"Любовь Николаевна Кривоногова
(Lyubov Nikolayevna Krivonogova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 74694/01)
По материалам Решения
Европейского Суда по правам человека
(Первая секция)
Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 1
апреля 2004 г. в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Н. Ваич,
Э. Левитса,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
В. Загребельского, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
принимая во внимание указанную жалобу, поданную 11 сентября
2001 г.,
принимая во внимание доводы, представленные властями
государства-ответчика, и ответы на них заявителя,
заседая за закрытыми дверями,
вынес следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель, Любовь Николаевна Кривоногова - гражданка России,
1957 года рождения, проживает в г. Омске. Власти Российской
Федерации в Европейском Суде были представлены своим
Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека П.
Лаптевым.
А. Обстоятельства дела
В 1998 году заявитель подала исковое заявление против частного
лица о возвращении ей долга по договору кредитования.
23 декабря 1998 г. Советский районный суд г. Омска присудил
заявителю 46263,56 рубля и установил процент к этой сумме, который
бы взимался до дня фактической выплаты долга.
4 января 1999 г. судебное решение вступило в силу.
4 февраля 1999 г. было возбуждено исполнительное производство
по судебному решению от 23 декабря 1998 г. Судебными приставами
был наложен арест на квартиру ответчицы по делу.
18 августа 1999 г. судебные приставы изъяли автомобиль
ответчицы и отменили постановление о наложении ареста на ее
квартиру.
20 августа 1999 г. служба судебных приставов приостановила
исполнительное производство до 26 августа 1999 г., поскольку муж
ответчицы направил заявление в суд о разделе имущества, чтобы
сохранить свою часть.
После отмены постановления о наложении ареста на квартиру
ответчицы заявитель узнала, что ответчица продала эту квартиру и
купила другую. Заявитель утверждала, что ответчица продала свою
квартиру за 180000 рублей, а купила другую за 112000 рублей.
Заявитель подала два исковых заявления в суд в связи с
действиями службы судебных приставов. Прежде всего, она оспаривала
отмену постановления о наложении ареста на квартиру ответчицы.
Кроме того, она жаловалась на задержку в исполнении судебного
решения.
22 марта 2000 г. Советский районный суд г. Омска объявил отмену
постановления о наложении ареста на квартиру ответчицы незаконной.
Суд установил, в частности, что "она нивелировала значимость
решения суда". Служба судебных приставов подала кассационную
жалобу на это судебное решение.
11 апреля 2000 г. Советский районный суд г. Омска объявил
незаконными решение о приостановлении исполнительного производства
от 20 августа 1999 г. и задержку в исполнении судебного решения от
23 декабря 1998 г.
26 апреля 2000 г. Омский областной суд в кассационной инстанции
оставил судебное решение от 22 марта 2000 г. без изменения. Суд
отклонил довод службы судебных приставов о том, что квартира не
могла подлежать аресту, поскольку являлась единственным жильем
ответчицы, и что такой арест являлся незаконным. Суд установил,
что незаконный акт службы судебных приставов позволил ответчице
произвести отчуждение данной квартиры, которое воспрепятствовало
проведению исполнительного производства.
1 июня 2000 г. Советский районный суд г. Омска произвел раздел
собственности между ответчицей и ее мужем.
Заявитель подала исковое заявление против Министерства финансов
Российской Федерации и Управления юстиции администрации Омской
области. Она требовала возмещения ущерба, причиненного ей в
результате неисполнения службой судебных приставов судебного
решения, вынесенного в ее пользу. Заявитель потребовала присудить
ей сумму в размере 82838 рублей, состоящую из основного долга и
невыплаченных процентов.
14 февраля 2001 г. Центральный районный суд г. Омска оставил
исковое заявление заявителя без удовлетворения. Суд указал, что
"отмена постановления о наложении ареста на квартиру, нарушение
сроков исполнительного производства, в результате чего решение до
настоящего времени не исполнено, не является основанием для
возмещения вреда ответчиками, поскольку ущерб истице причинен
(должником), на нее обязанность по возмещению возложена решением
суда". Суд установил, что "в действиях судебного пристава-
исполнителя нет ни вины, ни причинной связи между его действиями и
причинением ущерба" заявителю.
11 апреля 2001 г. Омский областной суд в кассационной инстанции
оставил решение от 14 февраля 2001 г. без удовлетворения. Он
отметил, что исполнительное производство прекращено не было и что
27 апреля 2000 г. и 14 августа 2000 г. службой судебных приставов
вынесены постановления о наложении ареста на квартиру и
автомобиль, часть которых принадлежала ответчице.
30 января 2002 г. автомобиль ответчицы был изъят, а в мае 2002
г. он был реализован. В связи с этим заявителю была выплачена
сумма в размере 32260,65 рубля.
В. Применимое национальное законодательство
Конституция Российской Федерации, принятая всенародным
голосованием 12 декабря 1993 г., применительно к настоящему делу
устанавливает следующее:
Статья 46
"2. Решения и действия (или бездействие) органов
государственной власти, органов местного самоуправления,
общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в
суд".
Статья 53
"Каждый имеет право на возмещение государством вреда,
причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов
государственной власти или их должностных лиц".
Гражданский кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1
марта 1996 г., предусматривает выплату компенсации за ущерб,
причиненный действиями (или бездействием) органов государственной
власти:
Статья 1069
"Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в
результате незаконных действий (бездействия) государственных
органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих
органов, в том числе в результате издания не соответствующего
закону или иному правовому акту акта государственного органа или
органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред
возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации,
казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального
образования".
Статья 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации
предусматривает, что причиненный вред подлежит возмещению за счет
казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации
или казны муниципального образования.
Часть 2 ст. 90 Федерального закона "Об исполнительном
производстве", вступившего в силу 6 ноября 1997 г.,
предусматривает, что ущерб, причиненный службой судебных
приставов, должен быть возмещен в соответствии с гражданским
законодательством Российской Федерации.
Статья 446 Гражданского процессуального кодекса Российской
Федерации, вступившего в силу 1 февраля 2003 г., предусматривает,
что жилище не может подлежать аресту в целях исполнения судебного
решения, если оно является единственным пригодным местом
жительства должника и его семьи.
До вступления в силу указанного Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации схожих положений в законодательстве
Российской Федерации не имелось.
СУТЬ ЖАЛОБЫ
Заявитель жаловалась на то, что в ходе исполнительного
производства, проводимого по судебному решению в ее пользу, служба
судебных приставов незаконно отменила постановление о наложении
ареста на квартиру ответчицы, таким образом лишив заявителя ее
собственности. При этом заявитель ссылалась на ст. 1 Протокола N 1
к Конвенции.
Заявитель жаловалась, ссылаясь на ст. 13 Конвенции, на то, что
она не имела эффективных средств правовой защиты в отношении
указанной выше части жалобы.
В доводах, представленных заявителем 30 июля 2003 г., она
жаловалась, ссылаясь на ст. 6 Конвенции, на то, что судебное
решение от 14 февраля 2001 г. у нее отсутствовало при рассмотрении
дела в суде кассационной инстанции 11 апреля 2001 г.
ПРАВО
1. Заявитель жаловалась на то, что незаконный акт службы
судебных приставов нанес ей материальный ущерб. Она ссылалась на
ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение
своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных
законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
Власти Российской Федерации утверждали, что служба судебных
приставов на законных основаниях отменила постановление о
наложении ареста на квартиру ответчицы, поскольку в любом случае
закон не позволяет взыскивать долг за счет квартиры, в которой
ответчица проживала со своей семьей. Они также утверждали, что
определенная часть долга была выплачена, а в отношении остальной
его части исполнительное производство продолжается.
Заявитель не согласилась с утверждением о том, что отмена
постановления о наложении ареста на квартиру ответчицы была
законной. Она ссылалась на выводы национальных судов,
установивших, что служба судебных приставов действовала незаконно.
Заявитель также утверждала, что если бы постановление о наложении
ареста не было отменено, служба судебных приставов могла бы
осуществлять контроль над продажей квартиры ответчицы и взыскать
сумму долга за счет разницы стоимости квартиры проданной и
квартиры купленной.
Европейский Суд напоминает, что заявитель может утверждать, что
он является жертвой предполагаемого нарушения ст. 1 Протокола N 1
к Конвенции, если такое утверждение относится к его "имуществу"
или "собственности" по смыслу данной статьи. "Имущество" по смыслу
ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции может быть либо "имеющимся в
наличии имуществом", либо правами, включая право требования, о
котором заявитель может утверждать, что он как минимум имеет
"законные ожидания" того, что эти права будут реализованы (см.,
среди недавних прецедентов, Постановление Европейского Суда по
делу "Йашюниене против Литвы" (Jasiuniene v. Lithuania) от 6 марта
2003 г., жалоба N 41510/98, параграф 40).
Европейский Суд отмечает, что материальные права заявителя были
установлены в судебном порядке. Присуждение суммы долга по
судебному решению в ее пользу, окончательному, общеобязательному и
подлежащему исполнению, может рассматриваться как "имущество" по
смыслу ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Нефтеперерабатывающие заводы "Стран" и
Стратис Андреадис против Греции" (Stran Greek Refineries and
Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 301-
B, p. 84, параграф 59). Однако заявитель могла обеспечить его
исполнение только посредством исполнительного производства,
осуществляемого службой судебных приставов, и, таким образом,
владение ею своей собственностью зависело от осуществления широких
полномочий органов государственной власти. Принцип того, что
права, гарантируемые Конвенцией, должны быть эффективными,
требует, чтобы система, в которой выгодоприобретатель по судебному
решению полагался на исполнительное производство, осуществляемое
государственным органом, влекла за собой ответственность
государства в отношении эффективности функционирования его
органов. Иными словами, такая система должна включать в себя
"законные ожидания", также защищаемые ст. 1 Протокола N 1 к
Конвенции.
Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле
"имущество" заявителя по смыслу ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции
представляет собой материальную сумму, а также законное ожидание
того, что служба судебных приставов будет осуществлять свои
полномочия по исполнению судебных решений.
Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя не относится к
ее праву на получение присужденной ей денежной суммы, которое она
никогда не утрачивала. Однако заявитель утверждала, что на ее
законные ожидания неблагоприятным образом оказали влияние действия
судебных приставов, которые отменили постановление о наложении
ареста на имущество ответчицы, которое, по мнению заявителя, в
противном случае составляло бы имущество в достаточном для
погашения долга объеме.
Европейский Суд напоминает, что вывод о вмешательстве в право
распоряжаться своим "имуществом" зависит от способности заявителя
продемонстрировать свои финансовые потери (см., mutatis mutandis,
Постановление Европейского Суда по делу "Аккуш против Турции"
(Akkus v. Turkey) от 9 июля 1997 г., Reports 1997-IV, параграф
29). В контексте защиты права требования, предоставляемой ст. 1
Протокола N 1 к Конвенции, можно утверждать, что
выгодоприобретатель по долговому обязательству терпит убытки, если
исполнение процедуры взыскания долга стало невозможно
гарантировать (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского
Суда по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стран" и
Стратис Андреадис против Греции", параграф 67). Соответственно,
чтобы подтвердить наличие своей жалобы касательно собственности,
заявитель должна была, прежде всего, доказать, что она утратила
возможность получить присужденную судом денежную сумму или
определенную ее часть, а также то, что причинение такого ущерба
может быть отнесено, полностью или частично, на счет оспариваемого
решения. Европейский Суд отмечает, что указываемый заявителем
ущерб основан на предположении о том, что исполнительное
производство в случае, если бы постановление о наложении ареста на
квартиру не было отменено, было бы более эффективным. Однако не
приведено никаких доказательств, которые бы свидетельствовали о
том, что снятие ареста с квартиры повлекло последствия в виде
ущерба для исполнительного производства в целом. Ни служба
судебных приставов, ни национальные суды не поднимали вопрос о
том, что имеются препятствия в осуществлении исполнительного
производства, поскольку средств ответчика недостаточно или
поскольку долг невозможно взыскать по иным причинам. Напротив, в
настоящем деле исполнительное производство продолжается, и это не
пустая формальность: в действительности, часть долга была взыскана
уже после отмены постановления о наложении ареста на квартиру
ответчицы. Таким образом, действия службы судебных приставов, даже
признанные национальными судами незаконными, не представляются
оказавшими решающее влияние на реализуемое имущество должника. В
данных обстоятельствах Европейский Суд пришел к выводу, что
действия службы судебных приставов не представляют собой
вмешательства со стороны властей Российской Федерации в право
заявителя на пользование ее имуществом.
Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как
явно необоснованная в соответствии с п. п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.
2. Заявитель жаловалась на то, что рассмотрение дела в
кассационной инстанции в Омском областном суде 11 апреля 2001 г.
было несправедливым, поскольку ей не было своевременно вручено
решение суда первой инстанции и заявитель не имела возможности
подготовиться к рассмотрению своего дела. Заявитель ссылалась при
этом на ст. 6 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему
делу, гласит:
"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях... имеет право на справедливое и публичное
разбирательство дела...".
Европейский Суд отмечает, что данная часть жалобы касается
событий, имевших место 11 апреля 2001 г., о которых заявитель
знала непосредственно в момент их происхождения. Однако данная
часть жалобы была заявлена только 30 июля 2003 г.
Следовательно, данная часть жалобы подана по истечении
шестимесячного срока, установленного п. 1 ст. 35 Конвенции, и
должна быть отклонена в соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции.
3. Заявитель жаловалась на то, что у нее не было эффективных
средств правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения ст.
1 Протокола N 1 к Конвенции. Заявитель ссылалась на ст. 13
Конвенции, которая гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции,
нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в
государственном органе, даже если это нарушение было совершено
лицами, действовавшими в официальном качестве".
Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель имела
возможность рассмотрения ее дела в суде, которой она и
воспользовалась. Они указывали на судебное разбирательство, по
результатам которого акт службы судебных приставов был объявлен
незаконным, и на последующие судебные разбирательства о
присуждении заявителю компенсации причиненного ущерба в связи с
этим. Власти Российской Федерации утверждали, что компенсация
ущерба не была присуждена, поскольку исполнительное производство
все еще продолжается и остается возможность взыскать долг с
ответчицы.
Заявитель поддержала свои требования по данной части жалобы.
Она утверждала, что национальные суды не присудили ей компенсации
и поэтому такое судебное разбирательство не может рассматриваться
как эффективное средство правовой защиты.
Европейский Суд напоминает, что ст. 13 Конвенции применима
только тогда, когда у лица имеется "доказуемая жалоба" о том, что
оно является жертвой нарушения прав, гарантируемых Конвенцией (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Раис против
Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27
апреля 1988 г., Series A, N 131, параграф 52).
Европейский Суд установил, что жалоба заявителя в отношении ст.
1 Протокола N 1 к Конвенции является явно необоснованной. По этим
же причинам заявитель не имеет "доказуемой жалобы", и, таким
образом, ст. 13 Конвенции неприменима в настоящем деле.
Следовательно, данная часть также является явно необоснованной по
смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции и должна быть отклонена в
соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции.
На этих основаниях Суд единогласно:
Объявил жалобу неприемлемой.
Секретарь
Секции Суда
С.НИЛЬСЕН
Председатель
Палаты
Х.РОЗАКИС
(Неофициальный перевод с английского
М.ВИНОГРАДОВА)
|
