ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 7 декабря 2005 года
Дело N 45-о05-59
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской
Федерации в составе:
председательствующего Лутова В.Н.,
судей Похил А.И.,
Подминогина В.Н.
рассмотрела в судебном заседании от 7 декабря 2005 г.
кассационные жалобы осужденных Л., С. и адвокатов Савельева А.Г.,
Новоселовой Е.В. на приговор Свердловского областного суда от 23
июня 2005 г., которым
С., 1976 года рождения, судим 28 января 1999 года по ст. 158 ч.
2 п. п. "б", "г" УК РФ к 2 годам лишения свободы, 31 октября 2000
года освобожден от отбывания наказания по акту об амнистии от 26
мая 2000 года,
осужден:
по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ к 12 годам лишения свободы, по ст.
105 ч. 2 п. "з" УК РФ к 15 годам лишения свободы и на основании
ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений - к 17 годам
лишения свободы с отбыванием первых 5 лет в тюрьме, а остальной
срок - в исправительной колонии строгого режима.
Л., 1973 года рождения, судим 28 сентября 1993 года по ст. 146
ч. 2 п. п. "а", "б", "е", 218 ч. 1 УК РСФСР к 8 годам лишения
свободы с конфискацией имущества, 19 июня 2000 года освобожден по
акту об амнистии от 26 мая 2000 года,
осужден:
по ст. 162 ч. 2 п. "в" УК РФ к 12 годам лишения свободы, по ст.
105 ч. 2 п. "з" УК РФ к 15 годам лишения свободы и на основании
ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений - к 19 годам
лишения свободы с отбыванием первых 5 лет в тюрьме, а остальной
срок - в исправительной колонии строгого режима.
Судом разрешены по существу гражданские иски.
Заслушав доклад судьи Похил А.И., объяснения адвоката Савельева
А.Г. мнение прокурора Хомицкой Т.П., полагавшей приговор оставить
без изменения, Судебная коллегия
установила:
Л. и С. осуждены за разбойное нападение и умышленное убийство.
В судебном заседании осужденные виновными себя не признали.
В кассационных жалобах:
осужденный Л., отрицая причастность к преступлениям, за которые
он осужден, просит приговор отменить и дело производством
прекратить, обосновывая свои доводы тем, что приговор постановлен
на недопустимых доказательствах, которые ранее были исключены из
числа доказательств, и данное обстоятельство не было оспорено
стороной обвинения.
Указывает, что ранее исключенные доказательства непосредственно
в данном судебном заседании не были исследованы - свидетели не
допрошены, суд же ограничился лишь оглашением показаний этих
свидетелей.
Осужденный также указывает, что суд не проверил его доводы о
применении к нему недозволенных методов ведения следствия, не
вызвал и не допросил работников скорой помощи и не исследовал
имеющиеся в материалах дела медицинские документы, посчитав, что
эти доводы не следует проверять, так как он не признавал себя
виновным.
Выводы суда о его виновности Л. считает предположительными, так
как не установлено, на основании каких данных суд пришел к выводу
о том, что Писаренко узнал о данных Запевина.
Обращает внимание на то, что в протоколе допроса Новикова
фамилии лиц, которых он подвозил, не названы. Новиков сказал, что
имя Роман ему назвал следователь.
В судебном заседании Новиков утверждал, что не знает С. и Л.
Осужденный указывает, что свидетель Домрачева в судебных
заседаниях также показывала, что не знает Л. и С. и раньше их не
видела и не встречала.
Л. указывает, что в деле имеются доказательства,
свидетельствующие о его непричастности к данным преступлениям,
которым суд не дал никакой оценки, хотя они не были исключены из
перечня доказательств:
заключение эксперта N 891, согласно которому следы обуви,
изъятые с места происшествия, оставлены не его и С. обувью, а
какой-то другой обувью;
на месте происшествия не обнаружены следы его рук, на его
одежде не обнаружено следов крови.
Л. также указывает, что в приговоре указано об участии в
судебном заседании 3 секретарей: Исиной, Злокозовой, Трушковой, в
то время как фактически секретарей было 5. Дюкина и Ситкина в
приговоре не указаны.
Адвокат Савельев также ставит вопрос об отмене приговора в
отношении Л. и направлении дела на новое судебное рассмотрение,
обосновывая свои доводы тем, что суд существенно нарушил право Л.
на защиту, обосновав приговор доказательствами, ранее признанными
недопустимыми, относительно которых стороной обвинения не
вносилось представление и приговор по этим основаниям не
отменялся.
Указанное обстоятельство адвокат считает ухудшением положения
его подзащитного, а также указывает, что в нарушение ст. 240 УПК
РФ суд, допустив к исследованию ранее исключенные доказательства,
непосредственно не исследовал их, свидетели не были допрошены, в
вызове свидетелей стороне защиты было отказано и суд лишь огласил
показания свидетелей.
В жалобе указано о том, что при новом рассмотрении дела суд
оставил без внимания ряд обстоятельств, которые могли иметь
существенное значение.
Суд не проверил доводы Л. об избиении его, исходя из того, что
эти доводы не влияют на юридическую оценку его действий и
установление виновности в описанных преступлениях.
Как указывает адвокат, суд не дал оценки доказательствам,
касающимся установления орудия убийства Г.
С места происшествия были изъяты 2 ножа. Экспертному
исследованию подвергся лишь один нож, на котором крови не
обнаружено, и повреждения Г. не могли быть причинены этим ножом.
Второй нож, представленный эксперту, почему-то не исследовался.
Вывод же суда о том, что орудие убийства не было обнаружено
потому, что нападавшие скрылись с ним с места происшествия,
основаны на предположении, а не на материалах дела.
Суд дал предположительную оценку заключению судебно-химической
экспертизы и необоснованно в обоснование своих выводы положил
показания эксперта Измайловой, которые не могли быть
доказательствами.
Указывая на показания свидетелей Новикова и Домрачевой, адвокат
обращает внимание на то, что указанные свидетели не называли
фамилии Л. и С., в суде они показывали, что подсудимых не знают.
Считая необоснованной оценку суда показаниям свидетеля
Богатенковой о том, что до ее допроса работники милиции не
располагали сведениями о лицах, совершивших преступление, адвокат
указывает, что за 2 часа до допроса Богатенковой, уже были даны
показания лицом, представившемся по фамилии Запевин.
Считая недопустимыми показания свидетеля "Запевина -
Писаренко", адвокат указывает, что протокол допроса указанного
лица не является истинным процессуальным документом, не отражает
фактические обстоятельства. Не установлен источник получения
сведений, указанных в протоколе.
Допрошенный в судебном заседании Писаренко отрицал, что
задерживался и давал показания под фамилией Запевин и, как далее
утверждается в жалобе, Писаренко не мог знать номер телефона на
квартире отца Запевина и о том, что Запевину Р. 12 марта 2001 года
взамен утраченного паспорта было выдано временное удостоверение.
Считая необоснованными выводы суда о признании показаний С.
допустимыми доказательствами, адвокат указывает на то, что С.,
отказавшись от этих показаний, утверждал о применении к нему
физического воздействия со стороны работников милиции
непосредственно после задержания.
Давая оценку показаниям С., суд оставил без внимания то, что
эти показания его дословно повторяют исключенное из числа
доказательств "чистосердечное признание", а также противоречивы и
не соответствуют установленным следствием фактическим
обстоятельствам содеянного в отношении потерпевших: количеству
ударов, нанесенных В.; очередности убийства потерпевших; времени
наступления смерти Г. и В.; несоответствие показаний С. об
употреблении с потерпевшими наркотиков с заключениями судебно-
медицинских экспертиз, согласно которым в крови и моче трупов не
обнаружены следы алкоголя, наркотиков и снотворного.
В жалобе указано, что факт применения насилия к С. подтвержден
медицинской справкой и историей болезни.
Утверждение свидетеля Алферова об оказании С. сопротивления не
подтвердили свидетели Воросцов и Лязер.
Алферов никакого рапорта о применении к С. физического насилия
ввиду оказанного последним сопротивления не подавал.
Считая недопустимыми доказательствами протокол проверки
показаний С. на месте происшествия с производством
звуковидеозаписи, адвокат указывает, что свидетели - понятые
Гаврищук и Михальков не смогли объяснить, почему они подписывали 2
протокола этого следственного действия, датированных одним и тем
же числом.
Относительно видеокассеты указано, что она признана на
следствии некачественной и поэтому не предъявлялась обвиняемым и
их защитникам при ознакомлении с материалами дела.
В жалобе указано также о том, что не проверена причастность к
данному преступлению Абджабаирова и других лиц, отпечатки пальцев
которых были представлены органами следствия эксперту.
Осужденный С. просит приговор отменить и дело направить на
новое судебное рассмотрение.
Утверждает, что показания он дал в результате применения к нему
физического насилия, так как сразу после задержания был избит. К
нему вызывалась бригада скорой помощи. Ему постоянно угрожал
оперативный сотрудник Хусенов.
Обращает внимание, что его показания, которые он давал под
принуждением, не соответствуют фактическим обстоятельствам,
установленным следствием.
Его показания об употреблении потерпевшими героина либо другого
сильнодействующего снотворного вещества опровергаются заключениями
экспертиз.
Указывает, что суд, исключив из числа доказательств его
"чистосердечные признания", как добытые с нарушением закона, в то
время признал достоверными его показания, которые "слово в слово"
повторяют то, что было в признаниях.
Осужденный утверждает, что сразу после производства
видеозаписи, она была просмотрена в прокуратуре. Было хорошо
видно, что он избит, в крови. Следователь подсказывал ему, что
нужно делать. Затем эта видеозапись оказалась испорченной и не
предъявлялась для ознакомления и не направлялась в суд.
Указывает, что маленькую комнату он вскрыл вместе с Г., откуда
были взяты чайник и телефон. Когда он уходил от Г., она была жива
и ожидала людей, которые должны были принести ей героин. Она
занималась распространением наркотиков.
Считает, что к Г. приходил Абджабаров, который был связан с
оперативным работником Хусеновым. Хусенов же сам сейчас арестован
и задержан с крупной партией героина.
Указывая на оговор его Богатенковой, С. утверждает, что ей
угрожали работники милиции. До допроса Богатенковой уже был
допрошен Запевин-Писаренко, то есть следователю и оперативникам
уже было известно о преступлении еще до задержания Богатенковой.
Осужденный указывает, что в судебном заседании Запевин и
Писаренко оба отрицали факт их допроса, а поэтому суд не мог
признавать доказательством показания Запевина показаниями
Писаренко.
Обращает внимание, что свидетели Запевин, Домрачева и Новиков
показывали, что не знают С. и Л.
Адвокат Новоселова просит приговор в отношении С. отменить и
дело направить на новое рассмотрение.
В обоснование доводов жалобы указывает на отсутствие
доказательств вины С.
Указывает, что с момента фактического задержания С. к нему было
применено физическое насилие, его избили работники милиции. Факт
избиения ее подзащитного подтвержден медицинскими документами.
Показания свидетеля Алферова о том, что телесные повреждения С.
были причинены при оказании С. сопротивления при задержании, не
соответствуют материалам дела, так как факт сопротивления нигде не
зарегистрирован, более того, свидетели Лязер и Воросцов отрицали
сопротивление С., хотя они также участвовали в задержании
осужденного.
Адвокат указывает, что при проверке показаний С. на месте
происшествия протокол не велся, а только через неделю С. был
представлен протокол с искаженным содержанием его показаний.
При проверке показаний С. производилась звуковидеозапись,
которая в силу ст. 141 ч. 5 УПК РСФСР являлась приложением к
протоколу данного следственного действия. Однако эта видеокассета
некачественная и поэтому не предъявлялась при выполнении ст. 201
УПК РСФСР.
Адвокат также считает, что следователь Евсютин, входящий в
состав следственной группы, не вправе был производить видеозапись,
выступая в роли специалиста, а Гаврищук и Михальков не могли быть
понятыми, поскольку находились на практике у следователя Ускова,
поскольку зависели от своего наставника, который по окончании
практики составляет отзыв о практикантах.
Считая недопустимым доказательством показания свидетеля
Запевина-Писаренко, адвокат указывает, что не установлена личность
допрашиваемого. Поэтому неизвестно, кто допрошен в качестве
свидетеля, кто был предупрежден об уголовной ответственности и
кому были разъяснены процессуальные права.
Указывая на недопустимость доказательства заключения эксперта N
899 дактилоскопической экспертизы, адвокат утверждает, что в
протоколе осмотра места происшествия не указано, какие отпечатки и
с каких предметов были изъяты, в какой пакет и под каким номером
помещены, и поэтому полагает, что отпечаток пальца С. изъят не с
места происшествия.
Показания же свидетелей Дуральского, Новикова и Домрачевой, как
считает адвокат, не несут никакой информации, указывающей на С.
Проверив материалы дела, Судебная коллегия находит приговор
законным и обоснованным.
Вина С. и Л. в установленных судом преступлениях подтверждена
совокупностью исследованных судом доказательств, приведенных в
приговоре.
В связи с противоречиями в показаниях С. в судебном заседании
судом в порядке ст. 276 УПК РФ исследованы его показания, данные в
ходе предварительного следствия.
Так, при допросе в качестве подозреваемого, с участием
адвоката, С. показал, что вечером 26 мая 2001 года он встретился с
Л., который сказал, что пришло сообщение на пейджер от Г., которая
пригласила его в гости. Они пришли к Г., где С. неоднократно
бывал, так как поддерживал с ней хорошие отношения. Л. позвонил
своему знакомому Константину по номеру 63-73-14, который приехал и
на своей автомашине привез их к дому Г. около 24 часов. Кроме Г. в
квартире находилась незнакомая ему девушка по имени Женя. Г. была
одета в пижаму белого цвета с рисунком в виде цветов. Г.
предложила ему и Л. уколоться героином, но они отказались. После
этого он, С., сделал инъекцию Жене, а Роман Светлане. Шприцы Г.
выкинула с балкона. Они разговаривали, курили. Через некоторое
время Женя пошла спать на балкон, а Л. лег с Г. на диване. Он
вышел покурить на кухню, куда минут через 10 - 15 пришел Л. с
ножом с черной ручкой и окровавленными пальцами и сказал, что убил
Г., также сказал, что нельзя оставлять в живых В., так как она
укажет на них, добавив, что В. должен убить он, С. Он пошел на
балкон, видел в комнате лежащую на диване Г., на лице которой
лежала подушка и было много крови на постели. На балконе он увидел
спящую лицом вниз В. Взяв находящийся на балконе топор, нанес им
удар по голове В. С этим топором вышел в коридор и положил его на
пол. На вопрос Л. ответил, что убил В. После этого Л. взял топор и
взломал дверь в комнату. Он, С., также взламывал эту дверь. В
комнате они обнаружили телевизор "Сони" и телефонный аппарат в
черном корпусе. Взяв телевизор и телефон, вышли из квартиры. Л.
закрыл ключами замок входной двери. На 5 этаже оставили телевизор
и телефон. С телефона-автомата возле универсама "Кировский" Л.
позвонил Константину, который подъехал на автомашине. Он и Л.
вынесли телевизор и телефон и уехали домой к Л. Телевизор отдали
Косте за то, что он их возил. О том, что он с Л. убили Г. и В.,
сообщил своей сожительнице Богатенковой.
В ходе следственного эксперимента с проверкой показаний на
месте 22 июня 2001 года С. с участием адвоката дал аналогичные
показания.
При допросе в качестве обвиняемого, дал аналогичные показания,
уточнив, что, когда они уходили из квартиры Л., сказал, что топор
положил в ванну и включил воду. Дальнейшая судьба телевизора и
телефона его не интересовала.
При допросе С. в качестве обвиняемого 14 ноября 2001 года он
вину не признал, заявив, что ранее показания давал под давлением
оперативных работников.
При допросе в судебном заседании 3 января 2003 года С., отрицая
причастность к преступлению, утверждал, что признательные
показания давал в результате физического и психического
воздействия со стороны оперативных работников.
При допросе в судебных заседаниях 27 мая 2002 года и 29 марта
2004 года С. виновным себя не признавал.
Кроме показаний С. на предварительном следствии, в которых он
признавал свою вину и подробно рассказал об обстоятельствах
содеянного как им, так и Л., вина осужденных подтверждена
показаниями потерпевших Г-а и Г.
В связи с невозможностью установления местонахождения
свидетелей Богатенковой, Яженских, Домрачевой и Дуральского в
судебном заседании с согласия сторон были оглашены показания
указанных свидетелей.
Так, свидетель Богатенкова на предварительном следствии
показывала, что ее сожитель С. рассказал ей об убийстве им и Л. Г.
и еще одной девушки.
В судебных заседаниях Богатенкова показала, что на
предварительном следствии она оговорила С., так как была избита
работниками милиции 20 июня 2001 года при задержании ее.
Суд признал достоверными показания Богатенковой на
предварительном следствии, поскольку они логичны, последовательны,
отличаются детальным изложением обстоятельств и подтверждаются
совокупностью исследованных в суде доказательств и полностью
соответствуют показаниям С. о том, что он сообщил Богатенковой о
совершенном им и Л. убийстве Г. и второй девушки.
Признавая показания Богатенковой допустимым доказательством,
суд исходил из того, что Богатенкова сослалась на С. как на
источник своей осведомленности.
Суд также исходил из достоверности показаний свидетеля, потому
как до сообщения Богатенковой работники милиции не располагали
сведениями о виновных.
Свидетель Яженских в ходе предварительного следствия показал,
что 19 июня 2001 года С. остался у него ночевать. Сообщил, что у
них за спиной 2 трупа и сам он находится в розыске. Где это было,
С. не уточнял, но оттуда ничего не взяли.
Эти показания свидетеля суд признал допустимым доказательством,
так как Яжемских был допрошен с соблюдением требований УПК и с
жалобами никуда не обращался.
Свидетель Дуральский как в ходе предварительного расследования,
так и в предыдущих судебных заседаниях показывал, что С. просил Г.
открыть двери запертой комнаты, забрать вещи, продать их и купить
наркотики.
У суда не было оснований не доверять показаниям Дуральского,
так как они ничем не опорочены, какой-либо заинтересованности с
его стороны не усматривалось.
В судебном заседании в порядке ст. 281 УПК РФ исследовались
показания свидетеля Новикова, данные как в ходе предварительного
следствия, так и в ходе прошедшего судебного заседания.
Так, при допросе Новикова 25.06.2001 после 24 часов ему
позвонил его приятель Роман. Он приехал на автомашине к указанному
месту и по просьбе Романа и находившегося с ним парня, отвез их к
дому на улице С. Перовской. Роман остался с ним, а его друг зашел
в подъезд и вынес большой сверток, в котором оказался телевизор
"Sony". Он отвез Романа и его друга по домам. Телевизор остался у
него. Ребята попросили привезти телевизор на следующий день,
пообещав расплатиться с ним за услуги по перевозке. На следующий
день по просьбе Романа он отказался приехать к нему. Считая, что
телевизор похищен, он (Новиков) решил избавиться от него и сжег
его на свалке. После этого Роман звонил ему и требовал вернуть
деньги или телевизор.
При допросе в судебном заседании Новиков подтвердил
правильность своих показаний в ходе предварительного следствия.
Суд признал показания свидетеля Новикова в ходе
предварительного следствия допустимым доказательством, поскольку
эти показания Новикова в полном объеме подтверждаются показаниями
С. о том, что Константин возил их на автомашине. Л. каждый раз
звонил Константину по телефону.
В судебном заседании свидетель Запевин Р. показал, что об
убийстве потерпевших В. и Г. ему ничего не известно. В 2001 году
его никто не допрашивал. С. и Л. не знает, Писаренко, Домкрачеву и
Кулишову не знает. В апреле 2001 года утерял свой паспорт, по
поводу чего обращался в В.-Жетсное РУВД и пользовался выданным ему
временным удостоверением личности, пока ему не выдали новый
паспорт.
Судом, в порядке ст. 281 УПК РФ, исследован протокол допроса
свидетеля Запевина от 20 июня 2001 года, из которого видно, что он
знаком со С., вместе употребляли наркотики. 17 июня 2001 года С.
познакомил его со своим другом Романом по кличке "доктор",
проживающим по ул. Фрунзе, дом N 71. От С. ему известно, что
вместе с Романом убили двух девушек в доме по улице С. Перовской
из-за того, что "хозяйка" квартиры похвасталась, что отец показал
ей 50000 долларов США, отложенные на квартиру. С. и Роман
предложили девушкам "уколоться", но вместо наркотиков использовали
сильнодействующее снотворное. Когда девушки уснули, Роман
перерезал горло одной из них, а С. убил другую. Затем они сломали
дверь во вторую комнату, но денег там не нашли, забрали телевизор
"Sony", который отдали водителю. На следующий день С. в
присутствии Домрачевой также упомянул, что на нем 2 трупа и его
ищут.
В судебном заседании Запевин Р., ознакомившись с протоколом
допроса, показал, что никогда не допрашивался, показаний не давал
и протокол не подписывал. Показал, что, возможно, кто-то
воспользовался его утерянным паспортом, указав его анкетные
данные. Также пояснил, что на ул. Чкалова никогда не проживал, к
уголовной ответственности и за мелкое хулиганство не привлекался.
Из показаний свидетеля Запевина В. и данных материалов Верх-
Исетского РУВД видно, что в 2001 году Запевин Роман потерял
паспорт.
Свидетель Кулишова подтвердила, что летом 2001 года она
проживала вместе с Писаренко на улице Чкалова.
Свидетель Писаренко подтвердил, что действительно проживал с
Кулишовой на улице Чкалова. Показал, что давно знаком с С.,
поскольку вместе отбывали наказание. Также показал, что 20 июля
2001 года следователем по факту убийства Г. и В. не допрашивался.
Об убийстве указанных лиц ему ничего не известно. С. видел в
апреле 2001 года. Об убийстве С. ему ничего не рассказывал. 11
апреля 2001 года он сбежал из Верх-Исецкого РУВД после
предъявления ему обвинения и был задержан только 17 июля 2001
года. За этот период не задерживался. На хладокомбинате "Норд" не
работал. Адрес по ул. Шаумяна 92-48 ему неизвестен. Чужих
паспортов никогда не находил. Очки никогда не носил. Под чужой
фамилией никогда не представлялся.
После оглашения протокола допроса в качестве свидетеля Запевина
Р. Писаренко заявил, что следователем не допрашивался и таких
показаний не давал, протокол не подписывал. Домрачеву не знает.
Из исследованных судом показаний свидетеля Домрачевой видно,
что она в 10 числах июня виделась с Запевиным Романом, а также
Вовой и Ромой по кличке "Доктор". Употребляли наркотики. Вова
сказал, что его ищет милиция и на нем 2 трупа. От Запевина ей
позже стало известно, что Вова и Рома зарезали двух девчонок.
При допросах в судебных заседаниях Домрачева подтвердила, что
ее задержали вместе с Запевиным Романом, доставили в милицию, где
Запевин рассказал об убийстве.
В судебном заседании среди предъявленных ей Запевина, Писаренко
и статистов, Домрачева опознала Писаренко, пояснив, что знает его
как Запевина Р. и именно он в милиции рассказал об убийстве
девушек.
Свидетель Усков - следователь прокуратуры показал, что 20 июня
2001 года, когда еще не были установлены личности подозреваемых,
он в Верх-Исетском ГОМЕ допросил в качестве свидетеля по делу
человека, задержанного за мелкое хулиганство, представившегося
Запевиным Романом, который, как позже выяснилось, на самом деле
оказался Писаренко. При допросе этот человек рассказал о
причастности к убийству С., а позже об этом поведал и сам С.
Данные о личности свидетеля по фамилии Запевин установлены со слов
последнего. Каких-либо документов у него не было. У него, Ускова,
не было сомнений в том, что допрашиваемый был тем, кем
представился. С этим лицом была его подруга Домрачева, которую он
также допросил, и она подтвердила эти сведения.
В предыдущем судебном заседании он, Усков, уверенно опознал
Писаренко, которого он допрашивал и который представился ему
Запевиным.
Свидетель Орлов показал, что, работая в 2001 году оперативным
дежурным Верх-Исетского ГОМА, лично составил протокол задержания
Запевина. В графе паспорт - указано временное удостоверение
личности, но считает, что на самом деле этого документа не было,
так как он бы указал его номер и серию. Номер телефона в протоколе
задержания записан не им, а кем-то другим.
Согласно заключению судебно-почерковедческой экспертизы запись
в протоколе допроса Запевина и подписи от имени Запевина выполнены
не Запевиным, а Писаренко.
С учетом того, что в протоколе допроса указаны данные о
Писаренко о судимости, месте жительства на ул. Чкалова, а также с
учетом того, что Писаренко не отрицал факт знакомства со С.,
находился в розыске в связи с побегом из Верх-Исетского РУВД, суд
признал допустимым доказательством показания Писаренко, данные им
на предварительном следствии под фамилией Запевин.
Согласно данным протокола осмотра места происшествия на дне
наполненной ванны обнаружен топор с волосами. По всей квартире, в
том числе и на внутренней балконной двери, обнаружены и изъяты
множественные следы пальцев рук, а также фрагмент половика со
следами обуви, кухонный нож, нож для разделки мяса и несколько
предметов с пятнами, похожими на кровь.
В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы
смерть Г. наступила за 12 - 16 часов до осмотра ее трупа от
полученного рублено-резаного ранения шеи с повреждением
щитовидного хряща, общих сонных артерий и внутренних яремных вен
справа и слева, осложнившегося аспирацией кровью и наружным
кровотечением.
При судебно-химическом исследовании крови и внутренних органов
трупа Г. не выявлены данные о наличии алкогольного либо
наркотического опьянения на момент смерти потерпевшей.
Заключением эксперта медико-криминалистической экспертизы
установлено, что колото-резаные ранения причинены Г. в результате
ударных воздействий острого колюще-режущего орудия с клинком
плоско-продолговатой формы, имеющего одно остро заточенное лезвие
и обух, толщиной не менее 1 - 1,5 мм.
Согласно указанному заключению полностью исключено причинение
указанных повреждений ножом с фигурными лезвиями.
Заключением эксперта-биолога установлено отсутствие следов
крови на изъятом с места происшествия ноже с фигурным лезвием.
На основании вышеуказанного суд пришел к выводу о том, что при
нападении на Г. использовалось другое колюще-режущее орудие,
которое не было обнаружено на месте преступления и с которым
нападавшие скрылись с места происшествия.
Из показаний потерпевшей Г-вой видно, что после убийства дочери
из набора кухонных ножей пропал один нож.
Заключениями судебно-медицинских экспертиз установлено, что
смерть В. наступила за 12 - 18 часов до момента осмотра трупа в
результате множественных (4) рубленных ран волосистой части
головы.
В соответствии с заключением медико-криминалистической
экспертизы одно из повреждений на голове В. могло образоваться от
топора, изъятого с места происшествия.
При судебно-химическом исследовании трупа В. данных о наличии
алкогольного либо наркотического опьянения на момент смерти
потерпевшей не имелось.
Исследовав данные о времени наступления смерти потерпевших в
совокупности с другими доказательствами, суд пришел к выводу о
том, что первой была убита Г., а затем через небольшой промежуток
времени была убита В.
Согласно заключению эксперта-биолога волосы, изъятые с топора,
не исключаются происхождением от В.
В соответствии с заключением дактилоскопической экспертизы след
пальца, обнаруженный на внутренней двери квартиры Г., оставлен
пальцем левой руки С.
В судебном заседании С. утверждал, что никогда не подходил к
балконной двери квартиры потерпевшей.
Оснований сомневаться в выводах дактилоскопической экспертизы у
суда не имелось.
Кроме того, выводы экспертов об оставлении следа пальца С. на
балконной двери объективно подтверждают показания С., данные им на
предварительном следствии при допросе 21 - 22 июня 2001 года, о
том, что 27 мая 2001 года он выходил на балкон, где ударил топором
по голове спавшую там девушку.
Давая оценку исследованным в судебном заседании заключениям
экспертов, суд признал их обоснованными, не вызывающими сомнений,
поскольку они аргументированы и мотивированы и согласуются с
другими доказательствами по делу.
Тот факт, что при судебно-химическом исследовании объектов от
трупов Г. и В. не были обнаружены следы наркотических и снотворных
веществ, судом оценен и, как указано в приговоре, не может
свидетельствовать бесспорно о том, что незадолго до наступления
смерти потерпевшие не употребляли таких веществ. Потому как из
акта судебно-медицинского исследования трупа Г. следует, что на
исследование не была представлена моча Г., а также, как видно из
объяснений эксперта Измайловой, результаты об отсутствии в
объектах от трупа Г. были сделаны без проведения исследования
методом тонкослойной хромотографии, поскольку в тот период времени
этот прибор находился в ремонте.
Допрошенный в судебном заседании в качестве специалиста Брусин
подтвердил, что без проведения исследования биологических объектов
хромотографом вероятность определения однофазовых доз
употребленных человеком алкогольных, психотропных и других, в том
числе наркотикосодержащих веществ, мала.
Дав оценку протоколу осмотра места происшествия, суд признал
его допустимым доказательством и не усмотрел нарушений требований
ст. ст. 179, 182, 141, 142 УПК РСФСР при его производстве.
Оценивая показания подсудимых, суд наиболее достоверными
признал показания С. при допросе его в качестве подозреваемого и
обвиняемого 21 и 22 июня 2001 года, так как эти его показания в
большей степени соответствуют фактическим обстоятельствам, нашли
свое подтверждение в исследованных в судебном заседании
доказательствах и положил их в основу обвинительного приговора.
Доводы С. о даче им вынужденно показаний 21 - 22 июня 2001 года
в результате оказанного на него физического насилия и психического
воздействия со стороны работников милиции судом проверялись и не
нашли своего подтверждения.
Как видно из показаний свидетеля Алферова, он применил к С.
силу, нанеся удар пистолетом по голове потому, что С. пытался
скрыться и оказывал сопротивление.
В ходе предварительного следствия органами прокуратуры
проводилась проверка, по результатам которой принято решение об
отказе в возбуждении уголовного дела в отношении работников
милиции по фактам жалобы С. о применении к нему физического
насилия.
Из просмотренной судом видеозаписи следственного эксперимента
(несмотря на незначительные помехи) следует, что видно и слышно о
разъяснении С. его права, добровольность выхода его на место
происшествия, свободный ответ на поставленные вопросы.
Судом проверялись доводы Л. о применении к нему физического
насилия.
Эти доводы осужденного, как указано в приговоре, не влияют на
юридическую оценку действий Л. и установление виновности в
описанных преступлениях, поскольку судом признано недопустимым
доказательством "чистосердечное признание" Л., а каких-либо иных
показаний о своей причастности к описанным преступлениям он в ходе
предварительного следствия не давал.
Судом проверялись алиби подсудимых, но они не нашли своего
подтверждения и опровергнуты в приговоре.
Проверялись судом доводы подсудимых о причастности к убийству
лиц кавказской национальности и также не нашли своего
подтверждения.
Согласно заключению эксперта по проведению дактилоскопической
экспертизы, кроме С. и Л. проверялся 21 человек: Сотников,
Русинов, Андреев, Тюриков, Абжабаров, братья Гурины, Анисимов,
Хайруллоев, Сафарян, Новеньков, Баталов, Канов, Жвакин,
Хуросониев, Фоминых, Киргизбеков, Раджабов, Аидмамадов, Бодуров,
Гуламхусейнов.
Таким образом проверялись версии о причастности к этому
преступлению других лиц, однако таких данных добыто не было.
Наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями
закона.
Руководствуясь ст. ст. 377, 378 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Свердловского областного суда от 23 июня 2005 года в
отношении С. и Л. оставить без изменения, а кассационные жалобы -
без удовлетворения.
Председательствующий
В.Н.ЛУТОВ
Судьи
А.И.ПОХИЛ
В.Н.ПОДМИНОГИН
|
