[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "НОВОСЕЛОВ (NOVOSELOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 66460/01)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА
(Страсбург, 2 июня 2005 года)
--------------------------------
<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.
По делу "Новоселов против Российской Федерации" Европейский суд
по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 12 мая 2005 г.,
вынес следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 66460/01), поданной 27
ноября 2000 г. в Европейский суд против Российской Федерации
гражданином России Новоселовым Андреем Ивановичем в соответствии
со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и
основных свобод. В Европейском суде его интересы представляла Д.
Ведерникова, юрист Европейского центра защиты прав человека
(EHRAC), г. Москва.
2. Власти Российской Федерации представлял П. Лаптев,
Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам
человека.
3. Заявитель, в частности, утверждал о нарушении статьи 3
Конвенции в отношении условий содержания его в следственном
изоляторе ИЗ-18/3 г. Новороссийска.
4. Жалоба была направлена на рассмотрение в Первую секцию
Европейского суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В
соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента Суда для
рассмотрения этого дела в Первой секции была сформирована Палата
(пункт 1 статьи 27 Конвенции).
5. Решением от 8 июля 2004 г. Европейский суд объявил жалобу
частично приемлемой для рассмотрения по существу.
6. 1 ноября 2004 г. Европейский суд изменил состав своих секций
(пункт 1 правила 25 Регламента Суда). Настоящее дело было
распределено в заново сформированную Первую секцию (пункт 1
правила 52 Регламента Суда).
7. Заявитель и власти Российской Федерации представили доводы
по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
8. Заявитель родился в 1961 году и проживает в г. Краснодаре.
A. Заключение под стражу и содержание в следственном
изоляторе ИЗ-18/3 г. Новороссийска
9. 26 июня 1998 г. заявитель серьезно поссорился со своим
соседом и напал на него. Затем по жалобе соседа сотрудниками
милиции было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя.
10. 27 октября 1998 г. заявитель был взят под стражу и помещен
в следственный изолятор ИЗ-18/3 г. Новороссийска <*> (далее -
следственный изолятор).
--------------------------------
<*> 13 июня 2001 г. следственному изолятору N 18/3 присвоен
номер 23/3.
11. 5 ноября 1998 г. Октябрьский районный суд г. Новороссийска
признал заявителя виновным в нарушении общественного порядка -
преступлении, предусмотренном частью 1 статьи 213 Уголовного
кодекса Российской Федерации, и приговорил его к лишению свободы
сроком на шесть месяцев.
12. Заявитель отбывал наказание в том же учреждении. Он был
освобожден из-под стражи 28 апреля 1999 г.
13. Заявитель содержался в камерах N 11 и 3.
14. Как утверждал заявитель, каждая камера была площадью
примерно 42 кв. м, и в них размещались от 42 до 51 заключенных.
Спали заключенные поочередно. Имелось тридцать спальных мест, два
из которых были заняты емкостями с водой для мытья и смывания
туалета. Емкости с водой были необходимы, поскольку водопровод
работал по одному часу три раза в день. Заключенным не были
предоставлены никакие постельные принадлежности, за исключением
рваных хлопковых матрасов. В период с 5 ноября по 28 декабря 1998
г. в камере N 11 заявителю приходилось спать без матраса на
металлических пластинах, накрываясь старой, грязной и изношенной
хлопчатобумажной тряпкой.
15. Власти Российской Федерации не оспаривали размеры камеры,
указанные заявителем. Они утверждали, что в каждой камере было 30
спальных мест, каждому заключенному был роздан полный набор
постельных принадлежностей, а спальные полки были сделаны из
металлических пластин и накрыты ватными матрасами.
16. По утверждению заявителя, вентиляция в камерах включалась
лишь на несколько минут, когда учреждение посещали "инспекторы".
Окна были закрыты металлическими щитами, оставлявшими открытую
щель размером примерно 10 см. В камерах не было свежего воздуха.
17. Власти Российской Федерации утверждали, что в камерах
имелась вентиляция. Она включалась и выключалась "в соответствии с
расписанием, утвержденным начальником учреждения" (Приказ N 41 от
26 мая 1998 г.). Копия расписания Европейскому суду представлена
не была. В "особенно жаркие" дни для обеспечения лучшей циркуляции
воздуха были открыты двери. В рассматриваемое время окна были
закрыты металлическими ставнями, которые сняли в 2002 году.
18. Заявитель утверждал, что унитаз был расположен на высоте
0,5 метра над уровнем пола. Перегородка высотой 1,1 метра отделяла
его от остальной части камеры. Иногда заключенные вешали (над
перегородкой) занавески из материи, чтобы обеспечить какую-то
изолированность. По утверждению властей Российской Федерации,
туалеты располагались у входа и отделялись от жилой части
кирпичной перегородкой 1,3 метра в высоту и ширину.
19. Заявитель утверждал, что заключенным выдавался один кусок
мыла в неделю на всех. Стирального порошка не имелось. По
утверждению властей Российской Федерации, каждый месяц каждый
заключенный получал 200 граммов хозяйственного мыла и 70 граммов
стирального порошка. Возможность помыться предоставлялась
"регулярно".
20. Заявитель утверждал, что пол покрывал толстый, черный и
утоптанный слой грязи. Одежда заключенных кишела вшами, пауками и
другими насекомыми. С 5 ноября 1998 г. по 15 января 1999 г. камеру
N 11 ни разу не подвергали санобработке. С 15 января по 28 апреля
1999 г. камеру N 3 подвергли санобработке один раз. По утверждению
властей Российской Федерации, санитарные и гигиенические условия в
камерах соответствовали применимым стандартам, и каждый месяц
распределялись инсектициды.
21. Заявитель утверждал, что администрация следственного
изолятора принимала жалобы, ходатайства и письма заключенных один
раз в день с 4:30 по 5:00. По утверждению властей Российской
Федерации, жалобы и ходатайства заключенных принимались во время
утренней проверки камер, начинавшейся в 8:00.
22. Кроме того, заявитель утверждал, что питание состояло из
хлеба, просяной каши, вареной перловой крупы и супа без мяса. За
шесть месяцев заключенных пять раз кормили гороховым супом, супом
с макаронами и вареным рисом.
23. В апреле 1999 года заявитель заразился чесоткой и для
лечения получал серные и бензиловые мази. Он не был изолирован от
других заключенных. Сокамерники заявителя, заразившиеся чесоткой и
другими кожными заболеваниями, также не были удалены из камеры.
Заявитель утверждал, что несколько раз в камере вместе с ним по
несколько дней содержались заключенные, больные туберкулезом. По
утверждению властей Российской Федерации, больные заключенные
содержались в отдельном крыле следственного изолятора. У заявителя
дважды была высокая температура, и его лечили сульфадимизином и
аспирином.
С 13 по 20 апреля 1999 г. заявителя амбулаторно лечили от
дерматита.
24. Ко времени своего освобождения из-под стражи заявитель
потерял в весе 15 килограммов, начал задыхаться во время ходьбы,
легко уставал, не мог бегать и страдал от гнойников и зуда по
всему телу.
25. 5 мая 1999 г. заявитель был обследован в больнице N 1 г.
Новороссийска и получил справку, подтверждающую наличие у него
истощения.
B. Судебное разбирательство по вопросу о компенсации
26. 30 июля 2002 г. заявитель подал гражданский иск к
Министерству финансов Российской Федерации о компенсации вреда. Он
требовал возмещения морального вреда, причиненного "бесчеловечными
и унижающими достоинство" условиями заключения в следственном
изоляторе ИЗ-18/3 г. Новороссийска. Он подробно описывал условия
своего заключения и ссылался, в частности, на статью 3 Конвенции.
27. 1 октября 2002 г. Первомайский районный суд Краснодарского
края отклонил иск заявителя. Он постановил, что заявитель не
доказал, что должностные лица следственного изолятора ИЗ-18/3 г.
Новороссийска были ответственны за материальный ущерб или
моральный вред, предположительно причиненный ему. Суд отметил, что
заявитель отбыл наказание на основании законного приговора суда
надлежащей юрисдикции, и, следовательно, Министерство финансов
Российской Федерации не несет ответственности за то, что произошло
с заявителем.
28. 14 ноября 2002 г. судебная коллегия по гражданским делам
Краснодарского краевого суда оставила без изменения Судебное
решение от 1 октября 2002 г.
II. Применимое национальное законодательство
Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (от 8
января 1997 г.)
29. Лица, приговоренные к лишению свободы на срок до шести
месяцев, могут быть оставлены для отбывания наказания в
следственных изоляторах (часть первая статьи 74).
30. Норма жилой площади в расчете на одного заключенного не
может быть менее 2,5 кв. м <*> (часть первая статьи 99).
Осужденным предоставляются индивидуальные спальные места и
постельные принадлежности. Они обеспечиваются одеждой по сезону с
учетом пола и климатических условий, индивидуальными средствами
гигиены (как минимум мылом, зубной щеткой, зубной пастой (зубным
порошком), туалетной бумагой, одноразовыми бритвами) (часть вторая
статьи 99).
--------------------------------
<*> Так в тексте. В части первой статьи 99 УИК Российской
Федерации указано: "1. Норма жилой площади в расчете на одного
осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может
быть менее двух квадратных метров, в тюрьмах - двух с половиной
квадратных метров, в колониях, предназначенных для отбывания
наказания осужденными женщинами, - трех квадратных метров, в
воспитательных колониях - трех с половиной квадратных метров, в
лечебных исправительных учреждениях - трех квадратных метров, в
лечебно-профилактических учреждениях уголовно-исполнительной
системы - пяти квадратных метров". - (Прим. перев.)
Деликтная ответственность органов государственной власти
31. Часть первая статьи 1064 Гражданского кодекса Российской
Федерации предусматривает, что вред, причиненный личности или
имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом,
причинившим вред. Согласно статье 1069 Гражданского кодекса
Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате
незаконных действий (бездействия) органов государственной власти,
органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов,
подлежит возмещению. Вред возмещается за счет казны Российской
Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны
муниципального образования.
III. Применимые документы Совета Европы
32. Соответствующие извлечения из Общих докладов Европейского
комитета по предотвращению пыток и бесчеловечного или унижающего
достоинство обращения или наказания (далее - "ЕКПП") гласят:
Извлечение из Второго Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (92)3]
"46. Проблема переполненности камер имеет прямое отношение к
компетенции Комитета. Если число заключенных больше, чем то, на
которое рассчитана тюрьма, это неблагоприятно отразится на всех
видах обслуживания и деятельности внутри данного учреждения; общий
уровень жизни будет снижен и, возможно, значительно. Более того,
уровень переполненности тюрьмы, или ее отдельной части, может
оказаться бесчеловечным или унижающим с точки зрения физического
существования человека.
47. Удовлетворительная программа деятельности (работа,
образование, спорт и т.д.) имеет решающее значение для
самочувствия лиц, лишенных свободы... Однако нельзя допускать,
чтобы лица, лишенные свободы, просто изнывали неделями, а иногда
месяцами, запертые в своих камерах, и это несмотря на созданные
для них относительно хорошие материальные условия. Комитет
полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся
под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную
часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая
свое время полезным видам деятельности различного характера...
48. Особо следует упомянуть пребывание на открытом воздухе.
Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый
день по крайней мере один час заниматься физическими упражнениями
на открытом воздухе, получило широкое признание как основная
гарантия прав... Также, само собой разумеется, что сооружения для
занятий на открытом воздухе должны быть достаточно просторными и,
по возможности, обеспечивать укрытие при неблагоприятных погодных
условиях.
49. Легкий доступ к надлежащим туалетным средствам и
поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются
существенными компонентами гуманной среды...
50. Комитет хотел бы добавить, что его особенно беспокоит,
когда ему приходится сталкиваться с переполненностью камер в
сочетании с недостаточной деятельностью, предлагаемой для
заключенных в соответствии с распорядком, и несоответствующим
доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же
учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться
пагубным для лиц, содержащихся под стражей.
51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать
достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу,
находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность
сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями.
Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним
миром. Любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы
исключительно измеримыми интересами безопасности или соображениями
нехватки материальных ресурсов".
Извлечение из Седьмого Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (97)10]
"13. Как указывал ЕКПП в своем втором Общем докладе (см.
CPT/Inf (92)3, параграф 46), переполненность тюрем является
вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда
тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и
негигиеничных помещениях; пребывание в ней характеризуется
постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при
отправлении таких насущных потребностей, как пользование
туалетом); сокращением числа мероприятий, связанных с пребыванием
вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого
оборудования; загруженностью работой медицинских служб;
всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях
между заключенными, а также между заключенными и персоналом.
Данный перечень далеко не полон.
ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием
пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные
и унижающие достоинство условия содержания под стражей".
Извлечение из Одиннадцатого Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf
(2001)16]
"28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно
сказываться на исправительных системах по всей Европе и серьезно
подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное
влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих
докладах.
29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной
и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из
помещений большой вместимости, которые содержат все или
большинство оборудования, используемого заключенными ежедневно,
такие как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП
имеет возражения против самого принципа такой планировки зданий в
закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую
оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в
чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях... Камеры большой
вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для
уединения заключенных в их повседневной жизни... Все эти проблемы
усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные
пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка
на коммунальные системы, такие как умывальники и туалеты, а также
недостаточная вентиляция для такого количества людей также
приводят к неприемлемым условиям содержания.
30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими как
металлические ставни, перекладины или пластины, которые
прикреплены к окнам и препятствуют доступу заключенных к
естественному свету и попаданию свежего воздуха в помещение. Это
особенно характерно для учреждений содержания под стражей до суда.
ЕКПП полностью признает, что особые меры безопасности,
разработанные для предотвращения риска тайного сговора и/или
преступной деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по
отношению к отдельным заключенным. Даже если подобные меры
необходимы, они не должны лишать заключенных естественного света и
свежего воздуха. Последние являются базовыми элементами жизни,
которыми каждый заключенный имеет право пользоваться...".
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
33. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель жаловался на
условия его содержания в следственном изоляторе ИЗ-18/3 г.
Новороссийска и на вред, причиненный его здоровью во время
содержания под стражей. Статья 3 Конвенции гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. Доводы сторон
34. Заявитель утверждал, что на всем протяжении срока его
пребывания под стражей следственный изолятор был сильно
переполнен, в результате чего на каждого заключенного приходилось
меньше 1 кв. м площади камеры. Перенаселенность оказала на него
негативное воздействие, на которое ЕКПП постоянно ссылалась в
своих докладах (см. Седьмой общий доклад ЕКПП, з 13).
Дополнительным аспектом перенаселенности и неблагоприятных условий
являлось отсутствие какой-либо перегородки, отделяющей туалет от
жилой зоны камеры и, в частности, от обеденного стола,
закрепленного едва ли в метре от санузла. Вентиляция большую часть
времени не работала, а стальные ставни, закрывавшие окна камеры,
препятствовали доступу свежего воздуха (см., для сравнения,
Одиннадцатый общий доклад ЕКПП, з 30). Кроме того, отсутствие
достаточной вентиляции усугублялось общей склонностью заключенных
к курению в камере. Для заявителя, который не курил, это являлось
еще одним тяжелым, неизбежным последствием перенаселенности.
Другими факторами, свидетельствующими об унижающем человеческое
достоинство характере условий содержания под стражей, являлись
ужасное качество питания, отсутствие постельных принадлежностей,
множество насекомых и предоставление моющих средств в
недостаточном количестве. Во время содержания под стражей
заявитель заразился чесоткой; ему было проведено определенное
лечение, но он не был изолирован от других заключенных. У него
дважды была высокая температура, ко времени своего освобождения он
потерял в весе 15 килограммов и в целом был истощен.
35. В подтверждение своих доводов заявитель ссылался на доклады
"О положении с правами человека в Краснодарском крае",
представленные неправительственной организацией "Краснодарский
центр по защите прав человека" (Krasnodar Human Rights Centre) в
1999 и 2000 годах, в которых отмечались основные проблемы в
пенитенциарных учреждениях Краснодарского края, такие как
перенаселенность, не отвечающее установленным требованиям качество
пищи, нехватка медицинского оборудования и лекарств, и
распространение туберкулеза и СПИДа. Заявитель представил
написанное от руки заявление гражданина Вдовина, который
содержался в камерах N 23 и 76 того же следственного изолятора с
28 ноября 1998 г. по май 1999 года. Также заявитель ссылался на
медицинскую справку от 5 мая 1999 г. (см. выше з 25).
36. Власти Российской Федерации признали, что заявитель
содержался в следственном изоляторе "во время, когда учреждения
содержания под стражей были перенаселены". Они утверждали, что
"перенаселенность этого изолятора (также как и многих других
подобных учреждений в значимое время) было вызвано объективными
причинами (такими как высокий уровень преступности, отсутствие
государственного финансирования, достаточного для соблюдения нормы
санитарной площади для всех заключенных)". Однако, по мнению
властей Российской Федерации, администрация следственного
изолятора прилагала все усилия для обеспечения заключенным условий
содержания под стражей, отвечающих требованиям российского
законодательства. В заключение они утверждали, что национальные
суды правильно отказались присудить заявителю компенсацию,
поскольку никаких виновных действий со стороны сотрудников
следственного изолятора установлено быть не могло.
37. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не
подкрепил свои утверждения об унижающем достоинство обращении
соответствующими доказательствами. Нет никаких признаков того, что
содержание под стражей неблагоприятно повлияло на состояние
здоровья заявителя. В регистрационном журнале больницы N 1 г.
Новороссийска отсутствует запись о выдаче справки от 5 мая 1999 г.
Также заявителем не были представлены копии соответствующих
страниц из его медицинской карты или каких-либо иных справок,
подтверждающих, что он болел чесоткой или страдал от истощения.
B. Мнение Европейского суда
38. Как Европейский суд неоднократно указывал, статья 3
Конвенции закрепляет одну из наиболее важных фундаментальных
ценностей демократического общества. Она абсолютно запрещает пытки
или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или
наказание, независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см.
Постановление Европейского суда по делу "Лабита против Италии"
(Labita v. Italy) от 6 апреля 2000 г., Reports of Judgments and
Decisions 2000-IV, з 119). Однако жестокое обращение должно
достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под
действие статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня
жестокости относительна, она зависит от всех обстоятельств дела,
таких как продолжительность обращения, его физические и
психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и
состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского суда по
делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N
44558/98, з 100, 101, ECHR 2001-VIII).
39. Европейский суд последовательно подчеркивал, что страдания
и унижения, имеющие место, в любом случае, должны выходить за
пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанных с
правомерной формой обращения с человеком или правомерным
осуществлением наказания. Согласно этому положению государство
должно обеспечить содержание под стражей в таких условиях, которые
совместимы с уважением человеческого достоинства заключенного,
чтобы способы и методы применения подобных мер не подвергали лицо
душевным страданиям или трудностям, интенсивность которых
превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под
стражей, и чтобы, учитывая практические потребности тюремного
заключения, здоровье и физическое благополучие этого лица были бы
обеспечены (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда
по делу "Валашинас против Литвы", з 102; Постановление Большой
палаты Европейского суда по делу "Кудла против Польши" ({Kudla}
<*> v. Poland), жалоба N 30210/96, з 94, ECHR 2000-XI). При оценке
условий содержания под стражей необходимо принимать во внимание их
совокупный эффект, а также конкретные утверждения заявителя (см.
Постановление Европейского суда по делу "Дугоз против Греции"
(Dougoz v. Greece) от 6 марта 2001 г., Reports 2001-II, з 46).
Продолжительность содержания под стражей также является значимым
фактором.
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
40. Европейский суд отметил, что в настоящем деле стороны
оспаривали реальные условия содержания заявителя в следственном
изоляторе ИЗ-18/3 г. Новороссийска. Однако Европейский суд не счел
необходимым в настоящем деле устанавливать истинность каждого
утверждения сторон, поскольку по следующим причинам он может
признать нарушение статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые
были представлены или не оспаривались властями Российской
Федерации.
41. Основным показателем, по которому стороны в принципе пришли
к соглашению, является количество заключенных, содержавшихся в
камере заявителя в рассматриваемое время. Заявитель утверждал, что
камеры были перенаселены. Власти Российской Федерации не
оспаривали это утверждение (см. выше з 15 и 36). Как
представляется, заявитель провел шестимесячный срок своего
заключения в камерах площадью 42 кв. м, в которых размещалось до
51 заключенного, в распоряжении которых имелось 28 - 30 спальных
мест на двухъярусных кроватях. Таким образом, заявителю отводилось
меньше 1 кв. м личного пространства, и он по очереди делил
спальное место с другими заключенными. За исключением часовой
прогулки на свежем воздухе заявитель был заперт в камере 23 часа в
сутки. При таких обстоятельствах крайняя нехватка пространства
имеет существенное значение в качестве аспекта, который необходимо
принимать во внимание при установлении того, были ли оспариваемые
условия заключения "унижающими достоинство" с точки зрения статьи
3 Конвенции.
42. В связи с этим Европейский суд напомнил, что в деле "Пирз
против Греции" (Peers v. Greece) даже намного большая по размеру
камера - а именно 7 кв. м на двух заключенных - была отмечена в
качестве важного аспекта для установления нарушения статьи 3
Конвенции, хотя в этом деле пространственный фактор соединялся с
установленным отсутствием вентиляции и освещения (см.
Постановление Европейского суда по делу "Пирз против Греции"
(Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III, з 70, 72).
Положение заявителя также было сравнимо с положением заявителя в
деле "Калашников против Российской Федерации", где заявителю
предоставлялось менее 2 кв. м площади. В том деле Европейский суд
постановил, что перенаселение такой степени само по себе поднимает
вопрос, связанный со статьей 3 Конвенции (см. Постановление
Европейского суда по делу "Калашников против России" (Kalashnikov
v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, з 96, 97). И
наоборот, в некоторых других делах нарушения статьи 3 Конвенции
установлено не было, поскольку ограниченное пространство в
спальном помещении компенсировалось свободой передвижения, которой
заключенные пользовались днем (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского суда по делу "Валашинас против Литвы",
' 103 и 107; Решение Европейского суда по делу "Нурмагомедов
против Российской Федерации" (Nurmagomedov v. Russia) от 16
сентября 2004 г., жалоба N 30138/02).
43. Таким образом, как и в этих делах, Европейский суд считает
крайнюю нехватку пространства основным вопросом при изучении
соответствия условий содержания заявителя под стражей статье 3
Конвенции. Тот факт, что заявитель был вынужден жить, спать и
пользоваться туалетом в одном помещении (камере) с таким большим
количеством сокамерников, сам по себе являлся достаточным, чтобы
вызвать душевные страдания или трудности, интенсивность которых
превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под
стражей, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания или
неполноценности, способные оскорбить или унизить его (см.
упоминавшиеся выше Постановления Европейского суда по делу "Пирз
против Греции" и по делу "Калашников против Российской Федерации",
loc. cit.; а также Одиннадцатый Общий доклад ЕКПП (CPT/Inf
(2001)16), з 29).
44. Кроме того, несмотря на то, что в настоящем деле нельзя
"вне всякого сомнения" установить, что вентиляция, отопление,
освещение или санитарные условия в изоляторе были недопустимыми с
точки зрения статьи 3 Конвенции, Европейский суд, тем не менее,
отмечает признание властями Российской Федерации того
обстоятельства, что окна камеры были закрыты металлическими
ставнями, препятствующими доступу свежего воздуха и естественного
света, и что у заявителя дважды была высокая температура и он
заболел дерматитом, находясь под стражей (см. выше з 17 и 23). Эти
аспекты, хотя сами по себе и не способные обосновать понятие
"унижающее достоинство" обращение, являются важным дополнением к
основному фактору сильной перенаселенности камер, при доказывании
того, что условия содержания заявителя под стражей выходили за
пределы, установленные статьей 3 Конвенции.
45. В заключение в связи с утверждениями властей Российской
Федерации о том, что перенаселение объяснялось объективными
причинами и что сотрудники следственного изолятора не могли нести
за это ответственность, Европейский суд напомнил, что хотя вопрос
о том, было ли целью обращения оскорбить или унизить достоинство
жертвы, является фактором, который необходимо принимать во
внимание, отсутствие любой такой цели не может исключить признания
нарушения статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского суда по делу "Пирз против Греции", loc. cit.; и
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу
"Калашников против Российской Федерации", з 101). Даже если
сотрудники следственного изолятора не были виноваты, необходимо
подчеркнуть, что государство отвечает в соответствии с Конвенцией
за действия любых органов публичной власти, поскольку предметом
всех дел, рассматриваемых Европейским судом, является
международная ответственность государства (см. Постановление
Европейского суда по делу "Луканов против Болгарии" (Lukanov v.
Bulgaria) от 20 марта 1997 г., Reports of Judgments and Decisions
1997-II, з 40).
46. Следовательно, Европейский суд счел, что имело место
нарушение статьи 3 Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
47. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Моральный вред
48. Заявитель потребовал присудить ему 12 тысяч евро в счет
возмещения морального вреда. Он утверждал, что неблагоприятное
физическое и психическое воздействие унижающих достоинство условий
содержания под стражей, такое как физическое истощение и чувство
унижения, не может быть компенсировано только признанием
нарушения. Он ссылался на аналогичные компенсации в делах "Пирз
против Греции" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского
суда, жалоба N 28524/95, ECHR 2001-III: 5000000 греческих драхм
[примерно 14600 евро]) и "МакГлинчи и другие против Соединенного
Королевства" (McGlinchey and оthers v. United Kingdom) (жалоба N
50390/99, ECHR 2003-V: 11500 евро).
49. Власти Российской Федерации утверждали, что требования
заявителя чрезмерны и несправедливы. По их мнению, окончательная
компенсация должна присуждаться с учетом дела "Калашников против
Российской Федерации", в котором Европейский суд присудил 5 тысяч
евро в качестве компенсации нарушенных прав заявителя,
гарантированных статьями 3, 5 и 6 Конвенции, хотя срок содержания
Калашникова под стражей был намного больше.
50. Европейский суд согласился с тем, что заявитель испытал
унижение и страдание из-за унижающих достоинство условий
содержания его под стражей. Исходя из принципа справедливости и
принимая во внимание, в частности, срок содержания заявителя под
стражей, Европейский суд присуждает заявителю в возмещение
морального вреда сумму в размере 3 тысячи евро, включая любой
налог, который может подлежать уплате с этой суммы.
B. Расходы и издержки
51. Заявитель потребовал компенсировать ему 1150 евро за 23
часа работы Д. Ведерниковой в г. Москве, 1000 фунтов стерлингов за
10 часов работы юристов Лича и Бауринга в г. Лондоне и 16590
российских рублей в качестве компенсации расходов указанных лиц на
проезд, связанных с посещением ими г. Краснодара для встречи с
заявителем. Заявитель также требовал выплатить ему 20 процентов от
присужденной суммы, которые бы подлежали выплате на основании
соглашения о непредвиденных обстоятельствах с г-ном Шампаровым,
представлявшим его интересы на национальном уровне.
52. Власти Российской Федерации не согласились с требованиями о
возмещении расходов. Они отметили, что срок действия доверенности,
выданной г-ну Шампарову, уже истек и что адвокаты из г. Лондона не
являлись представителями заявителя в Европейском суде.
53. Согласно правоприменительной практике Европейского суда
заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек лишь в той
степени, в которой доказано, что они были действительно и
необходимо понесены и были разумными по количеству.
54. Относительно рассмотрения дела заявителя на национальном
уровне представляется, что г-н Шампаров оказывал заявителю
правовую помощь по многим делам, в которых заявитель являлся
стороной. Поскольку остальные жалобы заявителя были объявлены
неприемлемыми на ранних стадиях разбирательства, Европейский суд
счел обоснованным учитывать лишь вознаграждения, выплаченные г-ну
Шампарову в рамках рассмотрения гражданского дела о выплате
компенсации за бесчеловечные условия содержания под стражей. На
основании имеющихся у него документов Европейский суд счел, что
эти гонорары составляли 12 тысяч рублей, каковую сумму он присудил
заявителю, включая любой налог, который может подлежать уплате с
этой суммы.
55. Относительно рассмотрения жалобы заявителя в Европейском
суде в г. Страсбурге Европейский суд счел, что не было доказано,
что издержки, заявленные в отношении адвоката из г. Лондона, были
понесены по необходимости. Учитывая критерии, установленные его
правоприменительной практикой, Европейский суд присудил 1300 евро
в отношении судебных и транспортных расходов Д. Ведерниковой,
включая любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы,
которые подлежат зачислению на банковский счет Европейского центра
защиты прав человека в г. Москве.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
56. Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке
платежей должна быть установлена в размере предельной годовой
процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс
три процента.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;
2) постановил,
a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы:
i) 3000 (три тысячи) евро в качестве компенсации морального
вреда, подлежащие переводу в национальную валюту Российской
Федерации по курсу на день выплаты;
ii) 12000 (двенадцать тысяч) российских рублей в качестве
компенсации расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения
дела заявителя на национальном уровне;
iii) 1300 (одну тысячу триста) евро в качестве компенсации
расходов и издержек, понесенных во время рассмотрения жалобы
заявителя в Европейском суде по правам человека в г. Страсбурге,
подлежащие переводу в национальную валюту Российской Федерации по
курсу на день выплаты и зачислены на банковский счет Европейского
центра защиты прав человека в г. Москве;
iv) сумму любых налогов, которые могут быть начислены на
указанные суммы;
b) что простые проценты по предельным годовым ставкам по займам
Европейского Центрального Банка плюс три процента подлежат выплате
по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;
3) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 2 июня 2005 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Христос РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
Серен НИЛЬСЕН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF NOVOSELOV v. RUSSIA
(Application No. 66460/01)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 2.VI.2005)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set
out in Article 44 з 2 of the Convention. It may be subject to
editorial revision.
In the case of Novoselov v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as
a Chamber composed of:
Mr C.L. Rozakis, President,
Mrs S. Botoucharova,
Mr A. Kovler,
Mrs E. Steiner,
Mr K. Hajiyev,
Mr D. Spielmann,
Mr S.E. Jebens, judges,
and Mr S. Nielsen, Section Registrar,
Having deliberated in private on 12 May 2005,
Delivers the following judgment, which was adopted on that
date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 66460/01) against
the Russian Federation lodged with the Court under Article 34 of
the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental
Freedoms ("the Convention") by a Russian national, Mr Andrey
Ivanovich Novoselov, on 27 November 2000. He was represented
before the Court by Ms D. Vedernikova, a lawyer with the European
Human Rights Advocacy Centre (EHRAC) in Moscow.
2. The Russian Government ("the Government") were represented
by Mr P. Laptev, Representative of the Russian Federation at the
European Court of Human Rights.
3. The applicant alleged, in particular, a violation of Article
3 of the Convention as regards the conditions of his detention in
facility No. 18/3 of Novorossiysk.
4. The application was allocated to the First Section of the
Court (Rule 52 з 1 of the Rules of Court). Within that Section,
the Chamber that would consider the case (Article 27 з 1 of the
Convention) was constituted as provided in Rule 26 з 1.
5. By a decision of 8 July 2004, the Court declared the
application partly admissible.
6. On 1 November 2004 the Court changed the composition of its
Sections (Rule 25 з 1). This case was assigned to the newly
composed First Section (Rule 52 з 1).
7. The applicant and the Government each filed observations on
the merits (Rule 59 з 1).
THE FACTS
I. The circumstances of the case
8. The applicant was born in 1961 and lives in Krasnodar.
A. Placement in custody
and detention in facility No. IZ-18/3
9. On 26 June 1998 the applicant had a loud quarrel with his
neighbour and assaulted him. Further to the neighbour's complaint,
the police opened criminal proceedings against the applicant.
10. On 27 October 1998 the applicant was taken in custody and
placed in investigations ward No. IZ-18/3 of Novorossiysk <*> (ИЗ
18/3 г. Новороссийска, "the facility").
--------------------------------
<*> On 13 June 2001 facility No. 18/3 was assigned a new
number, 23/3.
11. On 5 November 1998 the Oktyabrskiy District Court of
Novorossiysk found the applicant guilty of disorderly behaviour,
an offence under Article 213 з 1 of the Russian Criminal Code, and
sentenced him to six months' imprisonment.
12. The applicant served the sentence in the same facility. He
was released on 28 April 1999.
13. The applicant stayed in cells nos. 11 and 3.
14. According to the applicant, each cell measured
2
approximately 42 m and accommodated 42 to 51 inmates. Inmates
took turns to sleep. Thirty sleeping places were available, of
which two were occupied with water receptacles for washing and
flushing the toilet. The water containers were needed as running
water was only available for one hour three times a day. No
bedding was provided to inmates, save for tattered cotton
mattresses. Between 5 November and 28 December 1998 in cell No. 11
the applicant had to sleep without a mattress on metal plates,
covering himself with an old, dirty and worn cotton rag.
15. The Government did not dispute the cell measurements
suggested by the applicant. They submitted that each cell had had
30 sleeping places, a full set of bedding had been distributed to
each inmate and sleeping berths had been made of metal plates and
covered with wadded mattresses.
16. According to the applicant, the ventilation in cells was
only switched on for a few minutes when "inspectors" visited the
facility. Windows were covered with steel plates leaving an open
slot of about 10 cm. There was no fresh air in the cells.
17. The Government submitted that cells had been equipped with
ventilation. It was switched on and off "in accordance with the
schedule approved by the facility director" (order No. 41 of 26
May 1998). A copy of the schedule has not been produced to the
Court. On "especially hot" days, doors were open to ensure a
better circulation of air. At the material time windows had been
covered with metal shields which were removed in 2002.
18. According to the applicant, the lavatory pan sat on an
elevation of 0.5 m above the floor. A partition of 1.1 m in height
separated it from the rest of the cell. Occasionally an inmate
hung a sheet to have some privacy. According to the Government,
lavatory pans were located at the entrance and separated from the
living area by a brick partition measuring 1.3 m in height and
width.
19. According to the applicant, inmates were given one piece of
soap per week for the entire cell population. No laundry detergent
was available. According to the Government, each inmate received
200 g of washing soap and 70 g of laundry detergent each month.
Bathing was possible "regularly".
20. The applicant claimed that a thick, black and footworn
layer of dirt had covered the floor. Inmates' clothing swarmed
with lice, spiders and other insects. Between 5 November 1998 and
15 January 1999 cell No. 11 was not once sanitised. Between 15
January and 28 April 1999 cell No. 3 was sanitised on one
occasion. In the Government's view, the sanitary and hygienic
conditions of the cells were up to the applicable standards and
insecticide was distributed every month.
21. According to the applicant, the facility administration
took complaints, requests and letters from inmates once a day,
between 4.30 and 5 a.m. According to the Government, complaints
and requests were taken from inmates during the morning inspection
of cells starting at 8 a.m.
22. The applicant further submitted that the food ration had
consisted of bread, millet porridge, boiled pearl barley and no-
meat soup. In six months inmates were fed on five occasions with
pea soup, soup with pasta and boiled rice.
23. In April 1999 the applicant contracted scabies and he
received sulphuric and benzyl ointments to treat himself. He was
not isolated from other inmates. The applicant's cellmates who
contracted scabies and other skin diseases were not taken out of
the cell either. The applicant submits that tuberculosis-infected
inmates spent, on several occasions, a few days in his cell.
According to the Government, infected inmates were isolated in a
special wing. The applicant twice fell ill with a high temperature
and he was treated with sulphadimisin and aspirin. From 13 to 20
April 1999 the applicant underwent outpatient treatment for
dermatitis.
24. By the time of his release, the applicant had lost 15
kilograms in weight, he felt short of breath while walking, tired
easily, could not run, and suffered from pustules and itching all
over his body.
25. On 5 May 1999 the applicant was examined in clinic No. 1 of
Novorossiysk and issued with a certificate confirming that he
suffered from emaciation.
B. Proceedings for compensation
26. On 30 July 2002 the applicant filed a civil action for
damages against the Treasury of the Russian Federation. He claimed
compensation for non-pecuniary damage caused by "inhuman and
degrading" conditions of detention in facility No. 18/3. He
described the conditions of his detention in detail and relied, in
particular, on Article 3 of the Convention.
27. On 1 October 2002 the Pervomayskiy District Court of the
Krasnodar Region dismissed the applicant's action. It held that
the applicant had failed to prove that the officials of facility
No. 18/3 had been liable for pecuniary or non-pecuniary damage
allegedly caused to him. The court noted that the applicant had
served his sentence upon the lawful conviction by a competent
court and, therefore, the responsibility of the treasury was not
engaged.
28. On 14 November 2002 the Krasnodar Regional Court upheld, on
an appeal by the applicant, the judgment of 1 October 2002.
II. Relevant domestic law
Code on Execution of Sentences (of 8 January 1997)
29. Persons sentenced to no longer than six months'
imprisonment may consent to serving the sentence in investigations
wards (Article 74 з 1).
30. The norm of habitable floor surface per one inmate is
2
fixed at 2.5 m in prisons (Article 99 з 1). Inmates shall have
individual sleeping places and bedding, as well as personal
hygiene articles (soap, toothbrush, toothpaste, toilet paper,
disposable shavers) (Article 99 з 2).
Tort liability of State agencies
31. Article 1064 з 1 of the Civil Code of the Russian
Federation provides that the damage caused to the person or
property of a citizen shall be compensated in full by the
tortfeasor. Pursuant to Article 1069, a State agency or a State
official shall be liable to a citizen for damage caused by their
unlawful actions or failure to act. Such damage is to be
compensated at the expense of the federal or regional treasury.
III. Relevant council of europe documents
32. The relevant extracts from the General Reports by the
European Committee for the Prevention of Torture and Inhuman or
Degrading Treatment or Punishment (CPT) read as follows:
Extracts from the 2nd General Report [CPT/Inf (92) 3]
"46. Overcrowding is an issue of direct relevance to the CPT's
mandate. All the services and activities within a prison will be
adversely affected if it is required to cater for more prisoners
than it was designed to accommodate; the overall quality of life
in the establishment will be lowered, perhaps significantly.
Moreover, the level of overcrowding in a prison, or in a
particular part of it, might be such as to be in itself inhuman or
degrading from a physical standpoint.
47. A satisfactory programme of activities (work, education,
sport, etc.) is of crucial importance for the well-being of
prisoners... [P]risoners cannot simply be left to languish for
weeks, possibly months, locked up in their cells, and this
regardless of how good material conditions might be within the
cells. The CPT considers that one should aim at ensuring that
prisoners in remand establishments are able to spend a reasonable
part of the day (8 hours or more) outside their cells, engaged in
purposeful activity of a varied nature...
48. Specific mention should be made of outdoor exercise. The
requirement that prisoners be allowed at least one hour of
exercise in the open air every day is widely accepted as a basic
safeguard... It is also axiomatic that outdoor exercise facilities
should be reasonably spacious...
49. Ready access to proper toilet facilities and the
maintenance of good standards of hygiene are essential components
of a humane environment...
50. The CPT would add that it is particularly concerned when it
finds a combination of overcrowding, poor regime activities and
inadequate access to toilet/washing facilities in the same
establishment. The cumulative effect of such conditions can prove
extremely detrimental to prisoners.
51. It is also very important for prisoners to maintain
reasonably good contact with the outside world. Above all, a
prisoner must be given the means of safeguarding his relationships
with his family and close friends. The guiding principle should be
the promotion of contact with the outside world; any limitations
upon such contact should be based exclusively on security concerns
of an appreciable nature or resource considerations..."
Extracts from the 7th General Report [CPT/Inf (97) 10]
"13. As the CPT pointed out in its 2nd General Report, prison
overcrowding is an issue of direct relevance to the Committee's
mandate (cf. CPT/Inf (92) 3, paragraph 46). An overcrowded prison
entails cramped and unhygienic accommodation; a constant lack of
privacy (even when performing such basic tasks as using a sanitary
facility); reduced out-of-cell activities, due to demand
outstripping the staff and facilities available; overburdened
health-care services; increased tension and hence more violence
between prisoners and between prisoners and staff. This list is
far from exhaustive.
The CPT has been led to conclude on more than one occasion that
the adverse effects of overcrowding have resulted in inhuman and
degrading conditions of detention..."
Extracts from the 11th General Report [CPT/Inf (2001) 16]
"28. The phenomenon of prison overcrowding continues to blight
penitentiary systems across Europe and seriously undermines
attempts to improve conditions of detention. The negative effects
of prison overcrowding have already been highlighted in previous
General Reports...
29. In a number of countries visited by the CPT, particularly
in central and eastern Europe, inmate accommodation often consists
of large capacity dormitories which contain all or most of the
facilities used by prisoners on a daily basis, such as sleeping
and living areas as well as sanitary facilities. The CPT has
objections to the very principle of such accommodation
arrangements in closed prisons and those objections are reinforced
when, as is frequently the case, the dormitories in question are
found to hold prisoners under extremely cramped and insalubrious
conditions... Large-capacity dormitories inevitably imply a lack
of privacy for prisoners in their everyday lives... All these
problems are exacerbated when the numbers held go beyond a
reasonable occupancy level; further, in such a situation the
excessive burden on communal facilities such as washbasins or
lavatories and the insufficient ventilation for so many persons
will often lead to deplorable conditions.
30. The CPT frequently encounters devices, such as metal
shutters, slats, or plates fitted to cell windows, which deprive
prisoners of access to natural light and prevent fresh air from
entering the accommodation. They are a particularly common feature
of establishments holding pre-trial prisoners. The CPT fully
accepts that specific security measures designed to prevent the
risk of collusion and/or criminal activities may well be required
in respect of certain prisoners... [E]ven when such measures are
required, they should never involve depriving the prisoners
concerned of natural light and fresh air. The latter are basic
elements of life which every prisoner is entitled to enjoy..."
THE LAW
I. Alleged violation of Article 3 of the Convention
33. The applicant complained under Article 3 of the Convention
about the conditions of his detention in facility No. 18/3 of
Novorossiysk and the damage to his health sustained during the
detention. Article 3 reads as follows:
"No one shall be subjected to torture or to inhuman or
degrading treatment or punishment."
A. Submissions of the parties
34. The applicant submitted that throughout the term of his
detention, the facility had been severely overcrowded, with the
2
result that each inmate had been afforded less than 1 m of floor
space. The overcrowding produced devastating effects on him, to
which the CPT consistently referred in its reports (in particular,
7th General Report, з 13). An additional aspect of the crammed and
insalubrious conditions was the lack of any partition separating
the lavatory pan from the living area and, in particular, from the
dining table fixed to the floor barely one metre away. The
ventilation did not function most of the time and steel plates
fitted to cell windows blocked access of fresh air (cf., 11th
General Report, з 30). The lack of adequate ventilation was
further aggravated by a general tolerance to smoking in the cell.
For the applicant, who was a non-smoker, that was another severe,
inescapable effect of the overcrowding. Other factors indicating
the degrading character of the conditions of detention were the
appalling quality of nutrition, the absence of bedding, swarming
of insects, and the inadequate supplies of detergents. In the
detention the applicant contracted scabies; he was given some
treatment but was not isolated from other inmates. He twice had
high fever and by the time of his release, he lost 15 kg in weight
and was generally exhausted.
35. In support of his submissions the applicant referred to the
reports "on situation with human rights in the Krasnodar Region"
produced by the regional NGO, the "Krasnodar Human Rights Centre",
in 1999 and 2000, that had recorded general problems in
penitentiary institutions in the Krasnodar Region, such as
overcrowding, the inadequate quality of food, the shortage of
medical equipment and medicines and the spread of tuberculosis and
AIDS. The applicant produced a handwritten statement by Mr Vdovin
who had been detained in cells nos. 23 and 76 of the same facility
from 28 November 1998 to May 1999. The applicant also referred to
the medical certificate of 5 May 1999 (see paragraph 25 above).
36. The Government conceded that the applicant had been
detained "during the period when the detention facilities were
overcrowded". They submitted that "the overcrowding of that
detention facility (as well as of many other similar facilities at
the material time) was caused by objective reasons (such as the
high delinquency rate, the lack of State funding sufficient to
maintain the standard of floor space for all detainees)". However,
in their view, the facility administration applied its best
efforts to ensure the conditions of detention compatible with the
requirements of Russian laws. Finally, they submitted that the
domestic courts had rightly refused to award compensation to the
applicant as no fault on the part of the facility personnel could
have been established.
37. The Government claimed that the applicant had failed to
support his allegations of degrading treatment with appropriate
evidence. There is no indication that the detention adversely
affected his health. The issuing of a medical certificate of 5 May
1999 is not recorded in the registration files of clinic No. 1 of
Novorossiysk. Nor did the applicant produce a copy of relevant
pages of his medical record or any other certificates showing that
he had contracted scabies or suffered from emaciation.
B. The Court's assessment
38. As the Court has held on many occasions, Article 3 of the
Convention enshrines one of the most fundamental values of
democratic society. It prohibits in absolute terms torture or
inhuman or degrading treatment or punishment, irrespective of the
circumstances and the victim's behaviour (Labita v. Italy,
judgment of 6 April 2000, Reports of Judgments and Decisions 2000-
IV, з 119). However, to fall under Article 3 of the Convention,
ill-treatment must attain a minimum level of severity. The
assessment of this minimum level of severity is relative; it
depends on all the circumstances of the case, such as the duration
of the treatment, its physical and mental effects and, in some
cases, the sex, age and state of health of the victim ({Valasinas}
<*> v. Lithuania, No. 44558/98, зз 100 - 101, ECHR 2001-VIII).
39. The Court has consistently stressed that the suffering and
humiliation involved must in any event go beyond the inevitable
element of suffering or humiliation connected with a given form of
legitimate treatment or punishment. Under this provision the State
must ensure that a person is detained in conditions which are
compatible with respect for his human dignity, that the manner and
method of the execution of the measure do not subject him to
distress or hardship of an intensity exceeding the unavoidable
level of suffering inherent in detention and that, given the
practical demands of imprisonment, his health and well-being are
adequately secured ({Valasinas}, cited above, з 102; {Kudla} v.
Poland [GC], No. 30210/96, з 94, ECHR 2000-XI). When assessing
conditions of detention, one must consider their cumulative
effects as well as the applicant's specific allegations (Dougoz v.
Greece, judgment of 6 March 2001, Reports 2001-II, з 46). The
duration of detention is also a relevant factor.
40. The Court notes that in the present case the parties have
disputed the actual conditions of the applicant's detention at
facility No. IZ-18/3 of Novorossiysk. However, in the present case
the Court does not consider it necessary to establish the
truthfulness of each and every allegation of the parties, because
it may find a violation of Article 3 on the basis of the facts
that have been presented or undisputed by the respondent
Government, for the following reasons.
41. The main characteristic, which the parties have in
principle agreed upon, is the number of inmates who were held in
the applicant's cells at the material time. The applicant alleged
that the cells had been overpopulated; the Government did not
dispute this allegation (see paragraphs 15 and 36 above). It
appears that the applicant spent the entire six-month term of his
2
detention in cells that measured 42 m and accommodated up to 51
inmates, for whom 28 or 30 bunk beds were available. He was thus
2
afforded less than 1 m of personal space and shared a sleeping
place with other inmates, taking turns with them to get a rest.
Save for one hour of daily outside exercise, the applicant was
confined to his cell for 23 hours a day. In these circumstances,
the extreme lack of space weighs heavily as an aspect to be taken
into account for the purpose of establishing whether the impugned
detention conditions were "degrading" from the point of view of
Article 3.
42. In this connection the Court recalls that in the Peers
2
case even a much bigger cell - namely that of 7 m for two inmates
- was noted as a relevant aspect for finding a violation of
Article 3, albeit in that case the space factor was coupled with
the established lack of ventilation and lighting (Peers v. Greece,
No. 28524/95, зз 70 - 72, ECHR 2001-III). The applicant's
situation was also comparable with that in the Kalashnikov case,
where the applicant had been confined to a space measuring less
2
than 2 m . In that case the Court held that such a degree of
overcrowding raised in itself an issue under Article 3 of the
Convention (Kalashnikov v. Russia, No. 47095/99, зз 96 - 97, ECHR
2002-VI). By contrast, in some other cases no violation of Article
3 was found, as the restricted space in the sleeping facilities
was compensated by the freedom of movement enjoyed by the
detainees during the day-time ({Valasinas}, cited above, зз 103
and 107; Nurmagomedov v. Russia (dec.), No. 30138/02, 16 September
2004).
43. Hence, as in those cases, the Court considers the extreme
lack of space to be the focal point for its analysis of
compatibility of the conditions of the applicant's detention with
Article 3. The fact that the applicant was obliged to live, sleep
and use the toilet in the same cell with so many other inmates was
itself sufficient to cause distress or hardship of an intensity
exceeding the unavoidable level of suffering inherent in
detention, and arouse in him the feelings of fear, anguish and
inferiority capable of humiliating and debasing him (Peers and
Kalashnikov, cited above, loc. cit.; see also the CPT's 11th
General Report [CPT/Inf (2001) 16], з 29).
44. Furthermore, while in the present case it cannot be
established "beyond reasonable doubt" that the ventilation,
heating, lighting or sanitary conditions in the facility were
unacceptable from the point of view of Article 3, the Court
nonetheless notes the Government's admissions that the cell
windows were covered with metal shutters blocking access of fresh
air and natural light and that the applicant had twice fallen ill
with fever and contracted dermatitis while in detention (see
paragraphs 17 and 23 above). These aspects, while not in
themselves capable of justifying the notion of "degrading"
treatment, are relevant in addition to the focal factor of the
severe overcrowding, to show that the applicant's detention
conditions went beyond the threshold tolerated by Article 3 of the
Convention.
45. Finally, as regards the Government's submissions that the
overcrowding was due to objective reasons and that the facility
officials could not be held liable for it, the Court reiterates
that, although the question whether the purpose of the treatment
was to humiliate or debase the victim is a factor to be taken into
account, the absence of any such purpose cannot exclude a finding
of violation of Article 3 (Peers v. Greece, cited above, loc.
cit.; Kalashnikov v. Russia, cited above, з 101). Even if there
had been no fault on the part of the facility officials, it should
be emphasised that the Governments are answerable under the
Convention for the acts of any State agency since what is in issue
in all cases before the Court is the international responsibility
of the State (Lukanov v. Bulgaria, judgment of 20 March 1997,
Reports of Judgments and Decisions 1997-II, з 40).
46. The Court therefore finds that there has been a violation
of Article 3 of the Convention.
II. Application of Article 41 of the Convention
47. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the
Convention or the Protocols thereto, and if the internal law of
the High Contracting Party concerned allows only partial
reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just
satisfaction to the injured party."
A. Damage
48. The applicant claimed 12,000 euros (EUR) in respect of
compensation for non-pecuniary damage. He submitted that adverse
physical and mental effects of degrading conditions of detention,
such as physical emaciation and feelings of humiliation, distress
and anxiety, cannot be compensated solely by the finding of a
violation. He referred to comparable awards in the cases of Peers
v. Greece (No. 28524/95, ECHR 2001-III, 5,000,000 Greek drachmas
[approximately EUR 14,600]) and McGlinchey and Others v. the
United Kingdom (No. 50390/99, ECHR 2003-V, EUR 11,500).
49. The Government contested his claims as excessive and
unjust. In their view, an eventual award should be made with
regard to that in the case of Kalashnikov v. Russia, in which the
Court awarded EUR 5,000 as compensation for violations of the
applicant's rights under Articles 3, 5 and 6, although Mr
Kalashnikov's term of detention was much longer.
50. The Court accepts that the applicant suffered humiliation
and distress because of the degrading conditions of his detention.
Making its assessment on an equitable basis and taking into
account, in particular, the term of the applicant's detention, the
Court awards the applicant EUR 3,000 in respect of non-pecuniary
damage, plus any tax that may be chargeable on that amount.
B. Costs and expenses
51. The applicant claimed 1,150 euros (EUR) for 23 hours of
work of Ms Vedernikova in Moscow, 1,000 British pounds for 10
hours of work of Messrs Leach and Bowring in London, and 16,590
Russian roubles (RUR) in respect of their travel expenses relating
to their visit to Krasnodar for a meeting with him. He further
claimed 20 per cent of the amount awarded, which would be due
under a contingency agreement with Mr Shamparov who represented
him in the domestic proceedings.
52. The Government contested the claim for costs. They noted
that the power of attorney issued to Mr Shamparov had already
expired and that London counsel were not the applicant's
representatives before the Court.
53. According to the Court's case-law, an applicant is entitled
to reimbursement of his costs and expenses only in so far as it
has been shown that these have been actually and necessarily
incurred and were reasonable as to quantum.
54. As regards the domestic proceedings, it appears that Mr
Shamparov offered legal advice to the applicant in many domestic
proceedings, to which the applicant was a party. Since the
applicant's other complaints were declared inadmissible at earlier
stages, the Court considers it reasonable to take into account
only the fees paid to Mr Shamparov in the civil proceedings
concerning compensation for inhuman conditions of detention. On
the basis of documents in its possession, the Court finds that
these fees amounted to RUR 12,000, which amount it awards the
applicant, plus any tax that may be chargeable thereon.
55. As regards the Strasbourg proceedings, the Court considers
that the expenses claimed in respect of London counsel have not
been shown to have been necessarily incurred. Having regard to the
criteria laid down in its case-law cited above, the Court awards
EUR 1,300 in respect of Ms Vedernikova's legal and travel
expenses, plus any tax that may be chargeable on this amount,
payable into the bank account of the European Human Rights
Advocacy Centre in Moscow.
C. Default interest
56. The Court considers it appropriate that the default
interest should be based on the marginal lending rate of the
European Central Bank, to which should be added three percentage
points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Holds that there has been a violation of Article 3 of the
Convention;
2. Holds
(a) that the respondent State is to pay the applicant, within
three months from the date on which the judgment becomes final
according to Article 44 з 2 of the Convention, the following
amounts:
(i) EUR 3,000 (three thousand euros) in respect of non-
pecuniary damage, to be converted into Russian roubles at the rate
applicable at the date of settlement;
(ii) RUR 12,000 (twelve thousand Russian roubles) in respect of
costs and expenses incurred in the domestic proceedings;
(iii) EUR 1,300 (one thousand three hundred euros) in respect
of costs and expenses incurred in the Strasbourg proceedings, to
be converted into Russian roubles at the rate applicable at the
date of settlement and paid into the bank account of the European
Human Rights Advocacy Centre in Moscow;
(iv) any tax that may be chargeable on the above amounts;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months
until settlement simple interest shall be payable on the above
amounts at a rate equal to the marginal lending rate of the
European Central Bank during the default period plus three
percentage points;
3. Dismisses the remainder of the applicant's claim for just
satisfaction.
Done in English, and notified in writing on 2 June 2005,
pursuant to Rule 77 зз 2 and 3 of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
{Soren} NIELSEN
Registrar
|
