"Гринберг (Grinberg) против Российской Федерации"
(Жалоба N 23472/03)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 21 июля 2005 года
(Первая секция)
Страсбург, 21 июля 2005 г.
По делу "Гринберг против Российской Федерации" Европейский Суд
по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
П. Лоренсена,
Н. Ваич,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева, судей,
а также при участии С. Кесады, заместителя Секретаря Секции
Суда,
заседая за закрытыми дверями 30 июня 2005 г.,
вынес следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой (N 23472/03), поданной 23
июня 2003 г. в Европейский Суд против Российской Федерации
гражданином Российской Федерации Гринбергом Исааком Павловичем в
соответствии со Статьей 34 европейской Конвенции о защите прав
человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя в Европейском Суде представляла Л.
Емельяненкова - адвокат, практикующая в г. Ульяновске. Власти
Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской
Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждал о нарушении его права на свободу
выражения мнения, гарантированную Статьей 10 Конвенции.
4. Жалоба была направлена в Первую секцию Европейского Суда
(пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках указанной Секции в
соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента Суда была
образована Палата, которая должна была рассматривать дело (пункт 1
Статьи 27 Конвенции).
5. Решением от 28 октября 2004 г. Европейский Суд объявил
жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
6. 1 ноября 2004 г. в состав секций Европейского Суда были
внесены изменения (пункт 1 Правила 25 Регламента Суда). Данная
жалоба подлежала рассмотрению новым составом Первой секции (пункт
1 Правила 52 Регламента Суда).
7. Ни заявитель, ни власти Российской Федерации не представили
своих замечаний по существу жалобы (пункт 1 Правила 59 Регламента
Суда).
Факты
8. Заявитель, 1937 года рождения, проживает в г. Ульяновске.
9. 6 сентября 2002 г. газета "Губерния" опубликовала заметку,
написанную заявителем и подписанную им. Полный текст заметки под
заголовком "Заявление" гласит:
"Еще шел подсчет голосов, но было уже ясно: губернатором
Ульяновской области избран генерал Шаманов В.А. Этой же ночью он
заявил буквально следующее: "С местной прессой, прямо и откровенно
скажу, предстоит детально разобраться".
Во время избирательной кампании генерал обещал ульяновцам
много. Но выполнил, с моей точки зрения, только одно: "воюет" с
независимой прессой, с журналистами. Еще продолжаются суды по иску
Шаманова В.А. к талантливейшему журналисту - ульяновцу Демочкину
Г.А. Но преследование журналиста в уголовном порядке - это
уникальный случай. Юлия Шеламыдова - главный редактор газеты
"Симбирские известия" - осуждена на год исправительно-трудовых
работ. Оставим пока в стороне юридический аспект этого дела: еще
не опубликован полный текст решения суда, по этому поводу будет,
надеюсь, еще много судов, причем не только в Ульяновске, но и в
Москве. Но есть моральный аспект в этом деле. Как могут три
здоровых мужика, из которых два - генерала, в том числе один -
даже герой России, "воевать" с женщиной, более того - с
молоденькой девчонкой! Почему-то вспоминается поддержка Шамановым
В.А. полковника Буданова, убившего 18-летнюю девушку. Ни стыда, ни
совести!".
10. 10 сентября 2002 г. генерал Шаманов В.А. обратился в суд с
исковым заявлением о диффамации к заявителю, редакции и учредителю
газеты - Фонду помощи социально незащищенным слоям населения
"Горячев-фонд" (далее - Фонд). Истец заявил, что утверждение об
отсутствии у него стыда и совести не соответствует
действительности и порочит его честь и репутацию. В качестве
компенсации причиненного ему морального вреда он потребовал
присудить ему 500 тысяч рублей (приблизительно 20 тысяч евро).
11. 14 ноября 2002 г. Ленинский районный суд г. Ульяновска
удовлетворил требования истца. Суд постановил следующее:
"В статье автор утверждает о том, что у губернатора Ульяновской
области Шаманова В.А. отсутствует честь и совесть. О том, что
оспариваемые сведения содержат именно утверждения, говорит сам тон
статьи. Утверждения (заявителя) в данной статье об отсутствии у
истца стыда и совести носят явно порочащий характер, поскольку
умаляют его честь, достоинство и деловую репутацию. Доказательств
соответствия действительности распространенных об истце сведений в
этой части ответчиком в судебное заседание не представлено".
Суд решил:
"Признать не соответствующими действительности, порочащими
честь, достоинство, деловую репутацию (истца), изложенные в
заявлении (Гринберга), об отсутствии у истца стыда и совести".
12. В качестве компенсации морального вреда, причиненного
истцу, Ленинский районный суд г. Ульяновска обязал Фонд выплатить
в его пользу 5000 рублей (200 евро), а заявителя - 2500 рублей
(100 евро). Суд также обязал Фонд опубликовать в качестве
опровержения указанную выше резолютивную часть решения суда.
13. Заявитель и Фонд обжаловали указанное судебное решение.
Заявитель отметил, что Ленинский районный суд г. Ульяновска не
провел различия между понятиями "мнение" и "информация". Заявитель
также указал, что его право придерживаться определенного мнения и
выражать его гарантировано статьей 29 Конституции Российской
Федерации и что оспариваемое утверждение было его собственной
оценкой деятельности Шаманова В.А. Более того, заявитель
утверждал, что в русском языке оспариваемое выражение является
идиомой, обычно используемой для того, чтобы дать этическую оценку
действиям лица.
14. 24 декабря 2002 г. судебная коллегия по гражданским делам
Ульяновского областного суда оставила без изменения решение
Ленинского районного суда г. Ульяновска от 14 ноября 2002 г. Суд
подтвердил выводы суда первой инстанции и добавил:
"Доводы... о том, что суд подменил понятие "мнение и оценка"
понятием "сведения", не могут быть приняты во внимание, поскольку
мнение (заявителя) было помещено в публичном издании, то с момента
его опубликования оно стало нести информационную нагрузку".
15. Последующие попытки заявителя инициировать пересмотр его
дела в порядке надзора были безуспешными. 22 августа 2003 г.
Верховный Суд Российской Федерации отказал в удовлетворении
надзорной жалобы заявителя о принесении протеста в порядке
надзора.
II. Применимое национальное законодательство
Конституция Российской Федерации
16. Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует
свободу мысли и слова, а также массовой информации.
Гражданский кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 г.
17. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации
предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду
опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию
сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они
соответствуют действительности. Гражданин также вправе требовать
возмещения убытков и морального вреда, причиненных
распространением таких сведений.
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от
18 августа 1992 г. N 11 (в редакции Постановления Пленума
Верховного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 г.)
18. Указанное Постановление Пленума Верховного Суда Российской
Федерации, действующее в рассматриваемое время, предусматривало,
что порочащими являются такие не соответствующие действительности
сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или
юридическим лицом действующего законодательства или моральных
принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном
поведении в трудовом коллективе или быту и так далее).
Под распространением сведений следует понимать опубликование
таких сведений в печати, трансляцию по радио и
телевидеопрограммам, изложение в служебных характеристиках,
публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным
лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме хотя бы
одному лицу (пункт 2).
19. Пункт 7 указанного Постановления Пленума Верховного Суда
Российской Федерации регулирует вопросы возложения бремени
доказывания на стороны по делам о диффамации. Ответчик обязан
доказывать соответствие действительности распространенных
сведений.
Право
I. Предполагаемое нарушение Статьи 10 Конвенции
20. Ссылаясь на Статью 10 Конвенции, заявитель утверждал о
нарушении его права на распространение информации и мнений.
В соответствии со Статьей 10 Конвенции:
"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право
включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и
распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со
стороны публичных властей и независимо от государственных
границ...
2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит
лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы
в демократическом обществе в интересах общественной безопасности,
для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или
для защиты прав и свобод других лиц".
А. Доводы сторон
21. Заявитель утверждал, что указанная статья в газете являлась
частью продолжавшейся политической дискуссии. Он отметил, что
Шаманов В.А. не оспаривал факты, на которых основывалась данная
статья, и что последнее предложение касалось исключительно его
деятельности, а не его личности. Более того, он утверждал, что
приведенная русская идиома являлась типичным оценочным суждением,
не подлежащим ни доказыванию, ни опровержению. Данное
идиоматическое выражение представляет собой этическую оценку и
собственное мнение лица о поступках другого и, как известно,
понимается как оценочное суждение, но не изложение факта.
22. Власти Российской Федерации утверждали, что в соответствии
с положениями статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации
на заявителя возложена обязанность доказать достоверность
указанных им сведений, однако таких доказательств суду
представлено не было. Тем не менее власти Российской Федерации
признали, что имело место вмешательство в право заявителя на
свободу выражения своего мнения и что указанная статья касалась
взаимоотношений губернатора с прессой, что могло бы
рассматриваться как политическая дискуссия. Однако они также
утверждали, что оспариваемые утверждения относились, скорее, к
личности Шаманова В.А., чем к его политической деятельности, и что
заявитель мог бы изложить свою критику в иных выражениях, не
употребляя дискредитирующее утверждение, что якобы у Шаманова В.А.
нет "ни стыда, ни совести". Власти Российской Федерации полагали,
что вмешательство было оправданным и "несомненно необходимым" в
демократическом обществе в целях "защиты репутации и прав других".
В. Мнение Европейского Суда
1 Общие принципы
23. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой
Европейского Суда свобода выражения мнения представляет собой один
из основных принципов демократического общества и одно из
основополагающих условий его развития, а также реализации
способностей и возможностей каждого человека. Принимая во внимание
положения пункта 2 Статьи 10 Конвенции, свобода выражения мнения
распространяется не только на "информацию" и "мнения",
воспринимаемые положительно, считающиеся неоскорбительными или
рассматриваемые как нечто нейтральное, но и на оскорбительные,
шокирующие или причиняющие беспокойство. Указанное является
требованием плюрализма мнений, терпимости и либерализма, без
которых бы не существовало "демократического общества" (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Хэндисайд против
Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7
декабря 1976 г., Series А no. 24, р. 23, з 49; и Постановление
Европейского Суда по делу "Йерсилд против Голландии" (Jersild v.
Denmark) от 23 сентября 1994 г., Series А no. 298, р. 26, з 37).
24. Пресса выполняет существенную функцию в демократическом
обществе. Несмотря на то, что пресса не должна переступать через
определенные пределы, в частности, касаясь репутации и прав других
лиц, а также необходимости предотвращения разглашения
конфиденциальной информации, тем не менее основной ее задачей
является распространение - способом, согласующимся с ее
обязательствами и ответственностью, - информации и идей по всем
вопросам, вызывающим общественный интерес (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Де Хаэс и Гийзельс против Бельгии"
(DeHaes and Gijsels v. Belgium) от 24 февраля 1997 г., Reports of
Judgments and Decisions 1997-I, p. 233 - 34, з 37; и Постановление
Европейского Суда по делу "Бладет Тромсо и Штенсаас против
Норвегии" (Bladet Tromso and Stensaas v. Norway), жалоба N
21980/93, з 59, ECHR 1999-III). Не только у прессы есть задача
распространять подобную информацию и мнения: общество имеет право
на получение указанных сведений. В противном случае пресса не
могла бы исполнять свою крайне необходимую роль "наблюдателя
общества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Торгейр
Торгейрсон против Исландии" (Thorgeir Thorgeirson v. Iceland) от
25 июня 1992 г., Series A, N 239, р. 27, з 63). Журналистская
свобода распространяется на возможное использование в определенной
степени преувеличений или даже провокации (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии (N 1)"
(Prager and Oberschlick v. Austria (no. 1) от 26 апреля 1995 г.,
Series A, N 313, p. 19, з 38). Данная свобода содержит ряд
исключений, изложенных в пункте 2 Статьи 10 Конвенции, подлежащем
строгому толкованию. Необходимость применения каких бы то ни было
ограничений должна быть установлена без всяких сомнений.
25. Европейский Суд напоминает, что в рамках пункта 2 Статьи 10
Конвенции существует малозначительная возможность наложения
ограничений на политические выступления и дебаты по вопросам,
представляющим общественный интерес (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Сюрэк против Турции (N 1)" (Surek v.
Turkey (no. 1), жалоба N 26682/95, з 61, ECHR 1999-IV). Более
того, границы допустимой критики в отношении государственного
служащего, осуществляющего свои властные полномочия, могут быть
шире, чем пределы критики в отношении частного лица, поскольку
первый неизбежно и сознательно открывает себя для тщательного
наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны
журналистов и большей части общества и, следовательно, он должен
проявлять большую степень терпимости. Безусловно, политический
деятель имеет право на защиту собственной репутации даже тогда,
когда он не действует в своих личных интересах, однако интересы
защиты репутации должны ставиться в сравнение с интересами
открытой дискуссии по политическим вопросам (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v.
Austria) от 8 июля 1986 г., Series А, no. 103, р. 26, з 42).
2. Применение к данному делу
26. Европейский Суд отмечает согласие сторон в том, что
судебные решения, вынесенные по иску о диффамации, представляют
собой "вмешательство" в право заявителя на свободу выражения
мнения, гарантированную положениями пункта 1 Статьи 10 Конвенции.
В данном случае не оспаривается, что вмешательство было
"предусмотрено законом", в частности статьей 152 Гражданского
кодекса Российской Федерации, и "преследовало законную цель"
защиты репутации и прав других лиц в целях пункта 2 Статьи 10
Конвенции. Спорным в данном деле является вопрос: являлось ли
вмешательство "необходимым в демократическом обществе".
27. Оценка необходимости в демократическом обществе требует,
чтобы Европейский Суд установил: соответствовало ли обжалуемое
"вмешательство" "острой общественной необходимости", было ли оно
соразмерным преследуемой законной цели и являются ли доводы
властей государства-ответчика, оправдывающие такое вмешательство,
существенными и достаточными. При оценке того, действительно ли
существует такая необходимость и какие меры должны быть приняты в
связи с этим, национальным властям оставляется определенный
минимум пределов усмотрения. Однако данная возможность оценки не
является безграничной, а следует рука об руку с европейским
надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является
вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли
примененное ограничение права со свободой выражения мнения,
гарантированной Статьей 10 Конвенции. Таким образом, при
осуществлении своей надзорной функции задачей Европейского Суда
является не замещение властей государства-ответчика, а, скорее,
осуществление надзора за соблюдением положений Статьи 10 Конвенции
в свете обстоятельств всего дела в целом и решений, принимаемых
ими в соответствии с их возможностью самостоятельной оценки. При
этом Европейский Суд должен убедиться в том, что властями
государства-ответчика были применены стандарты, соответствующие
принципам, изложенным в Статье 10 Конвенции, и что решения властей
были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств
дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Диханд и другие
против Австрии" (Dichand and others v. Austria) от 26 февраля 2002
г., жалоба N 29271/95, з 38).
28. При разрешении Европейским Судом данного дела особое
значение имеет проведение разграничения между изложением фактов и
оценочным суждением. Суды Российской Федерации возложили на
заявителя ответственность за то, что он не смог доказать
достоверность своего утверждения об отсутствии у Шаманова В.А.
"стыда и совести".
29. Европейский Суд отмечает, что в законодательстве Российской
Федерации, действующем в рассматриваемый период, не проводилось
разграничение между оценочными суждениями и изложением фактов, оно
содержало только термин "сведения" и исходило из того, что любые
сведения подлежали доказыванию в рамках гражданского
судопроизводства (см. выше з 17, 18). Независимо от реального
содержания "сведений" распространявшее их лицо обязано было
доказать суду то, что они соответствовали действительности (см., в
частности, пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда
Российской Федерации, изложенный выше в з 19). Учитывая
содержащиеся в законодательстве нормы, суды Российской Федерации
не сочли нужным определить, являлось ли оспариваемое утверждение
заявителя оценочным суждением, не подлежащим доказыванию.
30. Европейский Суд придерживается той позиции, что в то время
как факты могут быть доказаны, правдивость оценочных суждений не
поддается доказыванию. Требование о доказывании правдивости
оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу
мнения, что является основной частью права, гарантированного
Статьей 10 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии",
з 46; Постановление Европейского Суда по делу "Обершлик против
Австрии (N 1)" (Oberschlick v. Austria (no. 1)) от 23 мая 1991 г.,
Series A, N 204, р. 27, з 63).
31. Европейский Суд полагает, что оспариваемое утверждение
является типичным примером оценочного суждения, которое отразило
субъективную оценку, данную заявителем моральному аспекту
поведения Шаманова В.А. Возложение на заявителя ответственности за
предполагаемый вред, причиненный репутации Шаманова В.А., было
обусловлено исключительно тем, что заявитель не смог доказать
реальное отсутствие у Шаманова В.А. "стыда и совести". Очевидно,
что справиться со своей задачей по доказыванию правдивости своего
утверждения заявителю было невозможно.
32. При разрешении Европейским Судом данного дела значение
имеет то, что оспариваемое утверждение было сделано в контексте
статьи, посвященной вопросу, вызывавшему общественный интерес, то
есть свободе средств массовой информации в Ульяновской области. В
статье подвергалась критике деятельность губернатора области,
избранного путем всеобщего голосования, иными словами,
профессионального политика, рамки разумной критики в отношении
которого шире, чем в отношении частного лица (см. выше з 25).
Обстоятельства, ставшие причиной критики, не оспаривались, и
заявитель выразил свое отношение к ситуации в неоскорбительной
манере.
33. Суды Российской Федерации не установили какой-либо острой
социальной необходимости в расположении защиты личных прав
политика выше права заявителя на свободу выражения мнения, а также
общего интереса в развитии названной свободы в тех ситуациях, где
речь идет о вопросах, вызывающих общественный интерес. В
частности, из решений судов Российской Федерации не следует, что
утверждение заявителя отразилось на политической карьере или
профессиональной деятельности Шаманова В.А.
34. Наконец, Европейский Суд считает, что власти Российской
Федерации превысили свой предел усмотрения, предоставленный
Договаривающимся Сторонам в соответствии с Конвенцией.
Следовательно, обжалуемое вмешательство не являлось "необходимым в
демократическом обществе" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции.
35. Таким образом, в данном деле имело место нарушение Статьи
10 Конвенции.
II. Применение Статьи 41 Конвенции
36. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
А. Причиненный вред
37. Заявитель требовал присудить ему 10 тысяч евро в качестве
возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда.
38. Власти Российской Федерации не согласились с требованием
заявителя, утверждая, что признание нарушения его прав будет
являться достаточной справедливой компенсацией.
39. Европейский Суд, учитывая обстоятельства данного дела,
полагает, что существует причинно-следственная связь между
установленным нарушением прав заявителя и причиненным ему
имущественным ущербом в части, в которой заявитель ссылается на
денежную сумму, которую он должен был выплатить Шаманову В.А. на
основании решений судов Российской Федерации. Более того,
заявитель мог понести убытки в период, истекший с момента выплаты
указанной суммы до присуждения заявителю Европейским Судом
соответствующей компенсации (см. указанное выше Постановление
Европейского Суда по делу "Диханд и другие против Австрии", з 62,
с последующими ссылками). Следовательно, Европейский Суд
присуждает заявителю 120 евро в качестве возмещения материального
ущерба, не считая возможных налогов, подлежащих начислению на
указанную сумму.
40. Европейский Суд признает, что заявителю был также причинен
моральный вред - душевные страдания и чувство разочарования,
обусловленные вынесением решений судами Российской Федерации,
несовместимых с положениями Статьи 10 Конвенции, - что не может
быть в достаточной степени компенсировано признанием факта
нарушения Конвенции. При этом он, в частности, признает
чрезмерными требования заявителя о выплате ему справедливой
компенсации. Проводя оценку на справедливой основе, Европейский
Суд присуждает заявителю 1000 евро в качестве компенсации
морального вреда, не считая возможных налогов, подлежащих
начислению на нее.
В. Судебные расходы и издержки
41. Заявитель не требовал возмещения понесенных им судебных
расходов и издержек. Следовательно, нет необходимости присуждать
заявителю денежную сумму в возмещение указанных расходов.
С. Процентная ставка при просрочке платежей
42. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при
просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной
годовой процентной кредитной ставки Европейского центрального
банка плюс три процента.
На этих основаниях Суд единогласно:
1) постановил, что в данном деле имело место нарушение Статьи
10 Конвенции;
2) постановил,
(а) что власти государства-ответчика должны выплатить заявителю
в течение трех месяцев со дня вступления данного Постановления в
силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции следующие
суммы в российских рублях по курсу, установленному на день
выплаты:
(i) 120 евро (сто двадцать евро) в качестве компенсации
материального ущерба;
(ii) 1000 евро (тысячу евро) в качестве компенсации морального
вреда;
(iii) любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;
(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до
произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется
простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки
Европейского центрального банка плюс три процента;
3) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 21 июля 2005 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Х.РОЗАКИС
Заместитель Секретаря
Секции Суда
С.КЕСАДА
(Перевод предоставлен
Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском Суде по правам человека
П.ЛАПТЕВЫМ)
|
