ДЕЛО "ВАН ДЕР ВЕН (VAN DER VEN) ПРОТИВ НИДЕРЛАНДОВ"
(Жалоба N 39339/98)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 4 февраля 2003 года
(Бывшая I Секция)
г. Страсбург
По делу "Ван дер Вен против Нидерландов" Европейский Суд по
правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Э. Пальм, Председателя Палаты,
В. Томассен,
Гойкура Йорундссона,
Р. Тюрмена,
К. Бырсана,
Й. Касадеваля,
Р. Марусте, судей,
а также при участии М. О'Бойла, Секретаря Секции Суда,
заседая 15 января 2003 г. за закрытыми дверями,
вынес следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 50901/99), поданной в
Европейскую Комиссию по правам человека 30 августа 1999 г. против
Королевства Нидерландов подданным Нидерландов Францискусом
Корнелисом ван дер Веном (Franciscus Cornelis van der Ven) (далее
- заявитель) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя, которому была предоставлена правовая
помощь, представлял Й.Й. Серраренс (J.J. Serrarens), адвокат из г.
Маастрихта (Maastricht). Власти Нидерландов были представлены
своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека
Р.А.А. Бекером (R.A.A. Bocker), Министерство иностранных дел
Нидерландов.
3. Заявитель жаловался, что режим, в котором его содержали в
тюрьме с максимальной изоляцией заключенных, являлся бесчеловечным
и унижающим достоинство обращением и нарушал его право на уважение
его личной и семейной жизни.
4. Жалоба была передана на рассмотрение Первой секции
Европейского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В
соответствии с пунктом 1 Правила 26 в рамках Первой секции была
создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело
(пункт 1 Статьи 27 Конвенции).
5. 28 августа 2001 г., после проведения слушания по вопросу о
приемлемости жалобы и по существу дела (пункт 4 Правила 54
Регламента), Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой
для рассмотрения по существу.
6. Заявитель и власти Нидерландов предоставили замечания по
существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента). Заявитель в
письменной форме ответил на замечания властей Нидерландов.
Решением Председателя Палаты эти замечания были приобщены к
материалам дела (пункт 1 Правила 38 Регламента).
7. Власти Нидерландов пригласили членов Первой секции нанести
рабочий визит в тюрьму с максимальной изоляцией заключенных. 21
февраля 2002 г. Европейский Суд решил, что для исполнения его
функций не требуется данного визита.
8. 1 ноября 2001 г. был изменен состав секций Европейского Суда
(пункт 1 Правила 25 Регламента), но настоящее дело осталось на
рассмотрении Палаты, созданной в рамках бывшей Первой секции.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
9. Заявитель родился в 1949 году и в настоящее время содержится
в тюрьме в Маастрихте.
10. Заявитель находился в предварительном заключении
(voorlopige hechtenis) с 11 сентября 1995 г. Уголовное дело против
него по обвинению в многочисленных преступлениях, включая тяжкое
убийство, непредумышленное убийство, причинение тяжкого вреда
здоровью, изнасилование и преступления в области оборота
наркотиков, закончилось 26 марта 2002 г., когда Верховный суд
(Hoge Raad) подтвердил постановление Хертогенбосского
апелляционного суда (gerechtshof) от 6 марта 2001 г, в
соответствии с которым заявитель был осужден к пятнадцати годам
лишения свободы. При назначении наказания апелляционный суд учел
тот факт, что большую часть предварительного заключения заявитель
содержался в максимальной изоляции. Кроме того, апелляционный суд
вынес приказ TBS (помещение в распоряжение Правительства)
(terbeschikkingstelling) с помещением в учреждение закрытого типа
(met bevel tot verpleging van overheidswege).
11. Сначала заявитель содержался в учреждениях предварительного
заключения общего режима (huizen van bewaring). В письме от 7
октября 1997 г. Национальный государственный прокурор писал
начальнику учреждения предварительного заключения, в котором в тот
момент содержался заявитель:
"...Сообщаю Вам, что серьезно увеличился риск для безопасности
со стороны заявителя. Информационная служба пенитенциарной
разведки (Gedetineerde Recherche Informatie Punt - "GRIP")
получила информацию, которую я лично изучил и счел достаточно
важной, надежной и конкретной, согласно которой (заявитель)
намеревается бежать из-под стражи и с этой целью ухитряется
устанавливать связи вне учреждения предварительного заключения. В
интересах безопасности данная информация должна держаться в
секрете.
Вероятно, побег будет сопровождаться насилием против людей и
проводиться с помощью извне.
Кроме того, обращаю Ваше внимание на то, что из вышеупомянутой
информации следует также, что (заявитель) пытается наладить
контакты с людьми, или их налаживают другие люди от его имени, с
помощью угроз и запугиваний.
Я советую Вам предпринять надлежащие меры по обеспечению
дальнейшего заключения (заявителя), а также надлежащие меры по
предотвращению возможного вреда, в особенности вреда людям,
который может быть причинен вне пенитенциарного учреждения".
12. 14 октября 1997 г. начальник учреждения предварительного
заключения, в котором содержался заявитель, предложил специальному
распорядительному совету Тюрьмы особо строгого режима (Extra
Beveiligde Inrichting - EBI) поместить заявителя в Тюрьму особо
строгого режима, которая является частью Пенитенциарного комплекса
Новый Воссевельд (Nieuw Vosseveld Penitentiary Complex) в Вухте
(Vught). На заседании распорядительного совета 24 октября 1997 г.
было определено место дальнейшего содержания заявителя, и 29
октября 1997 г. его отправили в Тюрьму особо строгого режима.
13. В письме от 4 ноября 1997 г. министр юстиции подтвердил
заключение заявителя в Тюрьму особо строгого режима и сообщил ему
о причинах, по которым было принято данное решение. Была сделана
ссылка на письмо (упомянутое как "официальный доклад"
(ambtsbericht)) от 7 октября 1997 г. Что касается угроз и
запугиваний, министр юстиции написал, что они осуществлялись не
только в отношении сокамерников, но и людей вне учреждения
предварительного заключения. Кроме того, заявителю было сообщено,
что его побег создал бы неприемлемый риск для общества. Министр
решил также, что ввиду угроз заявителя совершить самоубийство в
случае его заключения в Тюрьму особо строгого режима его следует
содержать в так называемом А-режиме.
14. В январе и марте 1998 г. заявитель подал в Хертогенбосский
апелляционный суд два ходатайства о переводе его в учреждение
предварительного заключения общего режима. Первое ходатайство было
признано неприемлемым, а второе отклонено. Апелляционный суд
основывал свое второе решение на информации, полученной GRIP, о
которой Генеральный прокурор апелляционного суда сообщил
конфиденциально апелляционному суду на слушании, состоявшемся 26
марта 1998 г. Ни заявителю, ни его представителю не позволили
послушать, что Генеральный прокурор сказал апелляционному суду.
Когда заявитель и его представитель снова вернулись в зал
заседания, апелляционный суд очень коротко сообщил им некоторую
информацию из того, что рассказал Генеральный прокурор, но в ней
не было ничего о происхождении и времени получения GRIP этой
информации.
15. 29 октября 1998 г. министр юстиции решил, что заключение
заявителя в Тюрьме особо строгого режима должно продолжаться.
Формулировка данного решения почти совпадала с формулировкой
решения от 4 ноября 1997 г. Но министр решил отменить А-режим
заключения заявителя.
16. 17 декабря 1998 г. заявитель снова просил Хертогенбосский
апелляционный суд о переводе его в учреждение предварительного
заключения общего режима, утверждая, что его помещение в Тюрьму
особо строгого режима было незаконно. Заявитель ясно требовал
применения Статьи 8 Конвенции. Заявитель заметил, что его
помещение в Тюрьму особо строгого режима имело серьезные
последствия для возможности пользоваться правами на уважение
личной и семейной жизни в соответствии со Статьей 8 Конвенции:
частная жизнь и контакты с внешним миром в Тюрьме особо строгого
режима были сильно ограничены. Так, заключенные Тюрьмы особо
строгого режима имели право всего на одно свидание с супругами,
родителями и детьми без стеклянной перегородки в месяц, при этом
единственный разрешенный физический контакт сводился к рукопожатию
в начале и в конце свидания. Свидания с другими родственниками
(включая братьев и сестер) допускались только через стеклянную
перегородку. Кроме того, позволялось общаться с родственниками по
телефону всего два раза в неделю по десять минут.
17. Во время закрытых слушаний, состоявшихся 18 февраля 1999 г.
в апелляционном суде, заявитель утверждал, что условия его
содержания в Тюрьме особо строгого режима были бесчеловечным
обращением, что нарушало Статью 3 Конвенции. В связи с этим он
ссылался на факты, установленные Европейским комитетом по
предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство
обращения или наказания (ЕКПП).
18. Решением от 16 марта 1999 г., вынесенным в закрытом
заседании, апелляционный суд отклонил ходатайство. Апелляционный
суд признал, что упомянутые в решении министра юстиции от 29
октября 1998 г. причины оправдывают продолжение заключения
заявителя в Тюрьме особо строгого режима. Далее апелляционный суд
признал, что условия содержания в Тюрьме особо строгого режима не
нарушали Статью 3 Конвенции, так как режим в Тюрьме особо строгого
режима был предусмотрен законом, и содержание заявителя в данном
режиме не могло рассматриваться как пытки или бесчеловечное или
унижающее обращение или наказание. Наконец, что касается Статьи 8
Конвенции, апелляционный суд признал, что вмешательство в права
заявителя, предусмотренные данной нормой, было оправдано, так как
оно соответствовало законодательству и было необходимо в
интересах, inter alia, общественной безопасности.
19. После очередного продления срока заключения заявителя в
Тюрьме особо строгого режима решением от 10 ноября 2000 г. он
подал апелляцию в Апелляционную комиссию (beroepscommissie)
Центрального совета осуществления уголовной юстиции (Centrale Raad
voor Strafrechtstoepassing). 12 февраля 2001 г. Апелляционная
комиссия отклонила апелляционную жалобу. Хотя комиссия признала,
что заявитель больше не мог считаться с большой степенью
вероятности склонным к побегу, она сочла, что в случае побега
заявитель подверг бы общество недопустимому риску ввиду характера
преступлений, в совершении которых его обвиняли, и последствий для
общества и общественного мнения.
20. В мае 2001 года заявитель был переведен в тюрьму общего
режима в Маастрихте.
21. Заявитель утверждал, что во время его пребывания в Тюрьме
особо строгого режима он столкнулся с чувством беспомощности и
угнетенности. Психологическое состояние заявителя неоднократно
проверялось в Пенитенциарном выборочном центре (Penitentiair
Selectie Centrum, далее - ПВЦ) до того, как было принято решение о
продлении срока его заключения в Тюрьме особо строгого режима. В
следующих пунктах цитируются выдержки из отчетов некоторых
исследований, написанных V., главой Отдела психологии ПВЦ.
22. Отчет от 28 октября 1999 г. гласит:
"Недавно, 21 апреля 1999 г., ПВЦ издал рекомендации, касающиеся
(заявителя)... В то время был сделан следующий вывод:
"Учитывая личность (заявителя) и ход его заключения, заявителя
необходимо признать способным на акты отчаяния. В пределах Тюрьмы
особо строгого режима такие акты почти наверняка (должны) будут
направлены против себя. В менее строгом режиме он мог бы дать
выход эмоциям на окружающих. В настоящее время остается
необходимым особое внимание. Возникает вопрос, может ли Тюрьма
особо строгого режима, в конце концов, несмотря на все
предпринятые попытки, предложить требуемое внимание. Если риск
побега больше не требует заключения (заявителя) в Тюрьме особо
строгого режима, могла бы быть рассмотрена возможность перевода
его в Специальное отделение индивидуальной помощи (bijzondere
individuele begeleidingsafdeling, далее - BIBA)".
Отчет за последние шесть месяцев подтверждает данную
клиническую картину (заявителя). Его психологическое состояние то
улучшается, то ухудшается. Имел место период депрессии. Причиной
периодов психологического спада является несколько факторов, таких
как: тоска (заявителя) по семье (этому, безусловно, способствует
его заключение в Тюрьме особо строгого режима), продолжающееся
напряжение апелляционного разбирательства по вопросам права (в
конце концов, на кону у (заявителя) стоит большая ставка),
относительно низко цельная личность (он имеет низкую
психологическую устойчивость), а также его познавательные
способности, которые находятся не на высоком уровне.
(Заявитель) содержится в Тюрьме особо строгого режима в течение
двух лет, и ему, очевидно, тяжело справиться с этим. Помимо этого,
некоторые черты личности и неопределенность относительно его
дальнейшего заключения накладывают большие требования к
ограниченным силам (заявителя). Я бы предложил его заключение в
BIBA, но, к сожалению, это неосуществимо, учитывая, что
(заявитель) находится в предварительном заключении.
Что касается настоящего продления срока заключения, я советую
при принятии решения о продлении заключения в Тюрьме особо
строгого режима придать относительно большой вес вышеупомянутым
аспектам в сравнении с текущей информацией о возможном риске
побега".
23. Отчет от 13 апреля 2000 г. гласит:
"Из отчетов о ходе заключения (заявителя) следует, что до его
помещения в Тюрьму особо строгого режима его рассматривали как
лидера, знакомого с тюремной жизнью. Имелись систематические
проявления того, что он оказывал значительное (отрицательное)
влияние, в том числе с помощью, inter alia, угроз. Результатом
этих проявлений являлись частые переводы. С тех пор, как он
содержится в Тюрьме особо строгого режима, гораздо заметней стала
более неустойчивая и подавленная сторона личности (заявителя).
(Заявитель) описывается тюремными медиками как уязвимая
личность, склонная к депрессии, он проходит курс лечения по своим
жалобам. Некоторые причины могут объяснить контраст между ролью
(заявителя) во время заключения до помещения в Тюрьму особо
строгого режима и его текущей ролью. Во-первых, разумеется,
необходимо упомянуть угрозу возможного осуждения к (пожизненному)
лишению свободы. Удовлетворение апелляции по вопросам права
возродило надежду, но очередное осуждение к пожизненному лишению
свободы очень сильно огорчило (заявителя). По словам тюремных
медиков, он начинает выздоравливать. Во-вторых, (заявитель) не
справляется с режимом Тюрьмы особо строгого режима. (Заявитель)
раньше не был сдержан никаким кодексом морали и не считался с
правами окружающих. В Тюрьме особо строгого режима существуют ясно
определенные ограничения и зависимость. (Заявителю) тяжело
смириться с потерей контроля над своей жизнью, и это кажется одним
из факторов, способствующих развитию и продолжению жалоб
депрессивного характера. Другим важным фактором являются контакты
с семьей; у служащих Тюрьмы особо строгого режима сложилось
впечатление, что они ухудшаются и начинает увеличиваться дистанция
между семьей и (заявителем).
Отчет за последние полгода подтверждает данную клиническую
картину (заявителя). Его психологическое состояние то улучшается,
то ухудшается. Имел место период жалоб депрессивного характера.
Ухудшения являются главным образом реакцией по своей природе
(плохие новости, проблемы с другими заключенными, потеря
"товарища" в учреждении и т.д.). Все еще сказывается
продолжающееся напряжение по поводу исхода уголовного
судопроизводства (в конце концов, на кону у (заявителя) стоит
большая ставка), и это должно рассматриваться на фоне относительно
низкой цельности личности заявителя (он имеет низкую
психологическую устойчивость), а также его познавательных
способностей, которые находятся не на высоком уровне. В связи со
всеми его проблемами (заявителю) оказывается регулярная помощь со
стороны медицинского персонала тюрьмы. Он имеет постоянные
контакты с психиатром, психологом и социальными работниками. Хотя
и порой прерываясь, (заявитель) готов пройти курс лечения, которое
оказывает позитивный эффект на его настроение.
Остается тот факт, что (заявитель) переживает тяжелый период и
ему тяжело справиться с ограничениями Тюрьмы особо строгого
режима. Если информация о риске побега и связанная с ним
неприемлемость риска для общества может быть рассмотрена таким
образом, что отсутствует острая необходимость дальнейшего
заключения (заявителя) в Тюрьме особо строгого режима, должна быть
рассмотрена альтернатива помещения его в учреждение с режимом
изоляции, в котором имеется возможность создания определенного
пространства при установлении ограничений. Подошло бы BIBA, но,
так как (заявитель) содержится в предварительном заключении, этот
вариант все еще не является возможным. Тем не менее я
придерживаюсь мнения, что отсутствие идеального учреждения
содержания под стражей, где должен был бы быть заключен
(заявитель) в будущем, не должно являться решающим фактором в
процессе принятия решения о том, продлить или нет заключение в
ЕВЙ".
24. Отчет от 18 апреля 2001 г. гласит:
"Самыми серьезными проблемами, с которыми (заявитель)
сталкивается в Тюрьме особо строгого режима, по его словам,
являются условия свиданий и тот факт, что он не видит некоторых
своих детей. (Заявитель) начинает заметно волноваться, когда
говорит об этом. Он жалуется на переедание, вялость,
взволнованность и бессонницу. Как подтверждают предыдущие отчеты,
(заявитель) создает впечатление уязвимой личности, стремящейся к
общению, он становится подавленным и с трудом справляется с
заключением. Не имеется симптомов серьезных психопатологий, таких
как психоз, острая депрессия и сильное беспокойство. Заметны лишь
симптомы умеренной депрессии и неустойчивый аффект.
Из отчетов служащих изоляционного учреждения за последние
полгода следует, что (заявитель) находился в хорошем состоянии. Он
с удовольствием общается с некоторыми заключенными. Оценивая его
собственными стандартами, он участвовал в разумной степени в
программе по предложению. Тем не менее он воспринимается как
некто, жалующийся много и на все подряд. Сделан вывод, что за
время наблюдения (заявитель), кажется, нашел себя.
Тюремный медицинский персонал сообщает, что (заявитель) имеет
регулярные встречи с социальным работником.
Учитывая все вышеупомянутое, (заявитель) находился в хорошем
состоянии последние шесть месяцев. Осуждение к пятнадцати годам
лишения свободы и приказ TBS, которые в отличие от пожизненного
лишения свободы предоставляют некоторые перспективы, очевидно,
способствовали улучшению его состояния...
Вопрос о том, надо ли продлять срок заключения в Тюрьме особо
строгого режима, должен решаться исходя, прежде всего, из уровня
риска побега (заявителя)... Хотя (заявитель) с трудом справляется
с режимом заключения в Тюрьме особо строгого режима, установленные
факты не имеют характера острых противопоказаний продления срока
его заключения".
25. По просьбе судебного следователя, рассматривавшего дело
заявителя, 21 ноября 2000 г., после периода нахождения заявителя в
клинике психиатрического наблюдения, психологом и психиатром был
составлен отчет об умственных способностях заявителя. Далее
процитированы выдержки из главы отчета, описывающей встречи
заявителя с психиатром.
"Примечательно, что вскоре после его помещения в клинику
психиатрического наблюдения внешность (заявителя) кажется гораздо
более ухоженной: с короткой стрижкой, гладко выбритый, в свежей
одежде он создает абсолютно другое впечатление, нежели при первой
встрече. (Заявитель) сказал, что режим в Тюрьме особо строгого
режима не стимулирует его к надлежащему уходу за собой: порой он
ни с кем не общался целыми днями, он считал унижением постоянные
обыски с раздеванием, в результате чего предпочитал не ходить к
парикмахеру или в душ. (Заявитель) описывал обращение в клинике
психиатрического наблюдения как "рай" по сравнению с обращением в
Тюрьме особо строгого режима, и, по его словам, как результат, он
почувствовал себя гораздо лучше в клинике психиатрического
наблюдения".
II. Применимое национальное законодательство и
правоприменительная практика
А. Решение заключить лицо в какое-либо учреждение
26. Все тюрьмы Нидерландов имеют один из пяти видов режима, от
очень ограниченного (zeer beperkt beveiligd) до особо строгого
(extra beveiligd). Министр юстиции устанавливает критерии, по
которым заключенным назначается каждый из этих режимов (пункты 1 и
3 статьи 13 Закона о тюрьмах 1999 года (Penitentiaire
beginselenwet).
Определение места заключения осуществляется служащим
Министерства юстиции по распределению (пункты 1 и 3 статьи 15
Закона о тюрьмах 1999 года).
27. Тюрьмы особо строгого режима предназначены для содержания
заключенных, которые в порядке уменьшения значимости:
а) могут с определенной степенью вероятности совершить побег из
тюрьмы закрытого типа и, в случае если им это удастся, подвергают
общество недопустимому риску повторного совершения тяжких
преступлений, связанных с насилием; или
b) если они сбегут, то подвергнут общество недопустимому риску
грубого нарушения общественного порядка, сам риск побега как
таковой имеет меньшее значение.
28. Специальный циркуляр Министерства юстиции регулирует
вопросы, связанные с принятием решений о заключении в учреждения
особо строгого режима или в Тюрьму особо строгого режима (циркуляр
Министерства юстиции N 646188/97/DJI от 22 августа 1997 г.). Как
правило, в Тюрьмы особо строгого режима переводят из тюрьмы общего
режима. Начальник тюрьмы направляет служащему по распределению
предложение с указанием причин, по которым соответствующие
заключенные должны быть помещены в Тюрьму особо строгого режима.
До направления данного предложения начальник тюрьмы запрашивает
информацию о соответствующем заключенном у секретаря специального
распорядительного совета Тюрьмы особо строгого режима, состоящего
из представителя прокуратуры, психолога и представителя совета
начальников Пенитенциарного комплекса Новый Воссевельд в Вухте.
После получения секретарем из различных источников подобной
информации начальник тюрьмы доводит данное предложение до сведения
соответствующего заключенного. Наконец, начальник тюрьмы дополняет
свой отчет комментариями и возражениями заключенного и направляет
свое предложение в специальный распорядительный совет.
29. Служащий по распределению рассматривает это предложение,
консультируется с начальником тюрьмы и проводит собеседование с
заключенным. После этого он составляет свой отчет по предложению
начальника тюрьмы и направляет его секретарю специального
распорядительного совета. Если заключенный отбывает длительный
срок или если психолог сочтет это необходимым, отчет может быть
направлен в Пенитенциарный выборочный центр, который издает
рекомендации по психологическим аспектам назначения наказаний,
связанных с лишением свободы и исполнением судебных приказов. С
ПВЦ всегда необходимо консультироваться при первом направлении в
пенитенциарное учреждение. Далее дело рассматривается специальным
распорядительным советом, председателем которого является служащий
по распределению.
30. Решение о помещении заключенного в Тюрьму особо строгого
режима должно пересматриваться раз в полгода. В установленные дни
начальник Тюрьмы особо строгого режима должен составлять отчет о
поведении (gedragsrapportage) заключенного. До принятия решения о
продлении срока содержания в Тюрьме особо строгого режима служащий
по распределению проводит собеседование с заключенным. В остальных
аспектах процедура такая же, как при помещении в пенитенциарное
учреждение.
Вышеупомянутые решения номинально исходят от министра юстиции.
В. Режим Тюрьмы особо строгого режима
31. Закон о тюрьмах 1999 года и Пенитенциарные правила
(Penitentiaire maatregel) в полном объеме применяются к
заключенным в Тюрьмы особо строгого режима, предоставляя им те же
права и обязанности, что и заключенным пенитенциарных учреждений
общего режима. Частью режима является ряд мер безопасности, во
время нахождения вне камер за заключенными осуществляется
постоянное наблюдение. Эти специальные меры установлены правилами
внутреннего распорядка Тюрьмы особо строгого режима (Regeling
model huisregels EBI, 12 октября 1998 г., 715635/98/DJ, Government
Gazette 1998, N 233). Особенности режима Тюрьмы особо строгого
режима:
- все контакты с внешним миром проходят при наблюдении;
просматривается вся корреспонденция, прослушиваются все телефонные
звонки (два раза в неделю по десять минут), за исключением случаев
привилегированных контактов; заключенные отделены от посетителей
(свидания раз в неделю продолжительностью один час) прозрачной
перегородкой ("закрытые свидания"); члены семей, супруги, партнеры
заключенных могут один раз в месяц встречаться с ними без
перегородки ("открытые свидания"), хотя физические контакты
сводятся к рукопожатию при встрече и при прощании; перед
"открытым" свиданием одежда посетителей обыскивается (быстрый
обыск);
- одновременно с персоналом может общаться только один
заключенный, при этом должны присутствовать, по крайней мере, два
служащих тюрьмы; для этого имеются специальные коридоры, ведущие в
зоны массовых мероприятий; за этими зонами ведется наблюдение с
помощью камеры или служащих, отгороженных от заключенных
перегородкой;
- заключенные могут заниматься спортом, по меньшей мере, два
раза в неделю; они могут проводить, по крайней мере, один час в
неделю на открытом воздухе, а также использовать двор для занятий
в установленное время в течение периодов восстановления,
предусмотренных их программой; заключенные имеют право, по крайней
мере, шесть часов в неделю участвовать в массовых
восстановительных мероприятиях;
- в массовых мероприятиях могут принимать участие не более
четырех человек одновременно;
- заключенные, покидающие пенитенциарное учреждение, например
для явки в суд или для лечения в больнице, должны быть в
наручниках; на них могут быть надеты наручники также внутри Тюрьмы
особо строгого режима, в зонах, в которых они могут захватить
заложников или завладеть предметами, с помощью которых они могли
бы причинить вред служащим тюрьмы, например при посещении
парикмахера или клиники или когда его ведут на "открытые"
свидания;
- периодически (как правило, еженедельно) камеры тщательно
обыскиваются; одновременно или сразу после этого заключенных
подвергают быстрому обыску или обыску с раздеванием; обыск с
раздеванием, включающий в себя внешний осмотр отверстий и щелей на
теле, в том числе анального отверстия, проводится в закрытом
помещении по возможности лицом одного пола с заключенным;
- быстрый обыск и обыск с раздеванием также проводятся:
по прибытии в Тюрьмы особо строгого режима и при освобождении;
до и после "открытых" свиданий;
после посещения клиники, кабинета стоматолога или парикмахера;
- начальник Тюрьмы особо строгого режима, а в срочных случаях
служащий или работник Тюрьмы особо строгого режима могут принять
решение об исследовании внутренних органов заключенного, если это
необходимо для поддержания надлежащего порядка, или если
безопасность тюрьмы подвергается опасности, или для защиты
здоровья самого заключенного; исследование внутренних органов
обычно проводится доктором, но по его инструкции исследование
может быть проведено и медсестрой.
III. Факты, установленные Европейским комитетом по
предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство
обращения или наказания
32. ЕКПП нанес визит в Нидерланды с 17 по 27 ноября 1997 г. Им
были установлены следующие факты в отношении (T)EBI (Tijdelijke
Extra Beveiligde Inrichting - Временная тюрьма особо строгого
режима) и Тюрьмы особо строгого режима (Report to the Netherlands
Government on the visit to the Netherlands carried out by the
European Committee for the Prevention of Torture and Inhuman and
Degrading Treatment or Punishment (CPT) from 17 to 27 November
1997, CPT/Inf (98) 15, выдержки):
"58. Пенитенциарный комплекс Новый Воссевельд в Вухте,
расположенный в густо лесистой местности Вухта, был учрежден в
1953 г. как тюрьма для 140 несовершеннолетних преступников, с тех
пор он стал одним из самых крупных тюремных комплексов в
Нидерландах. Во время визита ЕКПП он был рассчитан для содержания
621 несовершеннолетнего и совершеннолетнего преступника мужского
пола.
Главной целью посещения ЕКПП данного комплекса являлась
национальная "тюрьма особо строгого режима" (отделение 5), в
которой имеется 35 мест для заключенных, в отношении которых
существует вероятность побега с использованием насилия (17 мест
для лиц, содержащихся в предварительном заключении, 18 мест для
осужденных). Данное отделение расположено в двух отдельных
зданиях: одиннадцатиместная "временная тюрьма особо строгого
режима", открытая в августе 1993 г. и расположенная в одном из
крыльев отделения 1, а строительство по специальному заказу 24-
местной "тюрьмы особо строгого режима" было завершено в августе
1996 г.
b. материальные условия
59. Камеры, посещенные делегацией ЕКПП в (T)EBI и Тюрьме особо
строгого режима, имели разумные для содержания одного лица размеры
(9 кв. м), надлежащим образом оборудованы (кровать, стул, шкаф для
посуды и стол), также имелись умывальник и ванна.
Искусственное освещение внутри камер в обоих зданиях
соответствовало хорошим стандартам; однако доступ к естественному
освещению в (T)EBI (окна в камерах в ней частично затемнены
матовым стеклом) заметно меньше, чем в EBI. Система вентиляции в
камерах (T)EBI также оставляет желать лучшего. Некоторые из
опрошенных делегацией заключенных в (T)EBI жаловались на эти
недостатки.
ЕКПП рекомендует принять меры для улучшения доступа к
естественному освещению в камерах (T)EBI. Делегации сообщили, что
работы по улучшению вентиляционной системы в (T)EBI должны были
начаться в январе 1998 года; Комитет хотел бы получить
подтверждение окончания этих работ и детальную информацию о
произведенных улучшениях.
60. В общем, если EBI расположена в просторном и довольно
большом помещении, (T)EBI (также известная как "старое здание")
является заметно более тесным учреждением. ЕКПП хотел бы получить
информацию о том, планируют ли власти Нидерландов закрыть в
ближайшем будущем "временную" тюрьму особо строгого режима.
с. режим
61. Мнение ЕКПП по поводу режима содержания заключенных в
учреждениях строгого режима подробно изложены в отчете о посещении
Нидерландов в 1992 г. В связи с этим Комитет приветствовал
рекомендации Комиссии Хукстры (Hoekstra), в соответствии с
которыми будущие тюрьмы особо строгого режима должны иметь
"насколько это возможно нормальный режим".
В своем отчете от 1992 г. ЕКПП отметил, что заключенные в
качестве компенсации их сурового положения должны содержаться в
относительно мягком режиме (имея возможность свободно общаться с
небольшим числом заключенных соответствующего учреждения; имея
право передвигаться без ограничений в пределах относительно
небольшого физического пространства; имея хороший выбор способов
времяпровождения, и т.д.). Должны быть приложены специальные
усилия для развития хорошей внутренней атмосферы в таких
учреждениях. Целью должно являться улучшение положительных
отношений между персоналом и заключенными. Это находится в
интересах не только человечного обращения с заключенными, но и
поддержания эффективного контроля и безопасности, в том числе
безопасности персонала. Наличие удовлетворительной программы
мероприятий так же важно, если не важнее, в специальных
пенитенциарных учреждениях, как и в учреждениях общего режима. Это
поможет противостоять вредоносному воздействию проживания в
кипящей атмосфере подобных учреждений на личность заключенного.
Предусмотренные мероприятия должны как можно больше отличаться
друг от друга (образование, спорт, работа по профессии и т.д.).
Что касается, в частности, работы, очевидно, что из соображений
безопасности могут быть запрещены многие виды работы, разрешенные
в учреждениях общего режима. Тем не менее это не должно означать,
что заключенным предоставляется только нудная работа. В связи с
этим необходимо сослаться на предложения, изложенные в пункте 87
Объяснительной записки к Рекомендациям N R(82)17 Комитета
Министров Совета Европы.
62. Действующий в (T)EBI и EBI режим регулируется циркуляром
Генерального директора тюремных служб от 22 августа 1997 г. (см.
документ 646189/97/DJI). В соответствии с циркуляром:
"Тюрьма особо строгого режима (EBI) в Вухте имеет режим
ограниченного общения. Режимы в Тюрьме особо строгого режима
дифференцируются на режим А, с более строгими ограничениями, и
режим В - с менее строгими.
В мероприятиях участвуют группы от двух до четырех заключенных.
При режиме В в совместных мероприятиях могут принимать участие
максимум четыре заключенных, при режиме А - максимум три. В
совместных мероприятиях участвуют только заключенные из отдельной
секции.
В интересах безопасности при общении персонала с заключенными
численный перевес всегда должен быть на стороне персонала или
персонал должен быть полностью отделен от заключенных прозрачной
(стеклянной) стеной. Кроме того, для безопасности персонала в
случаях, перечисленных в пунктах 2 и 3 статьи 15 главы III правил
внутреннего распорядка Тюрьмы особо строгого режима в Вухте, при
передвижении заключенных на них надевают наручники".
63. Делегация установила, что время пребывания вне камер в
Тюрьме особо строгого режима и (Т)EBI в данный день практически
варьировалось от одного часа (упражнения на открытом воздухе) до
приблизительно четырех с половиной часов (упражнения на открытом
воздухе/восстановление и/или спорт). В зависимости от режима
содержания заключенного (А/В) и группы, к которой они были
приписаны, эти мероприятия проводились с участием одного - трех
других заключенных.
Дворы для упражнений на открытом воздухе в Тюрьме особо
строгого режима имели надлежащие размеры, а для заключенных,
желавших заниматься более энергичными физическими упражнениями,
была доступна "беговая дорожка". Дворы для упражнений в (Т)EBI
также были достаточно большими, чтобы заключенные могли заниматься
физкультурой; но их дизайн в виде клетки угнетал.
Во время периодов восстановления (один - два часа) заключенные
имели доступ к совместным зонам, где они могли общаться друг с
другом, готовить и есть свои продукты, пользоваться компьютером
и/или играть в различные игры, включая настольный теннис.
Что касается спортивных строений, каждое из четырех отделений
Тюрьмы особо строгого режима располагало впечатляющим набором
спортивного инвентаря, расположенного в атриуме с высокими
стеклянными стенами. Но заключенные имели доступ к этому инвентарю
лишь один - два раза в неделю по 45 минут. Подобные строения в
(Т)EBI были хуже. В Тюрьме особо строгого режима имеется также
большой и хорошо оснащенный гимнастический зал, но во время
посещения делегации показалось, что он сравнительно мало
использовался.
Не было организованных образовательных мероприятий. Также не
было работы вне камеры; заключенным предлагалась некоторая
внутрикамерная работа, но она не требовала от них никаких усилий
(например, нанизывание пластиковых крючков для занавесок на
короткие прутья).
64. За всеми видами деятельности заключенных тюрьмы особо
строгого режима и (Т)EBI велось строгое наблюдение (что абсолютно
естественно для учреждений подобного типа); но были очень
ограничены прямые контакты между заключенными и служащими тюрьмы
(их обычно разделяли перегородки из армированного стекла). Это не
может привести к установлению позитивных отношений между
персоналом и заключенными. Контакты с нетюремным персоналом,
включая медицинский персонал, также подвергались некоторому числу
очень значительных ограничений...
65. Также необходимо отметить, что заключенные регулярно
обыскивались с раздеванием (данная практика эвфемистически
называлась "visitatie"). Подобные обыски включали осмотр анального
отверстия и осуществлялись, по крайней мере, один раз в неделю в
отношении всех заключенных, независимо от того, имели ли они какие-
либо контакты с внешним миром.
66. Что касается контактов заключенных с внешним миром,
необходимо отметить, что правила внутреннего распорядка Тюрьмы
особо строгого режима и (Т)EBI предусматривают, что заключенные
имеют право на одно свидание в неделю продолжительностью один час
с членами семьи и другими лицами, предварительно необходимо
получить одобрение администрации тюрьмы. Как правило, свидания
проводятся в "закрытых" условиях (то есть через перегородку из
армированного стекла в кабине для посещений). Заключенные имеют
право также ходатайствовать о предоставлении одного "открытого"
свидания в месяц с членами семьи; но физические контакты во время
этих свиданий сводились к рукопожатиям при встрече и при прощании.
Заключенные оставались отделенными от своей семьи столом с
барьером на высоте груди, а служащие тюрьмы в течение всего
свидания находились прямо позади заключенного. Некоторые из
опрошенных делегацией заключенных указали, что с учетом того, как
расстраивались их семьи из-за всех этих ограничений, они больше не
ходатайствовали о предоставлении им "открытых" визитов.
67. Таким образом, заключенные в Тюрьме особо строгого режима и
(Т)EBI содержались в очень жалком режиме. Они проводили вне камер
слишком мало времени; вне своих камер они общались лишь с
небольшим числом сокамерников, а их отношения с персоналом и
посетителями имели очень ограниченный характер; соответственно,
они не имели надлежащего общения с людьми. Кроме того, программа
мероприятий была слабо развита. В особенности это касается
образования и работы. Однако даже при занятиях спортом заключенные
не имеют достаточного доступа к очень хорошим помещениям. Кроме
того, определенные аспекты режима (в частности, обыск с
раздеванием) не отвечают нуждам логичной безопасности и унижают
заключенных.
Продолжительные собеседования делегации с заключенными в Тюрьме
особо строгого режима и (Т)EBI показали, что режим в целом имел
вредные психологические последствия для лиц, содержащихся в нем.
Действительно, при собеседованиях было обнаружено последовательное
сходство психологических симптомов, которые, кажется, вызваны
содержанием в подобном режиме. У заключенных имелись следующие
симптомы:
- чувство беззащитности, которое принимало форму расстройства
нормальной индивидуальности и больших трудностей в планировании
будущего; в некоторых случаях потеря индивидуальности была связана
с определенными эпизодами обезличивания;
- чувство бессилия, тесно связанное с беззащитностью и ведущее
к регрессии и чрезмерным предварительным нагрузкам на функции
организма;
- раздражение, широко распространенная эмоция, относимая к
ярости (явно связанная с чувством бессилия) и направленная против
себя (с выражением низкого уважения, отсутствием доверия и
связанными с ними депрессивными симптомами) и окружающих;
- трудности общения, связанные с вышеупомянутыми симптомами
обезличивания.
Озабоченность делегации по поводу вредных психологических
последствий режима усилилась во время визита в Клинику доктора C.
ван Месдага (S. van Mesdag), в которой проводились беседы с
несколькими пациентами, ранее содержавшимися в (Т)EBI и EBI, у
которых наблюдались стойкие последствия (бессонница; симптомы
беспокойства; нарушение индивидуальности; склонность к душевному
волнению и психосоматические симптомы).
ЕКПП добавил бы, что ему известно публичное высказывание
психолога, работающего в Тюрьме особо строгого режима и (Т)EBI, о
том, что режим "имел незначительные вредоносные последствия для
заключенных". Однако это мнение никогда не проверялось его
коллегами и не подвергалось профессиональной оценке. Необходимо
добавить, что советник по психиатрии при Бюро судебной медицины
Министерства юстиции выразил делегации противоположную точку
зрения, приведя в качестве примера случай одного заключенного, у
которого во время содержания в (Т)EBI развился сильнейший
параноидальный психоз.
69. С учетом полученной информации ЕКПП пришел к выводу, что
режим, установленный в настоящее время в Тюрьме особо строгого
режима и (Т)EBI, может считаться бесчеловечным обращением.
Содержание в таком режиме заключенных, которых сочли опасными,
может сделать их еще опаснее.
70. Строения в тюрьме особо строгого режима соответствуют
высокому стандарту. С ними можно установить режим, который
соответствовал бы критериям, перечисленным в пункте 61, без вреда
для интересов законной безопасности.
ЕКПП рекомендует пересмотреть режим, установленный в настоящее
время в Тюрьме особо строгого режима, с учетом замечаний,
изложенных в пунктах 61 - 67. В частности, существующая система
групп, если от нее нельзя отказаться, должна быть, по крайней
мере, смягчена, а заключенным должно быть предоставлено больше
времени вне камер и более широкий круг видов деятельности. Кроме
того, действующая политика обысков должна быть пересмотрена, чтобы
они были строго обязательны с точки зрения безопасности. Также
необходимо пересмотреть действующие правила посещения; целью
должно быть проведение свиданий при более открытых условиях".
33. Власти Нидерландов ответили на вышеизложенный отчет
(Interim report of the Dutch Government in response to the report
of the European Committee for the Prevention of Torture and
Inhuman and Degrading Treatment or Punishment (CPT) on its visit
to the Netherlands from 17 to 27 November 1997, CPT/Inf (98) 15,
выдержки):
"3. "Тюрьма особо строгого режима" ((Т)EBI/EBI) в
Пенитенциарном комплексе Новый Воссевельд.
Рекомендации ЕКПП
29. ЕКПП рекомендует пересмотреть режим, установленный в
настоящее время в Тюрьме особо строгого режима, с учетом
замечаний, изложенных в пунктах 61 - 67. В частности, существующая
система групп, если от нее нельзя отказаться, должна быть, по
крайней мере, смягчена, а заключенным должно быть предоставлено
больше времени вне камер и более широкий круг видов деятельности.
Кроме того, действующая политика обысков должна быть пересмотрена,
чтобы они были строго обязательны с точки зрения безопасности.
Также необходимо пересмотреть действующие правила посещения; целью
должно быть проведение свиданий при более открытых условиях (пункт
70).
Ответ. В (Т)EBI содержатся заключенные, в отношении которых
существует вероятность попытки побега либо с помощью сообщников за
пределами пенитенциарного учреждения, либо с использованием
насилия. Вообще говоря, они делятся на три группы: заключенные,
считающиеся членами преступных организаций; заключенные,
отбывающие наказания за совершение неосторожного или умышленного
убийства; заключенные, которые ранее уже совершали побег из тюрьмы
с захватом заложника из персонала тюрьмы или с использованием
огнестрельного оружия (и, возможно, с помощью сообщников за
пределами пенитенциарного учреждения). Правила заключения таких
преступников должны основываться, прежде всего, на систематичных и
надежных правилах безопасности, хотя режим должен оставаться
гуманным. Задачей Тюрьмы особо строгого режима, как и других
тюрем, является исполнение наказаний, связанных с лишением
свободы, без помех. Применяемые к заключенным ограничения не
должны быть строже, чем это необходимо для лишения их свободы. От
других тюрем Тюрьму особо строгого режима отличает характер
ограничений, необходимых для достижения этой цели. Ограничения
должны быть строже, так как заключенные Тюрьмы особо строгого
режима по определению представляют выше среднего риск побега из
тюрьмы общего режима. Практически это означает, что целью (Т)EBI и
Тюрьмы особо строгого режима является создание места и режима, из
которого невозможно совершить побег, даже путем захвата заложников
из тюремных служащих.
Режим в Тюрьме особо строгого режима является самым суровым в
Нидерландах. Поэтому использование данных учреждений сведено к
минимуму, а решение о помещении заключенных туда принимается, а
потом часто пересматривается внешним комитетом с функциями совета.
Несмотря на суровость режима, заключенные в Тюрьме особо строгого
режима проводят достаточно времени вне камер (пункт 63) и имеют
возможность заниматься восстановительной, спортивной, музыкальной,
созидательной, образовательной и другими видами деятельности. Ряд
предложенных мероприятий дает заключенным возможность регулярного
общения с людьми, а служащие Тюрьмы особо строгого режима
осознанно пытаются поощрять такое общение и участие в мероприятиях
во всех возможных случаях. Небольшое число населения отделения
(пункт 67) важно для поддержания порядка, безопасности и контроля
и для предупреждения побегов. Действительно, имеются специальные
ограничения на контакты с внешним миром (в форме стеклянной
перегородки, отделяющей заключенных от посетителей), но частота
свиданий такая же, как и в учреждениях предварительного заключения
общего режима.
Правила обысков в (Т)EBI и Тюрьме особо строгого режима важны
для обеспечения безопасности персонала. Они были проанализированы
в прошлом во время проводимой каждые полгода оценки Тюрьмы особо
строгого режима, и было решено, что заключенные не должны
подвергаться обыскам чаще, чем это строго необходимо. Это
означает, что заключенные не всегда обыскиваются после возвращения
в камеры, а только если они находились вне зоны видимости
надзирателя, выводившего их из камер.
Свидания организованы таким образом, чтобы позволить
визуальный, вербальный и невербальный контакт, предотвратив прямые
физические контакты. Специальные правила проведения свиданий
относятся к самым важным мерам безопасности по предупреждению
побегов. Если бы свидания были более "открытые" и существовал бы
какой-либо шанс для попадания запрещенных предметов в тюрьму, то
не было бы никакого смысла в существовании Тюрьмы особо строгого
режима.
30. ЕКПП рекомендует властям Нидерландов провести независимое
изучение психологического состояния заключенных, в том числе
бывших, тюрьмы особо строгого режима (пункт 70).
Ответ. Министерство юстиции собирается провести оценку
эффективности Тюрьмы особо строгого режима в начале 1999 года.
Если результаты оценки выявят такую необходимость, то далее будет
рассмотрен вопрос об изучении влияния режима Тюрьмы особо строгого
режима на психологическое состояние заключенных".
34. Министерство юстиции направило исследователей Ниймегенского
университета (University of Nijmegen) для проведения
предварительного изучения политики EBI по уходу за психическим
здоровьем заключенных и выполнимости главного исследования
психологического влияния особо строгого режима на психическое
здоровье (бывших) заключенных. 17 апреля 2000 г. исследователи
составили отчет, озаглавленный "Уход в и вокруг Тюрьмы особо
строгого режима" (Zorg in en om de Extra Beveiligde Inrichting). В
качестве вывода в данном отчете говорилось, что озабоченность,
выраженная в оценочных документах о психическом здоровье
содержащихся в условиях особо строгого режима заключенных, была
особенно очевидной в ежедневной работе Тюрьмы особо строгого
режима, так как служащие Тюрьмы особо строгого режима, как
оказалось, знали о напряжении между безопасностью и гуманностью и
старались уменьшить это напряжение. Далее в отчете сообщалось, что
может быть проведено изучение психологического влияния особо
строгого режима. Тем не менее исследователи подчеркнули, что они
не изучали ни качество ухода за психическим здоровьем заключенных
в Тюрьме особо строгого режима, ни действительное психологическое
состояние заключенных, ни воздействие режима на них.
35. Министр юстиции направил тех же исследователей для
дальнейшего изучения, включая мониторинг за стрессом в течение
суток и за другими факторами среди заключенных, содержащихся в
особо строгом режиме, и в контрольной группе заключенных,
содержащихся в режиме частичной изоляции. Данное исследование
должно быть завершено к лету 2003 года.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции
36. На то, что заключение заявителя в Тюрьме особо строгого
режима нарушало Статью 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
А. Заявления лиц, явившихся в Европейский Суд
1. Заявитель
37. Заявитель утверждал, что в свете очень критичных
комментариев ЕКПП по различным аспектам режима Тюрьмы особо
строгого режима не остается никаких сомнений, что данный режим
должен считаться бесчеловечным.
38. Чтобы продемонстрировать, что установленные ЕКПП факты
особым образом применимы также к нему, заявитель указал на
некоторые аспекты, касавшиеся его индивидуальной ситуации. Во-
первых, он заявил, что его заключение в Тюрьме особо строгого
режима длилось дольше двух лет, срока, который в соответствии с
мнением властей в многочисленных национальных процессах являлся
средней продолжительностью заключения. Во-вторых, режим Тюрьмы
особо строгого режима оказал огромное психологическое воздействие
на заявителя: режим очень сильно угнетал его, что выражалось в
различных жалобах на психологические и физические проблемы.
Большинство отчетов, составленных V. из Отдела психологии ПВЦ,
содержало подтверждение того, что заключение в Тюрьме особо
строгого режима оказывает негативное воздействие на заявителя и
подобный режим не подходит для его содержания. В их последнем
разговоре, результатом которого стал отчет от 18 апреля 2001 г.
(см. выше параграф 24), В. признался заявителю, что он знал, какой
серьезный вред оказывал режим на психику заявителя. Заявитель
сожалел, что В. не счел нужным выразить это мнение на бумаге.
39. Встречи с тюремным доктором, психологом, психиатром не
принесли никаких заметных улучшений в его положении. В любом
случае подобные улучшения не могли произойти, так как основным
источником напряжения и чувства неудовлетворенности являлся режим,
который создавал положение чувствительного лишения и социальной
изоляции. Ни один из социальных работников и докторов в Тюрьме
особо строгого режима ни разу не выразил истинного понимания его
психических проблем, и именно эта недооценка воздействия режима на
заявителя заставляла его чувствовать себя еще более беспомощным и
одиноким. Кроме того, встречи с этими людьми проходили за стеклом,
что едва ли способствовало установлению атмосферы доверия.
40. Два аспекта режима были для заявителя особенно тягостными,
не будучи строго необходимыми с точки зрения безопасности. Во-
первых, заявитель подвергался обыскам с раздеванием, включая
осмотр анального отверстия, каждую неделю, а порой и чаще, в
течение трех с половиной лет, а при проведении одновременно с
еженедельными обысками камеры не играло никакой роли, имел ли
заявитель контакты с внешним миром или покидал ли он камеру. Обыск
с раздеванием, который заявитель считал унизительным, включал в
себя раздевание догола, осмотр и ощупывание, принятие поз, которые
смущали заявителя.
Во-вторых, в результате применения правил проведения свиданий
заявитель был лишен нормальных контактов, включая физические
контакты, с его семьей. Заявитель утверждал, что властям
Нидерландов не удалось установить справедливый баланс между
соображениями безопасности и его оправданным желанием физического
контакта, учитывая, что никогда не существовало каких-либо
конкретных, реальных указаний на то, что он вытаивал планы
совершить побег. Кроме того, ввиду строгих правил безопасности,
относившихся к свиданиям, было невозможно незаметно пронести
опасные предметы в тюрьму. Даже если это произошло бы, предметы
были бы обнаружены при проводимом после свидания обыске с
раздеванием.
41. Таким образом, заявитель поддержал свои жалобы, что с ним
обращались бесчеловечно или, в самом крайнем случае, унижали его
достоинство.
2. Власти Нидерландов
42. Власти Нидерландов объяснили, что необходимость в тюрьме
особо строгого режима появилась после большого количества побегов
из голландских тюрем в восьмидесятых, начале девяностых годов,
часто совершавшихся с использованием огнестрельного оружия, ножей
или подобного оружия и с захватом заложников. Общественность
забила тревогу, когда служащие тюрьмы начали бояться за свою
безопасность.
43. Хотя власти Нидерландов не отрицали, что режим Тюрьмы особо
строгого режима содержал суровые ограничения, в связи с чем там
содержалось минимально возможное число заключенных, по их мнению,
условия в Тюрьме особо строгого режима не были ни бесчеловечными,
ни унижающими достоинство. Все применяемые в Тюрьме особо строгого
режима строгие меры безопасности были оправданы ввиду серьезного
риска, который повлекли бы за собой менее суровые меры. Власти
Нидерландов утверждали, что им была хорошо знакома их обязанность
минимизировать риски для тюремных служащих, а также сделать все
возможное для защиты общества путем предупреждения возвращения
осужденных за тяжкие преступления в общество до отбытия ими
назначенных наказаний.
44. По мнению властей Нидерландов, комментарии ЕКПП о том, что
режим "мог считаться бесчеловечным обращением", не значили, что
режим действительно был бесчеловечным, так как невозможно
определить, как режим влиял на всех заключенных в целом; это
зависело скорее от личности отдельного лица, характера и других
личных качеств. В настоящем деле не имелось серьезных
доказательств того, что психическое здоровье заявителя сильно
пострадало в результате его заключения в Тюрьму особо строгого
режима. Он общался с другими заключенными, имел право на свидания
с родственниками и друзьями, имел достаточные возможности звонить
по телефону, а также участвовать в широком круге мероприятий. За
его физическим и психическим здоровьем велось тщательное
наблюдение: как указано в отчете "Уход в и вокруг Тюрьмы особо
строгого режима", оперативная система психологической и
психиатрической помощи присутствовала в Тюрьме особо строгого
режима, что делало невероятной возможность серьезного вреда
психическому здоровью заключенных остаться незамеченным. Наконец,
в отчете В. от 18 апреля 2001 г. (см. выше параграф 24)
говорилось, что, хотя у заявителя имелись симптомы умеренной
депрессии, у него не было серьезных психопатологий, и в
действительности он находился в хорошем состоянии в период
наблюдения.
45. Наконец, власти Нидерландов высказали точку зрения, что
заявителю не удалось доказать, чтобы отсутствовали основания для
разумных сомнений, что его заключение в Тюрьму особо строгого
режима должно считаться бесчеловечным обращением в соответствии со
Статьей 3 Конвенции.
В. Мнение Европейского Суда
1. Общие принципы
46. Европейский Суд, прежде всего, напомнил, что Статья 3
Конвенции закрепляет одну из самых фундаментальных ценностей
демократического общества. Она в абсолютной форме запрещает пытку
или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или
наказание, независимо от обстоятельств и поведения потерпевшего
(см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по
делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95,
ECHR 2000-IV, параграф 119).
47. Далее Европейский Суд напомнил, что в соответствии с
прецедентным правом Европейского Суда плохое обращение должно
достигать минимального уровня суровости, чтобы подпадать под
действие Статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня
относительна и зависит от всех обстоятельств дела, таких как:
продолжительность плохого обращения, физические и психические
последствия такого обращения, а некоторых случаях пол, возраст и
состояние здоровья потерпевшего (см., среди прочих, Постановление
Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного
Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г.,
Series A, N 25, p. 65, параграф 162).
48. Обращение было признано Европейским Судом "бесчеловечным",
потому что, inter alia, оно было заранее продумано, применялось в
течение нескольких часов и причинило или травмы, или сильные
физические и духовные страдания, а также "унижающим достоинство",
так как из-за него у потерпевшего появилось чувство страха, боли и
неполноценности, способных унизить и оскорбить его (см., например,
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла
против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI,
параграф 92). Чтобы наказание или связанное с ним обращение стало
"бесчеловечным" или "унижающим достоинство", вызванные ими
страдание и унижение должны в любом случае превзойти тот
неизбежный элемент страдания и унижения, который связан с данной
формой законного обращения или наказания (см. Постановление
Большой Палаты Европейского Суда по делу "V. против Соединенного
Королевства" (V. v. United Kingdom), жалоба N 24888/94, ECHR 1999-
IX, параграф 71). Вопрос о том, имело ли обращение целью унизить
или оскорбить потерпевшего, является следующим фактором, который
необходимо принять во внимание, но отсутствие такой цели не
исключает окончательно нарушения Статьи 3 (см., например,
Постановление Европейского Суда по делу "Пирз против Греции"
(Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, параграф 74;
Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против
Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99,
ECHR 2002-VI, параграф 101).
49. Условия заключения могут иногда являться бесчеловечным или
унижающим достоинство обращением (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Пирз против Греции",
параграф 75). При оценке условий заключения необходимо учитывать
кумулятивный эффект этих условий, а также отдельные утверждения
заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз
против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, ECHR 2001-
II, параграф 46).
50. Хотя меры, связанные с лишением свободы, часто содержат
элемент страдания или унижения, нельзя сказать, что заключение в
Тюрьме особо строгого режима, будь то предварительное заключение
или осуждение за преступление, само по себе противоречит Статье 3
Конвенции. Задача Европейского Суда сводилась к изучению личной
ситуации первого заявителя, на которого воздействовал
рассматриваемый режим (см. Постановление Европейского Суда по делу
"Аэртс против Бельгии" (Aerts v. Belgium) от 30 июля 1998 г.,
Reports of Judgments and Decisions 1998-V, pp. 1958-59, параграфы
34 - 37). В связи с этим Европейский Суд подчеркнул, что, хотя из
соображений поддержания общественного порядка государства могут
создавать тюрьмы особо строгого режима для отдельных категорий
заключенных, Статья 3 Конвенции тем не менее требует от этих
государств обеспечивать содержание заключенного в условиях,
соответствующих уважению его человеческого достоинства, а также
чтобы способ и метод исполнения данной меры не причиняли ему
душевных страданий и лишений, интенсивность которых превышала бы
неизбежный уровень страдания, присущий любому заключению, а также
чтобы, учитывая практические требования лишения свободы,
надлежащим образом охранялось здоровье заключенного (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кудла
против Польши", параграфы 92 - 94).
51. По данному вопросу Европейский Суд ранее признавал, что
полная чувствительная изоляция вместе с полной социальной
изоляцией могут разрушить личность и являются формой
бесчеловечного обращения, которое не может быть оправдано
требованиями безопасности окружающих или иными причинами. Вместе с
тем лишение возможности общения с другими заключенными в интересах
безопасности, в дисциплинарном или в охранительном порядке само по
себе не является бесчеловечным обращением или унижающим
достоинство наказанием (см. Решение Европейского Суда по делу
"Мессина против Италии" (Messina v. Italy), жалоба N 25498/94,
ECHR 1999-V). При оценке того, подпадала ли такая мера в сферу
применения Статьи 3 Конвенции в конкретном деле, необходимо
учитывать конкретные условия, такие как: суровость меры, ее
продолжительность, преследуемая цель, ее влияние на
заинтересованных лиц (см. Доклад Европейской Комиссии по делу
"Дост против Бельгии" (Dhoest v. Belgium) от 14 мая 1987 г.,
жалоба N 10448/83, Decisions and Reports (DR) 55, pp. 20 - 21,
параграфы 117 - 118; Решение Европейской Комиссии по делу "МакФили
и другие против Соединенного Королевства" (McFeeley et al. v.
United Kingdom) от 15 мая 1980 г., жалоба N 8317/78, DR 20, p.
44).
2. Применение к настоящему делу
52. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский
Суд отметил прежде всего, что жалобы заявителя на условия его
заключения касались не материальных условий в Тюрьме особо
строгого режима, а скорее режима его содержания. В этом смысле
дело можно сравнить с рядом жалоб против Италии, в которых
заявители жаловались, что условия специального тюремного режима, в
котором их содержали в соответствии со статьей 41bis Закона об
организации тюрем, нарушали Статью 3 Конвенции (см., например,
упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Мессина
против Италии"; Решение Европейского Суда по делу "Инделикато
против Италии" (Indelicato v. Italy) от 6 июля 2000 г., жалоба N
31143/96; Решение Европейского Суда по делу "Ганчи против Италии"
(Ganci v. Italy) от 20 сентября 2001 г., жалоба N 41576/98;
Решение Европейского Суда по делу "Бонура против Италии" (Bonura
v. Italy) от 30 мая 2002 г., жалоба N 57360/00).
53. Европейский Суд отметил, что пункты 62 - 66 вышеизложенного
отчета ЕКПП (параграф 43 Постановления), составленного по итогам
посещения Тюрьмы особо строгого режима, содержат подробное
описание условий заключения в данном учреждении. Так как ни одна
из сторон не оспаривала фактической верности данного описания,
Европейский Суд признал, что в нем надлежащим образом отражена
ситуация в Тюрьме особо строгого режима. Но решение вопроса о том,
было ли обращение с заявителем бесчеловечным или унижающим
достоинство по смыслу Статьи 3 Конвенции, зависит от оценки
степени воздействия лично на заявителя (см. выше параграф 50).
54. В течение периода заключения в Тюрьме особо строгого режима
к заявителю, бесспорно, применялись очень суровые меры
безопасности. Далее Европейский Суд счел, что социальные контакты
заявителя были сильно ограничены, принимая во внимание, что ему не
разрешалось общаться более чем с тремя заключенными одновременно,
что прямые контакты с персоналом тюрьмы были сильно ограничены и
что, исключая случаи ежемесячных свиданий с семьей, он мог
встречаться с посетителями только через стеклянную перегородку.
Однако, так же как и в делах против Италии, упомянутых в параграфе
52 выше, Европейский Суд не мог признать, что заявитель содержался
в чувствительной изоляции или в полной социальной изоляции. На
самом деле итальянский специальный режим был значительно более
ограничивающим и в отношении общения с другими заключенными, и в
отношении частоты свиданий: общение с другими заключенными было
полностью запрещено, а свидания разрешались только с членами семьи
один раз в месяц в течение одного часа (см. упоминавшееся выше
Решение Европейского Суда по делу "Мессина против Италии",
параграф 13).
55. Заявитель был заключен в Тюрьму особо строгого режима, так
как он с определенной степенью вероятности мог совершить побег из
тюрьмы менее строгого режима и, в случае если ему это удалось бы,
он мог подвергнуть общество недопустимому риску повторного
совершения тяжких преступлений, связанных с насилием (см. выше
параграф 27). В последней стадии риск побега заявителя был признан
менее высоким; тем не менее в случае побега его считали способным
подвергнуть общество недопустимому риску ввиду характера
преступлений, в совершении которых его обвиняли, и последствий для
общества и общественного мнения (см. выше параграф 19). Хотя
заявитель отрицал, что имел подобные намерения, не Европейскому
Суду проверять действительность оценки национальных властей.
Учитывая серьезность преступлений, за которые заявитель был
осужден (см. выше параграф 10), Европейский Суд согласился с
оценкой национальных властей.
56. В поддержку своей жалобы на то, что режим Тюрьмы особо
строгого режима оказал на его психическое здоровье такое серьезное
вредное воздействие, что применима Статья 3 Конвенции, заявитель
передал несколько отчетов, составленных V. из Отдела психологии
ПВЦ (см. выше параграфы 22 - 24). Некоторые из этих отчетов
действительно подтверждают, что большая часть пребывания в Тюрьме
особо строгого режима была тяжелой порой для заявителя и что
заявитель с трудом справлялся с ограничениями в Тюрьме особо
строгого режима. Были обнаружены симптомы депрессии. В то же время
Европейский Суд заметил, что тоска заявителя по своей семье и
напряжение из-за уголовного судопроизводства против него также
были названы среди способствующих факторов.
57. Европейский Суд не отклонился от мнения ЕКПП, что ситуация
в Тюрьме особо строгого режима проблематична и вызывает
озабоченность. Это еще более верно для случаев затянувшегося
содержания заключенных в режиме Тюрьмы особо строгого режима.
58. Также заявитель утверждал, что обращение с ним в период его
заключения было если не бесчеловечным, то, в крайнем случае,
унижающим достоинство. В связи с этим Европейский Суд заметил, что
в соответствии с правилами внутреннего распорядка Тюрьмы особо
строгого режима заявитель подвергался обыску с раздеванием до и
после "открытых" свиданий, а также после посещений клиники,
стоматологического кабинета или парикмахера. Кроме того, в течение
трех с половиной лет заявитель был обязан обыскиваться с
раздеванием, включая осмотр анального отверстия, по крайней мере,
один раз в неделю во время обыска камеры (см. выше параграф 37),
даже если на неделе, предшествовавшей обыску, он не имел никаких
контактов с внешним миром (см. пункт 65 доклада ЕКПП), и, несмотря
на тот факт, что он уже обыскивался с раздеванием при "открытом"
свидании или посещении клиники, стоматолога или парикмахера, он
все равно проходил эту процедуру. Таким образом, эти еженедельные
обыски с раздеванием были рутинной обязанностью и не основывались
на каких-либо конкретных требованиях безопасности или поведении
заявителя.
Во время обыска с раздеванием, практикуемого в Тюрьме особо
строгого режима, заявитель был вынужден раздеваться в присутствии
служащих тюрьмы, после чего осматривалась его прямая кишка, что
требовало от него принимать смущающие позы.
59. Для заявителя это была одна из сторон режима, которые он
переносил тяжелее всего, но власти Нидерландов утверждали, что
обыски с раздеванием были необходимы и оправданны.
60. Европейский Суд ранее признавал, что обыски с раздеванием в
некоторых случаях могут быть необходимыми для обеспечения
безопасности или для предупреждения беспорядков или преступления
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против
Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 44558/98, ECHR 2001-
VIII, параграф 117; Постановление Европейского Суда по делу
"Иванчук против Польши" (Iwanczuk v. Poland) от 15 ноября 2001 г.,
жалоба N 25196/94, параграф 59; упоминавшийся выше Доклад
Европейской Комиссии по делу "МакФили и другие против Соединенного
Королевства", параграфы 60 - 61). В делах "Валашинас против Литвы"
и "Иванчук против Польши" рассматривался один случай обыска с
раздеванием, в то время как дело "МакФили и другие против
Соединенного Королевства" касалось так называемых обысков
"близкого тела", включавших осмотры анального отверстия и
проводимых с интервалами в семь - десять дней, до и после свиданий
и до того, как заключенные были переведены в новое крыло Тюрьмы
Мэйз (Maze Prison) в Северной Ирландии, где в прошлом были найдены
в прямых кишках протестующих заключенных опасные предметы.
61. В настоящем деле Европейский Суд был поражен тем фактом,
что заявитель еженедельно подвергался обыскам с раздеванием в
дополнение ко всем остальным строгим мерам безопасности в Тюрьме
особо строгого режима. Ввиду того что национальные власти из
отчетов Отдела психологии ПВЦ знали, с каким трудом справляется
заявитель с режимом, и учитывая, что во время пребывания заявителя
в Тюрьме особо строгого режима ни разу ничего не было найдено во
время обысков с раздеванием, Европейский Суд пришел к мнению, что
систематические обыски с раздеванием заявителя нуждались в большем
обосновании, нежели было представлено властями Нидерландов в
настоящем деле.
62. Европейский Суд счел, что в ситуации, когда заявитель уже
был подвергнут большому числу контрольных мер, и в отсутствие
убедительных нужд безопасности практика еженедельных обысков с
раздеванием, применявшаяся к заявителю приблизительно в течение
более шести лет, унижала его человеческое достоинство и порождала
чувства боли и неполноценности, способные унизить и оскорбить его.
Соответственно, Европейский Суд пришел к выводу, что рутинные
обыски с раздеванием вместе с другими суровыми мерами безопасности
в Тюрьме особо строгого режима являлись бесчеловечным или
унижающим достоинство обращением, что нарушало Статью 3 Конвенции.
Таким образом, имело место нарушение Статьи 3 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение Статьи 8 Конвенции
64. Заявитель жаловался на то, что его заключение в Тюрьме
особо строгого режима нарушало права, гарантированные Статьей 8
Конвенции. Статья 8 Конвенции в части, применимой к настоящему
делу, гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной
жизни...
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в
осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое
вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом
обществе в интересах национальной безопасности и общественного
порядка, экономического благосостояния страны, в целях
предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья
или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
65. Заявитель утверждал, что большое число мер безопасности,
действовавших в Тюрьме особо строгого режима, в частности
регулярные обыски с раздеванием, а также прослеживание его
телефонных разговоров и корреспонденции и ежедневные обыски его
камеры лишали его личной жизни. Кроме того, заявитель жаловался на
условия проведения его свиданий с членами его семьи: через
стеклянную перегородку, без возможности физического контакта,
кроме рукопожатия один раз в месяц.
66. Власти Нидерландов утверждали, что ограничения права на
личную и семейную жизнь были составной частью его заключения и
необходимы по смыслу пункта 2 Статьи 8 Конвенции. Режим в Тюрьме
особо строгого режима особенно связан с двумя слабейшими звеньями
в любой цепи безопасности: контактами с людьми вне учреждения,
которые могли бы предоставить информацию и средства, с помощью
которых заключенный может сбежать, а также с контактами с
персоналом тюрьмы, уязвимым для нападений. Это означает, что
заключенному не позволялось общаться с посетителями без
наблюдателей или иметь физические контакты, вследствие которых он
может получить предметы, которые облегчили бы его побег, и что
постоянный контроль и наблюдение были оправданы.
67. Что касается жалобы заявителя на необоснованное
вмешательство в осуществление заявителем права на уважение личной
жизни проведением обысков с раздеванием, Европейский Суд
подчеркнул, что им уже был рассмотрен этот аспект режима Тюрьмы
особо строгого режима в части о нарушении Статьи 3 Конвенции.
Учитывая принятое решение (см. выше параграф 63), Европейский Суд
не счел необходимым включать данный элемент в изучение настоящей
жалобы.
68. Европейский Суд повторил, что любое заключение, законное в
соответствии со Статьей 5 Конвенции, по своей природе накладывает
ограничения на личную и семейную жизнь. Участие администрации
тюрьмы в поддержании контактов с семьей является существенной
частью права заключенного на уважение семейной жизни (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Мессина против Италии",
жалоба N 25498/94, ECHR 2000-X, параграф 61), в то же время
Европейский Суд признал, что некоторые меры контроля контактов
заключенных с внешним миром необходимы и сами по себе не
противоречат Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу
"Калашников против Российской Федерации", жалоба N 47095/99, ECHR
2001-XI).
69. В настоящем деле заявитель содержался в режиме с более
строгими ограничениями права на личную и семейную жизнь, чем в
голландских тюрьмах общего режима. Так, камера заявителя
обыскивалась каждый день, его корреспонденция просматривалась, его
телефонные разговоры и разговоры с посетителями прослушивались,
ему позволялось общаться лишь с определенным числом заключенных,
во время свиданий с посетителями он был отделен от них стеклянной
перегородкой, за исключением одного "открытого" свидания в месяц с
членами своей семьи, которым он мог пожать руку в начале и в конце
свидания. Таким образом, так как имело место вмешательство в
осуществление заявителем его права на личную и семейную жизнь по
смыслу пункта 1 Статьи 8 Конвенции, необходимо рассмотреть вопрос
о том, было ли данное вмешательство обоснованным согласно условиям
пункта 2 данной нормы, то есть было ли оно "предусмотрено законом"
для достижения одной или нескольких упомянутых в данном пункте
целей и было ли оно "необходимо в демократическом обществе".
70. Европейский Суд отметил, что обжалуемые ограничения были
установлены Законом о тюрьмах 1999 года, Пенитенциарными правилами
и правилами внутреннего распорядка Тюрьмы особо строгого режима, а
потому не имелось никаких указаний на то, что данные ограничения
не были "предусмотрены законом". Европейский Суд согласился также,
что данные ограничения преследовали законную цель предотвращения
беспорядков или преступления, указанную в пункте 2 Статьи 8
Конвенции.
71. Европейский Суд отметил, что заявитель был помещен в Тюрьму
особо строгого режима, потому что власти считали вероятным, что он
попытается совершить побег. Как отмечено выше (параграф 55), не
Европейскому Суду оценивать точность этих предположений, но он
согласился, что власти имели право считать, что побег заявителя
подверг бы общество серьезному риску. В этом отношении настоящее
дело отличается от вышеупомянутых дел против Италии (параграф 52):
в делах против Италии отдельные меры безопасности специального
режима были направлены на прекращение всех связей заключенных с
уголовным окружением, к которому они принадлежали ранее. В
настоящем деле меры безопасности были установлены для
предотвращения побегов. Европейский Суд счел, что отдельные черты
итальянского специального режима и черты режима Тюрьмы особо
строгого режима эффективно демонстрируют это различие. Так, в
итальянском специальном режиме больший, чем в Тюрьме особо
строгого режима, акцент сделан на ограничение контактов с другими
заключенными и с членами семьи, в то время как в Тюрьме особо
строгого режима меры безопасности касались главным образом
ситуаций и мест, в которых заключенный мог бы получить или хранить
предметы, которые он может использовать при попытке побега или в
которых он мог бы получить информацию, относящуюся к побегу. В
рамках данных ограничений заявитель имел право на еженедельные
свидания продолжительностью один час, общаться с другими
заключенными, хотя и с ограниченным числом, и принимать участие в
групповых мероприятиях. Хотя были установлены строгие меры
безопасности, заявитель и другие заключенные тем не менее могли
поддерживать постоянный контакт.
72. Учитывая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд
признал, что ограничения права заявителя на уважение его личной и
семейной жизни были необходимыми в демократическом обществе для
достижения законной цели.
Соответственно, Статья 8 Конвенции не была нарушена.
III. Применение Статьи 41 Конвенции
73. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
А. Ущерб
74. Заявитель, повторив, что режим Тюрьмы особо строгого режима
причинил ему физический и психологический вред, потребовал в
качестве компенсации морального вреда 34,03 евро за каждый день,
проведенный в Тюрьме особо строгого режима, то есть всего 43528,87
евро.
75. По мнению властей Нидерландов, данное требование было
завышенным. Они считали, что признание факта нарушения Конвенции
явилось бы соответствующей компенсацией морального вреда,
причиненного заявителю. Кроме того, власти Нидерландов
подчеркнули, что в своем постановлении от 6 мая 2001 г. (см. выше
параграф 10) Хертогенбосский апелляционный суд при назначении
наказания принял во внимание тот факт, что заявитель содержался
большую часть предварительного заключения в особо строгом режиме.
76. Учитывая свои решения по жалобам заявителя, Европейский Суд
счел, что заявителю был причинен некоторый моральный вред в
результате обращения с ним в Тюрьме особо строгого режима.
Поэтому, исходя из принципа справедливости, Европейский Суд
присудил заявителю 3000 евро в качестве компенсации морального
вреда.
В. Судебные расходы и издержки
77. Заявитель утверждал, что он и в настоящем деле, и в
нескольких процессах в Нидерландах жаловался, что его заключение в
Тюрьму особо строгого режима нарушало Конвенцию. Хотя заявителю
была предоставлена бесплатная правовая помощь при разбирательстве
настоящего дела, его адвокат просил Европейский Суд присудить
заявителю 14134,71 евро, сумму, которая соответствовала бы
расходам заявителя на оплату представительства адвокатов в
Европейском Суде и в национальных судах, если бы ему не была
предоставлена бесплатная правовая помощь.
78. Власти Нидерландов заявили, что было бы неправильно
заставлять их повторно оплачивать расходы на оказание правовой
помощи.
79. Европейский Суд заметил, что в соответствии с прецедентным
правом Европейского Суда для компенсации судебных расходов и
издержек потерпевшая сторона должна понести их, чтобы
предотвратить или исправить нарушение Конвенции, Европейский Суд
должен признать факт нарушения Конвенции и удовлетворить
требования заявителя. Также необходимо доказать, что судебные
расходы были действительно и необходимо понесены и что их сумма
находится в разумных пределах (см., среди прочих, Постановление
Европейского Суда по делу "Бултиф против Швейцарии" (Boultif v.
Switzerland), жалоба N 54273/00, ECHR 2001-IX, параграф 61).
Так как в действительности заявитель не понес никаких судебных
расходов или издержек, не имелось оснований для присуждения их
ему.
С. Процентная ставка при просрочке платежей
80. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке
платежей должна быть установлена в размере предельной годовой
процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс
три процента (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда
по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства"
(Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, ECHR
2002-VI, параграф 124).
На этих основаниях Суд единогласно:
1) постановил, что имело место нарушение Статьи 3 Конвенции;
2) постановил, что Статья 8 Конвенции не была нарушена;
3) постановил:
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 Статьи 44 Конвенции выплатить заявителю в возмещение
морального вреда 3000 (три тысячи) евро плюс любой налог, которым
эта сумма может быть обложена;
(b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока до
момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в
размере, равном минимальному ссудному проценту Европейского
центрального банка плюс три процента;
4) отклонил остальные требования заявителей о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 4 февраля 2003 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Секретарь
Секции Суда
М.О'БОЙЛ
Председатель Палаты
Э.ПАЛЬМ
(Неофициальный перевод с английского
Ю.Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
