Прокопович (Prokopovich)
против Российской Федерации
(Жалоба N 58255/00)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 18 ноября 2004 года
(Первая секция)
Страсбург, 18 ноября 2004 г.
По делу "Прокопович против Российской Федерации" Европейский
Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Н. Ваич,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
В. Загребельского,
Э. Штейнер, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 28 октября 2004 г.,
принял следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 58255/00), поданной в
Европейский Суд по правам человека против Российской Федерации
гражданкой России Маргаритой Семеновной Прокопович (далее -
заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод.
2. Власти Российской Федерации в Европейском Суде были
представлены П.А. Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском Суде по правам человека.
3. Заявитель утверждала о том, что имело место нарушение статьи
8 Конвенции, так как ее выселили из ее жилища - квартиры ее
бывшего сожителя, не имея на то судебного решения.
4. Жалоба была передана в Первую секцию Суда (пункт 1 правила
52 Регламента Суда). В рамках секции Палата, рассматривающая дело
(пункт 1 статьи 27 Конвенции), была сформирована в соответствии с
пунктом 1 правила 26 Регламента.
5. Решением от 8 января 2004 г. Европейский Суд признал жалобу
приемлемой для рассмотрения по существу.
6. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои
замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
7. Заявитель родилась в 1940 году и проживает в г.
Владивостоке.
A. Проживание заявителя с ее сожителем
8. В 1988 году заявитель и ее сожитель Филиппов вместе
переехали в квартиру, предоставленную работодателем Филиппова -
государственным предприятием. Заявитель оставила квартиру, в
которой она проживала до этого, своей дочери и ее семье.
9. Несмотря на то, что заявитель и Филиппов никогда официально
не регистрировали свой брак, с 1988 года они жили вместе как муж и
жена. Они вместе приобретали все предметы домашнего обихода для
новой квартиры. С 1992 по 1995 год Филиппов материально
обеспечивал их семью, потому что заявитель была безработной. По
утверждениям заявителя, родственники Филиппова и их соседи считали
их (заявителя и Филиппова) семьей. Открытки и письма направлялись
чете Филипповых, и заявитель получала корреспонденцию на новый
адрес.
10. Заявитель была зарегистрирована по своему старому адресу.
Она поясняет, что у нее больные уши и она хотела остаться под
наблюдением своего отоларинголога. Если бы она поменяла место
регистрации, она бы больше не имела права на посещение врача,
принимающего в ее бывшем районе.
B. Смерть сожителя заявителя
11. Летом 1998 года заявитель и Филиппов жили на своей даче. 18
августа 1998 г. Филиппов вернулся на неделю в город.
12. 24 августа 1998 г. Филиппов скончался, и его тело было
обнаружено соседом. 26 августа 1998 г. Филиппова похоронили в
присутствии его сына и двух его сестер, которых вызвали
телеграммой.
13. Заявитель не была извещена о смерти сожителя или о
похоронах. Она узнала об этом слишком поздно, только когда
вернулась в город 26 августа 1998 г.
C. Передача квартиры и вынос вещей заявителя
14. 27 августа 1998 г. заявителю позвонили из местного жилищно-
эксплуатационного управления, которое потребовало объяснить,
почему квартира еще не освобождена. Заявитель объяснила, что она
официально в квартире не зарегистрирована, но прожила здесь больше
10 лет. 1 сентября 1998 г. представитель жилищно-эксплуатационного
управления посетил заявителя в квартире и составил рапорт о том,
что квартира занята. Заявителю не была дана копия этого рапорта.
Представитель посоветовал заявителю "защитить" свое право на
пользование квартирой через суд.
15. 2 сентября 1998 г. заявитель подала в жилищно-
эксплуатационное управление заявку на выдачу ордера на квартиру
Филиппова. Ее заявка была отклонена, потому что 1 сентября 1998 г.
ордер уже был выдан начальнику местного отделения милиции,
вышестоящему начальнику сына Филиппова Валетову.
16. 4 сентября 1998 г., по возвращении в квартиру, заявитель
обнаружила, что дверь взломана и что книги и другие предметы
домашнего обихода грузят в грузовик. Заявитель утверждала, что ее
вещи были вынесены в присутствии Валетова, сына Филиппова,
нескольких милиционеров в штатском и представителя жилищно-
эксплуатационного управления. Когда вынос вещей закончился,
заявителю было приказано немедленно освободить квартиру. Когда
заявитель отказалась подчиниться этому требованию, ее силой
выгнали из квартиры. Дверь была заменена, и заявителю не дали
ключей.
D. Судебное разбирательство, инициированное заявителем
17. 7 сентября 1998 г. заявитель подала в прокуратуру
Советского районного суда г. Владивостока жалобу на Валетова.
Заявитель требовала возбуждения уголовного дела по факту ее
принудительного выселения и лишения имущества. 14 сентября 1998 г.
прокуратура уведомила заявителя, что ее утверждения являлись
необоснованными, и отказалась возбудить уголовное дело.
18. 1 октября 1998 г. заявитель подала иск против муниципальных
властей г. Владивостока и Валетова. Заявитель требовала признать
ее членом семьи ее бывшего сожителя и просила признать ордер,
выданный Валетову, недействительным. В доказательство заявитель
представила множество свидетельских показаний, данных
родственниками, соседями, проживающими в доме, и соседями по даче,
а также личные фотографии, письма, открытки и почтовые квитанции.
19. 27 ноября 1998 г. заявитель подала в прокуратуру г.
Владивостока жалобу на отказ в возбуждении уголовного дела для
расследования действий Валетова. Письмом от 17 декабря 1998 г.
заявителя проинформировали, что городская прокуратура отменила
соответствующее постановление и направила указание прокуратуре
Советского района провести соответствующее расследование.
20. 5 января 1999 г. прокуратура Советского района сообщила,
что расследование не установило никаких доказательств совершения
преступления. После того, как заявитель снова подала жалобу, 7 мая
1999 г. прокуратура г. Владивостока изучила вопрос и подтвердила
этот вывод.
21. 9 августа 1999 г. Советский районный суд г. Владивостока
отказал заявителю в удовлетворении иска, указав следующее:
"При таких обстоятельствах суд считает, что в суде нашло
подтверждение, что Прокопович М.С. проживала в спорной квартире, о
чем свидетельствуют адресованные Филиппову Б.А. и ей поздравления,
одно извещение на бандероль, однако проживание Прокопович М.С.
носило временный характер.
Судом установлено, что Филиппов Б.А. при жизни не признавал за
истицей право на жилье в спорной квартире, Прокопович М.С. в
судебном заседании не представлено доказательств признания за ней
Филипповым Б.А. права на жилье. Кроме того, в судебном заседании
установлено, что истица сохранила за собой право на жилье (в
котором проживает ее дочь) и в спорное жилье вселилась в нарушении
порядка, предусмотренного частью первой статьи 54 Жилищного
кодекса Российской Федерации.
Кроме того, пояснения Прокопович М.С. в той части, что в
спорной квартире находились ее личные вещи в количестве 250
наименований... опровергаются материалами проверок прокуратур
Советского района и г. Владивостока и актом жилищно-
эксплуатационного управления от 4 сентября 1998 г.
При таких обстоятельствах суд считает, что Прокопович М.С.
право на (спорную квартиру) не приобрела...".
Суд мотивировал свое решение свидетельскими показаниями сына и
невестки Филиппова; однако суд отверг показания дочери заявителя
на том основании, что она является заинтересованным свидетелем.
Суд решил, что свидетельских показаний пятерых соседей,
представленных на слушании, недостаточно для установления того,
что заявитель и Филиппов вели совместное хозяйство.
22. Заявитель обжаловала это решение. В жалобе от 17 августа
1999 г. заявитель указала на достаточно существенную базу
доказательств, доказывающих ее проживание в спорной квартире
(свидетельские показания, открытки, почтовые квитанции и др.). Она
утверждала, что для того, чтобы приобрести спорную квартиру, сын
ее умершего сожителя вступил в сговор со своим милицейским
начальником, что объясняет, как всего за два дня им удалось
получить решения городской администрации и жилищно-
эксплуатационного управления, а также ордер и штамп о постоянной
регистрации. Она жаловалась, что ее насильно выгнали из квартиры в
нарушение соответствующих положений жилищного законодательства.
23. 6 октября 1999 г. судебная коллегия по гражданским делам
Приморского краевого суда оставила решение от 9 августа 1999 г.
без изменения. Краевой суд сослался на мотивы, изложенные судом
первой инстанции.
24. Заявитель подала несколько надзорных жалоб, и все они были
отклонены.
25. Заявитель утверждала, что в конце 1999 года квартира была
продана третьему лицу.
II. Применимое национальное законодательство
26. Жилищный кодекс РСФСР от 24 июня 1983 г. (в редакции от 28
марта 1998 г.), действовавший на момент событий, гласил:
Статья 53. Права и обязанности членов семьи нанимателя
"К членам семьи нанимателя относятся супруг нанимателя, их дети
и родители. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы, а в
исключительных случаях и иные лица могут быть признаны членами
семьи нанимателя, если они проживают совместно с нанимателем и
ведут с ним общее хозяйство".
Статья 54. Право нанимателя на вселение других граждан в
занимаемое им жилое помещение
"Наниматель вправе в установленном порядке вселить в занимаемое
им жилое помещение своего супруга, детей, родителей, других
родственников, нетрудоспособных иждивенцев и иных лиц, получив на
это письменное согласие всех совершеннолетних членов своей
семьи...
Граждане, вселенные нанимателем в соответствии с правилами
настоящей статьи, приобретают равное с нанимателем и остальными
членами его семьи право пользования жилым помещением, если эти
граждане являются или признаются членами его семьи (статья 53) и
если при вселении между этими гражданами, нанимателем и
проживающими с ним членами его семьи не было иного соглашения о
порядке пользования жилым помещением".
Статья 90. Выселение из жилых помещений
"Выселение из занимаемого жилого помещения в доме
государственного или общественного жилищного фонда допускается
лишь по основаниям, установленным законом.
Выселение производится в судебном порядке...".
ПРАВО
I. Предварительные возражения властей Российской Федерации
27. В своем дополнительном меморандуме от 23 марта 2004 г.,
направленном после вынесения Европейским Судом решения по вопросу
приемлемости жалобы от 8 января 2004 г., власти Российской
Федерации впервые заявили, что заявитель не исчерпала внутренних
средств правовой защиты, как того требует пункт 1 статьи 35
Конвенции, в отношении ее жалобы по статье 8 Конвенции. Они
утверждали, что заявитель могла в соответствии с частями первой и
второй статьи 46 Конституции Российской Федерации и статьей 4
Закона Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и
решений, нарушающих права и свободы граждан" подать жалобу в суд в
связи с незаконными действиями сотрудников милиции, осуществлявших
ее выселение 4 сентября 1998 г. Однако заявитель не использовала
это средство правовой защиты.
28. Заявитель не согласилась с этим доводом. Она указала, что,
среди прочего, она жаловалась начальнику отделения милиции и
главному инспектору Министерства внутренних дел Российской
Федерации.
29. Европейский Суд напомнил, что согласно Правилу 55
Регламента Суда любое возражение о неприемлемости, насколько
позволяет его характер и обстоятельства дела, должно быть заявлено
государством-ответчиком в его письменных или устных замечаниях на
стадии рассмотрения вопроса приемлемости жалобы (см. Постановление
Большой Палаты Европейского Суда по делу "К. и Т. против
Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, з 145, ECHR
2001-VII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу
"N.C. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, з 44,
ECHR 2002-Х). Доводы властей Российской Федерации относились к
событиям, имевшим место до того, как жалоба была подана в
Европейский Суд, и после этого не было соответствующих правовых
изменений ситуации. Каких-либо исключительных обстоятельств,
которые бы освободили власти Российской Федерации от обязанности
заявлять предварительные возражения до вынесения решения
Европейского Суда по вопросу приемлемости жалобы от 8 января 2004
г., не установлено.
30. Соответственно, власти Российской Федерации лишились права
заявлять предварительные возражения о неисчерпании внутренних
средств правовой защиты на данной стадии рассмотрения дела. Таким
образом, предварительные возражения властей Российской Федерации
должны быть отклонены.
II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
31. Заявитель жаловалась на то, что ее выселение из квартиры ее
скончавшегося сожителя было незаконным. При этом она ссылалась на
статью 8 Конвенции, которая гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение... его жилища...
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в
осуществление этого права, за исключением случая, когда такое
вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом
обществе в интересах национальной безопасности и общественного
порядка, экономического благосостояния страны, в целях
предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья
или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Доводы сторон
1. Заявитель
32. Заявитель утверждала, что она переехала в квартиру своего
сожителя как член его семьи. Она и ее сожитель совместно обставили
квартиру, приобрели предметы домашнего обихода и совместно несли
расходы на хозяйство. Поэтому у нее имелось право правопреемства
найма в соответствии со статьями 53 и 54 Жилищного кодекса РСФСР.
Она утверждала, что национальные суды незаконно не приняли
показания шести ее свидетелей, которые подтверждали, что она и ее
бывший сожитель жили как муж и жена. Заявитель утверждала, что 4
сентября 1998 г. сотрудники милиции выселили ее, не имея на то
санкции суда, в нарушение статьи 90 Жилищного кодекса РСФСР.
2. Власти Российской Федерации
33. Власти Российской Федерации в своем меморандуме от 9 июля
2003 г. утверждали, что заявитель не является жертвой
предполагаемого нарушения. По их мнению, заявитель проживала в
спорной квартире без какого-либо правового основания. Она не
являлась супругой нанимателя квартиры, и у нее не было законного
права на продление договора жилого найма после смерти ее сожителя.
Следовательно, по мнению властей Российской Федерации, никакого
вмешательства в права заявителя, гарантируемые пунктом 1 статьи 8
Конвенции, не было.
34. В своем дополнительном меморандуме от 23 марта 2004 г.
власти Российской Федерации признали, что в обстоятельствах
данного дела заявитель была выселена из квартиры ее умершего
сожителя без решения суда. Далее, они признали, что процедура
выселения, установленная в части второй статьи 90 Жилищного
кодекса РСФСР, не была соблюдена.
B. Мнение Европейского Суда
1. Была ли оспариваемая квартира "жилищем" заявителя по смыслу
статьи 8 Конвенции
35. Власти Российской Федерации не согласились с тем, что в
данном деле затронуто право заявителя на уважение ее жилища,
поскольку факт ее проживания в оспариваемой квартире не был
установлен в законном порядке.
36. Европейский Суд сослался на прецедентное право
Конвенционных органов относительно того, что концепция "жилища" по
смыслу статьи 8 Конвенции не ограничена жилищем, занимаемым на
законных основаниях или установленным в законном порядке. "Жилище"
- это автономная концепция, которая не зависит от классификации в
национальном праве. То, является ли место конкретного проживания
"жилищем", которое бы влекло защиту на основании пункта 1 статьи 8
Конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от
наличия достаточных продолжающихся связей с конкретным местом
проживания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бакли
против Соединенного Королевства" (Buckley v. United Kingdom) от 25
сентября 1996 г., Reports 1996-IV, з 52 - 54, Доклад Европейской
Комиссии по делу "Бакли против Соединенного Королевства" от 11
января 1995 г., з 63; Постановление Европейского Суда по делу
"Джиллоу против Соединенного Королевства" (Gillow v. United
Kingdom) от 24 ноября 1986 г., Series A, N 109, з 46; Решение
Европейской Комиссии по делу "Уиггинс против Соединенного
Королевства" (Wiggins v. United Kingdom) от 8 февраля 1978 г., DR
13, p. 40).
37. По утверждению заявителя, оспариваемая квартира стала ее
домом в 1988 году, когда она вселилась в нее со своим сожителем.
Она предъявила чеки и иные платежные документы, свидетельствующие
о том, что они вместе покупали мебель и иные предметы быта, вместе
несли расходы по хозяйству и коммунальные расходы. Как
представляется, заявитель получала письма и открытки, направленные
ей и ее сожителю по почтовому адресу оспариваемой квартиры.
Показания нескольких свидетелей, в правдивости которых у
Европейского Суда нет оснований сомневаться, указывают, что они
видели, что заявитель постоянно проживает в квартире Филиппова.
Более того, национальные суды установили, что заявитель
действительно проживала в оспариваемой квартире (см. выше з 21).
Власти Российской Федерации не оспаривали, что оспариваемая
квартира была действительным местом проживания заявителя. Принимая
во внимание сосуществование убедительных, непротиворечивых и
неопровержимых доказательств, указанных выше, Европейский Суд
пришел к выводу, что заявитель имела значительные и длящиеся связи
с квартирой Филиппова, чтобы эта квартира рассматривалась как ее
"жилище" по смыслу статьи 8 Конвенции.
38. Более того, Европейский Суд установил, что у заявителя не
было нигде более другого жилья. Хотя власти Российской Федерации
отказались рассматривать квартиру Филиппова как "жилище"
заявителя, они не указывали, какое другое жилье должно
рассматриваться как "жилище" заявителя. Действительно, Европейский
Суд отметил, что хотя национальные суды установили тот факт, что
заявитель сохранила право проживать в квартире ее дочери, они не
утверждали, что указанная квартира была действительным жилищем
заявителя.
39. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что
квартира Филиппова являлась "жилищем" заявителя по смыслу статьи 8
Конвенции.
2. Имело ли место вмешательство органов государственной власти
в право заявителя на уважение ее жилища
40. Установив, что оспариваемая квартира являлась жилищем
заявителя по смыслу статьи 8 Конвенции, Европейский Суд должен
рассмотреть вопрос о том, имело ли место вмешательство в право
заявителя на уважение ее жилища со стороны органов государственной
власти.
41. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель
должна была подать жалобу на действия сотрудников милиции, которые
выселили ее из оспариваемой квартиры, в соответствии с процедурой
обжалования действий и актов государственных служащих и
государственных органов. Европейский Суд истолковал данное
утверждение как признание того, что лица, осуществлявшие выселение
заявителя, действовали в рамках своих полномочий государственных
служащих.
42. Европейский Суд пришел к выводу, что выселение заявителя из
оспариваемой квартиры государственными служащими представляло
собой вмешательство в ее право на уважение ее жилища со стороны
органов государственной власти.
3. Было ли вмешательство обоснованным
43. Чтобы определить, было ли вмешательство обоснованным в
соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции, Европейский Суд
сначала рассмотрел, было ли оно "в соответствии с законом" (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу
"Джиллоу против Соединенного Королевства", з 48).
44. Европейский Суд отметил, что статья 90 Жилищного кодекса
РСФСР позволяла выселение только по основаниям, установленным
законом, и только на основании решения суда. Такое положение
вводило важные процессуальные гарантии против произвольного
выселения, и его формулировка не допускала исключений.
Власти Российской Федерации признали, что в деле заявителя
необходимо было следовать процедуре, установленной статьей 90
Жилищного кодекса РСФСР, даже несмотря на то, что проживание
заявителя в квартире не было установлено в законном порядке.
Европейский Суд не усмотрел причин отклоняться от этой точки
зрения. Он также не усмотрел каких-либо обстоятельств, которые бы
оправдали в настоящем деле отход от обычной процедуры выселения и
особенно быстрой передачи квартиры сотруднику милиции в течение
семи дней после смерти бывшего квартиросъемщика.
45. Следовательно, в настоящем деле вмешательство не может
рассматриваться как осуществленное "в соответствии с законом", как
того требует пункт 2 статьи 8 Конвенции. Соответственно, имело
место нарушение статьи 8 Конвенции. В свете данного вывода
Европейскому Суду нет необходимости определять, было ли
вмешательство "необходимо в демократическом обществе" для одной из
целей, перечисленных в пункте 2 статьи 8 Конвенции.
III. Применение Статьи 41 Конвенции
46. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
47. Заявитель просила присудить ей 1132614 российских рублей
(примерно 32620 евро) в отношении материального ущерба, из
которого 348614 российских рубля - это стоимость ее личных вещей,
оставленных в оспариваемой квартире, а остальные 784000 рублей -
это стоимость однокомнатной квартиры площадью 30 кв. м в
стандартном доме. Заявитель также потребовала присудить ей 226000
рублей (примерно 6500 евро) в качестве компенсации морального
вреда.
48. Власти Российской Федерации утверждали, что требование
компенсации ущерба было неразумным, поскольку заявитель не
являлась жертвой предполагаемого нарушения.
49. Европейский Суд отметил, что заявитель не имела права
собственности на квартиру ее умершего сожителя, и, таким образом,
не имеется оснований для компенсации ей стоимости квартиры. Далее,
Европейский Суд отметил, что часть жалобы заявителя об утрате ее
личных вещей была объявлена неприемлемой решением от 8 января 2004
г.
По мнению Европейского Суда, заявителю, несомненно, нанесен
существенный моральный вред, который не может быть компенсирован
одним фактом установления нарушения. Менее чем через неделю после
внезапной смерти ее сожителя она была насильно выселена из
квартиры, в которой они проживали десять лет, и более не имела
доступа в нее. Заявитель оказалась в тяжелом жилищном положении,
отягощенным ощущением разочарования и несправедливости. Заявитель,
по всей видимости, испытала значительный стресс и тревогу ввиду
этого и при поселении в любом другом месте. Принимая во внимание
все соответствующие факторы, исходя из принципа справедливости,
Европейский Суд присудил заявителю 6000 евро в качестве
компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть
начислен на эту сумму.
B. Судебные расходы и издержки
50. Заявитель потребовала присудить ей 39200 рублей в качестве
компенсации судебных расходов и издержек. Они включают в себя
33200 рублей на покупку предметов первой необходимости после
выселения заявителя и 6 тысяч рублей (примерно 175 евро) на
судебные расходы.
51. Власти Российской Федерации воздержались от комментариев в
этой части требований.
52. Европейский Суд признал, что заявитель понесла некоторые
расходы для восстановления ее прав как на национальном уровне, так
и в европейских органах. Размер судебных расходов не
представляется чрезмерным или необоснованным. Однако Европейский
Суд отметил, что на стадии рассмотрения вопроса о приемлемости
жалобы одна из частей жалобы заявителя была объявлена
неприемлемой. Таким образом, следует только частично
компенсировать судебные расходы и издержки, указанные заявителем.
Принимая во внимание материалы, имеющиеся в его распоряжении,
Европейский Суд присудил заявителю 120 евро в качестве компенсации
судебных расходов, понесенных на национальном уровне и при
разбирательстве в Европейском Суде плюс любой налог, который может
быть начислен на эту сумму, и отклонил требования заявителя,
относящиеся к покупке предметов первой необходимости.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
53. Европейский Суд посчитал, что процентная ставка при
просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной
годовой процентной ставки по займам Европейского центрального
банка плюс три процента.
На этих основаниях суд единогласно:
1) отклонил предварительные возражения властей Российской
Федерации;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;
3) постановил:
(a) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в
течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную
силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 6120 (шесть
тысяч сто двадцать) евро в качестве компенсации морального вреда и
за понесенные судебные расходы и издержки в пересчете на
российские рубли по курсу, действующему на день выплаты, плюс
любые возможные налоги;
(b) что простые проценты по предельным годовым ставкам по
займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат
выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента
выплаты;
4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 18 ноября 2004 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Секретарь Секции Суда
С.НИЛЬСЕН
Председатель Палаты
Х.РОЗАКИС
(Перевод предоставлен
Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском Суде по правам человека
П.ЛАПТЕВЫМ)
|
