не совершал вменяемого деяния.
Причиной тому является то, что это считается судебной ошибкой,
хотя и незначительной.
Но специальная норма статьи 444 не сформулирована таким
образом, чтобы ее применение ограничивалось специальными делами, в
которых, в частности, вновь открывшееся обстоятельство убедительно
доказывает наличие судебной ошибки. Напротив, требовать применения
данной нормы могут также заявители, которые изначально не имеют
отношения к компенсации, но которые хотят пересмотреть правовую
оценку вопроса о виновности. В то же время эта группа заявителей
требует применения принципа презумпции невиновности, стремясь
обеспечить, чтобы суды, рассматривающие их дела, могли сделать
единственный вывод, что при оценке всех возможностей заявители
были невиновны. В результате этого принятая с хорошими намерениями
норма, которая подтвердила свое значение в значительном числе дел,
для которых она писалась, оказалась опрометчивой и
несоответствующей презумпции невиновности. Это так, даже если
статья 444 никогда не замышлялась, чтобы иметь следствием поднятие
малейших вопросов относительно оправдания или прекращения
уголовного дела. Последнее можно легко увидеть из объяснения
норвежских судов по настоящему делу, в котором суды сделали все
возможное, чтобы подчеркнуть и выделить тот факт, что их решение
по делу о возмещении вреда, то есть отклонение иска о возмещении
вреда, не затрагивало и не ставило под сомнение предыдущее
оправдание.
Вывод
Следствием решения Европейского Суда по настоящему делу
является то, что Высокая Договаривающаяся Сторона не может, не
нарушив Конвенции, предоставить компенсацию после оправдания или
прекращения дела, потому что при оценке всех возможностей лицо "не
совершало вменяемого ему деяния". Причиной этого является то, что
требования о возмещении вреда от самого лица являются следствием и
сопутствующим обстоятельством уголовного судопроизводства как
такового и, таким образом, в делах о возмещении вреда
затрагивается презумпция невиновности, закрепленная в пункте 2
Статьи 6 Конвенции. В отличие от дел, в которых требования о
возмещении вреда подаются третьими лицами, в делах, где именно
лицо, ранее преследуемое в уголовном порядке или обвиняемое в
совершении преступления, а позже оправданное, требует компенсации,
не стоит вопрос о том, совершало ли это лицо вменяемое ему деяние,
так как этот вопрос уже решен. Благодаря принципу презумпции
невиновности постоянно существует только один ответ -
отрицательный. Таким образом, в настоящих делах необходимо
сфокусироваться на:
(i) вопросах, предусмотренных в пункте 5 Статьи 5 Конвенции и
Статье 3 Протокола N 7 к Конвенции; и
(ii) вопросе о том, осуществлялось ли уголовное преследование
лица на основании достаточного и разумного подозрения,
существовавшего во время принятия фактических шагов, то есть до
прекращения дела или оправдания.
(Неофициальный перевод с английского
Ю.Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
