Бяк (Back) против Финляндии
(Жалоба N 37598/97)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 20 июля 2004 года
(Четвертая секция)
Страсбург, 20 июля 2004 г.
По делу "Бяк против Финляндии" Европейский Суд по правам
человека (Четвертая секция), заседая Палатой в составе:
Сэра Николаса Братца, Председателя Палаты,
М. Пеллонпяя,
В. Стажнички,
Р. Марусте,
С. Павловского,
Л. Гарлицкого,
Дж. Боррего Боррего, судей,
а также при участии Ф. Эланс-Пассоз, заместителя Секретаря
Секции Суда,
заседая 1 июля 2003 г. и 29 июня 2004 г. за закрытыми дверями,
вынес 29 июня 2004 г. следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 37598/97), поданной 10
июля 1997 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против
Финляндской Республики гражданином Финляндии Томасом Бяком (Tomas
Back) в соответствии с бывшей статьей 25 Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя представлял Кристиан Нясман (Christian
Nasman), юрист из г. Васа (Vasa). Власти Финляндии представлял
Уполномоченный Финляндии при Европейском Суде по правам человека,
директор управления Министерства иностранных дел Финляндии Арто
Косонен (Arto Kosonen).
3. Заявитель утверждал, что было нарушено его право
собственности, гарантируемое статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции,
в отношении почти полного погашения требования, которое у него
было по отношению к другому лицу, путем урегулирования долга.
4. Жалоба была передана на рассмотрение в Европейский Суд
(пункт 2 статьи 5 Протокола N 11 к Конвенции) 1 ноября 1998 г.,
когда Протокол N 11 к Конвенции вступил в силу.
5. Жалоба была передана на рассмотрение в Четвертую секцию Суда
(пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках этой секции в
соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента была сформирована
Палата для рассмотрения дела (пункт 1 статьи 27 Конвенции).
6. 1 ноября 2001 г. Европейский Суд изменил состав своих Секций
(пункт 1 правила 25 Регламента). Дело было передано на
рассмотрение в Четвертую секцию в новом составе (пункт 1 правила
52 Регламента).
7. Своим решением от 22 октября 2002 г. Европейский Суд объявил
жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
8. Заявители и власти Венгрии представили письменные доводы по
существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента), а также возражения
на них.
9. 25 марта 2003 г. Европейский Суд принял решение о
необходимости проведения слушаний по существу дела (пункт 3
правила 54 Регламента).
10. В апреле 2003 года были получены комментарии третьих
сторон: властей Нидерландов, Норвегии, Швеции и Соединенного
Королевства, которым Председатель Палаты позволил участвовать в
письменной процедуре (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 2
правила 44 Регламента). Стороны представили возражения на эти
комментарии (пункт 5 правила 44 Регламента). Комментарии третьих
сторон изложены ниже.
11. Слушания по существу дела проходили в открытом заседании во
Дворце прав человека в г. Страсбурге 1 июля 2003 г. (пункт 3
правила 59).
В Европейский Суд явились:
(a) от властей Финляндии:
А. Косонен, директор управления Министерства иностранных дел
Финляндии, Уполномоченный Финляндии при Европейском Суде по правам
человека,
Й. Хеисканен (J. HEISKANEN), Советник по особо важным делам,
Министерство иностранных дел Финляндии, советник;
(b) от заявителя:
К. Нясман (C. NASMAN), член коллегии адвокатов, адвокат.
Заявитель также принял участие в слушаниях.
Европейский Суд заслушал обращения А. Косонена и К. Нясмана.
12. Судья Л. Гарлицкий заменил в составе Палаты судью М.
Фишбаха, который не мог участвовать в дальнейшем рассмотрении
дела.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
13. Заявитель родился в 1957 году в Карпере (Karpero) и сейчас
проживает там. В 1988 и 1989 годах он с еще одним лицом заключили
соглашение о предоставлении гарантии банку за Н. при получении им
займа. Поскольку Н. не был способен выплатить возмещение,
заявитель и его согарант заплатили в 1991 году банку по 113000
финских марок (около 19000 евро) каждый, без процентов.
14. В 1995 году Н. попросил об урегулировании долга в
соответствии с Законом "Об урегулировании долгов (физических лиц)"
(laki yksityishenkilon velkajarjestelysta, lag om skuldsanering
for privatpersoner 57/1993) (далее - Закон 1993 года) и предложил
на одобрение суда график выплат. Заявитель предъявил требования к
Н., утверждая, что урегулирование могло привести к незаконному
лишению собственности. Заявитель утверждал, что Н. был молод и
здоров и мог возместить долг гарантам надлежащим образом. В
качестве альтернативы заявитель предложил отсрочить урегулирование
долга Н.
15. 19 апреля 1996 г. после того, как Н. нашел работу, Окружной
суд (karajaoikeus, tingsratten) Корсхольма (Korsholm) позволил ему
урегулировать долг и принял график оплаты, вступивший в силу с 1
июня 1996 г. и действовавший в течение пяти лет. Претензии
заявителя к Н. были сокращены до 2168 финских марок (365 евро).
Окружной суд счел, что платежеспособность Н. была сильно снижена в
результате его нетрудоустройства и неудачных деловых операций.
Учитывая, что Н. уже мог возмещать своим кредиторам по 420 марок
(71 евро) ежемесячно на момент рассмотрения дела, в соответствии с
Законом 1993 года не было возможности отложить вступление в силу
графика выплаты долга. Окружной суд представил следующие
обоснования:
"...В соответствии с доводами Томаса Бяка Окружной суд
отмечает, что в соответствии с Законом "Об урегулировании долга
(физических лиц)" возможно уменьшить сумму требований и даже
совсем их аннулировать. Учитывая, что гарантия всегда
сопровождается риском возникновения обязанности оплаты кредитору и
возможностью регресса по отношению к первоначальному должнику,
Окружной суд установил, что рассматриваемое требование не может
считаться пользующимся неприкосновенностью в соответствии с
Европейской конвенцией о защите прав человека и основных
свобод...".
16. Среди семидесяти кредиторов Н. был банк Ф. с претензиями в
размере 231722 финских марок (38973 евро), из которых Окружной суд
оставил 4510 финских марок (759 евро) в его графике оплаты.
17. Заявитель утверждал, что почти полное уменьшение его
требования по отношению к Н. нарушало его право собственности в
соответствии с Конвенцией. Не существовало никаких законов об
урегулировании долга, когда заявитель выступал в роли гаранта Н.
Кроме того, такой радикальный шаг, как списание долга,
дискриминирует его как кредитора - физического лица, поскольку в
отличие от банков он не получит компенсации от государства.
18. 14 октября 1996 г. Апелляционный суд г. Васа (hovioikeus,
hovratten) оставил решение и обоснование Окружного суда без
изменения. Заявителю было отказано к подаче жалобы в Верховный суд
Финляндии (korkein oikeus, hogsta domstolen) 19 февраля 1997 г.
II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
19. Закон 1993 года был принят на спаде финской экономики,
одной из его целей было уменьшение большого количества
невозвращенных банкам долгов. Банки получили существенные субсидии
от государства в качестве компенсации. По Закону 1993 года суд мог
списать долги при условии, что должник согласится с графиком
оплаты долга в пользу кредиторов, указанных судом (статья 25). Суд
оценивал размер дохода, необходимого для покрытия неизбежных
житейских расходов и расходов на питание (статьи 4 и 5). Доход,
превышавший указанные расходы, использовался для оплаты
кредиторам, установленным судом, в течение определенного времени
(статья 23).
20. Если должник не сможет придерживаться графика оплаты или
приобретет новый долг, график мог быть отменен, позволяя всем
кредиторам требовать оплаты, поскольку не было никакого
урегулирования долга (статья 42). Если, например,
платежеспособность должника или иные условия существенно
изменялись, пока применялся график оплаты долга, должник должен
был уведомить кредиторов в течение одного месяца (статья 7). Как
должник, так и кредиторы могли вносить изменения в график оплаты
долга, продлевать или отменять его, пока он оставался в силе, или,
в некоторых случаях, в течение пяти лет после принятия этого
графика (статьи 30 и 61). Если график изменялся в пользу
кредиторов, он мог был быть продлен на срок, соответствовавший
улучшению платежеспособности должника (статья 44).
21. Суд мог выслушивать требования одного или нескольких
кредиторов, гарантов и согарантов, прежде чем принять решение об
урегулировании долга (статья 52). Апелляция могла быть подана в
соответствующий апелляционный суд, если она не была запрещена или
не затрагивала процессуальной стороны (статья 63).
22. В то время суд мог получить, по запросу кредитора,
необходимую информацию о возможном существовании обстоятельств,
которые могли повлечь за собой отказ в подаче апелляции на
урегулирование долга. С 1997 года суд может также получать такую
информацию по собственной инициативе.
23. В парламентском законопроекте N 183/1992 Правительство
Финляндии отметило, что неплатежеспособное физическое лицо в
редких случаях обладало достаточными возможностями для
удовлетворения потребностей кредитора, поскольку издержки
процедуры банкротства имели приоритет. Объявление физического лица
банкротом отменяло будущую ответственность за его или ее долги.
Позволив урегулировать долги и установив график их оплаты, должник
мог получить помощь в погашении его будущих финансовых
обязательств, если он или она соблюдали график. Такая помощь также
могла уменьшить общие социальные расходы. Суды должны были искать
пути урегулирования долга с наименьшими потерями для кредитора, и
только если такое урегулирование будет способствовать исправлению
финансового положения должника. Поскольку вмешательство в условия
договора должно быть наименьшим, полное или частичное погашение
требования рассматривалось крайней мерой. Возможность
существования графиков оплаты долгов в течение пяти лет давала
кредиторам шанс получить хотя бы частичную компенсацию.
Отмечалось, что похожее законодательство, касающееся
урегулирования долга, было принято в таких странах, как Дания,
Франция, Германия, Норвегия, Швеция и Соединенные Штаты Америки.
24. В 1997 году Закон 1993 года был изменен в сторону
ужесточения условий предоставления возможности урегулирования
долга (статья 9а и статья 10). Дальнейшие изменения касались
возможности продлить график оплаты еще на два года, при наличии
существенных оснований и если кредитором было также физическое
лицо (статья 31а). Эти поправки не применялись к делу заявителя.
III. УЧАСТИЕ ТРЕТЬИХ СТОРОН
A. Власти Нидерландов
25. Власти Нидерландов согласились с мнением властей Финляндии
и обратили внимание на Закон Нидерландов о выплате долга
(физическими лицами) (Wet schuldsanering natuurlijke personen),
который вступил в силу в 1998 году и походил на финское
законодательство.
26. По их мнению, объявление, что полная или частичная выплата
долга, больше не могущая быть принудительно исполнена в силу
закона в конце периода выплаты долга, не нарушает статью 1
Протокола N 1 Конвенции. Как финские, так и нидерландские законы
об урегулировании долга служат общественным интересам, поскольку
они имеют целью предотвращение несостоятельности физических лиц.
Такое банкротство отнимает у человека желание начать деятельность,
приносящую прибыль, поскольку, начав ее, он или она получат
требования бывших кредиторов. Такие банкротства возлагали тяжелое
бремя на общество, а кредиторы не получали прибыли от
преследования в судебном порядке должников в течение многих лет.
Процедура урегулирования долга имела целью удовлетворить
потребности всех участников, установив баланс между их интересами.
Это соответствовало букве и духу положений Конвенции.
27. Они отметили, что гарант по собственной воле брал на себя
риск, что не все средства, уплаченные им кредитору, будут
возмещены ему должником. Конвенция не предусматривала защиты от
такого риска.
B. Власти Норвегии
28. Власти Норвегии присоединились к властям Финляндии в той
части доводов, что урегулирование долга, установленное в
законодательстве этих стран, не представляет собой нарушения прав,
предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.
29. Закон Норвегии об урегулировании долга 1992 года (Закон,
касающийся добровольного и принудительного урегулирования долга
физических лиц - gjeldsordningsloven) содержал положения, похожие
на положения финского права. Закон Норвегии служил важным
общественным интересам и устанавливал равновесие между спорящими
сторонами. Главной целью Закона было реабилитировать физических
лиц, столкнувшихся с серьезными и перманентными долговыми
проблемами, предоставив им возможность вернуть себе контроль над
финансовыми средствами, при отсутствии которого они легко
становились зависимыми от общественной системы благосостояния. К
тому же Закон имел целью обеспечить выполнение должниками своих
обязательств и распределить имущество должника должным образом.
Положение кредитора не могло быть ухудшено более необходимого
уровня.
C. Власти Швеции
30. Власти Швеции также согласились с доводами ответчика и
сослались на Закон Швеции об урегулировании долга
(skuldsaneringslagen) 1994 года. Этот Закон соответствовал
финскому законодательству и имел особую социальную значимость,
поскольку регулировал реабилитацию физических лиц с большими
долгами, позволяя им возможность прийти к приемлемой жизни.
Законодательство применялось к резидентам, находящимся в состоянии
"подходящей" неплатежеспособности, при которой они не могли
расплатиться с долгами в недалеком будущем. В долгосрочном периоде
абсолютная неплатежеспособность влекла страдания соответствующих
лиц и приводила к снижению производительности, увеличению
потребности в лечении и уходе, и экспансии серого сектора в
экономике.
31. Законодательство об урегулировании долга также имело
превентивный эффект, поскольку оно уменьшало интерес кредитных и
иных организаций к предоставлению займов без установления
платежеспособности должника. Это, в свою очередь, уменьшило риск
физических лиц, столкнувшихся со значительными долговыми
обязательствами.
32. Цель законодательства реабилитировать граждан
противопоставлялась интересам кредитора, поддерживающего свои
требования. Таким образом, другой целью шведского законодательства
было защитить кредиторов как группу, поскольку должник должен
будет платить свой долг каждому из них. Кредиторы, таким образом,
получали больший дивиденд, чем могли, обратившись в суд.
33. К концу 2002 года более 32000 заявлений было подано, и
только 12000 человек смогли воспользоваться системой
урегулирования долга в Швеции.
34. Когда рассматривалось шведское законодательство
(постановление правительства Швеции 1993/94:123), отмечалось, что
при урегулировании долга не будет происходить отчуждения
имущества, даже если это ограничит возможность кредитора заявить
жалобу или вообще лишит его возможности подать ее. Жалоба против
должника в "подходящей" неплатежеспособности имеет формальную
природу, поскольку кредитору не стоит рассчитывать получить
возмещение. Посредством урегулирования долга кредитор может
получить возмещение, хотя частично от размера первоначальных
требований. Учитывая указанное и принимая во внимание значительный
общий интерес к урегулированию долга, правительство Швеции,
принимая Закон 1994 года, пришло к выводу, что эта схема не
представляет собой нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
D. Власти Соединенного Королевства
35. Власти Соединенного Королевства считали, что даже если
затрагивалась статья 1 Протокола N 1 к Конвенции, любое
вмешательство в права кредитора было оправдано, поскольку
процедура банкротства в части, касающейся полной или частичной
отмены долгов. Отмена долгов была обычной процедурой, присущей
западным странам, включая Соединенное Королевство, при режиме
банкротства. Должники могли попасть в финансовые затруднения по
причине, от них не зависящей. Режимы банкротства имели целью
финансовую и социальную реабилитацию. Отсутствие таких режимов
могло повлечь различные общественные последствия, поскольку само
существование долга могло помешать лицу осуществлять какие-либо
социальные функции. Если должники, которые не смогли вести
коммерческую деятельность, не могли бы быть освобождены от долга,
это могло бы стать отпугивающим средством при занятии
предпринимательством и ответственном принятии рисков.
36. Кредиторы, такие, как заявитель, могли защитить свою
позицию, не имея отношений с самим должником; запрашивая
финансовое положение должника; обращаясь за гарантией; получая
страховой полис; получая гарантию от третьих лиц. В любом случае,
такие кредиторы подразумевались действующими в соответствии с
законом о неплатежеспособности и последствиями его применения.
ПРАВО
I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА N 1 К КОНВЕНЦИИ
37. Заявитель утверждал, что стал жертвой нарушения статьи 1
Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение
своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества,
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных
законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
A. Доводы сторон
1. Заявитель
38. Заявитель утверждал, ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к
Конвенции, что урегулирование долга Н. лишило его собственности
без какой-либо компенсации и оно не преследовало законной цели,
направленной на благо общества. В результате урегулирования Н.
была передана сумма, равная годовому доходу заявителя, тем самым
возложив необоснованное бремя на последнего.
39. Признавая законность вмешательства, заявитель утверждал,
что оно не соответствовало преследуемым целям. Как кредитор, он не
мог эффективно воспользоваться своим правом проверить правильность
предложенного Н. графика платежа, поскольку не мог получить
информацию о финансовом положении Н. или получить доказательства
от него под присягой о его долгах. Не было обеспечено равноправия,
а срок для обжалования запроса об урегулировании долга был очень
коротким. Кроме того, обязательство в соответствии со статьей 23
Закона 1993 г. проверить финансовое положение должника не было
должным образом осуществлено соответствующими органами. В связи с
большим количеством урегулирований долгов в то время, исследование
каждого запроса производилось в общих чертах.
40. В результате урегулирования цена жалобы заявителя была
уменьшена с 118500 финских марок (около 20000 евро) до 2168,41
финских марок (около 365 евро). Принятие графика урегулирования
долга Н. практически аннулировало предъявленные ему требования,
существование которых уже было подтверждено судом. "Грубо
посчитав" рыночную стоимость его собственности до урегулирования
долга, заявитель посчитал, что передача его жалобы в орган,
ответственный за сбор долгов, принесла бы 50% от номинальной
стоимости.
41. По мнению заявителя, предоставление Н. возможности
урегулирования долга противоречило Закону 1993 года.
Ответственность Н. за его долги лежала только на нем и носила
временный характер ввиду его возраста. Если бы жалоба заявителя не
была аннулирована, он мог бы получить оплату долга с Н. в течение
нескольких лет.
42. Признавая в общих чертах, что статья 1 Протокола N 1 к
Конвенции и соблюдение общественного интереса предоставляют
широкие пределы усмотрения Договаривающимся Государствам,
заявителю было запрещено напрямую передавать имущество от одного
гражданина другому, как в деле по урегулированию долга. Подъем
финской экономики после кризиса в начале 1990-х годов не разрешил
прямую передачу собственности. Не было отменено и законодательство
об урегулировании долга, хотя стране больше не грозил подобный
кризис. Более подходящая политика, направленная на поддержание
должников и избежание серьезных социальных последствий, будет
проходить в форме государственного разрешения. Если, как
утверждали власти Финляндии, урегулирование долга имело целью
смягчить и предотвратить социальные проблемы, государство должно
отказаться от фискальных требований к должникам. В графике оплаты
долга Н. государственные налоговые органы должны были получить
более 3000 финских марок (505 евро) по требованию с учетом
балансовой стоимости 155000 финских марок (26069 евро). Таким
образом, посредством почти полного аннулирования требований
заявителя, он косвенным образом помогал обеспечить оплату Н.
фискального требования.
43. Заявитель утверждал, кроме того, что урегулирование долга
Н. спасет его от "социальной нищеты", в то же время такая нищета
была приготовлена кредиторам. Вмешательство в права собственности
заявителя возложило на него слишком тяжелое бремя по сравнению с
Н. Заявитель не согласился с мнением властей Финляндии, что
посредством урегулирования долга ему обеспечивалось возмещение
большей суммы, чем та, которую он мог бы получить без такого
урегулирования. Сумма, которую заявитель должен был возместить как
согарант заема Н., по грубым подсчетам равнялась годовой
заработной плате заявителя. Несмотря на то, что заявитель был
обязан выплачивать на протяжении пятнадцати лет заем, его
принудили оплатить половину займа Н., обязанность Н. по уплате
долгов была снижена судом до пяти лет. Считалось, что у Н. был еще
31 год для работы до выхода на пенсию.
2. Власти Финляндии
44. Власти Финляндии отрицали тот факт, что оспариваемые меры
представляли собой нарушение прав заявителя на уважение его
собственности или лишение его собственности, что подпадает под
второе предложение пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. По
их мнению, эти положения нарушены не были.
45. Власти Финляндии отметили, что урегулирование долга Н.
перед заявителем было произведено в соответствии с Законом 1993
года, который соответствовал статье 1 Протокола N 1 к Конвенции.
Целью Закона 1993 года было обеспечить, чтобы лицо, испытывающее
финансовые затруднения, могло исправить их и улучшить свое
финансовое положение, предотвратив негативное для общества
банкротство в целом, как социальное исключение, проблемы со
здоровьем и социальные проблемы и увеличение серого сектора
экономики.
46. Они утверждали, что большое число случаев урегулирования
долга в то время вытекало из неблагоприятной экономической
обстановки 1990-х годов и увеличения займов семей и компаний в
предыдущие годы. Широкое распространение кредитов, благоприятное
экономическое развитие и ожидание общего экономического роста
подвигли многие семьи брать займы без достаточных гарантий их
оплаты, и кредитные организации не были заинтересованы в детальной
проверке платежеспособности должников. Внезапное и значительное
увеличение безработицы, уменьшение дохода семей, увеличение
процентов и падение цен на квартиры создало политическую и
социальную необходимость создать систему уменьшения долгов
физических лиц. Поскольку долговые проблемы физических лиц были
предотвращены или разрешены, возникала меньшая необходимость в
безрезультатном использовании судебной системы и органов
принуждения. Необходимость в социальной помощи также уменьшилась.
47. Власти Финляндии указали, что урегулирование долга
применялось в соответствии с графиком выплаты долга,
установленного на несколько лет, принимая во внимание de facto
неплатежеспособность должника. Таким образом, должнику предлагался
выход из безнадежной ситуации, и он мог уверенно планировать свое
будущее. Улучшение финансового положения должника также
гарантирует полное удовлетворение требований кредиторов, хотя и в
течение более длительного периода. Соглашение, гарантирующее
должнику возможность в настоящем и будущем получить прибыль, также
соответствовало интересам кредиторов. Если должник не мог
возвратить долг в результате финансовых трудностей, которые он или
она не мог преодолеть, кредиторы, как правило, ничего не получали.
Если принять во внимание de facto возможность должника возвратить
долги, кредиторы могли надеяться получить хотя бы частичное
удовлетворение своих требований. В результате оценки
неплатежеспособности должника кредиторы также избегали бесполезных
и бессмысленных мер по возмещению долга.
48. Власти Финляндии указали, что Закон 1993 года, который
устанавливал равновесие между интересами сторон, несомненно,
соответствовал законным "интересам общества" по смыслу статьи 1
Протокола N 1 к Конвенции, даже если происходил переход
собственности от одного лица к другому. Законодательство по
урегулированию долга также было принято и в других государствах -
членах Совета Европы.
49. Власти Финляндии утверждали, что вмешательство в права
собственности заявителя соответствовали преследуемой законной
цели. Соразмерность, подразумевающаяся в Законе 1993 года,
обсуждалась в Постоянном комитете по вопросам конституционного
законодательства парламента Финляндии, а также в его Постоянном
комитете по правовым вопросам. Они подчеркивали необходимость
уделять должное внимание защите собственности в соответствии с
Конституцией 1919 года, ставя на первое место слабость позиции
кредиторов, которая не должна привести к неправомерным
результатам. Отмечалось, что физическое лицо не освобождалось от
необходимости возвращать долг, даже когда его объявляли банкротом.
Эффективность урегулирования долга для кредиторов должна
оцениваться в свете их возможности получить возмещение из будущего
дохода и имущества должника. Поскольку размер долга будет
уменьшаться и должник будет освобождаться от своего обязательства
возместить долг только, если будет возможность урегулировать долг,
то такое урегулирование на практике не будет ослаблять позицию
кредиторов.
50. Власти Финляндии подчеркнули, что в настоящем деле
совокупный долг Н. составлял 1391375 финских марок (234012 евро),
из которого доля заявителя составляла 113000 финских марок (около
19000 евро). При составлении графика платежа было учтено, что Н.
мог возмещать около 420 финских марок (71 евро) в месяц. По
истечении пятилетнего срока заявитель получил бы 2160 финских
марок (363 евро) от Н. Было маловероятно, что Н. когда-либо
возместит заявителю весь долг, если не будет применено
урегулирование долга; напротив, он никогда не получил бы суммы,
установленной этим урегулированием. К тому же поскольку не было
возможности уступать частные претензии к несостоятельным
физическим лицам, то не было разумных оснований полагать, что
заявитель смог бы продать свои требования за большую сумму, чем он
получил бы при урегулировании долга.
51. Власти Финляндии указали, что следует проводить различие
между номинальной стоимостью требований с одной стороны и реальной
их стоимостью с другой. Последняя зависела от размера возможного
возмещения, то есть от реального кредитного риска. По настоящему
делу требования заявителя не были обеспечены. Кроме того, как
гарант, заявитель взял на себя специальную роль по той причине,
что он принимал на себя риск неплатежеспособности должника.
B. Мнение Европейского Суда
1. Общие принципы
52. Европейский Суд напомнил, что статья 1 Протокола N 1 к
Конвенции содержит три четких правила. Первое правило заключается
в первом предложении пункта 1 и носит общий характер, и
провозглашает принцип беспрепятственного использования
собственности. Второе правило, содержащееся во втором предложении
этого же пункта, затрагивает лишение собственности, кроме
определенных случаев. Третье правило, указанное в пункте 2,
признает за Договаривающимися Государствами право на осуществление
контроля за использованием собственности в соответствии с общими
интересами. Эти три правила не "обособлены": второе и третье
правила связаны в части, касающейся права беспрепятственного
пользования собственностью, и должны толковаться в свете общего
принципа, указанного в первом правиле. Каждая из двух форм
вмешательства должна соответствовать принципу законности и
преследовать законную цель при помощи средств, соответствующих
преследуемой цели (см. Постановление Европейского Суда по делу
"Йокела против Финляндии" (Jokela v. Finland), жалоба N 28856/95,
зз 44 и 48, ECHR 2002-IV).
53. Понятие "интересы общества" довольно общее. В частности,
решение принять законы, регулирующие право собственности, повлечет
за собой анализ политических, экономических и социальных вопросов.
Получение собственности во исполнение законных социальных,
экономических или иных правил может отвечать интересам общества,
даже если большая часть общества не имеет прямого доступа к
пользованию собственностью. Национальные власти имеют лучшее
представление о том, что такое "интересы общества", чем
международный судья. Европейский Суд, признав естественным, что
пределы усмотрения, доступные законодателю, при установлении
социальных и экономических правил должны быть очень широкими,
признает решение законодателя о том, что такое "интересы
общества", если только это решение не было принято без
достаточного обоснования (см. Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу "Бывший король Греции и другие против
Греции" (Former King of Greece and Others v. Greece), жалоба N
25701/94, з 87, ECHR 2000-XII и Постановление Европейского Суда от
21 февраля 1986 г. по делу "Джеймс и другие против Соединенного
Королевства" (James and Others v. United Kingdom), Series A, N 98,
pp. 31 - 32, зз 45 - 46).
54. Возможное существование альтернативных решений само по себе
не может быть основанием для признания оспариваемого
законодательства незаконным. Если законодатель не зайдет за
допустимые границы действия, Европейский Суд не сможет сказать,
избрал ли законодатель лучшее решение для урегулирования проблемы
или ему следовало поступить иначе (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против
Соединенного Королевства", р. 35, з 51).
55. Вмешательство в беспрепятственное пользование имуществом
должно тем не менее установить "справедливое равновесие" между
общественными требованиями или общим интересом и требованиями по
защите основных прав человека. Желание достичь этого равновесия
отражено в структуре статьи 1, которую необходимо читать в свете
общих принципов, упомянутых в первом предложении. В частности,
должно быть установлено справедливое отношение соразмерности между
применяемыми средствами и целью, достигаемой какими-либо
средствами, лишающими лица его собственности или контроля над ее
использованием. Компенсационные условия по действующему
законодательству являются основанием для оценки соответствия мер
справедливому равновесию и для установления, не является ли бремя,
возложенное на заявителя, несоразмерным (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Бывший король Греции и
другие против Греции", з 89).
56. Хотя статья 1 Протокола 1 к Конвенции не содержит ясных
процессуальных требований, рассматриваемые процедуры должны
предусматривать возможность подачи дела лицом в компетентный орган
власти с целью оспаривания мер, представляющих собой вмешательство
в права, гарантированные указанным положением. При установлении
того, было ли это условие соблюдено, необходимо уделить внимание и
применяемым процедурам (см. Постановление Европейского Суда по
делу "Йокела против Финляндии", з 45).
2. Жалоба по настоящему делу
57. Общим основанием является то, что жалоба заявителя
подразумевала "пользование" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к
Конвенции. Также бесспорно, что Закон 1993 года представлял собой
вмешательство в право собственности заявителя. Европейский Суд
отметил, что согласно законодательству Финляндии жалоба заявителя
против Н. была основана на праве регресса по отношению к Н. в силу
возмещения части его долгов. Европейский Суд удовлетворен тем, что
жалоба заявителя касалась "пользования" по смыслу статьи 1
Протокола N 1 к Конвенции (см., например, Постановление
Европейского Суда по делу "Прессос Компаниа Навьера С.А. и другие
против Бельгии" (Pressos Compania Naviera S.A. and Others v.
Belgium) от 20 ноября 1995 г., Series A, N 332, p. 21, зз 30 -
31). Также Европейский Суд не усмотрел оснований не соглашаться со
сторонами, считающими, что применение Закона 1993 года
представляло собой вмешательство в права заявителя на частную
собственность.
58. Европейский Суд отметил, что урегулирование долгов Н. по
Закону 1993 года почти лишило заявителя удовлетворения его
требования. Факты по настоящему делу похожи на лишение
собственности и установление контроля над ней, но они не могут
быть квалифицированны как подлежащие рассмотрению в соответствии
со вторым и третьим правилами статьи 1 Протокола N 1. Кроме того,
положения, указанные во втором предложении пункта 1 статьи 1 и в
пункте 2, являются только специфическими случаями вмешательства в
право на беспрепятственное использование имуществом,
гарантированное в первом предложении пункта 1. Европейский Суд
должен рассмотреть, соответствовало ли вмешательство в право
собственности заявителя общему правилу, указанному в первом
предложении пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
59. Возвращаясь к вопросу, можно ли рассматривать вмешательство
в права собственности заявителя соответствующими интересам
общества, Европейский Суд отметил, что правовые нормы,
предусматривающие урегулирование долгов физических лиц на
определенных условиях, встречались в законодательстве некоторых
Договаривающихся Государств. У Европейского Суда не было оснований
ставить под сомнение решение законодателя Финляндии о том, что в
свое время была срочная и непреодолимая общественная необходимость
в предоставлении должникам возможности урегулирования долга в
определенных редких случаях. Европейский Суд также признал, что в
принципе имелись разумные отношения соразмерности между
применимыми средствами и преследуемыми целями.
60. Европейский Суд согласился с заявителем в том, что передача
собственности оказывала неблагоприятное влияние на граждан и это
не могло считаться отвечающим "интересам общества". Тем не менее
уже так сложилась судебная практика, что принудительная передача
собственности от одного лица к другому представляла собой законное
средство увеличения общественного интереса. Так, передача
собственности, осуществляемая во исполнение законной социальной,
экономической или иной политики, могла отвечать интересам
общества, даже если общественное большинство не пользовалось
переданным имуществом (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного
Королевства", зз 40 - 45). Законодательство об урегулировании
долга преследовало законную цель и не представляло собой ipso
facto нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
61. Европейский Суд также признал приемлемым применение Закона
1993 года по данному делу до того, как на заявителя было возложено
чрезмерное бремя.
62. Действительно, когда заявитель согласился стать гарантом
займа Н., он не мог предвидеть экономический спад и принятие
законодательства, допускающего урегулирование долга Н. Ущерб,
который нанесло это урегулирование заявителю, был, несомненно,
значительным. Также очевидно, что при гарантировании долга Н.
заявитель должен был учесть риск, что Н. не выполнит требования об
оплате долга. Он также должен был учесть возможность объявления Н.
банкротом, и в таком случае его требования к Н. становились
бессмысленными. Тот факт, что в случае банкротства жалоба
заявителя была правомерной на поздних стадиях, не умалял того,
что, заключая соглашение о гарантии, заявитель брал на себя риск
финансовых потерь.
63. Европейский Суд не исключил возможности, что безотзывное
погашение долга по судебному решению, которое противопоставлялось
графику выплаты долга в течение длительного периода времени или
банкротству физического лица, в некоторых случаях могло в
результате возложить чрезмерное бремя на кредитора. Вопрос о том,
было ли это бремя возложено на заявителя, также зависит и от того,
предусматривала ли примененная процедура предоставление ему
возможности защищать свои интересы как одному из около семидесяти
кредиторов.
64. В связи с этим Европейский Суд отметил, что доводы
заявителя были рассмотрены Окружным судом и, таким образом, он мог
высказать свои соображения на запрос Н. об урегулировании долга и
о предложенном графике платежей. Европейский Суд удовлетворен тем,
что Окружной суд вынес обоснованное и законное решение по делу и
не нашел никакого произвола в достигнутых соглашениях. Заявитель
имел право на полный пересмотр в апелляционной инстанции как
решения об урегулировании долга, так и деталей принятого графика
выплат. Также заявитель мог обратиться и в Верховный суд
Финляндии.
65. Европейский Суд также отметил, что график выплат Н. и
фактическое отклонение жалобы заявителя не получили юридической
силы до окончания слушаний, закончившихся в феврале 1997 года. До
тех пор пока график выплат не прекратил свое действие 1 июля 2001
г., заявитель мог потребовать продления его или увеличения размера
выплат, если считал, что финансовые возможности Н. значительно
улучшились.
66. Надо сказать, что заявитель не мог установить, была ли
информация, предоставленная Н. при заявлении об урегулировании
долга, достоверной. Это тем не менее не может считаться
отклонением, поскольку Н. был обязан предоставлять точную
информацию, и за нарушение этого обязательства предусматривалась
уголовная ответственность.
67. Европейский Суд не нашел никаких признаков того, что
национальные суды не учли доводы, представленные заявителем, или
что урегулирование долга Н. и принятие графика выплат основывались
на произвольном и необоснованном решении. Таким образом,
процедура, рассматриваемая в целом, предусматривала возможность
передачи дела на рассмотрение уполномоченных органов для
установления справедливого баланса между интересами спорящих
сторон.
68. Возвращаясь к обратной силе Закона 1993 года, Европейский
Суд отметил, что ни Конвенция, ни Протоколы к Конвенции не
препятствуют законодательно вмешиваться в существующие соглашения
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Меллахер и другие
против Австрии" (Mellacher and Others v. Austria) от 19 декабря
1989 г., Series A, N 169, з 50). Европейский Суд счел, что для
такого вмешательства необходимо специальное обстоятельство, и
признал, что в контексте Закона 1993 года имелись специальные
веские основания для его осуществления. Европейский Суд отметил,
что процессуальное социальное законодательство, в частности в
сфере урегулирования долга, которое является предметом по
настоящему делу, законодательные органы должны иметь возможность
принимать меры, влияющие на дальнейшее исполнение ранее
заключенных соглашений для достижения принятых норм. Также, другие
государства - члены Совета Европы, такие, как Норвегия и Швеция,
приняли законодательство, позволяющее урегулирование долга на
основании договора, заключенного до появления самой задолженности.
69. Несомненно, уменьшение в первоначальном требовании
заявителя к должнику значительно в сумме. Но бремя, возложенное на
Н. в связи с урегулированием долга, было распределено между
несколькими кредиторами, первоначальная жалоба заявителя
составляла всего 8,4 процента от общей суммы требований. Кроме
того, очевидно, что даже до того, как Закон 1993 года установил
"рыночную стоимость" требований заявителя, сумма, за которую кто-
либо был готов купить право требования, была гораздо ниже
номинальной стоимости.
70. Учитывая также, что к 1995 году, когда неплатежеспособность
Н. заставила его прибегнуть к урегулированию долга, он не
выплачивал свой долг в течение этих четырех лет, кроме суммы в
2964 финских марок (499 евро), которые он выплатил в сентябре 1992
года, Европейский Суд установил, что требования заявителя к
должнику уже стали весьма нереальными до урегулирования долга по
причинам, не относящимся к государству в соответствии с
Конвенцией. В этих обстоятельствах бремя, возложенное на заявителя
Законом 1993 года, не может считаться чрезмерным.
71. Таким образом, нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
не имело места.
На этих основаниях суд единогласно:
постановил, что нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
места не имело.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 20 июля 2004 г., в соответствии с
пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Заместитель Секретаря
Секции Суда
Ф.ЭЛАНС-ПАССОЗ
Председатель Палаты
Сэр Н.БРАТЦА
(Неофициальный перевод с английского
Ю.Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
